***
На следующий день, утром,Асакура-старший проснулся очень рано. Намного раньше обычного, ведь близнецы, и один и второй, очень любили спать. Если бы не Анна, то мальчики не просыпались бы до обеда. Но суть не в этом. Хао, потягиваясь и зевая, поднялся с футона. Ноги болели так, словно шаман обежал пол земного шара. Мальчик тихо вздохнул, откинув мешающие волосы за спину. Его немного заспанный взгляд упал на письменный стол. Странно было то, что обычно прибранный, благодаря чистоплотной Кино стол был пуст. А теперь на нём лежал немного потёртый лист с каким-то текстом. Может быть Асакура и не обратил на него внимания, но почерк был явно не его бабушки. "Неужели старушка училась каллиграфии?" про себя усмехнулся парень, рассматривая загогулинки и чёрточки у иероглифов. - Идиот, это же почерк Асахи! - воскликнул Хао, ударив себя по лбу. Йо, ещё мирно спящий рядом, дёрнулся от громкого голоса брата. Старший близнец прикусил губу, чтобы не разбудить отото. В животе у парня что-то сжалось. У него дрожали руки, когда глаза бегали по строчкам. Однако прочитав до конца, мальчик просто тупо уставился в послание. "Токио. Амидамару." И всё. Это всё, что было написано. - Жуткая бессмыслица, - пробормотал Хао, водя пальцем по уже застывшим чернилам. - Что вытворяет этот пройдоха? Зачем уезжать из родного Изумо так далеко? Идея казалось настолько безумной, что с некой злостью в душе мальчик решил, что Доуджи свихнулся. После этой мысли шаман почувствовал отвращение к себе. Асаха выручил его. Уже столько раз рисковал своей жизнью. Одинокий, брошенный всеми мужчина. - Что это там у тебя? - резкий девичий голос заставил Асакуру подскочить на месте, а Йо проснуться. Хао понял, что пропал. На щеках появился лёгкий румянец, который под строгим взглядом Анны и брата стал только заметнее. - Ничего, - всё же решил продолжить сопротивление парень, поспешно спрятав пергамент за пазуху. Подальше от посторонних глаз. - Кто тебе написал? - грубовато спросила Киояма со взглядом стервятника, который вцепился в свою добычу. - Никто, - уклонился Хао, отводя взгляд в сторону. Он чувствовал на себе два взора: один, непонимающий, Йо, а второй, прожигающий в нём дыру, Анны. - А почему так краснеешь? - недоверчиво произнесла медиум и тут же ехидно улыбнулась, сложив руки на груди. - Это от твоей подружки! Признайся! - Нееет! - на сей раз крайне возмущённо воскликнул шаман, чувствуя, что уже стоит перед ними, как варёный рак. Абсурдность мысли, что Асаха женщина накрыла парня волной ужаса и истерического смеха. Он еле сдержался, чтобы не упасть на пол, дёргая руками и ногами. - Ну всё правильно же! - вдруг подскочил Йо, тем самым выведя брата из его грёз. - Анна, что это на нём? - мальчик ткнул в близнеца пальцем. Киояма прищурилась и подцепила двумя пальцами длинный чёрный волос. Она изучающе, словно учёный, рассматривала его ещё минут десять, а после усмехнувшись сказала: - А у твоей подружки очень красивые локоны. От возмущения у парня волосы поднялись дыбом. И злосчастный листок выпал наружу. Но не успел старший его подхватить, как пергамент оказался в цепких руках Киоямы. Глаза бегло прошлись по строчкам. - Токио? - удивлённо произнесла она. - А откуда этот некто узнал о том, что сегодня Йо уезжает в Токио? Хао даже поперхнулся. - Уезжает? А почему я об этом не знаю? - грозный взгляд устремился к вышеназванному, который невольно сглотнул. - Ну да, - отозвалась девушка, по прежнему сжимая письмо в руках. - Там будет его новая школа. А когда придёт время турнира, он снова прибудет в Изумо. - разумеется, Анна не знала, что и старший близнец намерен участвовать. Мальчик лишь тяжко вздохнул. Как только Йо с невестой вышли из комнаты на кухню, Хао решил разузнать, кто же такой этот самый Амидамару. Почему-то появилось чувство, что это имя ему знакомо.***
