Made of this

Some of them want to use you Some of them want to get used by you Some of them want to abuse you Some of them want to be abused.*

       Я слышу шаги. Они отдаются эхом от сырых стен, от склизких полов, повторяются еще раз у меня в голове, повторяются снова и снова. Шаги. Они оглушают и словно останавливают меня. Если секунду назад я действительно думал, что смогу превозмочь себя, выйти к тому человеку с лающим смехом и тому слепому мальчишке, то теперь я стою в нерешительности в пролете между новым залом с бродячими трупами и лестницей. Я отвратителен. Глуп, труслив, я не могу выйти туда. Я каждый раз вздыхаю, проглядывая сквозь клубы гнилостного пара на этих ссохшихся тварей, ищу глазами тех "нормальных", понимаю, что не смогу сделать и шага, застываю снова. Потом повторяю этот цикл. Я так беспомощен. Мне никогда не выйти отсюда. Если я сделаю шаг, то что изменится? Разве что-то поменяется? Я встану уже в зале и буду стоять, боясь столкнуться с мальчишкой или тем мужчиной, буду снова проклинать себя. Зачем я суда забрел? А как я сюда попал?        Совершенно не помню. Стоит мне начинать рыться в своей памяти, как я тут же начинаю задыхаться. Головная боль сильно сжимает голову, в горле начинает першить, дыхание перехватывает, я начинаю быстро дышать, но отравленный этими витающими в воздухе молочно-бледными массами пар только жжет легкие, делает их тяжелее. Я пару раз падал в обморок, на пол, залитый этой слизью, просыпался еще более слабым, беспомощным, долго не мог встать. Я... боюсь вспоминать. Все равно я не могу ничего поделать со своими провалами в памяти. Почему я помню все те ужасные случаи из моей жизни, о которых говорит тот мальчик? Почему я не помню все остального? Но сейчас речь вообще не об этом. Сейчас мне нужно найти того слепого. Я делаю маленький шаг: теперь я уже в зале. Здесь душно, к тому же стало еще темнее. Я практически не вижу. Ссохшиеся слабоумные каннибалы бродят около стен, оборачиваются на звук моего сиплого дыхания, темными провалившимися глазами провожают меня. Я иду медленно, боязливо, мои движения осколочны и неуклюжи. Я словно деревянная кукла. - Шаг за шагом, а ничего не поменяется. - Услышал я визгливый, слабый голос. Я обернулся, но никого не увидел. Внезапно чьи-то тонкие, липкие, холодные кривые пальцы схватили меня за ногу, тонкие струйки слизи, стекающие с этой ладони, с неприятным звуком падали на грязный пол. Я хочу закричать, но не могу - горло словно забилось от этого молочного тухлого тумана, каждый вздох отдается сильной колющей болью в боку. Дернувшись из последних сил, я с хрипящим полукриком упал, но ногу высвободил. - Ты беспомощный и глупый.        Это был тот слепой. В этой жуткой темноте его заплывший кровью глаз казался не красным, а черным. Словно дыра вместо глазного яблока. Он тяжело дышал, поднявшись над полом на локтях. Его выпученные невидящие глаза таращились в пустоту, он точно был слеп. Даже маленькой вероятности видеть очертания предметов у него не было. - Ты думаешь, что твоя жизнь может быть интересной. Она ничем не отличается от жизни остальных. - Прохрипел он, - возразишь мне? Что выдающегося ты сделал? Все твои "дела" - обман. Нет, самообман. - Заткнись! - Неуверенно сказал я, отползая по склизкому полу от него. Тяжелый дым испарений не дает мне узнать, как далеко находится стена. Я могу отползать от него до каких-то пор, но рано или поздно я уткнусь в стену. Тупик. - У тебя есть друзья? Хотя бы один человек, в котором ты уверен до конца? - Продолжал он, не сдвигаясь с места. Его руки дрожали, видимо, от усталости. Он упал на пол, потом поднял на меня лицо. Струйка крови текла у него из носа, слизь попала в глаза, но он не спешил вытирать ее. - Все они настолько