Дом Солнца

Сколько это продолжалось? Сколько времени прошло? Шен начал приходить в себя. Их, конечно, не остановила его отключка. Точно так же они продолжали терзать бездыханное тело, разве что теперь только с одной стороны. Шен дернулся и слабо застонал. И тут же получил очередной пинок. — Эй, кончай уже бить его. Запретили же калечить. — А кто докажет? — Синяки. — Их не будет. Я дурак по-твоему? Они всё еще здесь. Они не ушли. А куда они должны были уйти? Они живут здесь. Перед глазами всё плывет. Какие-то мутные пятна. Это люди? Он снова лежит на спине с разведенными ногами, только теперь их держит кто-то другой. Шен слабо улыбнулся. Но в следующую секунду вернулась боль, вгрызаясь в парня с новой силой, и улыбаться сразу расхотелось. Как было хорошо там, в темноте, когда ее не было. Он начал кричать. Шершавая ладонь очередного насильника зажала ему рот. — Хах, смотри, как трепыхается! Обратно, пожалуйста. В забытье. Шена тошнило. Он стал дышать через нос, пытаясь справиться с этим. От насильника разило застарелым потом, сивухой и еще чем-то неприятным, что только усугубляло положение. Когда он, наконец, задергался и встал с парня, Шен смог перевернуться и его вырвало. С кровью. Это заметил один из них и грязно выругался. — Не бейте девку больше в живот, слышали? Он кровью блюет. — Почему он? Она! Гы-гы. — Не бейте, говорю. Шен сплюнул вязкую слюну и исподлобья покосился на защитника. Пожилой солдат, коренастый и крепкий, он просто сидел в шатре и пил за столом. Шен не помнил, чтобы тот его насиловал. Хотя, возможно, он делал это, когда Шен отрубился, или когда не открывал глаза, чтобы не видеть, чтобы не запоминать, чтобы это потом не приходило во сне. Хотя Шен знал — будет. Рябой верзила оказался рядом и приказал Шену встать, ткнув его сапогом. Парень честно старался подчиниться, но стоило приподняться, как его пронзила острая боль, по ногам потекла чужое семя и снова кровь. Да, они его порвали. Такое с ним уже бывало, и Шен знал, что делать. Надо подниматься медленно, плавно. Вот так, не спеша, да... Но рябому не нравилось ждать. Он резко дернул Шена за ошейник и потащил за собой. Но и ходить раб сейчас практически не мог. Он споткнулся, неловко взмахнул руками и упал, ударившись головой о камень. Темнота. Где он? Очень хочется пить. Шен пошевелился. Почему руки за спиной? А, их выкрутили и связали на всю ночь. Теперь прибавилась еще и боль в выкрученных суставах. Темно. Никого нет — какое это счастье. Больно. — Эй, ты уснул? Перед ним сидел на корточках тот самый заступник. Связанные за спиной руки не позволяли спать, и Шен просто поднял голову и затравленно посмотрел на него. — Больно тебе? Нельзя признаваться, что больно, нельзя его ни о чем просить. Садисты любят такие мольбы и сделают только хуже. Он знал. И Шен молчал. Мужчина достал нож и крутанул его в руке. Глаза Шена расширились, он подался назад. Но нож разрезал лишь веревки. К рукам постепенно начала приливать кровь, и сразу захотелось взвыть. Когда Шен попытался растереть суставы, он сразу пожалел об этом. Плечи дергало. Сколько он так провисел? Солдат смотрел на этого парня. Упорный, это отчетливо видно. Вчера он вел себя очень достойно для ситуации, в которую попал. Парень заслуживает уважения и помощи. Мрачный тяжелый взгляд исподлобья, глаза темные, чуть зауженные, красивый разрез. Острый нос, спутанные пряди черных волос падают на лицо, разбитые губы подрагивают. Он не доверяет. Шен приоткрыл губы, вновь упрямо