Илиас

Более или менее все стало ясно только тогда, когда миновала полночь. Эвер нервничал в своем кабинете, Эрна носилась по дому, выполняя поручения врача, водитель вернулся из аптеки и, наконец, доктор одной из лучших клиник Нувы изволил объяснить то, что произошло с Аристином. — Банальное переутомление, сильный стресс, плюс — злоупотребление кофе и тауриносодержащими препаратами. Чуть скакнуло давление и сердце, впредь надо быть осторожнее. У молодого человека явная бессонница, перенапряжение. Сейчас я нормализовал ему давление, но снотворное пока давать не хочу, пусть чуть-чуть придет в себя. Час в темноте, под одеялом, в тишине, потом укол снотворным, чтобы быстрее подействовало. Несколько дней абсолютного покоя, полноценное питание, тишина, компьютер лучше убрать, чтобы без соблазнов, легкое чтиво, журналы и сон — здоровый крепкий сон. Если есть возможность отправить отдыхать куда-нибудь на не жаркое побережье — стоит сделать, может в каникулы, я так понимаю, юноша учится? Если стресс длительный и есть психологические проблемы, то хорошо бы поработать с психотерапевтом. Вообще — нейтрализация всех возбуждающих ситуаций. — Какие последствия могут быть? — глухо спросил Эвер. — Это все серьезно? — Последствия зависят от него самого. Если не будет таких переутомлений и расстройств, то все хорошо. Мальчик относительно здоров, хотя все покажут анализы, рекомендую их сделать в ближайшее время, но если он будет так близко принимать к сердцу все и не жалеть себя, то повторение неминуемо. Естественно, убрать кофе и тому подобное из меню вообще. Есть странность — судя по всему, состояние весьма длительное и имеет весьма весомые основания. — Это я не в силах исправить. Ари пришлось нелегко и прошлое не отменишь, — вот о чем не хотелось говорить, так это о прошлом Аристина. Это ясно, мальчишка голодал, на шее две сестры, что тут рассуждать. — Вы будете наблюдать его? Завтра оформят документы в вашей клинике и если это возможно, то пусть приедут и возьмут все необходимые анализы. — Да, конечно, но дня через три — пусть придет в себя, отоспится, отдохнет, и мы займемся здоровьем юноши. Темнота и тишина. Напряжение чуть отпускало. Много беготни, света, расспросов. Хорошо, что не проговорился про энергетик, Эрне бы влетело. Аристин лежал в своей спальне, под теплым пуховым одеялом, его оставили в покое. Потом придут и сделают еще один укол, а пока велели полежать. Он закрыл глаза, слушая тишину, сознание тоже постоянно уходило куда-то, но голова уже не кружилась, и становилось теплее. Он еще помнил, как Эрлинг раздевал его, сам, как вынул шпильки из волос и уложил в постель, а потом был врач и перепуганная Эрна. Еще в машине Эрлинг гладил его руки и что-то говорил. Сейчас не вспомнить что. Велели отдохнуть. Наверное, правы, но он не зашел к Аннике, и с Мартой сегодня не созвонился. Сказал Эрне, она успокоила — у Марты все хорошо, на выходные она не приедет, с Анникой тоже все в порядке, с понедельника наняли няню-психолога — все хорошо. А в голове еще обрывки музыки, под которую он танцевал там, на приеме. Его держали в танце так, как он сам когда-то держал Юльву, только музыка другая и страна. Кто-то проскользнул в темноту, но Аристин даже не вздрогнул — совсем не было сил, чтобы пугаться — включили ночник, это врач, пожилой мужчина, который осматривал его и давал лекарство. Легкий укол в сгиб локтя. — Потерпите. Вам нужно поспать. Свет погас. — Все. Я дал совсем немного, просто чтобы поспал подольше, он и так сонный, так что не беспокойтесь — мальчик может проспать до вечера завтрашнего дня, и не бойтесь потревожить, проверяйте почаще. Когда проснется — теплая гомеопатическая ванна и хорошо покормить. Лучше всего, если три дня будет соблюдаться постельный режим, никаких тренировок, занятий и прочего. Здесь все рекомендации и необходимая дозировка, — врач