***
В поместье царил полумрак. В большом зале на втором этаже, куда Лими проводил молодой человек из обслуживающего персонала, стоял длинный обеденный стол с двумя стульями по торцам и двумя столовыми приборами, несколькими весьма впечатляющими блюдами и неизменными подсвечниками. Невдалеке располагался диван с парой кресел и журнальный столик. Вся мебель была выполнена в стиле барокко. Вилле задерживался. Лими присела на стул, положила руки на подлокотники и облокотилась на высокую спинку, завороженно наблюдая за неспешным танцем маленьких огоньков. За этим незамысловатым занятием она не заметила появившегося словно бы из ниоткуда Вилле. Он стоял возле своего стула, положив одну руку на спинку, а вторую заложив за спину. Серебристая вышивка на черном френче блестела в неуверенном свете свечей. Лими медленно перевела на него взгляд. — Добрый вечер! — его баритон отозвался щемящим ощущением в груди, захватывающим дух. — Добрый, — недоверчиво поприветствовала Лими. — По какому поводу ужин? — Поговорить хочу, — Вилле занял свое место. — Вилле, это все очень странно. — Я расстался с Йонной, — быстро произнес он. — Почему? Точнее, не так… Зачем? — Ты вспоминаешь то, что между нами было? — ответил вопросом на вопрос парень. — Нет, — Лими вспомнила разговор на яхте. — Я не хочу привязываться к тем эмоциям, которые испытывала тогда, иначе стану их заложницей, и ни к чему хорошему это не приведет, — бесстрастно сказала она. — Значит, я в плену этого безумия! — Но ведь ты же любил Йонну! — Любил. И сейчас люблю, но с ней я не могу почувствовать того накала страстей и бешенства адреналина, которые даешь мне ты. Все как-то обыденно… — И ты просто ушел? — Я не выдержал. — Вилле, это сумасшествие нужно прекращать. Мы не сможем так вечно. Выходит, что ты будешь оставлять девушку каждый раз, когда дело дойдет до постели, и она не сможет удовлетворить тебя полностью?! — Ну, выходит, что так, — развел руками Вилле. — Ты себе жизнь поломаешь! — Лими встала со стула и, подойдя к дивану, пересела на него. — Это уже мое дело! — Вилле начал заводиться, понимая, что эта встреча может оказаться короткой и, возможно, даже последней. — Да нет уж, совесть у меня пока еще есть. Мне нечего терять, а ты уже потерял… по глупой прихоти! — Ты бесчеловечна! — Вилле вскочил, с неистовым блеском в глазах схватился Лими за горло и придавил к спинке дивана. Его переполняли противоречивые эмоции: желание и ненависть, восхищение и гнев — все это прочно переплеталось между собой, затуманивая сознание. Лими же вместо долженствующего появиться в этот момент ужаса перед разъяренным мужчиной, почувствовала зарождающееся где-то глубоко внутри возбуждение. И это чувство пугало ее больше, чем сжимающиеся пальцы, обвившие ее шею. Она взяла его за запястье и ненавязчиво потянула назад. Он не выдержал и яростно впился в ее губы. Грубо разорвал на ней одежду, сдирая с себя френч и футболку, скидывая Конверсы и расстегивая джинсы, и уверенно овладел. — Вилле, не надо! — Лими сопротивлялась изо всех сил. — Пожалуйста!!! Но с каждым его движением смысл этого слова неумолимо менялся: «Пожалуйста, продолжай!» Он остановился только когда достиг оргазма, одновременно чувствуя, как бешеными спазмами сдавливает его плоть ее лоно. Пытаясь отдышаться, он медленно отстранился и, встав, попятился назад, берясь за голову. Туман, окутывавший его разум, постепенно рассеивался, принося осознание содеянного. «Господи! Что я натворил?!» — Вилле, трясущимися руками застегивая ширинку, продолжал отступать, глядя, как Лими поворачивается на бок и сжимается в комок. Он сбежал, как нашкодивший мальчишка, и курил одну сигарету за другой, отсиживаясь в огромной шикарной спальне, пытаясь понять самого себя и объяснить причину своего поступка. Ему было несказанно стыдно и противно. Лими же продолжала лежать на диване и с довольной ухмылкой смотрела в пространство. Потом встала и, надев майку Вилле, отправилась в ванную комнату. Шум льющейся из открытого ею крана воды немного отрезвил девушку, и ванна приняла ее в теплые объятия. Сладостная истома окутала тело, отпускающее отголоски испытанного блаженства. После получасового наслаждения, Лими вышла из воды и направилась в спальню. Увидев мокрую девушку, приближающуюся к нему, Вилле вскочил с кровати, но не решился более пошевелиться. Он виновато взирал на нее. — Боже, Лими, я тебя изнасиловал! — воскликнул Вилле. — И я пойму, если ты сейчас же заявишь в полицию. — Он потупил взгляд. Лими остановилась, вплотную подойдя к нему. — Зачем? — бесцветным голосом спросила она, склонив голову на бок, и выжидающе посмотрела на его лицо. — Что? — Вилле в недоумении поднял глаза. Лими с гордым видом воительницы цапнула его за пояс брюк и потащила обратно в ванную. — Я хочу еще! — заявила она, со всей силы толкнув его в успевшее набраться новой, но уже холодной водой джакузи. У Вилле от неожиданности перехватило дыхание. Девушка же поспешила присоединиться к нему. Раздвинув ноги, она