Дом Солнца

Идентификация с агрессором — бессознательное отождествление человека с тем, кто угрожает его безопасности. Если человека не устраивает положение подвергающегося агрессии, он может попытаться сам занять позицию агрессора, интроецируя его черты. В основе лежат два психологические процесса: превращение пассивности в активность и смещение аффекта на другой (более безопасный) объект.

Вода была приятно горячей. Шен жмурился от удовольствия и медленно выливал на себя ковш, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Теперь он мылся каждый день, спускаясь в бани по вечерам. Долго тер кожу мочалкой, обтирался ароматными маслами, растирал между пальцами листья мяты и добавлял в мыло для волос. Это помогало забывать. Следы на коже уже прошли, лишь кровоподтеки под ногтями еще напоминали об иглах Фласа. О том, что будет дальше, Шен старался не думать. Как и о том, что Аргон когда-нибудь вернется. За последнюю неделю он неплохо отдохнул. Элассану не было дела до парня, Корс отчего-то тоже не спешил навестить друга, и никто не тревожил Шена. Он выходил только в столовую и в бани, но быстро возвращался обратно в покои Аргона и был там полным себе хозяином. Ему снилась Таис. Он думал о ней почти постоянно, каждую минуту. Что она делает? О чем размышляет? Как пахнет? С какими маслами она принимает ванну и любит ли мяту? В баню вошли двое рабов и устроились в соседней купальне. Они неприязненно покосились на него и демонстративно отвернулись. После попытки побега Шен, и так бывший не особо общительным, стал и вовсе отверженным. Его не любили ни хозяева, ни рабы. Первые за слишком гордый нрав, прямой честный взгляд, напоминающий им о том, о чем помнить они не хотели, вторые… Да, впрочем, за то же самое. Шен напоминал им, давно смирившимся с судьбой, о потерянной свободе, о том, что они утратили, о чем все они старались забыть, чтобы не было так больно. Шен отвернулся. Это взгляды и шепотки за спиной были ему неприятны и, хотя он старался не показывать этого, внушали смутное беспокойство и были одной из причин его затворничества. Натянув штаны и накинув слишком свободную для него рубаху, Шен вздрогнул, подумав о том, что сделает с ним Аргон, когда узнает, что Шен брал его вещи. Парень направился к выходу, и за его спиной раздался издевательский смех. Шен ускорил шаг. Когда Шен поднимался обратно по лестнице, кто-то бесшумно выскользнул из ниши в стене и зажал ему нос какой-то пахучей тряпицей. Он боролся, брыкался, стараясь не дышать, но безуспешно. — Куда? — К нему. — Но… — Аргон в отъезде, дубина. — Д-демоны… Помоги мне его тащить! Шен провалился в небытие. Небытие было вязким и пахло мятой. Из черноты на Шена смотрели длинные светящиеся зеленые глаза. Но страшно не было, совсем не было. Эти глаза не таили угрозу. В них светилось приветствие. — Ты его друг. — Я... — Держи. Вязкая мембрана поддалась назад. Темнота отступила, вместе с ней исчезли и казавшиеся смутно знакомыми глаза. Шен медленно приходил в себя, пытаясь стряхнуть сонную одурь, вызванную снотворным. Он начинал понимать. Рабы решили повеселиться и тоже почувствовать власть. Интересно ведь, как это, самому иметь раба. Тем более иметь его можно в прямом смысле слова. Они притащили его в покои Аргона, правильно рассудив, что это наиболее безопасное место во всем Доме и здесь их точно никто случайно не обнаружит. Шен знал этих рабов. Перед ним стоял предположительно их заводила, невысокий смазливый парень с узким разрезом глаз. Кочевник. Чей он? Вроде бы хозяин Кочевника — какой-то друг Элассана... Память не желала приходить на помощь. Они даже не связали Шену руки. Он попытался выпрямиться, но кто-то сзади надавил на выкрученные запястья, принуждая согнуться вновь. — Не уподобляйтесь им, — Шен вперил прямой, злой взгляд в лицо Кочевнику, надеясь, что выглядит достаточно твердо. С ними он был на равных, и они не имеют права… Чьи-то руки забрались ему под рубашку, охватили бедра и стиснули. Он чувствовал, как ногти нападавшего все сильнее и сильнее впиваются ему в кожу, но не издавал ни звука. — Упрямый! — усмехнулись