протянул бумаги Эрне, — мой телефон указан. До встречи! Ночники в комнатах Аристина оставили. Эверу даже не понадобилось включать свет, в мягкой полутьме было видно все. Идеальный порядок в комнате, так часто живут постояльцы в гостинце — ничего не брошено как попало, не передвинуто для удобства, даже дизайнерские безделушки на том же самом месте, лишь на полке четыре фотографии в простых деревянных рамках — семья Илиас до катастрофы. Очень красивая светловолосая женщина (так вот от кого у Ари сильно вьющиеся волосы), два маленьких ангела — девочки; мужчина, черты которого ясно говорили о его крови и происхождении — воин, боец, с проницательным взглядом, иронично изогнутым тонким ртом, красив, очень красив, зрелой мужской красотой, на которую липнут женщины — рыцарь, отец Аристина. И рядом с ним мальчик лет четырнадцати, ближе к отцу, чем к матери, высокий тонкий подросток с безмятежным полудетским лицом. Очень похож на отца, но черты мягче, даже если смотреть на восемнадцатилетнего. Наверное, Дитер Илиас очень любил сына, раз воспитал его таким. Еще раз посмотреть на Дитера Илиас — черные глаза смотрят как живые, и от этого взгляда даже Эверу стало не по себе, словно угроза даленца: «Если ты что-то сделаешь моему сыну…». Мысленно поставить себе пометку во «внутренний» ежедневник — заняться вплотную историей Илиас, найти все, что относится к ним и к Аристину, искать информацию по крохам, скупать документы, вещи, собрать осколки разбившегося мира Аристина Илиас. Порядок в комнате кольнул неприятно — мальчик так и не привык к дому, не считает эти комнаты своими, ему неуютно и он не уверен. Девочки освоились быстро, а Ари так и хранит свои границы, не дает приручить себя, опасается всего — не тратит деньги с карточки, выбрал минимум одежды в каталоге, самое необходимое, экономит на всем. Мальчик так и не понимает, что его приятно баловать, что эти деньги самое ничтожное из того, что можно сделать для него и что запросы Аристина Илиас намного скромнее, чем один каприз Ятварда. Остается лишь надеяться, что Аристин хотя бы не записывает сколько «должен». В спальне, отгороженной от комнаты раздвигающимися витражными дверьми, свет совсем глухой, мягкий, чтобы спящий даже не почувствовал его, темно-синий интерьер спальни кажется черным. Эвер присел на край кровати, осторожно, боясь сделать лишнее движение, хотя знал, что Аристин будет спать крепко — нужно проверить, все ли в порядке. Действительно, спит. На боку, поджав длинные ноги и почти весь укрытый одеялом; беспомощнее котенка — на лице следы усталости, а в воздухе спальни, несмотря на кондиционер, все еще пахнет лекарствами. Если сейчас протянуть руку, погладить по волосам, щеке, по руке, вытянутой из-под одеяла — это будет воровством. И это будет, как переступить первую черту между опекой и совращением. Пока у Аристина нет поводов сомневаться в подоплеке и истинных причинах договора, но стоит нарушить границу и можно потерять все, обманув доверие. Стоит сначала решить для себя, кто на самом деле Аристин для Эвера. Можно вырастить себе наследника, все равно своих детей нет и, увы, не будет, а можно отпустить свои желания наружу, завлечь неопытного мальчишку чем угодно — сексом, браком, рискуя потерять или отпугнуть его. Даленцы не из тех, кто толерантен к нетрадиционным отношениям, а уж аристократия и подавно. Аристин гетеросексуален, это очевидно, ему всего восемнадцать, которые исполнились совсем недавно — Эверу почти сорок, он годится в отцы, но не смотреть, не желать Аристина невозможно — он идеал, сказочное совершенство. Рано или поздно, какая-нибудь мразь в лицо скажет Аристину то, о чем боятся думать они оба. Скорее всего, рано, может быть даже в понедельник таблоиды выйдут с репортажами о приеме. Но нужно чтобы они оба знали, что это неправда, что ничего нет, хотя бы пока. Дать Ари