Любовь и дальние страны

Комнаты, в которые их переселил хозяин, и впрямь были самыми лучшими на этом постоялом дворе. Окна с яркими витражами в ставнях выходили на оживленную улицу, но стоило их закрыть и задернуть тяжелые бархатные шторы, становилось тихо и темно, словно закрывалась крышка драгоценной шкатулки. — По-моему, тут раньше был бордель, — сказал Мормонт, окидывая взглядом широченную кровать, застланную вышитым покрывалом. — Тебе виднее, — Колченог не сдержался и заржал, — я-то не ходок по борделям. — Расскажи про это кому-нибудь другому. Просто веселые дома у Стены больше похожи на сараи. — Мормонт снял плащ, отстегнул меч с пояса и повесил его на высокую резную спинку стула. — Это уж да. А хорошо бы поиметь какую-нибудь рыженькую вот на такой кровати... — Тц, тц, тц, — Мормонт покачал головой. — Даже не думай. Ты брат Ночного Дозора. Черная Ворона... Так что сходишь в Кротовый Городок к своей рыжей, когда вернешься. Лучше скажи, где Сиворт? — Спит, — Колченог кивнул на дверь в соседнюю комнату. Едва накормил его сегодня. Если он так будет есть все время, то может ну его, а то расход слишком большой. Мормонт ничего не ответил, стянул сапоги и вытянулся на кровати. В голове шумело от выпитого у Бурого Бена вина и, может быть, от молодецкого удара стражника. — Есть лепешки и сыр, — сказал Колченог. Джорах кивнул, не открывая глаз, и пока Тумус ходил за снедью, едва не уснул. Слушал далекие крики чаек, плеск волны о деревянные борта корабля. Нагретая солнцем палуба кренилась под ногами, так что не просто была с отвычки удержать равновесие. Хлопали на развороте паруса, скрипел такелаж. Ветер пах водорослями, солью и солнцем... — А знаешь, — голос брата доносился издалека, словно приглушенный шумом моря, — Станнис только и говорит про море и путешествия, как одержимый какой. И еще говорит, что если плыть на запад, приплывешь на восток. — Что? — Мормонт открыл глаза. — Что за чушь? — А чего? Болтает складно. Про какого-то парня, которого то ли скормили драконам при Эйгоне, то ли утопили при каком-то другом короле. Я так и не понял толком. Только он трепал, что твердь не плоская, а круглая, как великанья бошка. И если сесть на быстроходный корабль и плыть все время на запад, приплывешь на восточный край Эссоса. Тумус принес еду на большом подносе: сыр, лепешки из грубой муки и сладкие медовые булочки, кишмиш и вино в глиняном кувшине. Мормонт покачал головой на такую роскошь, но ничего не сказал. — Никто не плавает на запад. Там ничего нет, даже острова кончаются в полусотне миль от берега. Там только океан на тысячи лиг. — А вот тут и я тебе скажу «нет», брат Джорах, — Тумус уселся рядом с Мормонтом на кровать и жадно следил, как тот наливает себе вина. — Когда я был мальцом, среди рыбарей на Стылом берегу из уст в уста передавали сказ о том, как Однуг Рыжий и Олаф Сальный поплыли на закат, доплыли там до теплой земли, обжились, а потом возвратились назад и привезли узкоглазую желтую бабу. Она жила с ними как с мужьями, а они все не могли поделить ни ее, ни привезенных тюленьих шкур. Позабыл я, кто кого зарубил топором во сне, Однуг Олафа или наоборот. Ты, конечно, скажешь, что это сказки одичалых... — Может быть и сказки, — Мормонт доел сыр и снова вытянулся на кровати. — Так говоришь, Сиворт читал о таком в мейстерских книгах? *** Толстая нянька в белом чепце, совершенно закрывавшем волосы, даже не пыталась притвориться, что рада Мормонту. — Их высочество на прогулке, — сказала она и вытянула губы в струнку. — Я могу подождать, — ответил Джорах, — или скажите, где гуляет принц, и я пойду туда. — Их высочество в Богороще с ментором Архонтом. Но не советую вам... Мормонт не стал дослушивать ее ворчание, а просто вышел на галерею и спустился по узкой лестнице в богорощу. Белые стволы стволы старых чардрев в богороще Красного Замка были лишены ликов. Их раскрытые рты и кровоточащие глаза затянулись через год после гибели драконов. Но все-таки казалось, что магия не совсем ушла из этого места. Джорах невольно провел рукой по красным дрожащим листьям ближайшего чардрева, приветствуя старых богов на тот случай, если они еще остались тут. Принц играл на небольшой открытой площадке, усыпанной чистым белым песком, в центре богорощи. Правда, настоящей игрой это было назвать трудно. Ментор с вытянутым строгим лицом сидел на низенькой скамеечке, спрятавшись от солнца в тени чардрева и внимательно наблюдал за тем, как принц накидывает кольца на маленькие колышки. — Теперь с расстояния в три шага, ваше высочество. Дункан собрал кольца и послушно отошел на три шага от прочерченной в песке линии. Джорах остановился за деревом, чтобы не мешать упражнению. — Пли! — скомандовал ментор. Мальчик бросил одно за другим