Дом Солнца

Его вновь разбудили пинком. Не нужно было открывать глаза, чтобы догадаться, кто. — Спишь, девка? Ушел твой Кот. И чем только ты ему приглянулась? — злобно прошипел Рябой, склоняясь над ним. Шен отшатнулся и стал отползать назад. Хотя это было бесполезно. Рябой схватил его за волосы, но в этот момент полог шатра откинулся и кто-то вошел. — Кого еще принесло..?— начал было наемник, разворачиваясь, но его перебили. — Срок наказания раба вышел. Он пойдет со мной. Говорил воин в оранжево-черном одеянии стражника Дома. С ними не спорят. Рябой скрипнул зубами, нехотя выпуская свою добычу, как голодный волк. "Неужели всё? Это всё? Я выдержал и снова выжил?" Шен с трудом поднялся и как зачарованный двинулся к стражнику. Тот равнодушно взглянул на парня, бросил "Пошевеливайся" и вышел из шатра. Рябой недобро зыркнул на обоих и отвернулся. Игрушка выскользнула прямо у него из-под носа. "Напьюсь сегодня, — решил он". Южный горячий ветер бросил в лицо пленника песок и пепел, а вялая ругань солдат, скрип повозок, запах навоза оглушили Шена. Он зажмурился, выйдя из шатра. Шен отвык от солнца. Оно стояло в зените и светило сегодня особенно ярко, мягко лаская кожу, или ему просто так кажется с непривычки? Был полдень десятого дня. Шен поспешил за стражником Дома, не желая оставаться здесь ни минутой дольше. Выходя из солдатского шатра, он не обернулся, чтобы посмотреть на Рябого. Прошлое Шен оставил прошлому, а сейчас шел в будущее и чувствовал себя так, будто его отпускают на свободу — столь велико было его облегчение. Сейчас возвращение в Дом казалось ему чуть ли не счастьем. Шен понял слова Элассана. Это очень хорошо, когда у тебя только один хозяин. "Особенно, когда он отсутствует", — добавил про себя Шен и чуть заметно улыбнулся. Шен шел через враждебный лагерь северян, ёжась и вздрагивая от каждого громкого звука, от каждой крикнутой вслед фразы, и старался не отстать от стражника. Солдаты провожали южанина едкими шуточками и предложением погостить еще. Стражник не снисходил до ответа солдатам, а Шен старался стать как можно незаметнее и невидимее, держась рядом с ним. Ветер донес знакомый мускусный запах. Шен замедлил шаг и обернулся. Два наемника вели под руки Кота. Глаза его были открыты, но явно совершенно слепы. Он неуверенно переставлял ноги и в лице его было что-то мертвое и жуткое. — …стоял на пустыре как вкопанный и таращился на солнце, — рассказывал один из ведущих солдат второму. Тот недоверчиво хмурился и чесал макушку. — Прямо на солнце, слышь! Сколько он так простоял, не знаю, да только ему хватило. А в руках-то коробка какая-то с двадцатью золотыми! И настоящие, не подделка, мы с ребятами проверили. Такие деньжищи, а! Поделили между собой, ясное дело, этому-то, — солдат мотнул головой в сторону Мовеона и с явным удовольствием втянул его запах, — уже ни к чему. Только что с ним делать теперь? — Отведем Кота к нам, — хохотнул второй, подмигивая товарищу. — Я знаю, что с ним можно делать. Кот, словно расслышав что-то сквозь пелену безумия, дернулся, зашарил руками в воздухе, забормотал, но солдаты схватили его крепче и потащили за собой. — Пьяный был небось или обкурился снова чем, — окрикнул проходящих кузнец, вытирая пот со лба. Лошадь, которую он подковывал, оказалась норовиста, переступала копытами, ржала и всячески мешала ему делать свою работу. — Да не, безумец какой-то. Кто он такой, не говорит. Он вообще не говорит. Немой что ли? — Бывает же. А не тот ли это лучник, победитель в соревнованиях? Как его, Мовеон? — Лучник? Но он же совершенно слеп! Ему солнце глаза выжгло к херам. — Тогда еще не был слеп. — Ведите его к лекарю, быстро! — распорядился кузнец. Первым порывом Шена было подойти к Коту, но в следующую секунду он вспомнил всё, что произошло, и в нерешительности замер. Стражник Дома досадливо обернулся и прорычал, что если раб не пошевелится, то останется здесь навсегда. И вообще, какого Проклятого Бога он лишний раз таскается по жаре и пыли и пропускает обед из-за всяких рабов? Мовеона провели совсем рядом. Кот, конечно, не мог видеть Шена, а тот его не