привыкнуть, понять, больше говорить с ним и быть, чтобы он не боялся и доверял. Зря он пришел. Все будет хорошо: до утра или вечера Аристин не проснется — сон крепкий, а вот Эвер уснет не скоро, совсем не скоро, если сможет хотя бы отвлечься от этого образа. Если все-таки поцеловать, просто коснуться спящего — он не потревожит, а может быть чуть-чуть станет легче, должно же быть и для Эвера лекарство? Не в губы — в щеку, бархатистую нежную кожу. Лицом Эвер задел и волосы, выпущенные из прически на свободу (мягкие), поймал аромат, улыбнулся и вышел. Пусть спит. Увидимся, когда проснешься. — Анни, детка, — Эрна было действительно некого попросить присмотреть за Аристином. Парень проснется и вдруг наделает глупостей? Маловероятно. Но господин Эвер приказал… — У меня к тебе поручение, очень важное — легкое, но важное: нужно посидеть в комнате у Ари, и когда он проснется, позвать меня. Хорошо? Давай соберем игрушки и пойдем к брату? Этот ребенок смущал Эрну. Свой сын давно вырос, учится в университете, единственный ребенок, и как обращаться с маленькими девочками она почти не знала, а тут еще такое несчастье. Анника Илиас производит странное впечатление — очень умный ребенок, месяц занятий с психологом и специальным педагогом и она уже решает задачки для своего возраста, отлично рисует. Но молчит. Слышит и понимает все, но реагирует только тогда, когда считает нужным. Сейчас важно кивнула — маленькая принцесса с темными кудрями. С Мартой намного легче, хотя ее трудно было уговорить не бросать пансион, не приезжать немедленно, пришлось выслушать истерику по телефону, едва Марте сказали о том, что Аристин приболел. — Спасибо, — поблагодарила Эрна, оставляя Аннику в комнате Аристина, — я буду в холле, внизу или в кабинете, найди меня, пожалуйста, зайка. У Ари в комнате именно такая тишина, которая нужна была Аннике. С тех пор, как уехала Марта в ее комнате была такая же, но то ее, девчачья комната, а это комната старшего брата. У Ари очень красиво — все синее и стальное, как у настоящего волшебника. А Ари и есть волшебник, красивый, добрый и свой, только для Анники и Марты. Только Ари может сделать так, чтобы стало хорошо — разжечь костер, принести яблоки, сделать так, чтобы вместо мерзлого вагончика вдруг стала чудесная комната с игрушками. Но волшебники не болеют! А Ари болеет иногда — зимой кашляет, а иногда не мог ходить, когда тетенька Викки мяла ему спину, и сейчас — спит долго-долго. Вчера утром они рисовали кроликов, а потом у Ари были дела и он не пришел вечером. Она обязательно будет смотреть, как он спит и не пропустит чуда. — Это уже во всех новостях, Эвер! — Ятвард орал в трубку так, что Эрлинг даже был вынужден держать ее подальше от уха. — Этот твой новый малолетний любовник, этот беженец! Кто он там — принц, князь?! Почему ты не взял меня на этот прием! Я сегодня потерял контракт! И все из-за тебя! — Ты все сказал? — спросил бизнесмен, борясь с желанием послать скандалиста по матери. — Теперь слушай. Мне плевать, что там говорят СМИ — это бизнес, и не твое дело соваться в него. Аристин мне не любовник, он мой проект, очень важный проект и если из-за твоей дурости что-то пойдет не так, я сотру тебя в порошок, если ты вякнешь что-то не так хоть одному репортеру… — Не любовник, Эвер? А что же ты так прижимал к его к себе во время танца? И что-то он слишком смазлив, для проекта! — Завидно, Ятти? — хохотнул Эвер, нанося последний удар. — Меньше жри наркоты. До встречи, детка. Я буду ночью. Реакция превзошла все ожидания! Светские хроники уже в утренних новостях в подробностях рассказали о приеме, обратив особое внимание на спутника Эвера Эрлинга — юного Аристина Илиас. Когда-то, несколько лет назад, даленская светская жизнь была в газетах обязательной темой, как привлекательная экзотика со вкусом истории — так красиво: древние роды, монархи, балы и теперь