сжал, но, наконец, решился спросить: — Сколько времени прошло? — Шен сам не узнал свой голос. Почему он такой полузадушенный и хриплый? — Сколько времени ты здесь, хочешь спросить? Скоро рассвет, так что… вчерашний вечер и ночь. Голова Шена поникла. — Эй, тебя еще тошнит? — солдат коснулся его плеча, и Шен дернулся и отшатнулся от чужого прикосновения. В этот момент полог шатра откинулся и вошли двое: рябой верзила и щегольски одетый черноволосый парень с осанкой короля. — О, девка очнулась. Это тебе подарок, друг, — рябой хлопнул щеголя по плечу, не замечая, как тот поморщился. — Вчера мы ее немного помяли, но ничего. Она выносливая. И живая. Да, девка? Шен медлил, сколько возможно, но затем прошептал "Да". — Но течет она очень неохотно. Приходится долго упрашивать. Но ты справишься, знаю. Ты со многими справился, — гоготнул рябой. — Поднимись, — голос черноволосого был негромкий, шелестящий. Шен медленно распрямился, стараясь не показывать, что ему больно. Хотя боль пронзала Шена снизу и сбивала дыхание, ему всё же удалось полностью распрямиться. Звякнула цепь на лодыжке и Шен почувствовал, как по ноге снова потекла кровь. Шен стоял перед ними совершенно голый, опустив голову. Только теперь он посмотрел на себя вниз. Он боялся того, что увидит, и… Да, бедра были перемазаны в уже подсохшей крови и сперме. На животе даже остался отпечаток этой субстанции — ладонь одного из насильников. — Наскальная живопись. Красиво? — указал на отпечаток рябой и снова заржал. — Удручает, что он в таком состоянии. Где вас учили манерам? — скучающе протянул черноволосый и приблизился. Он подошел к Шену близко-близко, и прошептал в самое его ухо: — Тебе больно? "Меня трахали всю ночь неизвестно сколько человек, я весь в их сперме и собственной крови, мне выкрутили руки и привязали так на всю ночь, не позволяя уснуть, у меня разбиты губы, повреждено что-то внутри и все ребра в синяках, а еще меня выворачивало кровью. Плюс ко всему, я приложился головой о камень и меня до сих пор мутит, это похоже на черепную травму. Ммм, нет, как мне может быть больно". Шен молчал. Этот человек ему не нравился. Этот человек внушал ему страх. От него пахло опасностью. Но тот будто прочел мысли раба. Кривая усмешка победителя исказила его губы и он надавил парню на плечи. Шен рухнул на колени. Резкое движение немедленно отозвалось режущей болью внизу. Брюнет задумчиво смотрел сверху, как раб прикусил губу и неровно хрипло дышит, раздувая ноздри. Они так трогательно подрагивают, когда он пытается справиться с болью. Но не справляется — в глазах появляются слезы. Хорош. — Не надо его сейчас... Вчера они с ним хорошо поработали, — старый солдат подал голос, но в нем отчетливо сквозил страх перед новым гостем. "Значит, мой защитник не был в числе насильников, — мелькнуло в голове у Шена". — Дедок, иди прогуляйся, — огрызнулся рябой. — Надо бы остановить ему кровотечение, осмотреть… — Я что, лекарь? — огрызнулся рябой, сморкаясь. — А господин и подавно не врачеватель. Ха-ха! — засмеялся он собственной шутке. Пожилой солдат неодобрительно покачал головой, отвернулся и вышел. Шен против воли проводил его отчаянным взглядом, но черноволосый был всё ещё рядом, всё ещё слишком близко. Он уткнулся в шею раба, вдыхая запах его волос и кожи. Шен окаменел. Ему не нравилось, как этот человек обнюхивает его, так по-звериному. Это настораживало. Сине-зеленые глаза заглянули в темно-карие, затуманенные болью. Они просили доверять. Шен