Влюбленные идиоты

— Любишь? — Маринетт встрепенулась. Весьма неожиданный поворот событий произошел с ней только что. Парень, с которым она очень мало общалась, с которым почти не проводила времени вместе; с которым едва ли взглядами дружелюбными обкидывалась, а тут… Он улыбался, как никогда раньше и крепко держал её руки в своих. Ей казалось, что сердце вырвется за орбиту всего тела. Нет, не потому что он ей нравится и она взволнованна, а из-за того, что она нервничала. Для неё это было впервой. Впервые ей кто-то признается в любви. Феликс стал первым, кто сказал ей «люблю». — Т-то есть как и когда? Я-я имею в-виду… — Она была готова сгореть со стыда. Щеки невольно вспыхнули, а взгляд голубых глаз метался из стороны в сторону, смотря куда угодно, но только не на него. — К-как давно ты меня… Н-ну это… Любишь? А-ха-ха…       Он лишь рассмеялся с подобной реакции на её слова, искренне радуясь, что она не повела себя чересчур серьезно, как это случается у других пар и в большинстве случаев, когда не взаимно. Ожидание лишь сдавливало ему горло, а она не знала, что и сказать, поэтому решила быть честной с ним.  — Я полюбил тебя с начала первого семестра. — Вновь улыбнулся он. Адриан и Бриджит были сейчас в шоке с трех вещей: с того, что Феликс почти год любит Маринетт, с того, что Феликс может так лучисто улыбаться, ведь даже родной брат не замечал подобных выпадов, и с того, что он любит сестру Бриджит Дюпен-Чен. — Когда ты перевелась сюда вместе со своей сестрой, я сразу же тебя заметил. Умная, рассудительная, тихая, спокойная, вежливая, весьма улыбчивая. Это и завлекло меня с того самого дня, когда ты выбегала из коллежа и кричала «Меня приняли!». Вроде бы двуличная разница в тебе, но это… Так очаровательно.       Бриджит едва сдерживала страдальческий вой, затыкая рот ладонью, с превеликим ужасом наблюдая за ними. Сердце хотелось разорваться надвое, также как и у Адриана. Он и понятия не имел, что брат влюблен в Маринетт. В ту девушку, с которой он стал сближаться в ту ночь после репетиторства; в ту девушку, которая заставила его чувствовать нечто странное. Девушку… Его первую любовь. Адриан действительно был так слеп, раз не замечал все те улыбочки Феликса, обращенные в сторону Маринетт? Действительно ли не замечал перемен в его настроении? Определенно не замечал.  — Это очень неожиданно… — Начала было девушка, натянув нервную улыбку на лицо, и наклонила голову набок. — Но я хочу дать тебе честный ответ. — Парень заметно напрягся, но держать улыбку не переставал. — Мне очень приятно, что ты рассказал мне о своих чувствах, Феликс. — Её руки в его руках напряглись. Он это почувствовал. — Но уже есть кое-кто другой. — Маринетт подняла голову и посмотрела в налитые грустью голубые глаза. — Уже есть кое-кто, кто мне очень симпатичен и приятен.       Феликс отпустил её руки и мрачно усмехнулся.  — Кое-кто другой?.. — Его голос звучал также мрачно, как и выглядел его оскал. Она не знала почему, но сейчас он скорее пугал её нежели заставлял волноваться. — Кто он?  — Я… Не могу сказать. — Потупила взгляд Маринетт, после чего попыталась улыбнуться. Он вздохнул.  — Попытаться стоило. — Феликс одарил её обреченной улыбкой, а затем похлопал по плечу и вышел из класса, где заметил Бриджит и Адриана, что занемели от шока, да и остолбенели заодно. — Интересно? — Язвительно прошипел он. Они не отвечали. — А тебя твоя уже отвергла или только собирается? — Обратился он к брату со взглядом, наполненным хладнокровием и обидой. Слова зеленоглазого застряли в горле, поэтому он не смог ответить ему. — Понятно. — Добавил Феликс и двинулся в неизвестном направлении.       Адриану поистине стало грустно после увиденного. Казалось бы, он должен радоваться, что Маринетт его отшила, но… Он хотел получить ту самую возможность, чтобы брат больше не был так холоден к нему, уделял больше внимания, был кем-то близким, нежели таким же отстраненным от всего — Габриэлем Агрестом. Это было так больно, что Адриан почувствовал, как два куска его мира рухнуло в одно мгновение. Одна часть потому, что Феликс беспричинно обошелся с ним так, а вторая из-за неё — из-за этой девушки — Маринетт Дюпен-Чен. Она же сказала, что «есть кто-то другой», но кто?.. Парень предполагал, что это мог быть он, но подозрения продолжали терзать его. И прямо сейчас. Маринетт весьма далекая для него девочка, которую он, конечно же, знает мало… Но, которую уже успел полюбить. Полюбить всё в ней. Быть может, у неё есть поклонники, а может и какие-либо друзья, которые ей нравятся. Всякое бывает.       Бриджит не проронила и слова с того самого момента, как стала подсматривать. Выходит, что Феликс всё-таки был заинтересован в девушке и, к несчастью, не к ней, а к её сестре. Надежды на что-то хорошее вмиг разбились у неё перед глазами, когда Маринетт подняла голову и увидела сестру из-за угла. На синие глаза длинноволосой накатывались слезы, застилая зрение и превращая его в более смутное. Она ушла, а Мари не знала — гнаться за ней или нет. Она просто не знала — виновата она в чем-либо или нет. Затем она повернула голову влево, смотря на до сих пор потрясенного Адриана. Брюнетка посчитала такое поведение тем, что он просто в шоке с того, что его брат влюблен в кого-то вроде неё.