одна из непременных фамилий того времени всплыла вновь, в новом качестве. Но заинтригованы были все: кто неожиданным появлением внука Ингера Илиас в нувском обществе, кто его молодостью и красотой, кто необычной парой, состоящей из юного аристократа и бизнесмена известного своим полукриминальным прошлым и дерзкими проектами, неизменно приносящими прибыль. Если учесть еще то, что в понедельник выйдут газеты и журналы, то резонанс будет громким. Это не понравится Аристину, но так нужно. Каждый должен знать, что Аристин Илиас публичная персона, что обидеть его не так-то просто, что у него хорошая защита. Теперь хокдаленцам его так просто не цапнуть, эти босяки могут сломать зубы. Паспорта на гражданство будут уже завтра, привезут прямо в особняк, для всех троих Илиас. Останется лишь оформить медицинскую страховку и дети станут полноправными гражданами Нувы. Скомканная газета полетела в угол. Эвер Эрлинг, идеальное сочетание мужского здоровья и денег, желанная добыча для тех, кто хочет иметь богатого покровителя. Желанная и почти недостижимая. Ятварду это удалось, он нужен Эверу и Эвер готов за это платить, платить очень щедро. Так Ятварду не платил никто — ни бывшие любовники-банкиры, ни кутюрье, заинтересованные в красавце-манекенщике, ставшем звездой. Сейчас противно вспоминать, что пришлось пройти, прежде чем его времени стали искать менеджеры и агенты. Он никогда не настаивал на том, чтобы быть единственным или жить вместе, пока их устраивало все — Эвер приезжал к нему, проводил ночь-две, оставлял кредитку и уезжал, к себе почти никогда не звал. Они ездили в горы и на море, на лучшие курорты, проводили время на яхте, потом снова расставались. У Эвера были любовники и любовницы, спальня Ятварда тоже не пустовала, да и к статьям про очередных фаворитов бизнесмена он относился спокойно, но это… это почему-то насторожило. Эвер ни на кого так никогда не смотрел, как на этого даленца. Аристин Илиас, из каких-то бывших аристократов недобитых, смазливое личико с карими глазами, отдать должное — очень красив, очень. Шикарные волосы и черты лица, если бы был моделью, за него бы рвали глотки друг другу все косметические компании, да и фигурка, наверное, ничего. Ятвард не раз бывал на таких приемах, зевая на официальной части и мечтая добраться до туалета, чтобы чуть расцветить серую реальность деловых костюмов — все эти шлюхи, банкиры, чиновники, взяточники и дельцы. Эвер начинал с контроля над своим районом на окраине Нувы, а вырос до человека, который может диктовать многим, хотя по мелочи крышевать не перестал, наверное, развлечения ради. Несколько фотографий с субботнего выпуска, вот мальчишка что-то скрупулезно записывает, вот улыбается в камеру и, самая неожиданная, где они танцуют вдвоем. Как романтично — Эвер ведет в танце даленца, прижав к себе. Эта маленькая шлюха с голубой кровью очень не нравилась Ятварду. Проект… Любой долгий сон рано или поздно прервет будильник. На этот раз сработал самый естественный, тот, который нельзя выключить не вставая. Аристин заворочался под теплыми одеялами, еще не открывая глаз и как бы раздумывая, стоит ли потерпеть или уже совсем невмоготу. Под одеялом было тепло, уютно и спокойно, он потянулся всем телом и все-таки открыл глаза. До уборной недалеко. В спальне почему-то горел ночник. Он мельком глянул на электронные часы — семь часов вечера. Странно, если он лег ночью, то как мог проспать так долго? Но вспомнил, почти все: боль в голове, раздевающего его Эвера, и даже укол в руку — все после приема, на котором последним воспоминанием стал танец. Что произошло? Он встал, пошатываясь, чувствуя себя почему-то разбитым, после этого долгого сна, неловко схватился за стену. Да что с ним такое?! Одна из частей двери вдруг поехала в сторону, открываясь, и в спальню заглянула Анника. Что она тут делает? Сестренка