подумал, что никогда еще не видел такого оттенка глаз. "У людей, — мысленно прибавил он". Тем временем гость мягко и осторожно ощупывал всё тело Шена, проводил пальцами по ключицам, чуть помедлил на бьющейся жилке на шее, погладил грудь, обхватил торс, скользнул руками по бедрам. — Больно? — прошептал брюнет, коснувшись кончиками пальцев разбитых губ раба. Шен завороженно кивнул. Почему он не мог отвести взгляд от этого человека? Он заколдовал его? Шен физически чувствовал исходящую от этого мужчины энергию: огненную, жгущую, враждебную. Он покрылся мурашками и поёжился. — Ты хочешь помочиться. Так делай это, — приказал шелестящий голос. Шен растеряно осмотрелся. Что, прямо здесь? Но это же… Так, стоп, а как он узнал? — Я жду. Злить этого человека почему-то не хотелось. Ладно. Как прикажете, господин. Твою мать… Даже это больно. М-мать... Черноволосый бросил на рябого ледяной взгляд: — Сказано было не калечить. — Да мы ничего… — пролепетал он, бледнея. — Мы так, легонько… — И не били в живот? И по пояснице, вот тут, сзади? Нет? Тогда почему у него кровь в моче? — черноволосый прищурился и наступал на рябого. Тот лишь пятился и испуганно мотал головой. Потеряв к нему интерес, незнакомец подошел к Шену, взял его ладони в свои и сплел пальцы. Шена никто никогда не брал так за руки. Его вообще никто не брал за руки. Это казалось так интимно. Откровенно. Непривычно. Раб вздрогнул и почувствовал, как из ладоней этого человека перетекает в него сила: пульсирующая, тугая, обжигающая. Она поднималась вверх по рукам, вспыхивала болью в суставах, вливалась в позвоночник и растекалась по нему вверх и вниз, парализовывая волю, обращая кости в кисель. Она обжигала изнутри, но, одновременно, давала что-то взамен. Что-то… Шен пока не понимал, что именно. Когда раскаленная лава докатилась до коленей, те подогнулись и Шен рухнул на пол. Мужчина лишь сильнее стиснул их ладони, выворачивая Шену запястья. "Что он делает? Это странно. Ладно, пусть делает, что хочет. Лишь бы не бил". Обжигающая волна начала подниматься вверх. Дойдя до шеи, она удушающе сомкнулась на ней. Шен не мог даже кричать. Но в следующее мгновение колдун расцепил их руки, и заинтересованно стал рассматривать парня у своих ног, беззвучно хватающего ртом воздух. — А теперь больно? Шен смотрел на него расширенными от ужаса глазами, как завороженный зверек, и не отвечал. "Какой он красивый, — подумал брюнет. — Жаль, долго не проживет". — Привести его ко мне вечером. До вечера — не трогать. Ни-ко-му. Вопросы? Рябой недовольно поморщился, но кивнул. Гость вышел из шатра, резко откинув полог. Шен всё еще сидел на земле, пытаясь прийти в себя. Начали чесаться кости и его била крупная дрожь. Это было почти невыносимо. Обжигающая лава всё еще находилась внутри, только теперь организм вроде как привык к ней, и больше не реагировал так болезненно. Стук сердца отдавался в кончиках пальцев, они были необъяснимо горячие. Незнакомец ушел, оставив "это" в Шене. — Кто это был? — прошептал Шен вслух, хотя ответ был уже и так очевиден. Но рябой почему-то ответил, бросив презрительный взгляд на раба сверху вниз, как на насекомое, которое заговорило. — Один из лучших боевых чародеев нашей армии, да будет она несокрушима и воспета в легендах. И лучше тебе быть с ним поласковее, девка. Он замахнулся было дать Шену подзатыльник, но вспомнил слова мага и только сплюнул. Шен этого не заметил. Он сложил ладони и впервые за свою жизнь молился Богине так отчаянно.