Одна история на всех

- Митя, посмотри, кто к нам пришёл, – сказал Кирилл, когда они с Верой вошли в комнату. Увидев Веру, мальчик улыбнулся. Женщина села рядом, заботливо подогнула под него одеяло, потом протянула ему руку. Митя положил свою ладонь поверх её. Кирилл с удивлением посмотрел на них. - Папа, а Вера сегодня утром сказала, что отличаться от других – это хорошо. Это значит, что у меня есть своё мнение и представление о мире, – произнес Митя. Вера смущённо посмотрела на Кирилла и подумала: «Сейчас скажет, чтобы не вмешивалась в дела его сына...» Но Кирилл улыбнулся. - Хорошие слова, а главное – правильные. Вера обняла ребёнка, а он прижался к ней и закрыл глаза. Вера ласково гладила Митю по голове и улыбалась. Кирилл смотрел на них с приятным удивлением и радостью, которая возникла из ниоткуда. Через некоторое время Митя заснул, облокотившись на Веру. - Я пойду к себе в комнату, – шёпотом сказала Назарова и стала подниматься, но в этот момент Митя зашевелился и сжал её руку. - Придётся тебе остаться. – улыбнулся Кирилл. - Ладно, посижу ещё немножко, - согласилась Вера и закрыла глаза. Её тоже клонило в сон. Через несколько минут Вера заснула, опустив голову на Митю. В течение получаса Кирилл с умилением смотрел на них. Впервые он видел, чтобы Митя так легко доверился постороннему человеку. Конечно, он уже не считал Веру посторонней. Кирилл увидел в ней что-то особенное, светлое, близкое. Мужчине понравилось доброе и искреннее отношение к его сыну. Когда Кирилл почувствовал, что тоже начинает засыпать, то накрыл Веру и Митю одеялом, выключил свет и лёг по другую сторону от сына. *** Было уже около двенадцати ночи. Володя сидел, обняв Нелли, а она одной рукой придерживала лед на его затылке лёд, а другой рукой гладила по голове. Володя ничего ей не говорил – он злился. Но мужчине было приятно, что Нелли признала себя виноватой, извинилась и сейчас так переживала. И что скрывать, Володе была приятна её забота, как и то, что она позволила себя обнять. - Скажи что-нибудь, - шепотом попросила Каминская. Володя сердито посмотрел на нее и опять отвернулся. Тогда Нелли убрала лёд в кастрюлю, принесённую из кухни, и, положив голову Володе на плечо, закрыла глаза – ей очень хотелось спать. Володя погладил женщину по голове, и она снова открыла глаза. С минуту агенты смотрели друг на друга, а потом Нелли спросила: - Так и будешь молчать? - Да. Женщина улыбнулась. - Ну, вот. Ты снова со мной разговариваешь... Хватит сердиться. Я же извинилась. - От того, что ты извинилась, болеть не перестало. - Что мне ещё сделать? - Расскажи, что за личный интерес у тебя к картинам. - Я люблю живопись, – даже не моргнув, солгала Нелли. - И давно у тебя такая любовь к искусству? – с улыбкой поинтересовался Володя. - С детства. - Может, ты и любишь живопись, но что касается этих картин… В чём дело? Нелли убрала его руки и немного отодвинулась. - Уже первый час ночи. Давай в другой раз поговорим. Володя снова придвинулся к женщине и ответил: - Нет. Сегодня и сейчас. Нелли вздохнула. - Ладно. Помнишь, Князь говорил, что картины принадлежали ученику Павла Филонова? - Конечно. А потом он попал под репрессии, и картины потерялись. - Этот ученик – мой дед. Володя ошарашено посмотрел на Каминскую. - Теперь я понимаю, почему ты вцепилась в эти картины. Князь знает? Нелли усмехнулась. - Естественно. Он сразу сказал Вере, что это вызовет у меня интерес. - Точно, – пробормотал Володя, вспомнив слова Веры в день приезда. - Мне в детстве часто об этом рассказывали, – грустно улыбнувшись, произнесла Нелли. В душе пробудились воспоминания. - Расскажи мне, – попросил Володя. - Правда, хочешь послушать? – спросила Нелли, с удивлением посмотрев на Шевцова. - Да. Мне интересно. Тем более, что у меня в семье была похожая история и с дедом, и с отцом. - Почему ты раньше не рассказывал? - Наверное, по той же причине, что и ты. Это личное, семейное. Да и подобных разговоров у нас с тобой никогда не было. - Да уж, это точно. – улыбнулась Нелли. Разговаривая, агенты засиделись до пяти утра, даже не заметив времени. Только иногда желание спать давало о себе знать, но и оно не было столь ощутимо за интересным разговором.