Этой ночью спал Хао неспокойно. Брата с ним не было, родителей тоже. За окном выл ветер, словно раненный зверь. Но что больше всего беспокоило шамана, так это кошмары. Один и тот же сон. Люди, меч, раны, боль, крики, и снова боль. А после он просыпался в холодном поту и тяжело дыша. Стараясь выравнять сбитое дыхание, парень высунулся в окно, обхватив свой обнажённый торс руками. Из карих глаз катились слёзы, оставляя влажные солёные дорожки на щеках. Не зная, как поступить, мальчик решился идти к единственному, кто понимал его - к Асахе. Было лишь четыре часа ночи, так что Хао не боялся быть пойманным за руку. Моля всевышнего, чтобы деревянные полы не скрипели, шаман прокрался мимо спящего Йомея и выбежал на улицу. - Ты куда-то спешишь? - раздался тихий, но такой восхитительный, ласкающих слух, голос. Асакура был готов растаять, услышав его. - Асаха, - улыбнулся он и повернувшись назад, крепко обнял черноволосого мужчину. Тот на мгновение опешил, но всё же обнял парня в ответ. - Ну и фантазия у тебя, - хитро усмехнулся Доуджи, когда Хао немного отстранился. Мальчик подавился и начал кашлять. Внезапно ему захотелось провалиться сквозь землю. - Ну...извини...что так...вышло, - запинаясь поспешно сказал он, глядя в землю. Послышался тихий вздох а после смех. - Представить меня девушкой...это слишком, - ухмыльнулся оммёдзи. - Но ради тебя... Асакура опять густо покраснел. - Шутка, - поспешил успокоить его мужчина. Как обычно, пройдя в храм, друзья устроили чаепитие и рассказали о всём, что у них произошло. Спустя какое-то время, Хао решил начать разговор, который был необходим ему: - Асаха, - позвал он. - Ты помнишь то послание? Я хочу знать, кто этот Амидамару. Колдун внимательно слушал, после чего опустил фарфоровую чашку на циновку и сложив ноги по-турецки посмотрел на собеседника. - По правде говоря, этот Амидамару, как я решил, очень подошёл бы твоему брату. Дух-хранитель. На один момент мальчик даже опешил. Имя мелькнуло где-то в глубинах памяти. Учебник по истории. - А этот твой Амидамару, - Хао отпил ещё немного чая. - Кто он? Какая-нибудь знаменитость? Оммёдзи немного помрачнел. - Это великий самурай, чья голова в настоящее время покоится на памятной горе. В Токио. - Самурай? - удивился шатен. - А... что с ним случилось? Асаха снял со стены какой-то длинный свиток и развернул его. Это был портрет воина, вооружённого острыми, как бритва мечами. - "Портрет великого Амидамару", - прочитал Хао надпись в слух. - Гляди же, - мастер онмё поднялся на ноги и взметнул руки к потолку, словно намереваясь дотянуться до него. - Всевышний дух, дай мне, шаману, связывающему звену между мирами и пророку показать тайные воспоминания, скрытые здесь! Тьма поглотила комнату целиком, подобно большому голодному волку. (воспоминания Асахи, жизнь Амидамару во дворце) Молодой юноша сидел подле императора, обмахивая себя веером. Сам же правитель не сводил глаз с крепких статных мужчин, сидящих на коленях возле его трона. Тот из них, чьи длинные светлые волосы были завязаны в высокий хвост, первым начал свою речь: - Я осмелюсь просить у вас работу, - Амидамару (а это был именно он) опустил голову, хоть и не отвёл глаз. Сам император с удивлением осматривал путников. Главным образом радовал его почёт, оказываемый ему. Слуги кругом охали и ахали, рассказывая о том, как могуч и прекрасен их владыка. Но Асаха, находящийся по близости, не видел в старом и больном обладателе большого кошелька ничего изумительного и превосходного. По его мнению, император был нахалом и тщеславным дураком, не способным держать порядок в стране. Действительно, эти два десятка лет для Японии прошли не в лучшем свете: постоянные войны, голодающие дети, грязные сироты, набеги на деревни. Доуджи тоже строил глаза, мило улыбался, обмахивая себя веером, но всё это мастерски скрывало отвращение с своему господину. - Работу? - вкрадчиво поинтересовался правитель, оглядывая придворных, словно спрашивая у них совета. Хоть на самом деле его не заботило не одно мнение. - И что же вы можете? Собственно, Амидамару был нанят в тот вечер в армию императора, а Мосуке (его друг) стал кузнецом. Единственный, кто не доверял новым обитателям, был Асаха. Колдун не находил себе места. Метался по комнате, как в лихорадке. Нервно сжимал веер так, что костяшки тонких пальцев побелели. Тёмные глаза бегло оглядывали каждый угол. Оммёдзи заметно нервничал. - Асаха-сан? - юноша резко обернулся, услышав своё имя. В дверях стоял источник его стресса - новый