Опасная страсть

      Иван переступил порог квартиры и сразу заметил отцовские ботинки у входа.       — Пап, ты дома?       — На кухне, — послышалось в ответ.       Парень тут же разулся и поспешил к нему.       Стоило ожидать, что Александр будет выглядеть не самым лучшим образом. Он вообще имел привычку забывать о том, что надо поесть и поспать. Ваню это всегда раздражало. Не отцовская забывчивость, а именно то, что ему так наплевать на самого себя. Конечно, помогать людям — это очень хорошо, никто не спорит, но зачем же доводить себя до подобного состояния?       — Когда ты вернулся?       Старший Брагинский сидел за столом и выкуривал сигарету. Ещё одна привычка отца, которую Иван так не любил. Перед ним стояла большая кружка с кофе.       — Вчера ночью.       — Я думал, ты останешься в больнице на ночь.       Иван присел по другую сторону, стараясь игнорировать неприятный ему запах любимого напитка папы.       — Как видишь, не остался. Я был в другой больнице, у пациента особый случай.       Юноша нахмурился, услышав это. Неужели отцу мало одной работы, на которой он пропадает круглыми сутками?       — Что-то я совсем не пойму, — сказал он. — У тебя подработка? Зачем ты лечишь пациентов из другой больницы?       Александр старался не смотреть на сына. Обычно он так делал, если пытался скрыть от него что-то. Иван слишком хорошо изучил привычки и повадки отца.       — Меня попросили заняться этим делом, — уклончиво ответил он, уставившись в свою чашку.       Это может показаться странным, но он постоянно робел перед сыном и дико переживал, если расстраивал его. В последнее время это происходило всё чаще и чаще.       — То есть, это даже не по работе?       Иван был удивлён. Хотя, казалось, чему тут удивляться, Александр в своём репертуаре. Тратить своё личное время на чужих пациентов только потому, что его попросили. Разумеется, эти просьбы куда важнее отдыха или единственного сына, который искренне за него волнуется.       — Не по работе. Но дело очень важное…       — Как всегда.       Младший Брагинский не стал больше слушать. Ничего нового ему всё равно не скажут. Либо дело важное, либо оно интересно, либо просто очень хороший знакомый попросил.       Проигнорировав взгляд отца, Иван направился к холодильнику. Отыскав бутылку с соком, он взял с полки стакан, при этом старательно игнорируя Александра. А тот молчал, и это настораживало. Неужели это ещё не всё, и осталось что-то, что может удивить любимого сына сильнее?       Вернувшись за стол, Иван глотнул холодного нектара и снова посмотрел на отца.       — Я чего-то ещё не знаю?       Тот как-то странно кивнул.       — Меня сегодня не будет дома весь день. Я иду к этому пациенту. Надо рискнуть и подвергнуть его гипнозу.       Иван снова нахмурился:       — А на работу ты когда намерен идти?       — У меня отпуск с сегодняшнего дня.       Парень едва воздухом не подавился.       — Что?! Отпуск? Почему ты мне не сказал? Ни к какому пациенту ты не пойдёшь, если так, — приказным тоном сказал Иван. — Отдохнёшь хотя бы один раз за три года.       То, что он позволил себе повысить голос, Александром не порицалось. Напротив, он признавал, что Ваня имеет полное право на него кричать. Его сын всегда был серьёзнее и больше приспособлен к жизни, чем он сам.       — Я не намерен отдыхать, Ваня. Ты и сам это знаешь.       Он сказал это тихим и спокойным, но не терпящим возражения тоном, давая понять, что решение это окончательное. Он в принципе своём не любил отдыхать, и уж тем более выезжать куда-то, где много людей.       Иван некоторое время буквально пялился на отца, но тот без проблем выдержал его взгляд. Игра в гляделки не дала должного эффекта, а потому парень лишь вздохнул.       — Папа, ты просто невозможен. Брать отпуск, чтобы работать — что может быть глупее?       — Считай, что я так отдыхаю. Тратить время на глупые развлечения не для меня, — спокойно отозвался Александр, понимая, что сын уже смирился. — Ты ведь и сам знаешь…       — Знаю-знаю, — огрызнулся тот. — Тебя даже могила не исправит, делай, что хочешь.       Какое-то время они сидели молча.       