***
Последним у нас было Зельеварение со Слизерином, которое пропускать никак нельзя, ибо мне нужно было исправить «Хорошо» за прошлый урок. Не то, чтобы я серьезно парилась за оценки, нет. Просто профессия Мракоборца требует «Отлично» за зелья. Чтоб Снейпа за все хорошее, у меня была такая ошибка, на которую любой учитель бы не обратил никакого внимания, но нет же. Урод сальноволосый. Мы с Катей ввалились в класс еще задолго до звонка. Пендрагон все еще не могла успокоиться и предъявляла мне претензии за прогул уроков без нее. Народ еще не пришел, зато профессор Снейп уже был на месте. Он одарил нас прожигающим взглядом. — Мисс Брэбдери, мисс Пендрагон, следуйте за мной, — в приказном тоне произнес он, резко развернувшись на каблуках, и резво направился в свой кабинет. Мы с Катей переглянулись, поймав некое беспокойство, что затаилось в наших взглядах и, неуверенно кивнув друг другу, проследовали за Летучей Мышью. Мрачное помещение его кабинета было больше похоже на логово вампира, полагаю. Все в черных тонах, черная гамма. Снейп нырнул куда-то в глубь этой бездны, и из черноты на нас уставились его глаза, пугающие во мраке. Я поежилась. Из-за своей яркой натуры я не особо черный цвет любила, а когда его слишком много – это давит на меня, я как в тисках. — Итак, — голос звонок и жесток, как выстрел, — как прошла ваша отработка, мисс Пендрагон? — он устремил свой орлиный взор на Катю, я осталась вне прицела. — Э, хорошо, профессор, — немного неуверенно, слегка растеряно. — А вы ничего не брали из кабинета? — смотрит пристально, будто сейчас заглянет в мысли и каждая строчка, что в твоей голове, в его власти окажется. — Нет, — говорит Катя уверенно, а глаза страх выдают. От орлиного взора ничто не укроется. Он резко хватает колбочку, что на столе. Пендрагон отпрыгивает назад от неожиданности. Я замерла. Кажется, внутри все дрожит, как осиновый лист. Он знает. — Одна капля над Вашим тыквенным соком - и я узнаю все секреты, что таятся за этой придурковатой улыбкой, вечно натянутой на Вашем лице, — отчеканил профессор. Все похолодело от этих слов. Мне страшно, Кате тоже, я знаю. — Свободны, — а прозвучало, как приговор. Мы живо удалились, исчезнув в джунглях кабинета, стараясь забыться меж морем колбочек и зелий.***
Сегодня состоялось срочное собрание Мафии. Были почти все, кто знал о письме. Катя, Милин, Варя, Тигра, Тёма, Фра, Ада, Даша, Настя, Дин, Грелль, Шерлок, Куинн, Сэм, Фред, Джордж, Курт, Чарли, Сантана, Мефисто, Мэг, Кас и я, соответственно. Остальные тоже были в курсе, но не пришли. Мы с Пендрагон младшей рассказали всем о том, что случилось. — А я предупреждала! — всплеснула руками Коллинз. — Но меня же, как обычно, никто не слушал. Сэм одарил ее сочувствующим взглядом. — Ой, да все уже, молчи, — отмахнулся Фрайер. — Нужно думать, как выкручиваться теперь. Все начали кричать, орать, наперебой предлагая свои идеи, вплоть до убийства профессора. В этой дикой атмосфере я не могла ни слова разобрать. Я просто утихла, забившись куда-то в угол на время, пока меня не разодрали в клочья. Только сейчас я обратила внимание, что Артем молчит. Обычно, стоило чуть только ему заговорить, все затихали и слушали его. Но не сейчас. Слизеринский принц не произнес не звука, глядя лишь в пустоту, что кроется за этими стенами – насквозь. Молчал и Фель старший, смотря на брата с горечью и тоской. Что-то произошло после того злопамятного дня, когда мы разорвали серебряные нити и кровавую печать. Что-то ужасное. Как жаль, что я ничем не могу помочь. Мне осталось мы только наблюдать – бездействовать. Все потихоньку начинают замолкать, прийдя к выводу – безвыходная ситуация.***