серьезно посмотрела на него, словно удостоверяясь, что он на месте и так же тихо закрыла дверь. В этом большом доме никого не найти. Анника помнила, что нужно спуститься по лесенке и пойти направо, одна из деревянных дверей и будет комнатой тети Эрны. Но какая?! Там четыре одинаковых двери по обеим сторонам, она подергала каждую — везде закрыто! Ари проснулся и надо сказать тете Эрне об этом, она очень просила, если Анника не найдет, то получается, она не справилась с поручением! Заперто. В холле тоже пусто. Никого! А Ари там, наверху, один! И он очень бледный, очень-очень. Анника добежала до кухни, заглянула туда. — Ух, кто к нам зашел! Маленькая принцесса! — обрадовалась горничная. — Анника, иди, не бойся, хочешь мороженого? Не хочет. Не нужно ей мороженое! Она топнула ногой, повернулась и вышла. Да где же эта Эрна! Сама обещала, что будет тут и ушла! — Анника, зайка, что случилось? — администратор хлопнула дверью прихожей, нужно было срочно отнести в помещение охраны бумаги от господина Эрлинга и взять расчетные листы на зарплату. — Аристин проснулся? Ну что ты? Девочка вцепилась в подол строгой юбки, крепко-крепко, как напуганный ребенок, отставший случайно в супермаркете и увидевший маму около полки с шампунями. — Ари! Ари! — расплакалась Анника. Растерянность, вот что ощущал Аристин. Больше всего хотелось лечь снова в кровать и заснуть, но если вспомнить, что проспал почти сутки! Чтобы не стоять столбом он сел на кровать, собираясь с мыслями. — Ари! — дверь снова открылась, но уже с шумом. — Наконец-то! Эвер не велел тебя будить, но я уже беспокоиться начала! Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? У нас радость — Анника заговорила! Имя твое назвала! Слишком много информации, Аристин тряхнул головой. Проклятая слабость мешала. Анника заговорила?! — Анника?! — он изумленно повернулся к сестре. — Анника! — Ари! — сестренка обхватила его за шею, — Ари! — Маленькая моя, — он целовал волосы ребенка, прижимая сестру к себе, — хорошая! Умница, молодец! Марта обрадуется. Все будет хорошо! — Ари. — Кхм… — напомнила о себе Эрна, — это прекрасное событие, мы его даже отметим, но Ари, если ты мне не ответишь, Эвер разорвет меня на части. Если ты хочешь спросить, что случилось, то отвечаю — тебе стало плохо после приема, врач сказал, что это переутомление и стресс. Три дня, как минимум, проведешь в постели. Сейчас сделаем тебе ванну, потом поужинаешь и снова спать. — Я не могу три дня, — заволновался Аристин, не отпуская Аннику, — у меня учеба! Я хорошо себя чувствую! — Еще раз так соврешь мне или Эверу — будут проблемы, — тон администратора стал сухим. — Твои подвиги никому не нужны, тем более что они подрывают твое здоровье и способности, на которые очень рассчитывает в будущем господин Эрлинг. Ты понял намек? — Достаточно ясно, — кивнул Аристин, пристыженно покраснев, — но бывало же и хуже, и я не умер. Мне неудобно, что вы обо мне беспокоитесь. — Это твоя беда, научись с ней справляться, — Эрна смягчилась. Да, кажется, переборщила со строгостями, если мальчишка сейчас опять напряжется, то хуже будет ей. — Ладно, закончили с воспитанием. Правду и только правду! — Чуть голова кружится и сил не очень, — признался Аристин, — но это наверно от сна. Я долго спал. — Доктор сказал, что у тебя сильный стресс и нервное истощение. С этим будет разбираться психотерапевт, на пару с сестренкой ходить будете. Ну и врачи — полноценное медицинское обследование. Так распорядился господин Эрлинг. Сейчас в ванну, кушать, лекарство и спать. — Он сердится на меня, да? — спросил Аристин, поняв, что на самом деле его мучило. Так все неловко вышло. Этот танец, слабость, обморок… Он и вправду доставил хлопоты. — Эрлинг? — улыбнулась Эрна. — Он говорит, что несколько раз тебя спрашивал о самочувствии. Никогда ему не лги. Ни по какому поводу. Я думаю, он сам поговорит