Любовь и дальние страны

В каюте капитана было темно, едва светила только полусгоревшая свеча, залившая воском плошку, в которой стояла, скобленые доски стола и разбросанные на нем бумаги. Капитан наклонился ближе к свету, чтобы прочитать письмо. Принесший его посыльный переминался с ноги на ногу у двери, ожидая приказаний. Эурон Грейджой быстро пробежал по мелким строчкам своим единственным глазом, потом секунду-другую смотрел на дрожащее свечное пламя... — Правь к Пайку, Матео, — сказал он помощнику, откинув с лица черную прядь волос, — мне надо поговорить об этом с племянничками. Матео криво усмехнулся, кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Эурон еще раз перечитал письмо, бросил его на стол и, сжав фитиль сильными пальцами, потушил свет. Эурон Грейджой не менялся с годами внешне. Поговаривали, что он продал Неведомому свою бессмертную душу взамен на вечную молодость. Как-то, уже после пришествия драконов Дейенерис в Вестерос, его младший брат Эйерон, который ненавидел его сильнее всех людей на свете, спросил его об этом напрямик. Эурон скривил тонкие губы, синие от колдовского вина, и рассмеялся так, что Мокроголового одолел озноб и он сбежал в море, под надежные волны своего сурового бога, и так и не услышал ответа. Эурон просидел в темной каюте до того момента, пока борт «Молчаливой» не ударился о причальную балку. Бросили сходни, и Матео легонько стукнул в дверь, давая капитану знать, что его приказание выполнено — Пайк. В замке его уже ждали — алый парус был хорошо заметен в море, и на верхушке Морской башни постоянно сидел дозорный, чтобы ударить в небольшой колокол со звонким пронзительным голосом, возвещающий о прибытии Лорда-Жнеца на твердую землю. Теон сидел в отцовском кресле у самого огня. В его изломанном теле осталось так мало жизни, что иногда казалось чудом, что он вообще может передвигаться, разговаривать, нуждается в еде и питье. Выглядел Теон куда старше своего дяди. Однако именно на нем держалась хрупкая власть дома Грейджой, то, что от нее осталось после Огненной Войны. Эурон сделал крупную ставку и проиграл почти все. Теон ставил... на него ставили хитрецы и безумцы — и выиграли. Теон Перевертыш принял огненную веру. И если Утонувший Бог с успехом сопротивлялся богам зеленых земель, то Рглору уступил. На берегах Железных островов теперь чаще жгли жертвенные костры, чем топили верующих в воде. Эурону было все равно, кому поклонялись жалкие остатки его великой армии. — Прилетел ворон из Королевской Гавани, племянник, — сказал Эурон вместо приветствия. Теон кивнул, словно не видел в этом ничего удивительного. Хотя, может быть, тщедушное тело его просто не слушалось. — Что пишет Бес? — спросил он, показывая жестом на высокий стул напротив. — Наше стремление восстановить флот не осталось незамеченным. — И? — Бес приветствует его и обещает помогать. Теон удивленно приподнял седые брови. Было чему удивляться. Тут дверь открылась и в зал вошла Аша, тяжело ступая и поддерживая рукой огромный живот. Она досадливо поморщилась, когда Эурон галантно уступил ей стул ближе к огню. — Едва хожу, — сказала она, все-таки усаживаясь и подбирая длинные полы простого шерстяного платья. — Скорее бы этот пискун вылетал из меня. Эурон рассмеялся. — Ты так и осталась грубиянкой, племянница, несмотря на то, что принялась рожать детей. Который это? — Четвертый. Чем сидеть без дела на берегу, я лучше продолжу род Грейджоев. Строить корабли мне это никак не мешает. — Твоя дружба с мормонтихами не пошла тебе на пользу, — Эурон покачал головой. Аша посмотрела на него презрительно: — Она принесла мне куда больше пользы, чем родство с тобой, Вороний Глаз. — Не спорьте во имя Святого Пламени, — вмешался Теон. — Дядя принес весть от Императора, Аша. Говорит, что тот разрешает нам восстановить Железный флот открыто. Аша присвистнула. — Должно быть, взамен он требует достать ему морского дракона со дна океана, не иначе. — Почти, — сказал Эурон. — Он хочет, чтобы я во главе флота уплыл на Запад и доплыл до восточного берега Эссоса. Его мейстеры посчитали, что твердь похожа на шар и плыть совсем недалече. Аша сразу же насторожилась. Восстановленный флот был ее мечтой. Глупой мечтой с точки зрения Теона и неосуществимой с его, Эурона точки зрения. — Значит, он хочет, чтобы мы построили корабли и увели их неизвестно куда? Он держит нас за базарных шутов? — Нет. Взамен мы получаем возможность строить новые и новые корабли не таясь. Сколько их у тебя сейчас? Трое, как и детей? — Шесть. Они строятся быстрее, чем вызревают пискуны в животе. — Бес разрешит нам построить еще двадцать, если половина уплывет на Запад. И еще, — Эурон покосился на племянника, — он помилует вашего младшего дядю, вернет его на Пайк и разрешит топить новых железных людей. Аша явно этому обрадовалась. Не то, чтобы она сильно скучала по Эйерону, но вера в Утонувшего бога по ее мнению куда больше подходила будущему великому народу Железных островов, чем Рглоровские костры. Эурон ждал, что это не понравится Теону, но тот, казалось, даже не удивился. — На все воля Рглора, — пробормотал он, перебирая целыми пальцами рубиновые четки. — Так ты решил принять предложение Беса, дядя? — спросила Аша. — Сначала хотел поговорить с вами, дорогие племянники. Корабли мы построим, но найдем ли мы охотников отправиться неизвестно