Мефисто и Даша очень часто любили гулять вдвоем. Так оба чувствовали себя защищенными. Сразу и проблем меньше стало, и мыслить можно на двоих. Говорят, абсолютное доверие и самая близкая духовная связь - это когда ты можешь думать вслух, не фильтруя мысли, раскладывая по полочкам «сказать» и «знать не обязательно». Ты просто можешь раскрыть человеку свою душу, помочь заглянуть в укромные уголки твоих дум, что непрерывно крутятся в голове и днем, и ночью, как своеобразный механизм. — Сегодня ты сам не свой, — примечает Мориарти младшая, после недолгой паузы в их затянувшейся беседе. Фель смотрит на нее своими изумрудными глазами, она чувствует его печаль, всегда чувствует. — Я беспокоюсь за брата, — правдиво отвечает юноша, тяжело вздыхая. — Он в беде, — Мефисто вспомнил тот вечер, когда Артем показал ему метку на груди. Три рваные полосы, три черты, режущие хрусталики кожи на алую ткань – след смерти. — Возможно, ты знаешь, как помочь ему, — размышляла девушка. Шли они, не торопясь. — Ведь все ответы на любые проблемы кроются у тебя в голове, Мефисто. — Порой я забываю, что ты умеешь читать мои мысли, — улыбается маг, глядя на подругу. Она тоже улыбается, как-то по-хитрому. — Ну, тогда подумай хорошенько, — советует она. — Сообрази, чем ты можешь помочь Артему, — она не спрашивает причину – знает, Фель сейчас не желает говорить о случившемся. Личное? Нет. От нее нет секретов. Но дело касается любимого младшего брата – это другое. Мефисто мог сколько угодно махать руками, поговаривая, что плевать ему на братьев с высокой колокольни. Но Брэдбери была права – для него нет людей дороже, чем Артем и Амаймон. Он обещал их беречь. Он не оплошает. Мысли юноши путаются в бесконечных коридорах, пытаясь до истины добраться. Вот оно. То, что он так отчаянно искал. Можно заметить, как искорка страха мелькнула в малахитовых глазах. Он вспомнил то, чего не следовало. Мефисто понял, какую цену придется за свои ошибки заплатить. Липкий страх, смешавшись с кровью, течет по венам, окутывая все тело. — Мне надо идти, — сдержано говорит Мефисто. — Есть, чем заняться до вечера? — Я хотела с Греллем погулять, — кивает Даша, приободряюще улыбнувшись, отпуская лучшего друга. Он наклонятся, чтобы до высоты роста ее достать, и невесомо целует в щеку. — До темноты, — кивает Фель. — До темноты, — кивает Даша, смотря другу вслед. На экране ее телефона высвечивается сообщение от Сатклиффа – на лице сразу глупая улыбка. Грелль - это то, к чему стремится Мориарти, но никогда не достигнет, поэтому она его так любит.***
Тигра сидела в гостиной Пуффендуя, устроившись на одном из желтых пуфиков, разбросанных по всему периметру комнаты, обхватив колени руками и положив на них голову. Настроение у Коллинз было ни к черту. Обычно в такие моменты она вспоминает свою маггловскую жизнь. Да, уже тогда она была знакома с волшебством, но и понятия не имела, что сама окажется частью этого мира. Сначала он захлестнул с головой яркими впечатлениями и искрящимися эмоциями, но потом швырнул о холодные скалы жесткой реальности, где океан проблем и забот, они, как волны, ударяются об эти скалы, обливая раскатами ледяной воды. В конце концов, ты продрог. Устал. Тебе страшно. Дверь тихо отворилась, и на пороге