уселась на него и потянула за собачку на ширинке его джинс, одновременно расстегивая пуговицу. Его взгляд с ее лица опустился на просвечивающуюся сквозь мокрую майку грудь. Он понял, что она не шутит. Тем временем эрекция неотвратимо нарастала. Лими обхватила ладонью его фаллос и, не отрывая взгляда от напряженного лица Вилле, провела кончиком языка по головке. Он закатил глаза и откинулся назад. Доведя его до предэкстазового состояния она отвлеклась, продвигаясь над ним вперед. Он выдохнул в голос, когда почувствовал себя в ней. Она начала медленно двигаться вверх-вниз, вонзая ногти ему в грудь. Он согнул колени и снова посмотрел на нее. Взял за талию, пытаясь контролировать процесс. Она изогнулась от его прикосновений, но управлять собой не позволила, двигаясь все так же томно. Останавливалась, ощущая, что он вот-вот изольется, и снова продолжала движения, когда его отпускало. Эта нескончаемая сладостная мука сводила его с ума, тело переставало подчиняться и даже чувствовать прохладу воды, он растворялся в своих ощущениях, то становясь невесомым, словно бы паря за пределами сознания и бытия, то с треском низвергаясь под адские своды томительно ожидания феерического конца ее пытки.***
— Лими, ты псих! — категорично заявил Вилле. Девушка загадочно взглянула на него и криво улыбнулась. — И я тоже… — Он опустил голову и хмыкнул, покачав ею. — Как сказал капитан Джек Воробей: «И слава Богу, нормальный бы на такое не пошел!» Ты придурок, Вилле! Расстаться с любимой девушкой ради мимолетного блаженства одной ночи?! Хватило же ума! — Значит оно того стоило! — Ты понимаешь, что мы сейчас лежим на черной шелковой простыне на полу огромного дома, курим дурь и пьем Арманьяк? — И подпираем дверь гостиной. Мне снова придется зализывать раны в своей берлоге, — Вилле взял дымящийся косяк из рук Лими и затянулся. Он сидел под дверью босой, в одних ещё влажных джинсах и шарфе на голое тело, сделанном из оторванного куска черного балдахина кровати, упиваясь саднящей болью от кровавых отметин на груди. Девушка лежала у него на ногах все в той же футболке, прикрывающей ее абсолютную наготу. За окном светало, и Лими разглядывала пронизанный первыми лучами солнца янтарь алкогольного напитка, плескающегося в ее бокале. — И что дальше? — Свобода! Безграничная… — Вставило? — Ага! У меня такое ощущение, что меня жестко и бесцеремонно трахнули. — С чего бы это? — притворно удивилась Лими. — Ты мне полчаса кончить не давала! — Понравилось? — Мне нравится твоя непредсказуемость! — Какая-то безвыходная ситуация! Ты будешь бросать всех своих девушек ради очередного БДСМ-пати? — Ну, у меня два выхода. Либо научиться не изменять и забыть тебя, что, в принципе, невозможно, либо предложить Йонне жить втроем… — То есть, ее любить, со мной спать? — А что? У нас с тобой есть все, кроме любви. Через час Бэм приедет со своей шайкой клипмейкеров. — Ты начинаешь терять логические цепочки… — Хорошо, что нас никто не слышит. Два укуренных субъекта обсуждают странные вещи… — Лими хихикнула. — Мне надеть нечего. — Я придумаю что-нибудь.***
— Алло? — Лими? Ты где? — Еду. Встретимся во вчерашнем кафе. — Я тебя уже жду тут. — Это ты в чем? — Лаури с трудом оторвал голову от стола, услышав откуда-то сверху голос сестры, и прищурился без того отекшими глазами. — В шмотках Бэма, — скривилась Лими. Ей, в общем-то, шли его расклешенные брюки с разлохмаченными низами, легкий свитер и удлиненный пиджак а-ля гусары, но они были явно великоваты. — О Боже! — Лаури повел головой по окружности и разочарованно стукнулся лбом о столешницу. — Та не, — устало и сонно из-за все еще не отпустившего дурмана, произнесла сестра, усаживаясь на стул. — А, чего это я? Бэм же со мной до утра был, точнее, я с ним… ми… пил. Много… о-о-о-о-очень много! Бедная моя печень! Надо завязывать! А где твоя одежда? — Нету! — цокнула сестра. — Ладно… Зачем Вилле звал? — За тем и звал… — В переодевалки играть? — Ну почти… — Только не говори мне, что вы опять переспали! — брат снова поднял голову, но уже чтобы освободить место для принесенного официантом заказа. — Не буду, — Лими потерла заложенные между колен ладони и огляделась. Перед ней поставили заказанный братом заранее бокал безалкогольного мохито с тонной льда, на который девушка накинулась так, будто пропадала в пустыне без воды тысячу лет. Лаури шокировано завис. — Этот дурак бросил Йонну, — доложила сестра, приложив бокал к виску. — И снова в омут с головой? — Я не знаю, что тебе сказать… — Дело твое. Я зарекся встревать. — Спасибо за понимание. — Не за что, хотя… ты сама себя понять не можешь, куда уж мне-то?***
В Праге Лими и Лаури задержались ненадолго. Побывали еще в паре городов в странах центральной Европы, а именно — в местечке Бран, недалеко от города Брашов, являющегося центром Трансильвании в замке с одноименным названием, и в венгерском Будапеште и вернулись в студию, записывать новый альбом. Вилле снова пропал, но Лими было совершенно не до него.