семь колец. Попал только три раза. — Снова. … И Джорах вдруг словно оказался в своем детстве. Нет, он не упражнялся с кольцами, скорее стрелял камушками из рогатки в мелких птиц или купался на отмели с сыновьями кузнеца. Но солнце тогда светило так ярко, что слепило глаза, а вода в роднике была вкуснее меда... Дункан медленно пошел собирать кольца, тоскливо пиная ногами песок, и тут заметил Мормонта. — Джора! — закричал он и подбежал к гостю. — О, здорово, что ты пришел! Я тут кидаю кольца! — Доброго вам дня, мой принц, — сказал Джорах кланяясь сначала принцу, а потом и ментору, который встал со своего места и смотрел на него, строго сведя густые брови. — Вы должны упражняться, ваше высочество, — сказал ментор. Дункан взял Джораха за руку и зашептал, глядя снизу вверх. — Не хочу кольца! Хочу играть в твой корабль. Знаешь, я поломал там немного штурвал. Нечаянно. Ты ведь сможешь починить его, да? Я хотел посадить Дункана Высокого управлять им. Но он слишком большой и не влез, и поломал там все. Ты починишь? — Ваше высочество! Упражнения! — ментор повысил голос. — Конечно, мы все починим, — сказал Джорах. — Но пока, если позволите, я покидаю с вами кольца. Можно? Дункан торопливо кивнул и побежал собирать свои снаряды. — Только у меня плохо выходит, — сказал он. — Для принца. — Просто у вас это обычные кольца, ваше высочество, — ответил Мормонт, — а теперь это будут охотничьи петли. А вот эти колышки — наша добыча. Желтый — олень. Черный — медведь... — А красный — дракон! — засмеялся Дункан. — Точно! Посмотрим, кто из нас овладеет им! В этот раз у Дункана получилось намного лучше и он не заметил, что Мормонт метил слегка в сторону. — Я выиграл! Выиграл! Теперь ты должен склониться передо мной и присягнуть мне своим мечом. Будешь моим рыцарем! Джорах опустился на одно колено. — Ночной Дозор не служит королям, сын, — император говорил с верхней галереи. — Поэтому Мормонт не может присягнуть тебе. Ментор склонился в поклоне. Джорах тоже встал и поклонился, стараясь не замечать разочарования в глазах мальчика. Он и сам на секунду почувствовал, как сердце уколола досада, словно будь он моложе и сильнее, будь его одеяние не таким черным, он принес бы эту клятву всерьез. Император в сопровождении двух гвардейцев неторопливо спустился в богорощу. — Подойди, — сказал он Дункану, и когда тот повиновался, поднял его лицо за подбородок. — Как проходят твои занятия? — Хорошо, отец. Я выиграл в кольца! — Молодец, — Тирион прищурился. — Просто Мормонт уже старый, а я бы тебе ни за что не уступил! — Поиграешь с нами? — спросил Дункан с надеждой. — Увы, в другой раз. И я похищу у тебя товарища, он мне понадобился самому. — Для государственных дел? — Именно так, — Тирион кивнул ментору, тот подошел и взял мальчика за руку, собираясь увести обратно во дворец. Дункан едва ли не со слезами посмотрел на отца и Мормонта. — Только помни, Джора, что ты обещал мне починить корабль! — Я не забуду, ваше высочество, — пообещал Джорах. Когда принц со своим воспитателем поднялись на галерею (мальчик несколько раз оглядывался), Тирион сказал: — Я не знал, что ты приходишь к моему сыну, Мормонт. — Простите, ваше величество, — отозвался тот, — Дейе... их величество разрешила мне приходить к принцу Дункану, пока я в Королевской Гавани... Он замолчал, но пауза вышла неловкой: — Мы уедем после турнира. Император кивнул. На его большой голове сейчас не было короны, он был одет в простой красный дублет и был похож скорее на себя шесть лет назад, чем на императора, восседавшего на Железном троне. — Удалось набрать пополнение для Дозора? Мои тюрьмы не оскудели на воров и насильников? — Не оскудели, ваше величество. Только вот далеко не все жаждут сменить уютные камеры на Север и черное одеяние. В одной из камер я встретил любопытного сидельца... Мормонт ухватился за историю Сиворта как за спасительный конец, сброшенный с корабля, упавшему за борт моряку. Но неожиданно император проявил к ней интерес. — Так он утверждает, что твердь шарообразна? Я читал про это у многомудрого андала Липпи — очень убаюкивающее чтение, рекомендую на случай бессоницы. — Я заберу мальчика на Стену, — сказал Мормонт, испугавшись, что своим рассказом навлек на беднягу Сиворта новые неприятности. — Лорду-командующему Джону Сноу пригодится хороший картограф. — Хм, мне бы он тоже не помешал. Ты говоришь, что нарисованная им карта точнее моей? — Да, ваше величество. Что же касается его идей, то... — Приведи его. И этого своего Колченога тоже, он, должно быть, забавный. Мне кажется, что посылать неизвестно куда корабли и моряков слишком расточительно, особенно сейчас, когда проклятый Эурон не дает покоя моим снам. Но мы с их величеством выслушаем тебя и молодого лорда Сиворта.