с тобой завтра. Но на тебя он не сердится. И я еще дура, дала тебе этот энергетик… — Я чуть побуду с Анникой и в ванну, хорошо? — спросил юноша. — Хорошо, — растаяла Эрна, — только радиотелефон с собой возьми и не забудь добавить масла, там на бортике. Все будет хорошо. Анника пока лишь звала его по имени, но он был счастлив. Так соскучился по ее голосу, и оказывается, он изменился, тот был более детским, он хорошо помнил его. Тогда, зимой, они с Мартой не знали что делать, когда Анника онемела, плакали втроем от бессилия и холода, а перед глазами все еще стоял жуткий взрыв. Первые страшные месяцы, когда Аристин кричал по ночам, а днем двигался бездумно, только понимая, что его удерживает от самоубийства забота об оставшейся семье, когда он грыз руки от тоски по отцу и матери, когда молчал в ужасе, сжигая свой собственный, уже разоренный дом. Он обдирал руки в кровь, когда единственным ножом срезал ветки для костра, обжигался, готовя еду, даже воровал с полей, рискуя быть в лучшем случае избитым до полусмерти, работал на ферме, а Марта сидела с Анникой на чердаке утепленного сарая, куда поселили батрака с гордой фамилией. Но они выжили. Теперь все будет хорошо, можно поверить, Анника снова вернулась, пусть пока одно слово, но это уже надежда для Илиас. В ванне стало лучше. Масла и вправду были хороши, лавандовое и розмариновое. Он нежился в аромате и нежности мыльной пены, расслабляя тело. Голова думать категорически отказывалась, и все мысли были вялыми и полусонными. Не спал только голод, именно в воде Аристин понял, что жутко хочет есть. Мяса, хлеба, что угодно, только бы угомонить бунтующий желудок. Да, Эрна права, нужно поесть и снова спать, и плевать на время. Ятвард сегодня превзошел все ожидания Эвера. Вот стоит же как следует насыпать перцу под хвост, и блондин шустрее шевелит задницей. Очень неплохой задницей, надо сказать. У Аристина бедра уже намного, да и плечи не такие широкие, но думалось в основном о нем. Ятвард всего лишь красивый фон, элемент отвлечения от основного вопроса, который в ближайшее время решить не удастся. Пока Аристин не выздоровеет и не избавится от тревожности — никаких намеков, и придется держать себя в руках, утешаясь с Ятвардом. — Я лучше этого малолетки? — блондин лениво развалился, потянулся через Эвера за бокалом. — Смотря в чем сравнивать, — нужно еще добавить воды на раскаленный камень. — Вот он хорошо знает, как размножаются кролики, формулы мудреные чертит, кислоту не жрет и по клубам не шляется. — Ты еще скажи, что он сидит и зубрит. Ты нынче по студентам пошел, Эвер? Он хоть совершеннолетний? — Не переживай, не посадят. Неа, поступает только, в медицинский. Это будет очень успешный проект: пока все отвлекаются на его внешность — он работает головой. — Хорошо, что хоть не ртом… — не сдержался Эрлинг. — Ну да, это твоя работа. Я вам плачу за разное, — Эвер притянул блондина к себе. Сам виноват. Ужин был потрясающим: Аристин наелся так, что постельный режим уже не казался ему глупостью. Анника конечно помогала ему, но столько было осилить сложно. На все возражения у Эрны имелось одно — «указания врача». Сытость и снотворное одурманивали голову, и Аристин сам не заметил, как уснул снова. Сон укутал его прочнее одеяла. От Ятварда Эрлинг предпочитал уезжать утром, или в офис или домой. Даже не просто утром, а ранним, оставляя любовника нежиться в кровати и грезить о чеке или кредитке, которая неизменно останутся на прикроватном столике. Сегодня домой, там, где спит Аристин в своей синей спальне, укрытый пуховым одеялом, недоступный и прекрасный. Оказывается, внутри такой нежный мальчик, несмотря на панцирь отчуждения и все его подвиги. Эрлингу только оставалось догадываться, через что пришлось пройти Илиас, но и этого было достаточно. Очень новое, опять несвойственное Эверу чувство — уважение к восемнадцатилетнему