Почему ты не можешь быть мной?

Четыре года до начала пятого Мора. Окраина Лотеринга. Хоук       Говорят, нет цели выше, чем та, что указывает тебе Создатель. Нет предназначения иного, нежели то, что уготовил он тебе.       Давет никогда не был идеалистом, никогда никому не служил и не поклонялся. Его жизненные взгляды никак не совпадали с теми представлениями, на которых росла я: он был свободен от предрассудков. Давет был изгоем и отступником, гонимый миром за несоответствие его шаблонам, за его непокорность судьбе, за отречение от общепринятых идеалов.       Давет знал истинное лицо мира, признавал и принимал его уродливые стороны. Раньше у меня не было его решительности, чтобы без колебаний соответствовать своему собственному мнению. Но ему я верила гораздо охотней, чем всемогущей Церкви.       Я так и не смогла понять тех людей, которым не претила мысль, что кто-то имеет все полномочия вольготно распоряжаться их жизнями. Наверное, это услащало самолюбие Создателя? Укрепляло его уверенность в собственной значимости?.. Или просто людям нужен какой-то стойкий авторитет, которому они припишут безграничную мудрость, простирающуюся далеко за пределы недолговечной человеческой жизни, чтобы потом требовать ответы на очень сложные вопросы?.. Верить, что на все есть свой умысел? Свои весомые причины?       Когда в моей жизни появился Давет, я приобрела своего собственного Создателя. И успокоилась. Никакая беда не тронет меня, пока в моей жизни есть человек, который сам для этих бед – настоящая беда.       Я нуждалась в нем. И эта нужда быстро переросла в естественную потребность. А под этой потребностью, как под земляной коркой, зарождаясь и укореняясь, пробивалась к свету настоящая, преданная дружба.       И не только она.       Мне приходилось держать в себе свою страшную тайну - мой магический дар и мое проклятье - и искать поддержки у родителей, единственных в моей жизни людей, которые могли меня понять.       У Давета не было даже этого.       Поэтому он просто беззлобно посмеялся надо мной, когда мне пришлось раскрыть свой секрет. В то страшное, заполненное тишиной, не прерываемой даже ветром, мгновение, когда я осознала, что наделала, я была готова разрыдаться, приготовившись разом потерять все столь дорогое мне, что умудрилась каким-то чудом приобрести... однако попридержала слезы, потому что реакция Давета в корне отличалась от той, которую я ожидала по всем общепринятым канонам. Мне стоило тогда вспомнить, что Давет и сам-то был далек от этих канонов.       Оцепенев от ужаса в ожидании приговора, я тогда едва ли поняла, что произошло, когда Давет вот так просто со своей коронной усмешкой произнес: "Я же догадывался, что с тобой что-то не так!.." Для него я была кем-то вроде «одаренного человека, впустую просирающего свой талант». Давет не просто видел ужасные вещи, способные сломить любого. Он проходил через них и порой вынужденно творил их сам.       Давет не прервал общения со мной, и с каждым днем я продолжала осторожно приближаться, чтобы не спугнуть - так приближаются к дикому зверю в надежде завоевать доверие. Я сердцем тянулась к нему, хотела быть ближе, ближе, чем это было возможно. Я верила – чувствовала – что это возможно. Потому что вопреки всем закономерностям рядом с этим прохладным и недоверчивым человеком мне было так тепло, как бывает при мыслях о простых, бесценных вещах, к которым тянешься всем своим нутром, когда становится нестерпимо тяжело: родном доме, где тебя ждут. Материнских руках, которые никогда не оттолкнут. Преданном друге, который никогда не оставит в беде. Любимом человеке, доверчиво вошедшем в твои объятия после долгой-долгой разлуки…       Нас учат ставить перед собой конкретные цели, учат искать, приобретать, достигать, но порой настоящее счастье приходит само, тихо и незаметно, без предупреждения, ускользая из-под твоего контроля, и потому долго остается непризнанным, непонятым, чем-то, чему нельзя просто так довериться.       Порой счастливыми нас может сделать простое осознание того, что любовь, которой пылает твое ожившее сердце, взаимна. Порой этого для счастья достаточно.       И вот он здесь, стоит передо мной, усмехается своей дежурной усмешкой и чувствует себя вполне комфортно в моем обществе.       - Впечатляет, - хмыкнул мой «строгий» учитель, и от моих глаз не укрылось его восхищение. – С каждым разом ты ведешь себя все увереннее.       Я почувствовала всплеск незнакомой мне магии, однако тогда не придала этому значения. Запаниковав от увиденного, я ненадолго утратила самообладание. Остались лишь пульсирующая на кончиках пальцев смертоносная магия, жаждущая свободы, и первобытная нужда остановить всех, кто хотел причинить вред дорогому мне человеку.       Дурное предчувствие, немедленно потащившее меня к берегу, упростило задачу.       Судя по наползающей на его лицо беззлобной усмешке, выглядела я весьма озадаченной. И прежде чем я успела озвучить свой вопрос, Давет уже дал мне ответ, мотнув головой в сторону озера.       - Нет, моя дорогая, - я все еще привыкала к его манере отзываться о столь страшных для меня вещах легко и беспечно, но, по крайней мере, это означало, что ничего серьезного не произошло, и нам не о чем тревожиться. – Для моих старых друзей-тевинтерцев маловато крови и пафоса. Да и свита выглядела непрезентабельно… Этот местный. Прибился к шайке разбойников, овладел их разумом и заставил напасть.       - И много их здесь может быть? – охватившее беспокойство заставило меня машинально дернуться в сторону деревни. - Я должна предупредить отца...       - Успокойся, - его крепкая рука ухватила меня за запястье – проворные пальцы сомкнулись кольцом - и мягко провела по предплечью. - Не беспокой родителей зря. По мнению твоей матери, хуже общения со мной уже и быть не может! - его прикосновения успокаивали. Втайне мне хотелось остаться в его объятиях навсегда. - Все будет хорошо, - он сосредоточил внимание на убитом маге, надеясь найти что-нибудь ценное. Какие-нибудь письма, заметки... но кошель тоже сойдет. - То, что этот малефикар появился средь бела дня, означало исключительно его отчаянье. Ребята, которые знают то, что знаю я, поодиночке ко мне обычно не ходят… Два и больше магов крови – это уже серьезная ситуация. Ты ударила по нему, когда он был уязвим. Я имел неосмотрительность столкнуться с неопытным недомалефикаром лет… пять назад. Мы два раза чуть не познакомились с верховным демоном, и я чудом выбрался оттуда в своем теле... Но то был дурачок, который не знал, что и как нужно делать.       - Не прочитал "Магию крови для чайников"?       - Нет, иначе, вероятно, я бы с тобой сейчас не разговаривал, - Давет оценил мой сарказм, но ответил на редкость серьезно. - Малефикары очень часто бывают редкостными идиотами. Но менее опасными их это, увы, не делает.       Моя вполне оправданная уверенность в его неуязвимости, осознание того, что он уже сталкивался с подобным, выживал и точно знал, как действовать, давало мне бесценное в жизни отступника чувство защищенности.       Но завтра его здесь уже не будет...       - Давет? - говорил он небрежно, убедительно и много (что обычно являлось беззлобной попыткой отвлечь мое внимание), но именно это и заставило насторожиться: я ведь не первый день его знаю.       - Оу?       - Откуда он вообще узнал о… твоей тайне? - он прекрасно меня услышал, но даже ухом не повел, и я намеренно добавила. - Ты же понимаешь, почему у меня есть весомые основания сомневаться, что он случайно набрел именно на тебя.       Некоторое время Давет сидел неподвижно, затем посмотрел на меня и таинственно улыбнулся, обнажив истину одним своим взглядом. И отвернулся, вернувшись к своему занятию, как будто ничего не произошло.       Не удержавшись, я отпустила крошечный сгусток заряда в серебро манжета.       - Проклятье! - в ту же секунду прошипел он, дернувшись так, будто его ужалила оса, и полным негодования взглядом уставился на меня.       - Это правда? - я не ошиблась. - Ты его знал. А если придут другие, и…       - Не волнуйся, Скай, - тяжело вздохнув, как-то устало произнес Давет. - Не придут. Видел я раньше этого мага, незадолго до того, как вернулся к Даналу…       - А ты и рад был умолчать об этом.       - Мы были заняты с тобой, если помнишь, да и вернулся я ненадолго… Это скучная история. Он и его дружок сбежали из Круга, прихватив с собой пару вещиц, среди которых оказалась необходимая мне зацепка… Не знаю, почему старшие чародеи решились сохранить эти компрометирующие их договора, может, для шантажа, но здесь мне несказанно повезло… Ну, его друг вполне ожидаемо не захотел делиться, и мне пришлось попросить его немного настойчивей. Кончилось тем, что я еще и бутылек со средством от диареи прихватил... Сам не знаю, зачем! - воскликнул Давет с поистине невиннейшим простодушием, когда я вскинула брови. И любит же он зубы заговаривать. - Привычка, наверное… Я его потом подлил одному зажравшемуся ублюдку в Денериме в вино... А сейчас этот товарищ-отступник, ведомый, очевидно, азартным стремление единолично заховать мир, пришел за своим добром… Наивный.       Так и знала. За искорку стало немного стыдно, хотя мысль, что Давет все равно заслужил небольшой "воспитательный" щелбан, быстро прогнала стыд. Нам еще многому предстоит научиться. В первую очередь – рассказывать своему верному другу все, без исключения.       - А вот насчет демонов ты зря...       - Почему? – Давет снова присел на корточки, полностью поглощенный осмотром трупов, но я слышала, что он усмехается, ожидая от меня подвоха.       - Потому что ты настолько ужасен, что даже демоны готовы просить у тебя тактические советы на будущее, – иронизировала я, чтобы привлечь его внимание, хотя, если взглянуть правде в глаза, Давет действительно был таким.       - Это само собой, - охотно согласился он, но на меня даже не взглянул, - но со вспоротым животом и выпущенной кровью не очень удобно вести беседы о боевом мастерстве.       - Мне казалось, ты и на виселице не прекратил бы ехидничать, - фыркнула я, не скрывая раздражение, вызванное его извечной привычкой обыскивать трупы.       Ревновать к трупам было, конечно, глупо, но и душить в себе яростную собственницу означало отрицать свои истинные чувства. Успокаивало то, что он до сих пор был со мной, и это являлось неоспоримым доказательством его привязанности, не требующим никаких подтверждений: человек, столько раз обжигавшийся об обманы и предательства, ценил бы верность и оберегал бы ее, как зеницу ока, как нечто сокровенное, вымоленное у жизни усталой душой.       Как капризный ребенок, я хотела, а точнее — требовала его внимания. Особенно, когда времени на двоих у нас осталось катастрофически мало, и уже завтра, на заре, он покинет меня.       - Заманчивое предложение, но я не люблю выступать перед публикой… Эх, если мне и суждено подохнуть, Скай, то точно не на виселице, - произнес он эти слова легкомысленно и, помолчав, добавил уже серьезней, – и уж точно нескоро.       - Давет, это даже не тевинтерцы, чтобы уделять им столько внимания. Самое ценное ты уже у них забрал еще в прошлую встречу. А я довершила остальное, сохранив твой зад целым и невредимым, - я все-таки капитулировала перед собственной ревностью и направилась к Давету, медленно и призывно обходя стороной, так, чтобы он заметил.       Подействовало. Медленно Давет поднял на меня внимательный взгляд, пытаясь разгадать, что именно было у меня на уме, и спустя пару секунд нашего непрерывного зрительного контакта поднялся на ноги, покорно забывая о мертвецах. Минуя его, я протянула руку, чтобы указать на то место, которое упомянула, но, игриво подмигнув, резко убрала руку так, что его попытка поймать меня провалилась. И очень неуклюже.       - Вот она, твоя хваленая ловкость!       - Это все, что ты усвоила у своего учителя? - усмехнулся он беззлобно, предприняв попытку поймать меня еще раз, такую же неудачную.       Я продолжала уклоняться безо всякого энтузиазма, пока Давет, наконец не утратив терпение, не настиг меня. Ему надоели все эти детские шалости, и я вдруг поняла, что мне тоже. Его руки поймали меня и пустили тонкие проворные пальцы по моим плечам. Давет знал, что я была бессильна перед этими пальцами… и кажется, ему это нравилось. Его руки двигались решительно, пропуская через эту решительность его эмоции, говорившие о том, что я мечтала бы услышать вслух, громче любых слов... И я прижалась к нему всем телом, мечтая остаться так навсегда…       Кажется, где-то вдали усилился ветер… А я наслаждалась тишиной и тем, что она означала: его губы, наконец, перестали говорить и нашли меня. Я хотела, чтобы он показал мне так, как это умел, что мы принадлежим друг другу.       - Нет, - ехидно произнесла я спустя время, продолжая прижиматься к Давету. – Учитель что-то не блещет ловкостью… А вот он, - я указала на малефикара, - успел чай заварить, пока обводил тебя вокруг пальца.       - Ты всерьез думаешь, что я бы не справился без твоей помощи? – он отстранился и сложил руки на груди.       - Да, - честно ответила я. Все эти споры ни о чем, всегда разрешаемые в мою пользу, не имели никакого значения. Но унаследованное (от матери, ибо отец на моей памяти всегда был человеком мягким и уступчивым, что ни в коем случае не делало его слабохарактерным) упрямство не позволяло мне допустить такой расклад, в котором я проигрывала.       Так бы это объяснил Давет. Так бы подтвердила и я.       Но на самом деле я просто втайне жаждала его внимания. Любым способом. Всегда.       Давет одарил меня долгим задумчивым взглядом, словно в попытке разгадать некую загадку, но затем, вместо того, чтобы поцеловать, приведя таким образом шутливую дискуссию к закономерному финалу, лишь сказал:       - Скай, ты дурачишься.       - Возможно, - я пожала плечами, все еще не теряя надежды. - У тебя переняла.       Давет легонько щелкнул меня по носу, как шаловливого ребенка, и моему сердцу стало тесно в груди. А он отвел взгляд, моментально переключившись на что-то другое.       Ну уж нет, Давет. Даже находясь рядом, ты умудряешься покинуть меня. Не выйдет. У меня еще есть время.       Я вцепилась в его руку, не намеренная отпускать до тех пор, пока не доведу начатое до конца. Давет удивленно взглянул на меня, и в следующее мгновение я, ласково обхватив его шею, напомнила о себе. Между поцелуями я почувствовала, как Давет довольно усмехнулся...       Он ждал этого, негодяй.       И, кажется, ему это даже нравилось, хотя виду он не подавал. А я не давила. Завоевать доверие отвергнутого целым миром человека было не так-то просто.        Но для него у меня было запасено достаточно терпения.       Когда я отстранилась, Давет улыбнулся, безмолвно признавая все свои тайные замыслы, и посмотрел на меня так, будто я была его долгожданным покоем после опасного, изнурительного пути. Сердце защемило… В столь редкие моменты откровения я убеждалась все крепче, что даже если нас разделят снега, беспроглядная пурга и вьюга, мне всегда будет тепло, пока в моем сердце есть ты. И никакое проклятое притворство - привычка, ни раз спасавшая тебе жизнь - меня не одурачит...       Мое счастье в форме безупречной гармонии силы и ловкости… с глазами цвета солнечного янтаря и мягким, ласковым голосом колыбельной… Мирный огонь в моем сердце никогда не угаснет. Его тепла хватит для нас обоих. Где бы мы ни были, какие преграды нас не разделяли… Даже если однажды ты останешься один - заплутаешь во мраке ночи, сбившись с пути – подумай обо мне, и тебе станет тепло.       Пока я доставала из наспинного мешка (напичканного по самое некуда широчайшим спектром всевозможных припасов на все случаи жизни, от еды и эликсиров до плаща, перевязочного материала, книг и даже бутыли некоего «Винного Шрама», хотя Давет и умалчивал о неприличной истории появления у него этого таинственного напитка, посоветовав, однако, не доставать его на всеобщее обозрение, особенно при эльфах) овощи для супа и раскладывала покрывало, Давет развел огонь и повесил над ним котелок, оглядываясь при этом по сторонам, не забывая о бдительности – это было для него уже привычное состояние. Сердце болезненно сжалось: через сколькое пришлось пройти этому человеку, прежде чем стать столь сведущим в бивачной жизни...       С довольной улыбкой я передала ему тяжелую походную кружку с крышкой, купленную папой на ярмарке у авварского мастера. Кружка долго хранила тепло и потому неизменно сопровождала меня в длительных ночных прогулках. Давет с энтузиазмом открутил крышку, и воздух наполнил богатый, легко узнаваемый аромат ромашки, чайной розы и слив.       - Ты что, это будешь есть? Я думал, за столько времени ты добудешь для себя что-то более… готовое, - протянул Давет, когда его скептичному взору представилась трагически почившая курица, подаренная мне Дарой специально для него.       Моя хитрая улыбка и озорной блеск в глазах настаивали, что я точно знаю, что делаю.       Я потерла большой и указательный палец друг об друга, и между ними вспыхнули искры. Через две секунды от перьев остался лишь запах гари, а моя самодовольная ухмылка приобрела прямо-таки нахальную окраску. Но курицу было жаль. Утешало лишь то, что на тот момент, когда я пришла к Даре, ее питомице было уже невозможно помочь.       