самурай императора. В новеньком, с иголочки, тёмно-синем, неплотно завязанном кимоно, за которым был хорошо виден накаченный торс мужчины. Серебристые волосы завязаны в высокий хвост, а правая ладонь лежала на рукоятке катаны. - Амидамару... - одними губами произнёс онмё, прожигая гостя взглядом и тот невольно сглотнул. - Что вам понадобилось в моей комнате? - холодным и официальным тоном поинтересовался он. Тот лишь дёрнул плечом. В обществе аристократичного и неприступного Доуджи, самурай чувствовал себя жутко неуверенно, даже не комфортно. От одного взгляда тёмных раскосых глаз хотелось провалиться под землю. - Вас звал к себе император, - как можно более вежливо ответил мужчина. - Я провожу вас. Асаха поднялся со своего места, пригладив немного растрепавшиеся чёрные волосы, выпрямил спину и подошёл к своему спутнику. Амидамару был почти на голову выше и на пол сажени шире в плечах. Забыв о правилах дворцового этикета, светловолосый юноша уже протянул оммёдзи руку. Но тот косо посмотрел на меченосца и сложил руки в широкие рукава своего каригину. Мужчина проводил заклинателя прямо до покоев правителя. Колдун немного замялся, оставшись один. Постояв так минуты три он зашёл. - Асаха, я ждал тебя, - проскрежетал голос настолько неприятный, что Доуджи невольно сжал кулаки. - Присаживайся. Взглянув на императора, мастер онмё присел напротив, внимательно глядя на своего повелителя. Его глаза были чёрные и абсолютно пустые, как колодцы, мутные, от слишком роскошной жизни и что самое главное - наглые. - Что-то понадобилось? - отведя взгляд спросил оммёдзи, чувствуя, что вот-вот развернётся и уйдёт. - Твой совет, - вкрадчиво прошептал мужчина, вдруг оказавшись за спиной подчинённого, убирая непослушные пряди его чёрных волос за спину, чтобы не мешали. По позвоночнику Доуджи словно пустили электрический разряд. Он еле удержался, чтобы не подскочить. - К-какой же? - деловито сказал юноша, держась прямо и бесстрастно. В следующий миг возле шеи заклинателя оказалось наточенное лезвие очень острого клинка. - Этот меч для меня выковал Мосуке, наш новый кузнец. Он утверждает, что лучше этой катаны быть не может. Но я начал сомневаться. Ты придворный колдун и пророк, Асаха. Так подскажи, что мне делать? Тут в душе шамана всё перевернулось верх дном. Опасения не оставляли его. "Если эти двое останутся во дворце, то не миновать беды." - это единственное, что знал оммёдзи. Но как подстроить всё так, чтобы это не выглядело запланированным заранее хитроумным преступлением? Ведь если всё провалится - то можно лишиться головы. Император этот ранее был просто высшим чиновников. Только когда предыдущий правитель умер, не оставив наследника, он взошёл на престол. И был человеком жестоким по своей натуре. Наконец собравшись с мыслями, Асаха начал: - Если Мосуке сотворил такой великолепный меч, то значит. что сможет сделать кому-то ещё лучше. И тогда на нас нападут. Знаете, как надо поступить? - резко развернулся оммёдзи, и глаза мужчины округлились. - Прежде чем это произошло, нужно убить кузнеца. Но сделать это втайне от всех. Запомните мои слова, господин. Император о чём-то думал, чуть сдвинув брови. А после улыбнулся одной из своих самых неприятных улыбок: - Ты мудр не по годам, Асаха-сан. Я сделаю так, как велят мне звёзды. "Как будто-бы тебе есть до них дело, старый идиот" - прошипел Доуджи, про себя, конечно. - Это сделает его друг, - визгливо засмеялся правитель страны восходящего солнца и кликнул Амидамару. Он изложил самураю весь план, приказав убить Мосуке этой же ночью. - Но...он же мой товарищ! Мы росли вместе и... - тут же светловолосый осёкся, увидев недовольство в глазах императора. Он не мог ослушаться хозяина, как бы грустно это не было. После, воспоминание оборвалось. (уже вернувшись в реальность) - И это всё? - тупо спросил Хао, потому что не мог поверить своим глазам. - А что дальше? Что случилось с Мосуке и Амидамару? - Оба были мертвы к следующему восходу солнца, - вздохнул юноша. - По моей вине. Зато страна сохранилась. Точнее, значительная её часть. Амидамару был казнён на площади, потому что, как говорят, убил почти всю армию легендарных самураев.