возник Сэм, улыбнувшись своей девушке. Тигре стало чуть легче с его появлением. — Привет, — поздоровалась она. — Привет, — отозвался Винчестер младший, закрывая за собой дверь. Он опустился на пуфик, рядом с Коллинз. — Как ты? — Грустно, — ответила она, печально всхлипнув. — Почему меня никогда никто не слушает? — Я всегда прислушиваюсь к твоим советам, милая, — напомнил паренек. — Ну, не грусти. Не все так плохо, чтобы жертвовать своим настроением. — Я устала, Сэм, — протянула девушка и улеглась Винчестеру на плечо. — С тобой теплее. — Заварить тебе чаю? — предложил он. — О, да, если можно, конечно, — Коллинз благодарно улыбнулась, и юноша через момент исчез в своей комнате, а уже через какое-то время вернулся с кружкой ароматного напитка в руках. — Чабрец, — провозгласил он. — Твой любимый. — О, — протянула Кол, — я тебя люблю, — она сделала пару глотков, блаженно прикрыв глаза. Затем отставила чашку на пол. Сэм вернулся на свое место, рядом с девушкой. В благодарность Тигра почти невесомо поцеловала юношу в губы. Сзади послышались чьи-то шаги и сдавленное «ой». Оба, не сговариваясь, обернулись. Перед ними стоял Кас, красный, как рак. — Простите, — промямлил он и поспешил удалиться. Коллинз заметила печальный его взгляд. Что-то таящееся слишком глубоко в синем океане.***
Настя Холмс сидела на подоконнике своей комнаты и рисовала. Черный карандаш скользил по белоснежным листам пергамента: вот уже и появились очертания, изгибы. Девушка аккуратно, не торопясь, вычерчивает контуры и дорабатывает до совершенства каждую деталь. Руки скользят по листу, Холмс будто колдует, завораживая своей безупречностью. Ни одна неровность не ускользнет от зоркого глаза девушки – она тут же сгладит все недостатки. Мастер своего дела. Прошло еще около получаса, прежде чем Настя завершила свое кропотливое дело и недовольным взглядом окинула творение. Маленький, красный дракончик с хитрой улыбкой уставился на нее с листа. Девушка, похмурившись еще пару минут, наконец, улыбнулась, осознав, что все идеально, и животное получилось прекрасное. Кажется, еще чуть-чуть и рыжее пламя вырвется за белоснежные рамки, опаляя пергамент, сжигая его края. Реалистичный рисунок. — Неплохо вышло, — дала свою оценку Ада, возникшая в комнате. — Благодарю, — отозвалась Холмс, убирая дракона в папку. На сегодня с нее хватит и можно, наконец, спокойно отдохнуть. Шерлок и его лучший друг – Джон Уотсон - звали Настю погулять по окрестностям Хогвартса, но погода еще сильнее испортилась, и девушка уже сомневалась в том, что идея хорошая. Она со вздохом опустилась на свою кровать и заглянула в плеер. Музыка успокаивает, выпускает мысли, что таились весь день неозвученные. Невермор сидела на противоположной кровати и листала фотографии за день. На них Гарри, Рон, Гермиона и сама Ада веселые и счастливые, улыбаются во весь рот и носятся друг за другом. Смотря на снимки, она заново получила свет сегодняшнего дня.***