У меня хороший учитель. А удивлять я умею и сама.       - Разумеется, - добродушно хмыкнул он. - С кем поведешься...       - Конечно, это все только твое благотворное влияние…       Я с удовольствием помогла бы ему, но в силу ограниченного времени решила, что больше хочу просто побыть рядом: укрыть нас обоих огромным шерстяным покрывалом и, закрыв глаза, слушать, как в застывших красных сумерках под первыми звездами тихо звучит, потрескивая в костре, настоящее счастье… Я так и сделала, стесняя его движения и мешая тем самым готовить.       Задремавшее озеро разбудил поток прохладного свежего ветра. В воздухе смешивались, то усиливаясь, то затихая, противоречивые запахи бульона, водорослей, медового вереска и теплого чабреца, фиолетовыми облаками раскинувшегося над холмами. Вместе они одурманили своей безмятежностью и теплом, уняв мои тревоги.       Сквозь треск огня из зарослей калины донеслась печальная песнь соловья… И мое сердце повторяло его неторопливый ритм, улыбаясь каждый раз, когда я, услышав, как открывается крышка, улавливала аромат ромашки… Те бесценные мгновения, которыми я жила – мгновения, когда ты отчетливо осознаешь, что тебе для счастья, оказывается, надо совсем немного: ненавязчивого потрескивания огня в костре, горсть звезд, приветливо мерцающих на синем горизонте, и зарыться лицом в его плечо. Раньше я бы никогда не поверила, ни за что, никогда, что счастье может принять столь простую, незамысловатую форму. Но именно рядом с Даветом я чувствовала себя в полной безопасности.       Совсем скоро погаснет огонь. В лесу замолчит соловей… а мое сердце неустанно продолжит гореть неугасающей любовью…       И когда на восходе исчезнут последние звезды, я вернусь в свой безопасный дом, чтобы начать снова изо дня в день тосковать по тебе. Ты же скроешься в утреннем тумане, никому из нас не дающем покоя, и исчезнешь, точно ночь, уносящаяся в недосягаемую даль безвозвратного, чтобы направиться прямиком в Денерим, а оттуда – куда укажет предназначенный тебе путь... И я вновь буду бессильна перед этим.       Куда укажет путь…       - Давет?       - Да? – тот голос, каким я его любила больше всего: тихий, без фальшивой легкомысленности, без вынужденного притворства. Естественный. Кажется, за два с половиной года Давет тоже почти привык чувствовать себя рядом со мной в безопасности.       - Куда ты направишься?       - Ты же знаешь. В Денерим.       - Знаю. Потому и спрашиваю. После Денерима… куда ты отправишься?       - Скай, у нас осталась лишь ночь. Может, потратим это время на что-то более приятное?..       - Безусловно. Вот я и трачу. Куда ты отправишься, Давет?.. Не бойся меня встревожить. Гораздо сильней я буду тревожиться в неведении.       - Говорят, счастье в неведении…       - Не в нашем случае. Ты обещал рассказывать о любых фактах, которые станут для тебя открытием. Эта зацепка навела тебя на что-то… новое?       Он замолчал ненадолго, и я буквально почувствовала, как изменилось в темноте его лицо. Я опустила голову ему на плечо, услышала, как он задышал чаще, прислушиваясь к ослабевшему сочетанию ароматов вербены и ягод, яблоневых цветков, фиалки и – едва различимо – тяжелого аира. Знала, что этот запах давно врезался в его память, знала, что он ему нравится. Мои пальцы ненавязчиво прикоснулись к татуировке на его руке, попросили его не молчать, и Давет сдался.       - Не совсем. Зацепки, которые я нашел, косвенно подтвердили то, что я и так знал.       Мое сердце упало.       - Ты отправишься в Антиву? – осторожно спросила я, боясь услышать ответ.       - Да. В Антиву.       Я не впервые слышала такие заявления, но каждый раз они звучали как приговор для меня. Каждый его поход дальше, чем до Денерима, был для меня равносилен помешательству: я не спала ночами, тревожилась, буквально сходила с ума, и ни вересковые пустоши, ни травяные чаи, ни даже книги не могли унять моих страхов. Казалось бы, я должна была привыкнуть. Знала, что Давет вернется – это же Давет. Он всегда возвращался, с самой первой встречи. Но беспокойному любящему сердцу объяснить это было нелегко.       - Такой… широкий прыжок… Ты только что вернулся из Амарантайна, и сразу Антива? – я не имела права ставить его перед выбором, давить на него. Помимо меня, у Давета была еще и цель. Цель, которую я приняла. Именно она привела его ко мне. Быть может, в другой жизни мы бы с ним так и не встретились никогда…       И с тех пор, с той самой первой встречи три года назад каждая линия на карте, объединявшая между собой только ему понятные знаки и отметки, вела не дальше по следу, а, сворачивая с пути, вопреки риску опоздать, заплутать, сбиться, тянулась сюда, к Лотерингу.       Я не могла просить о большем.       - Мне повезло перепрыгнуть, - я услышала самодовольную улыбку в его голосе. – Я собрал достаточно информации, чтобы убедиться, что все знаки указывают именно на Антиву… Видишь ли, то, что я рассказывал про Стражей, выкупавших опасных магов из Эонара, может оказаться не просто правдой, которую в Круге тщательно скрывают.       Я насторожилась, чувствуя, к чему он ведет.       - Эти документы - компромат на случай, если у Стражей все выйдет из-под контроля. Как я и говорил, в Эонаре держат порой не поддающиеся объяснению аномалии… Но все эти аномалии – ничто по сравнению с тем, к чему ведут эти следы, - Давет легко коснулся моих пальцев на своей татуировке. – Но вот выкупили они лишь одного мага. Понятно, какого. Без вариантов. И перевозчик должен был быть достаточно надежным, чтобы сохранить эту поездку в тайне… А произошло это все по наводке одного Серого Стража, аввара… Ну, а дальше ты знаешь.       Да, знаю. И до сих пор с трудом могу охватить сознанием реальность: разрушительную мощь той древней силы, по следу которой шел сидящий рядом со мной человек, оказавшийся поневоле втянутым в настолько невообразимые события, что большинство сочли бы их не более чем поражающей воображение легендой. Сам факт того, что эта сила – не миф и не выдумка для искателей сокровищ, уже походил на сумасшедший бред. И ладно бы просто миф: именно Давету досталась ключ-карта к тайне, по меньшей мере, гораздо более древней, чем первый Мор.       Я обхватила пальцами его запястье. Именно с этой карты все и началось. Карта-ключ, замаскированная под детский рисунок на память, и Давет до сих пор не был уверен, поручили ли ему уже тогда хранить страшную тайну, как единственному, кому действительно можно было довериться, избрали ли стать частью древнего заговора, или же этот рисунок был нарисовал в искреннем приливе нежности, а лишь потом налег зашифрованным посланием – или просьбой - на карту мира… Что будет в конце пути, Давет не знал. Знал лишь, что замешкайся он хотя бы на шаг, это станет последним, что сделает он и многие из нас… потому что были иные, кто знал об этой тайне. Они шли за Даветом по пятам, преследуя свои цели.       И они достигнут их любой ценой. У меня пробежали мурашки, и внутри вдруг все ощетинилось, напряглось, когда я вспомнила слова Давета о том, что тевинтерцы среди этих «иных» - еще цветочки, обычные жадные до власти маги, мечтавшие о силе, мощь которой даже не сознавали.       - И ты… собираешься найти этого перевозчика?       - Если Стражи не сочли нужным устранить его для гарантии надежности, то да.       Мы замолчали, каждый о чем-то своем. Я тесней прижалась к Давету, и он ответил на мой порыв.       - И вот еще... - спохватилась я, пока мы окончательно не забылись. И смущенно передала ему небольшую тканевую самодельную сумку.       С обнаженной иронией глядя на меня, он недоверчиво прощупал содержимое, и на его лице отразилось искреннее удивление. Его губы разомкнулись, будто он увидел нечто совершенно невообразимое, хотя на дне сумки лежали самые простые спелые сливы. Это был просто добрый жест, но, кажется, его это тронуло.       И это хороший знак. Что-то шевельнулось внутри, и я была уверена, что то же самое произошло и с ним. Наши сердца перекликнулись, на душе стало еще теплей, как это было всегда, когда мы раскрывали друг другу сокровенные тайны или разделяли общую, понятную только нам двоим, шутку.       - Спасибо, Скай, - он прочистил горло и легкомысленно усмехнулся, чувствуя себя явно не в своей тарелке. - Не стоило обкрадывать Лиандру ради такого случая.       - Не волнуйся, я собрала те, что уже подгнивали. Специально ради такого случая...