сзади. Кочевник молча прищурился. Подошел кто-то еще, положил руку на поясницу Шену, тяжелым прессом прижимая его к полу. "Они ненавидят меня за то, что я пытался бежать. За то, что смел подумать о возможности иной жизни, о возможности на что-то повлиять, о свободе…" — Думал, что самый умный? — прошипел кто-то сзади, будто услышав мысли Шена. — Ты, значит, сбежишь, а нам дальше жить здесь? — Можно сбежать вместе, — выдохнул Шен, поворачивая голову, стараясь не замечать боль. Он сам не верил в то, что говорил, но надо было заставить ИХ поверить. Шен смотрел только на Кочевника, в упор, горящими глазами, вкладывая во взгляд всю свою силу воли и все убеждение, на которое был способен. На остальных он даже не смотрел. Если убедить главаря, трагедии не произойдет. Наверное. — Ну что, ребята, хотите очутиться на месте хозяина? Проверить, как это, когда у тебя есть личный раб? — обольстительно улыбнулся Кочевник, заводя товарищей. Он так и не ответил Шену ни слова. Шен пытался отрешиться от происходящего. Представить, что это просто сон. Не получалось. Очередное испытание, на которое непонятно за что обрекла его Богиня. Несомненно, Великая Мать в мудрости своей хотела, чтобы Шен что-то понял. Но он все еще не понимал. И уже давно ей не молился. — Теперь ты будешь нашей игрушкой, — мурлыкнул Кочевник, наклоняясь к Шену, впервые обратившись к нему. — Каждый из нас всегда мечтал попробовать, каково это. И ты тоже хотел бы, не лги. Если бы тебе дали такую возможность... — Н-нет, — выдавил Шен, напрягаясь. Ногти впивались в нежную кожу бедер совсем невыносимо. Почему у него такие длинные ногти? Зачем? Шен смотрел в потолок и мелко, прерывисто дышал. Его лоб был в мелких бисеринках пота. Шен сосредоточено смотрел на роспись: красный растительный орнамент, обегавший комнату по потолку, а затем оплетающий воинский щит в самом центре потолка. На щите был герб: изумрудная лоза обвивалась вокруг рукояти меча. Динамика и статика. Жизнь и смерть. Прощение и наказание. Но внимание Шена привлек черный мерцающий контур за щитом, казалось, что-то отбрасывало тень. Что-то инородное, не предусмотренное художником, явившееся позднее. Казалось, что если отодвинуть щит, за ним будут врата в иной мир. Шен медленно выпрямил запястье и протянул руку к нарисованному щиту, стараясь сделать это максимально медленно, аккуратно. Чтобы не спугнуть то, что за ним. А что за ним? Потолок не поддавался. — Что это он? — Какая разница. Не сопротивляется и ладно. Кто следующий? — Давай я. Потолок не желал открывать свою тайну. Шен поднял вторую руку и попробовал отодвинуть щит обеими. Тень, которую отбрасывал тот, стала разрастаться. Кажется, у него получается... — Ты прав, там врата, — раздался над ухом шелестящий голос. Шен скосил глаза. Создание, сотканное из черного дыма, сидело рядом с ним и заинтересованно смотрело на парня узкими длинными зелеными глазами. Чудовище. Его персональное чудовище. — Хочешь попасть туда? Открой врата. — Там лучше? — тихо спросил Шен, вновь поднимая руку. — Спокойнее, — мурлыкнул демон, сотканный из черного дыма. — Это надо обдумать, — серьезно сообщил ему Шен, сдвинув брови. Демон пожал плечами и принялся рассматривать свои длинные, изогнутые как серпы ногти. — Тебя интересует, почему всё это с тобой происходит. Я знаю ответ. — Ммм!!?? У Шена был занят рот. — Что-что? Ах, ты же не можешь говорить. И... Я не скажу тебе. Существо пододвинулось поближе и прошептало: — Обещаю. — Умммммм! — Шен протянул к нему руку в жесте отчаяния. Демон покачал головой, выражая сожаление. Насильниками надоело его размахивание руками. Шена перевернули на живот и заломили руки. Теперь он больше не видел ни потолка, ни щита, нарисованного на нем, ни врат в другой мир. Только кровать и кусочек стены. — Ты должен понять сам, — шелестящий голос демона звучал над самым ухом Шена. — В тот момент, когда ты поймешь, все закончится. Демон рассмеялся. С каждым толчком воздух с шумом выходил из груди Шена. Щеку обдирала шершавая простыня. — Не уходи, — прошептал Шен, не отводя пустой взгляд от стены. — Не уйду, — пообещал демон.