куда? Что осталось от железных моряков, солона ли их кровь? Аша нахмурилась. Почти так же как с кораблями, ей не хотелось расставаться с верными ей людьми. Многие останутся с ней, но если Эурон захочет — Аша хорошо помнила то самое роковое Вече — многие, слишком многие пойдут за ним. — А что император посулил тебе, дядя, если твой поход окажется успешным? — прошамкал Теон. — Можешь сам прочесть, — Эурон протянул ему бумагу, — убедись, что я ничего от вас не скрываю. Теон развернул пергамент покалеченными руками и быстро пробежал его глазами, находя нужное место. — Но это ведь значит... — Это значит, что я больше не вернусь на Железные острова. Правда же, племянник, это отличная цена за десяток потерянных кораблей. Ужинать Эурон не остался. Теон пошел его проводить до причала и, когда они вышли на подвесной мост, остановился на его середине, переводя слабое дыхание. Эурон тоже остановился, поджидая его и вдыхая соленый холодный воздух, в котором совсем не чувствовалась наступающая весна. Мост под ногами слегка покачивался ветром, словно палуба корабля при полных парусах. Пусть Теон думает, что ему нужна власть над новыми землями, пусть Аша считает, что его болезнь лечит только золото. Найти путь из тюрьмы, которыми стали для него родные острова — вот чего он хочет на самом деле. — Мы можем не увидеться больше, дядя, — прошамкал Теон. — До отплытия еще не скоро. Даже если строить быстро — мы управимся как раз к тому времени, как поутихнут весенние шторма. Но не хочешь ли ты сказать, что будешь скучать по мне, Теон? И совсем не хочешь вместе с сестрой возродить былое величие дома Грейджоев, провозгласить себя королем железных людей? Может быть, вы с Ашей еще отвоюете Север? — Я, пожалуй, не пойду дальше, дядя, — сказал Теон тихо. — Устал. Может быть, мы и возродим железных людей, может быть, и у меня отрастут новые пальцы. Ступай, дядя. Ты прав, мы еще увидимся. Эурон сбежал к причалу и ловко запрыгнул на борт ... — Уходим в море! — крикнул он боцману. — В море, капитан? Штормит... — В море, я тебе говорю, медузу тебе в штаны! Это хорошо, что штормит. Просто отлично! *** Станнис Сиворт принес только что законченную им карту Эссоса в кабинет Тириона, заставленный столами, заваленный книгами и свечными оплывками. Лорд Сиворт вошел в комнату, неся свое детище на вытянутых руках, а на его лице пылал румянец гордости. — Проходи, лорд Сиворт. Расстели карту вот здесь, — Дени указала на самый свободный стол — на нем громоздились всего лишь две стопки старых фолиантов, а остальное пространство было завалено исписанными пергаментами. Дейенерис просто смахнула их на пол. — О, ваше величество, — Станнис подвинул стопку книг и принялся осторожно разворачивать карту, — осмелюсь сказать, что это лучшая моя карта. Лучшая из сделанных сообразно знаниям, полученным от мореплавания на сегодняшний день. Но если наш поход будет удачен, если только Семеро будут к нам благосклонны, а Рглор протянет к нам согревающую, но не карающую длань, то я сделаю лучшую карту Эссоса, которая только может быть на свете! Дени засветила еще несколько свечей, чтобы лучше рассмотреть работу, и склонилась над пергаментом. Земли по ту сторону Утренних гор были обозначены как пустынные. Ходят разные слухи, частью легенды, частью просто сказки, но вполне возможно, что там новые странные города, неоткрытые пока сокровища, удивительные народы. Она осторожно провела пальцем по очертаниям береговой линии от Кварта до Асшая и дальше... — Будет справедливым назвать эти земли в вашу честь, ваше величество, — сказал Станнис шепотом. Дейенерис вздохнула. — Флагманским кораблем будет управлять Эурон Грейджой. Ему достанется вся слава и право давать имена нашим новым землям, лорд Станнис. — Если вы сомневаетесь, ваша милость, но все-таки посылаете его... — Пришлось признать, что император прав в этом случае. Вы можете ошибаться в расчетах, вы все можете погибнуть, море там, куда вы пойдете, неизведанно. — Дейенерис посмотрела на Станниса как можно ласковее, стараясь взглядом смягчить жестокость слов, — так что Эурон Грейджой, опытный мореплаватель, прошедший огонь и воду, будет хорошим предводителем для вас. Он умный человек, хитрый и жестокий, но он способен оценить ваши знания. Кроме того, он не вполне по праву занимает место правителя на Пайке, и если погибнет — ему легко найдется замена. — Но как же можно, простите меня, ваше величество, как же можно доверять ему? Дейенерис улыбнулась: — Не стоит доверять Эурону Грейджою, лорд Станнис. — Тогда мы... — Станнис задумчиво почесал кончик длинного носа, — мы должны взять с собой тех, кому можно доверять. — Именно так. Лучших. Самых верных и смелых. По крайней мере команду одного корабля вы должны будете набрать сами, капитан Сиворт. — Капитан? Дейенерис кивнула: — Если вы выйдете отсюда, пересечете двор и подниметесь на внешнюю стену, вы увидите в бухте свой корабль, капитан. — О, это... честь для меня... Но как он называется, ваше величество? — Корабль новый. Я купила его специально для вашего путешествия за пять сотен золотых драконов. Вы его капитан, поэтому его-то можете назвать как вам будет угодно. Станнис Сиворт почтительно поклонился: — Тогда, если позволите, я назову его «Сперантос» «Хорошее название, — подумала Дейенерис. — На высоком валирийском оно означает «Надежда».