Александр внимательно смотрел на сына, который потихоньку отходил от раздражения и успокаивался. Как же он напоминал ему покойную Анну, она тоже постоянно ругала его за то, что он изматывает себя на работе. А ведь Ваня даже не знает, что эта самая работа стала для него спасением, когда не стало жены. Он тогда был близок к тому, чтобы сотворить с собой что-нибудь ужасное…       Сейчас единственный его смысл жизни — это сын. Возможно, он больше из-за этого взялся за жертву того самого маньяка. Очень хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы быстрее распутать это дело. Ваня слишком идеально попадал под описание всех жертв — высокий, светловолосый и бледный, как и прочие убитые.       Стоит ли говорить о том, что Александр просто с ума сходил от осознания того, что сын может стать следующим.       — Что у тебя на рукаве?       Иван несколько удивился, услышав этот вопрос. Старший Брагинский, у которого всегда было идеальное зрение, разглядел на рукаве ветровки сына небольшое, но отчётливо проступающее тёмное пятно. Его даже сам Иван не замечал, пока папа не указал.       — Да так, запачкался, — отозвался он, не желая вдаваться в подробности.       Однако такой ответ отца не устроил. Потянувшись к нему, он взял его за руку и внимательно уставился на рукав.       — Это опять кровь?       Парень лишь хмыкнул.       — Ну да.       — Что на этот раз?       — Ничего.       Ваня в спешке вырвал руку из захвата и усмехнулся. В самом деле, то, что сын с детства один дома ночует — ерунда, а то, что у него иногда находятся капельки крови на одежде — трагедия? Так что ли?       — Что произошло? — не унимался отец.       — Ничего. Я просто подрался.       Александр немного скривился. Не то чтобы он так проявлял недовольство… Просто сын, как правило, избивал людей по вполне определённому критерию — исходя из сексуальной ориентации того, кого бьёт. Будучи сам человеком нисколько в таких делах не заинтересованным в силу своей врождённой социопатии, Александр даже не задумывался над терминами «гей» и «гомофоб», пока ему однажды не пожаловались из школы несколько лет назад, что сын на почве своей гомофобии избил одноклассника. Случай удалось замять, но для самого Ивана это стало делом обыденным.       Откуда в нём вообще такая ярая неприязнь к геям, Брагинский не понимал. Однако при учёте того, что он сам находил некоторых представителей мужского пола привлекательными, и вполне мог быть бисексуалом, такое поведение сына его немного пугало.       — Подрался? Или опять избил того, кто слабее? — уточнил мужчина, в упор смотря на сына.       Тот вполне невинно улыбнулся. Помнится, Анна тоже так делала, когда хотела скрыть свои истинные эмоции.       — А нечего ко мне приставать.       Что ж, всё ясно. Драка явно была не за честь девушки.       — Ваня, пойми, они тоже люди…       Он уже хотел было прочитать ему поучительную лекцию о том, что надо быть толерантным, как вдруг сын его прервал:       — Уроды они, а не люди! Если так хочется друг с другом развратничать, то пускай, мне плевать. Но вот ко мне с этой хернёй зачем лезть?       — Не кричи!       Иван осёкся и стыдливо опустил взгляд.       — Извини… Давай не будем об этом, ладно?       Брагинский лишь кивнул, понимая, что повлиять на сына уже не сможет.       — Как там дела у Джеймса?       Обрадованный тем, что отец перевёл разговор в более мирное русло, Иван стал рассказывать о том, как ему понравилось в гостях у Джонсов. Обошлось без конфликтов…

***

      Высокий мужчина в потёртой одежде, с фуражкой на голове и армейским пиджаком, накинутым на плечи, толкнул своего товарища в спину.       — Ein Scheissdreck werde ich tun!* — крикнул на него тот, не поленившись показать фак.       — Halt die Fotze!* — мужчина вновь ударил «друга», на сей раз больнее. — Будешь делать, что я скажу! Мне плевать как и где, но ты его найдёшь!       — Я понятия не имею, где искать! Мы уже даже все морги осмотрели!       — Scheiss drauf!* Где хочешь, там и ищи!       Второму было просто некуда деваться. Наспех поправив куртку, он зашагал прочь, проклиная мысленно «чёртового психопата-Мюллера» и пытаясь прикинуть, где ещё можно искать их пропажу.       Мужчина смотрел ему вслед. Когда всё стихло, он уже куда более спокойным тоном произнёс:       — Wo bist du gegangen, Gilbert?*