Я всё равно не дам тебе умереть

- Завтра похороны Ламарка – Анжолрас стоял у окна, повернувшись спиной к своим товарищам, друзьям «Абецеды» - Это послужит сигналом. Никто не спрашивал о том, сигналом к чему, все понимали и так. Это начало. Начало революции. Какое-то время все тихо переговаривались, шёпотом обсуждали то, что будет завтра. Но через достаточно непродолжительное время всё вернулось на свои места: Курфейрак о чём-то болтал с Мариусом, который явно витал в облаках, думая Коззете; Жан Прувер читал стихи слушающим его Бюссюэту и Жоли; Комбфер что-то тихо обсуждал с Анжолрасом; Грантэр неизменно сидел в уголке комнаты в обнимку со своей лучшей подругой – бутылкой вина. Что здесь делал Грантэр? Никто никак не мог понять. Ведь он не верил в республику, он не был ни за монархию, ни за революцию, ему были безразличны собрания друзей «Абецеды», но только отчего-то он приходил сюда каждый раз. Приходил и молча пил. Но молчал он до определённой степени опьянения. Потом же Грантэр начинал громко рассуждать обо всём подряд, говорить всё, что угодно, главное, чтобы это было наперекор кому-либо, не осмеливался перечить он только одному человеку, ради которого и приходил сюда. На самом деле Грантэр приходил на эти собрания ради лидера, ради Анжолраса. Он восхищался им. Грантэр мог хоть целый вечер смотреть своими замутнёнными от количества выпитого глазами на Анжолраса, не отрываясь, любуясь, боготворя его. Сам же Анжолрас просто на дух не переносил своего обожателя. Его в какой-то мере даже раздражало такое внимание Грантэра к себе. В то время, когда Грантэр готов был оказать любую услугу лидеру друзей «Абецеды», сам же лидер хотел скорее отвязаться от него, отделываясь односложными фразами, а зачастую и прямо говоря, чтобы Грантэр шёл куда подальше, последний в свою очередь только, вздыхая, шёл дальше топить свою грусть вине. И так происходило каждый раз. Но в этот вечер Грантэр решил так просто не сдаваться. Он встал из-за стола и подошёл к Анжолрасу. - Скажи, Анжолрас, нужна ли тебе эта революция? – спросил он громко, это был первый раз, когда молодой человек посмел так явно заявить о себе - Зачем? Ты прекрасно знаешь, что погибнут все, у вас нет шансов на победу! – кажется, Грантэр сказал то, что понимали все, но боялись сказать об этом вслух, боялись даже признаться самим себе. – Понимаешь ли ты, что обрекаешь на смерть своих товарищей? А ради чего? Ты не сможешь изменить мир, вас слишком мало даже для того, чтобы изменить хоть что-то в этом городе! – он развернул всё ещё стоявшего к нему спиной Анжолраса и заглянул ему прямо в глаза. – А вы, - Грантэр в два шага оказался на середине комнаты, как на сцене, - Вы готовы умереть за ту мечту, что вы называете республикой, за ту вашу мечту, которой никогда не сбыться? Ведь никто из вас не хочет умирать, признайтесь в этом! Вы все хотите жить, жить и любить! Ведь у каждого из вас есть, например, любимая девушка, неужели вы хотите не быть со своими возлюбленными, а умирать, защищая красный кусок тряпки, именуемый знаменем? – Грантэр снова встал перед Анжолрасом, - Ты ведь никогда никого не любил! – он взял лидера за плечи и встряхнул, но тот так и остался стоять с невозмутимым лицом, полный спокойствия греческий профиль Анжолраса заставил Грантэра замолчать. - Уходи – Анжолрас оттолкнул Грантэра от себя. И тот, пошатнувшись, сделал шаг назад. – Я предпочту погибнуть, даже от твоей руки, если хочешь, но я не откажусь от идеи. И ты, Грантэр, ошибся, я люблю – он сделал небольшую паузу, но только для того, чтобы принять более торжественный и величественный вид, - Я люблю свою родину. – Анжолрас подошёл к двери и распахнул её – Если твой мир заканчивается лишь на дне бутылки, лучше уйди. Тебя сюда никто не звал, - Грантэр уже направился к двери, но последние слова, сказанные белокурым ангелом революции, заставили скептика вернуться обратно. -Уйти? – Грантэр со всей силы пнул бутылку и та, ударившись об стену, разлетелась на осколки. – Нет, Анжолрас, я не уйду, потому что я не хочу допускать того, что будет завтра! – теперь все остальные молчали, встревожено наблюдая за той сценой, что разыгрывалась сейчас посередине комнаты, - Ты хочешь умереть? Тогда и я умру вместе с тобой! – он уселся на стул, демонстративно закинув ногу на ногу, и сложил руки на груди. Потом Грантэр говорил ещё много всего, от чего Анжолрас готов был взорваться в любую секунду, но его негодование лишило его дара речи. - Завтра. После сигнала, – наконец сказал лидер друзей «Абецеды» и вышел из комнаты, - Убирайся вон! – крикнул он своему обожателю, находясь уже в дверях. - Ушёл – вздохнул Эр и уселся обратно в угол комнаты, открыв очередную бутылку с вином. После ухода Анжолраса на Грантэра более никто не обращал внимания, а он в свою очередь что-то тихо то ли пел, то ли выл, то ли и вовсе плакал, разобрать было невозможно. Наконец, он встал и направился к выходу из комнаты, - Завтра я с вами, на баррикады – сказал он голосом, полным обречённости, тем, кто ещё остался в комнате и вышел.