относительны, что реши ты уехать из своего города, то они забудут о тебе быстрее, чем ты о них. Ведь они имеют еще каких-то знакомых. Они хорошо тебя заменят, - в его голосе не читалось каких-либо эмоций, он был безразличен, но одновременно увлечен своим рассказом. - Если вдруг ты умрешь, например... или пропадешь... кто тебя заменит? А ведь ее просто найти, да... - Захлопнись! - Просто найти ее, точно, - он внезапно улыбнулся, но тут же улыбка спала с его лица, - замену. Так просто заменить тебя. Я начал снова отползать. Я не могу его слушать. Не могу говорить с ним. Не оборачиваясь, я спиной вперед ретируюсь, пузырящаяся слизь уменьшает трение и я медленно, но довольно быстро отползаю. Тут моя спина наткнулась на что-то твердое. Вот и стена. Дальше нельзя - вот и мой тупик. Все тело стало в одно мгновение таким тяжелым, неповоротливым, что я не могу встать. Только беспомощно упираюсь ногами в скользкий каменный пол, да ловлю ртом гнилой воздух. Страшно, больно. Это не может быть правдой - все эти стены и потолки не могу быть реальными! Где уже конец моих страданий? Могу ли я проснуться и сказать с уверенностью "это был просто плохой сон"? Тем временем слепой медленно, с жутким безэмоциональным лицом ползет ко мне, скребя вывернутыми пальцами и отслоившимися ногтями по влажному полу. - У тебя нет талантов. Есть умения, но не талант. Мало кто признает тебя. Твои достижения в узких областях не ценятся всеми нормальными людьми, признания которых ты хотел бы добиться. Ничтожество.        Я руками вожу по полу, в панике пытаясь придумать что-нибудь. Скулю, плачу, сбивчиво говорю что-то типа "остановись" или "не двигайся, не говори". Я ничего не могу поделать. - Этот голос так отвратителен. - Послышалось из-за спины. Но там же стена? Меня снова сковало от ужаса. За спиной у меня была не неприятная склизкая каменная поверхность, а ноги. Ноги того человека с лающим смехом. Как я мог его не заметить? Дрожь пробирает до костей, - если бы можно было заткнуть его, тебе было бы легче. Не так плохо жить в неведении. Друзья, которых нет, и воспоминания, которые причиняют боль, могут подождать.        Слепой словно и не слышал его. Он продолжал ползти ко мне. Он оперся на ладонь, но непослушные его пальцы не выдержали давления на руку - слепой покачнулся, выдвинутый мизинец хрустнул, согнулся в районе второй фаланги, кожа парня треснула и разошлась. Кость, прорвав тонкую плоть и сухие венки, показалась из перелома, кровь начала быстро сочиться из раны. Слепой упал и, схватившись за руку, начал громко кричать. Ссохшиеся слабоумные оборачивались на него, но не подходили. - Если бы они могли сожрать его, здесь бы было тихо, - продолжал мужчина, - очень тихо. Если бы он умер, старые ужасные воспоминания ушли бы. Или, может, вернулись бы другие? Хорошие воспоминания? Я дрожал, не в силах вымолвить ни слова. - Какие? - Только и простонал я. - Твои. Как зовут твою мать? - Отвечал он. Иногда истошные крики и причитания слепого перекрывали его слова, но это не было существенно. - А как отца? Как брата? Или у тебя сестра? Или брат и сестра? Или детей кроме тебя в семье нет? Ты помнишь хоть кого-нибудь? Я напряг память. Какие-то деревья, покрытые листвой, колышущаяся трава, дорожка и голос. Знакомый, нужный, вечный. Голос матери. Но я не вижу ее лица. Не могу найти ее. - Не могу, - тихо говорю я, все еще пытаясь отползти от слепого. Он сжался в комок на полу, прижал кровоточащую руку к себе, но плакать не перестал. - Он забрал их, - прошипел мужчина, показывая коротким пальцем на сжавшегося слепого, - они у него. Он украл их. Он помнит вместо тебя. Ты ничего не помнишь, потому что он!... Потому что он помнит! Я не могу перестать смотреть на слепого. Он перевернулся, поднял на меня глаза. Он