мальчику, спасшему свою семью. Усмехнулся, вспомнив свою молодость… В свои восемнадцать он сидел в тюрьме, за грабеж… Каким же был идиотом, грабя в темных переулках нувских окраин, и попался на чепухе. За три года понабрался ума в тюрьме, а потом покатилось: их компания, что держала целый район, потом первый бизнес, взятки, чтобы отмыться от криминального прошлого, теневые дела и, наконец, свои предприятия — часть получена от должников, часть откровенно захвачена с помощью хитроумных юристов и адвокатов, и сейчас Эрлинг Эвер вполне респектабельный бизнесмен с круглым счетом и хорошим пакетом акций, со своими чиновниками и организационным аппаратом. А все равно он завидует восемнадцатилетнему мальчику, что спит в его доме и жалеет о потерянной молодости… Аристин согласился на съемки на удивление легко. Особенно подействовал аргумент про личный счет и карточку. Эвер отлично понимал, что Аристин не меркантилен и не расчетлив, но пережив нужду, хочет быть уверенным в своей безопасности, хотя все же чуть грызло то, что мальчик не доверяет ему до конца. Не доверяет настолько, чтобы поверить, что все беды кончились и больше не нужно переживать о деньгах, но и не уважать решение не мог. Были, конечно, и споры, и сомнения в том, придется ли показывать Ожерелье. Гари явно намерен сделать не только фотографии для магазинов и презентаций, но и билборды, и рекламные страницы для журналов, а это значит, что портреты Аристина будут буквально на каждом углу. Разохотившись модельер подписал контракт с Аристином на съемки двух линий — зимней одежды и новой марки джинсов. — Вы просто находка, молодой человек, — охал Гари, стараясь в присутствии Эвера не так жадно смотреть на Аристина, — у вас длинная талия и хорошие ноги. Соглашайтесь. Но сумма в сорок тысяч убедила Аристина сильнее всего. Уже плевать, увидит ли кто Ожерелье или нет. За неделю он начитался про себя такого, что теперь стыдно на подготовительные курсы в университет приезжать. Из-за болезни он пропустил несколько дней занятий и теперь придется появиться в аудитории с гордым видом и стерпеть все. Стыдно было невероятно. Он, Аристин Илиас, сын Дитера Илиас, внук Ингера Илиас для всего нувского общества выглядит лишь как содержанка. Но выбор между своей гордостью и новой нищетой был ужасен. Был бы он один — не задумался бы, но лишить Марту школы, от которой она в восторге? Отобрать у Анники няню, комнату с игрушками, детский центр, где она играет с ровесницами? Скажут ли они потом спасибо за это? За то, что имя Илиас не будет связано с чужими деньгами, слухами об отношениях меж ним и Эвером, о том, что потомок гордого рода стал всего лишь нахлебником в чужом доме, с туманным будущим? Не скажут, он был уверен. Марта точно не скажет — она хочет учиться в своем кругу, к которому привыкла еще в Хокдалене, не хочет больше готовить на костре, не хочет мерзнуть в вагончике в миграционном лагере. Аристин обнял себя за плечи. Иногда становилось совершенно одиноко, когда никто не мог дать ему совет, как поступить дальше в жизни, как выбрать то, что нужно. Он всегда мог придти к отцу, с любой своей бедой, его понимали и помогали, даже если это было совершенной глупостью, по мнению взрослых или объясняли. А теперь он справляется и сам, и не знает, хорошо или плохо. Может быть, поэтому он не пошел в безопасность, по стопам отца — он не умеет оценивать ситуации или поступки с разных сторон, никогда не хватало широты мышления, и вряд ли даже нанятый Эвером психотерапевт поможет в этом. После болезни Эвер взялся за Аристина всерьез — юноша уже начал путаться в своем графике и пришлось завести специальный блокнот, чтобы видеть расписание на неделю: учеба, съемки, массажист, клиника, психотерапевт. Согласно каким-то очередным анализом массажист оказался необходим, но проблемы со спиной Аристин признал добровольно.