***

      Этой же ночью Маринетт сидела на кровати, облокотившись спиной о стенку, а ноги, прижав к себе, обхватила руками, укладывая на них голову, грустным взглядом смотря на окно. Ей было больно. Внезапная тоска окутала её с ног до головы. Она просто не понимала — почему все так расстроены? Почему Феликс так огорчился? Почему Адриан избегал её остаток учебного дня? Чем она заслужила то, чтобы слушать душераздирающий плач сестры из соседней комнаты? И почему Кот Нуар не пришел к ней, когда она так в нём нуждается? Она потеряна и не знала, что делать. Как решить все проблемы одним махом…       Взгляд девушки пал на дверь в комнату сестры, и она опять-таки услышала громкие всхлипывания Бриджит. Она была расстроена. Столько усилий было вложено в то, что бы хотя бы пригласить его в кино; столько морального духа было потрачено на то, чтобы заговорить с ним в той или иной ситуации и столько надежды было в ней, которая сегодня разбилась, осыпаясь градом осколков на её голову.       Дюпен-Чен вздохнула, понимая, что лучше не вмешиваться в это и позволить сестре выплакаться, поэтому легла на кровать и повернулась к стене, обхватывая руками подушку. Ей и самой хотелось плакать, но что-то не позволяло слезам выходить за края глаз. Словно копилка отрицательных эмоций ещё не накопилась, чтобы разбиться и выпустить всё с себя.       Через час в окно постучали, но девушка не обращала на это внимание. Стук разбудил её, но она, даже открыв глаза, не двинулась с места, продолжая озлобленным, но в то же время и пустым взглядом всматриваться в бежевых тонов стену.  — Маринетт. — Кот проскользнул в комнату и подошел к кровати, аккуратно укладывая руку на её плечо. — Ты спишь?  — А ты пытаешься меня разбудить? — Раздраженно ответила девушка, чего Кот явно не ожидал. Столь грубое заявление заставило его изрядно удивиться, ведь Маринетт в большинстве случаев оставалась спокойной и сдержанной. Какие-то секунды она прислушивалась и поняла, что в соседней комнате тишина. Вероятно, Бриджит вымоталась из-за всего этого эмоционального наплыва и рыданий, поэтому сейчас лежит в кровати и спит.  — Я пришел по весьма серьезному делу, Маринетт. — Слегка нахмурился Кот, и брюнетка приняла сидячее положение, из подлобия смотря на парня. Он выглядел каким-то замученным, морально истощенным и грустным. Это заставило её смягчиться. Быть может, ему нужна помощь в плане ободрения или же необходимо просто поговорить. Если это так, то это всё объясняет, почему тот не приходил к ней, а ведь обычно заскакивает каждый день, воодушевленно что-то обсуждая с Бриджит, но сегодня, как оказалось, был не тот самый момент для подобных разговоров.  — У тебя что-то случилось или ты пришел убедиться, что у меня всё плохо?       Он вздрогнул. Ему прекрасно понятно, что происходит и он так же ясно видел, как дома страдает Феликс, наваливая уже третью кружку кофе за последние три часа. И Бриджит, и его брат сейчас были в тяжелом эмоциональном положении, которое может повлиять на всю их жизнь. Кот догадывался: Акумы могут быть уже в пути, поэтому пока не поздно он должен выбрать девушку, способную дать отпор всем этим странностям, потому что один он не сможет справляться вечность. Кубов, в которые он заточает этих существ осталось не так много. Поэтому ему нужна она — ЛедиБаг. Пускай Нуар и не видел в этом хрупком тельце героини, но, казалось, выбора у него не было.  — Маринетт, я…       В соседней комнате послышался грохот и звуки разбитого стекла. Странный кульбит, зовущийся испуганностью и страхом, тут же сделал оборот от грудных клеток до самых пяток.       Они тут же кинулись туда, однако в спальне никого не обнаружили. Лишь осколки разбитого стекла, некоторые разбросанные на полу вещи и больше ничего… Маринетт и Кот замерли в неком оцепенении, будто ноги оказались прибитыми к полу. Сердца вылетали у обоих. Дюпен-Чен была готова расплакаться. Её сестра… Она не могла потерять её, как другие люди потеряли своих близких. Нуар тоже понимал, что раз Бриджит акуманизировалась, то и до Феликса не далеко. Ситуация была редкостной и очень серьезной.       Однако, всё же повезло в кое-чем. Родителей девушек не было дома, так как они были в ресторане, наслаждаясь своим романтическим свиданием. Вдали от бытовых забот и излишних хлопот. Но… Как она объяснит родителям разбитое окно, мать вашу?! Порядок в спальне она ещё сможет навести, а вот что со стеклом делать…       Она стянула плед с кровати и натянула на раму окна, плотнее зажимая ткань за уголки. Это только на первое время, а пока… Нужно было что-то предпринимать.  — Кот! — Маринетт вцепилась в его руки. По нем прошла нервная волна, заставляя разум на секунду помутнится. — Только не говори мне, что её нужно будет заточить в тот куб!       Он молчал, строя в голове какой-нибудь план, но Маринетт, что крепче сжала его руки в своих не давала сосредоточится.  — Ты нашел её?! — Голос стал превращаться в невольный крик. — Ты нашел ту девушку, Кот Нуар?! Скажи мне, что ты её нашел!  — Нашёл, Маринетт… — Он указал на зеркало, стоящее в спальне Бриджит, и брюнетка посмотрела в него, видя лишь своё отражение. — Я её нашёл…