Не люблю оставаться наедине со своими мыслями. Они тут же охватывают все пространство и начинают сбивать меня с толку, вызывая беспокойство за то, чего не должно его вызывать. День выдался насыщенный событиями, и именно сегодня и начались наши Приключения Пятого Курса. Вот только неизвестно, на голову они или на пятую точку. Мое шестое чувство подсказывает, что ничего хорошего из этой ситуации не выльется. По крайней мере, не для нас. Я сижу в Выручай-комнате и ем шоколадку. Знаете, заедаю горькие мыли сладким шоколадом. И это помогает, честно говоря. Можно ненадолго отвлечься и смаковать неповторимый вкус. — Даря, твою дивизию! — мой покой потревожил Дин, ворвавшись в мой шоколадно-мысленный мир и испортив эту идиллию. — Куда ты пропала? Хоть бы предупредила, что уходишь, — насупился он. — Извини, — растягивая гласные, ответила я. — Я хотела удалиться, как можно незаметнее. Посидишь со мной? — Винчестер уселся на диван рядом и забрал у меня из рук мое угощение. На возмущенное «Э», ответил, что это плата за потраченные часы поисков меня. Ну шикарно. — Завтра вы собираетесь появляться на уроках? — осведомилась Куинн, как гром среди ясного неба, появившаяся здесь. — Как ты нас нашла? — вопросом на вопрос отозвался Винчестер. — Дин, милый, я слишком хорошо вас знаю, — улыбнулась Фабрей. — Где вы еще могли быть? — мы в унисон пожали плечами. — Так вы не ответили по поводу планов на завтра, — напомнила она. — Я приду, — отозвалась я. — Завтра первым Трансфигурация, а значит ни поспать, ни проспать, — усталый вздох, будто это была худшая новость за неделю. — Лентяйка Брэдбери, — прохихикала Куинн. — Эй, — недовольно воскликнула я и смешно нахмурилась. Винчестер и Фабрей громко рассмеялись. С такой компанией приключения, однозначно, на пятую точку.***
Артем сосредоточен. Он думает. Карандашом вертя в руках цвета мрамора, он читает пожелтевшие страницы. Его глаза — голубая жидкость, цвета растопленной аквамариновой акварели. Курт сидит рядом с ним, не произнося ни слова. Это молчание полезно для обоих. Они заняты собой, но тем не менее, они рядом. Пройдет еще пара минут, прежде чем кто-нибудь из друзей проронит слова, и беседа завяжется нитями слов. Фель дочитывает последнюю строчку и с глухим ударом закрывает книгу. Она больше не нужна. — Ты все? — осведомился Хаммел, хотя и так знал ответ. Артем кивнул другу и тепло улыбнулся. Он перебрался на кровать и развалился на ней, уставившись в потолок. — Так глаза болят, — пожаловался он. — Надо читать поменьше, пожалуй. — Или прекратить экспериментировать с заклинанием дальнего зрения, — приметил Курт. — Да, это тоже, — устало согласился Тёма. — Давай, ты скажешь мне, что происходит, — серьезно попросил юноша, глядя на друга. — О, мне не нравится эта идея, — отозвался Фель откуда-то из царства снов, что крепко держало его. Ему хотелось спать, уже довольно поздно. — Ты должен признать, что с тобой что-то не так, — настаивал Хаммел. — И это, в сущности, ничего не изменит, — ответил он ровно, спокойно. — Тебе станет легче, — хватаясь за остатки надежды, сделал последнюю попытку Курт. — Тебе тяжелее, — ответил Фель, обрывая диалог. Не было смысла спорить о чем-то и доказывать свою правоту. Курт знал, когда нужно остановиться и просто помолчать. Сейчас один из этих моментов. — Останься со мной на ночь, — пробормотал Артем, отворачиваясь к стене. — Боишься темноты? — хмыкнул Хаммел, накрывая друга одеялом. — Я останусь, — пообещал он. Юноша опустился на кровать, рядом с Артемом, и тихо-тихо запел заученную наизусть колыбельную. Голос Курта постепенно охватывает все его мысли, забирая в глубокий, спокойный сон. Артем Фель - лжец, гений, кукловод, ребенок... Сегодня его ночные монстры так и останутся под кроватью, прячась от Ангельского голоса, что оберегает Тёму. Сегодня в ночи он будет в безопасности. Это будет последняя спокойная ночь, так пусть же он насладится сладким сном, окутанным песней. Засыпай, тень наблюдает за тобой.