больше не казался бесчувственным, он был весь красный, заплаканный, бледный. Он что-то пытался сказать мне, но не мог. Во мне проснулся жалость к нему. Я медленно пополз в его сторону. Не дожидаясь, пока я приближусь к нему вплотную, он хватается за ворот моей рубашки и шепчет: - Ты же помнишь, что человек, которого ты любишь, знает о тебе, о твоем существовании, но не знает тебя именно как личность? - Слабым голосом проговорил он, - вы не друзья и не приятели. Даже имя этого человека ты узнал от других людей. Тех, кто знает эту твою любовь. Кто общается с ней, пока ты стоишь в стороне. Эти люди знают, кого этот человек любит, но не говорят тебе.        Я начал свирепеть. Жалость, которую он так быстро вызвал, мгновенно сменилась на гнев, я со всей силы ударил его по лицу наотмашь. Он замолчал и осел у меня на коленях, темные с сединой волосы грязными всклоченными прядками разметались, он затрясся, словно в припадке. Внезапно он замер. - Сейчас он спит, но скоро проснется. - Слышался голос мужчины из-за спины, - и снова будет говорить. Он будет рассказывать тебе твои же воспоминания. Он будет думать вместо тебя, выбирать вместо тебя.        Мужчина присел рядом со мной. Его шумное дыхание эхом отдалось от склизких стен, вдруг я услышал шаги бродячих трупов. Стало еще темнее, я заволновался, но тяжелая рука мужчины с лающим смехом упала мне на плечо, его голос продолжал отдаваться в моей голове: - Знать вместо тебя, любить вместо тебя. - Он протянул мне камень. Сначала я не понял, что он хочет от меня, но когда я опустил глаза на голову спящего слепого, я услышал голос этого мужчины уже в голове. "Здесь все убийцы, если он умрет, это будет лишним благом для местных слабоумных," - услышал я. - Радоваться вместо тебя, волноваться и грустить вместо тебя. Пока ты гниешь здесь. - Говорил уже реальный мужчина, вкладывая мне в руку камень. Он был такой же склизкий, как и стены, но более острый, тяжелый. Я даже знаю, откуда он его взял. Скорее всего, это осколок стены. "Они так голодны. Эти нелюди вокруг. Они хотят полакомиться кем-нибудь из вас. И им все равно, кто это будет - ты или он. Кого будет тебе приятнее отдать на растерзание?" - Твердил голос в моей голове. - Твоя мать, твой отец, знакомые, любимые - все теперь принадлежат ему. Они всегда принадлежали ему. Но мы можем их забрать. Или отдать кому-нибудь другому. Как думаешь? - Уже говорил голос из реальности. От этого всего голова идет кругом. "Преследуй свои эгоистичные цели - тебе ведь все равно, кто он? Его смерть сделает тебе приятно?" - голос уже перерастал в крик. Я не могу это больше слушать. Кто-то в этой комнате действительно должен заткнуться навсегда. - Кости черепа не такие уж твердые, если есть нездоровое рвение, - вкрадчиво заметил мужчина.        Я не могу никого из них больше слушать. Я верю. Верю, что слепой должен умереть. Я не могу отдать ему воспоминания. Я не могу перестать ревновать свою жизнь к его памяти. Исчезнуть или умереть. Это непросто, ведь мы заключены в памяти других людей. Этот слепой может исчезнуть только после моей смерти - только когда моими воспоминаниями никто не сможет владеть. Если мои воспоминания стерты, то где моя связь с реальностью? Где я? Не могу так больше! К черту!        Камень был скользким, но он не выпадал у меня из рук. Волосы слепого были мягкими, они прилипали к моим рукам. Кости черепа очень твердые, больно рукам и я плачу. Бродячие трупы собираются вокруг. Я вижу только свои темные ладони. Темные? Или черные? Точнее красные? Не знаю. В этой темноте не разберешь. _______________________________________________ * Кто-то из них хочет использовать тебя, Кто-то хочет, чтобы ты им воспользовался, Кто-то хочет оскорбить тебя, Кто-то хочет быть оскорбленным