окликнул. Проводил взглядом знакомую фигуру, вдохнул последний раз мускусный запах и решительно зашагал к Дому. Шен был умен. И умел сопоставлять факты. Его давно уже насторожило то, что Мовеон появился в шатре так вовремя и занимался только им на протяжении двух дней, не подпуская остальных наемников. Никто не будет проводить с одним рабом неотрывно двое суток. Обычно к нему приходили, развлекались и уходили по своим делам. Как будто у Кота была причина вести себя так, а не иначе. И он понял — Таис. Она дала Коту задание (видимо, просто присмотреть за Шеном), он выполнил задание не так, как она хотела, и это — наказание. Ослепить лучника очень в духе чародеев. Последнее развлечение обошлось Коту слишком дорого. Но Шен не радовался, что за него отомстили. Он вспомнил Таис, высокую девушку с серыми глазами и задорной улыбкой, пушистые каштановые волосы и синий шелк платья, выступающие позвонки на хрупкой спине и ледяную сталь в голосе, и вспомнил — на мгновение — выброшенную вперед руку, белесые глаза, расползающийся по шатру пряный туман и дикий долгий предсмертный вой того, кто напал первым. Шен поёжился, несмотря на знойный день. "Она защищала меня. Так, как могла. Так, как умела. Быть может, это и правда был единственно возможный выход — найти наемника понадежнее и дать задание. И неважно даже, что он не справился. Она думала обо мне. Она старалась меня сберечь, — убеждал он себя". Но благодарности Шен почему-то не испытывал. В сердце поселилась смутная тревога. Дом Солнца назывался так из-за своих знаменитых ворот. Высокие золоченые шпили вздымались высоко в воздух, как острые стебли лозы, сплетаясь друг с другом, устремляясь к жаркому южному солнцу. И тысяча маленьких солнц увенчивала их и слепила глаза тем, кто осмелился их поднять. Над воротами находился большой золоченый солнечный диск со встроенным циферблатом. Он медленно и беззвучно прокручивался, всегда указывая точное время. Сам Дом и его сады находились на холме, окруженные лабиринтом заборов. Зловещие слухи ходили о тех несчастных, которые пытались бежать. За первую, широкую и низкую стену выбраться, при должном умении, было несложно. Но далее начинались непроходимые колючие заросли, магические ловушки (чародеи установили их явно в насмешку, хотя вероятнее всего, им просто хорошо заплатили) и следующие-следующие-следующие заборы, расположенные хаотично, без всякой системы и взаимосвязи, разной высоты, конструкции и сложности. Иногда кости сбежавших находили стражники, совершавшие обход, тогда они привозили их и вываливали у входа около фонтана. Розовые, гладкие, совершенно чистые кости, совсем без повреждений. Можно было только гадать, какая смерть застала их обладателей, какое существо содрало с них плоть. Впрочем, теперь Шену было с чем сравнивать — он помнил, как стекала плоть с того наемника, что набросился на Таис, помнил, как выглядели его останки. Значит, магия. Но чаще костей не находили. Только и за пределы территории не выбирался еще никто, это тоже было известно. Попасть в Дом и выйти из него можно было только по одной — главной — дороге. У ворот Шен обернулся на расстилающийся в долине лагерь. Солнце палило нещадно, воздух был так раскален, что казалось, было больно дышать. Слева, в стороне от основной армии, будто сами по себе, стояли шатры чародеев. Шен сразу нашел взглядом пестрый, будто в заплатках, шатер, отливавший всеми оттенками красного. Около него неподвижно стояла фигурка в синем и смотрела в сторону Дома. У Шена сильнее забилось сердце. Он знал, чувствовал — она смотрит на него, более того, он был уверен, — видит его. Шен хотел и не решался поднять руку, помахать, дать какой-нибудь знак, поблагодарить за все, что чародеи сделали для него, за всю их доброту (чем только он ее заслужил?), покровительство и помощь… Увидятся ли они еще когда-нибудь? Успеет ли он всё это сказать? В следующую минуту Таис по прозвищу Дурман отвернулась, вскинула руки к палящему солнцу и стала медленно раскачиваться из стороны в сторону. Наверное, она пела. Наверное, красиво. Стражник пихнул Шена в спину — ворота Дома открывались.