I'm obsessed with his smell (Summer Love)

Я снова не сплю всю ночь. Я переживаю. Снова переживаю, что он может посчитать это ошибкой. Интересно, я каждую нашу ночь буду не спать? Он улыбается сквозь сон, щекоча губами мою грудь. Я невольно улыбаюсь в ответ. Наверное, ему снится что-то очень приятное, надеюсь, это связано со мной. Я прижимаю его к себе, заботливо поправляя одеяло. Наш первый раз не был таким чувственным, как я представлял. Возможно, потому что Гарри волновался. Это был секс. Не занятие любовью, и я сам не знаю, как ей заниматься. Нужно быть нежнее? Но как я могу быть нежнее, когда в сексе думаю только о том, как сильно я хочу этого человека? Чёрт, теперь я боюсь, что я не удовлетворил его. Такой милый мальчишка, наверняка, хочет только любви. А у нас был секс. И я не знаю, как я могу быть с ним нежным, когда я дико хочу его. Я не думаю во время секса о чувствах... Твою мать, он точно жалеет. С утра он будет недоволен. Он, наверняка, видел наш первый раз не таким, да я сам его видел таким, как в фильмах, когда пара полностью предаётся любви, когда они шепчут друг другу на ухо слова любви... но... У нас же был дружеский секс. Я просто его учил. А займётся он любовью со своей любимой девушкой. Я ему показал, как нужно это делать. На этом всё. Понравилось ему или нет — уже не моя забота. Точнее, я знаю, что ему понравилось, просто это не было романтично. А я ему не педик, чтобы нежно спать с ним. Я парень. Я удовлетворяю себя, в первую очередь. Я себя удовлетворил, и я доволен. Но почему меня так волнует его мнение? Неужели я действительно становлюсь влюблённым подростком? Я не хочу становиться ванильным. А я уже им иногда бываю. Почему я не могу не любить его и не превращаться в ванильную девочку? Может, я ещё о детях задумаюсь в свои восемнадцать? Но я бы не отказался воспитывать с ним ребёнка, жить с ним в одном доме. Fuck, идиотские мысли. Но они не кажутся мне такими идиотскими, когда я смотрю на спящего на моей груди Гарри. Меня уже порядком раздражает моя любовь к нему. Мне не нравятся мои изменения и постоянные мысли о нём. Я постоянно хочу угодить ему, я скоро начну жить им, а так не должно быть, потому что мне потом всю жизнь жить без него. Чёрт, я ненавижу себя. Я видел нашу дружбу не такой. Я хотел просто сделать его хуже, а сам влюбился, и теперь становлюсь лучше. Я даже сейчас переживаю, что не занялся с ним любовью, да я и не должен был заниматься с ним любовью. Его чувства — лишь догадки Джеммы, мои чувства — это... Я просто впервые имею дело с таким идеальным человеком. Это просто всё с непривычки. Любви, как таковой, не существует. И пусть мятный ротик валит из моей головы. Почему я не думаю о своих друзьях-придурках так много? Почему я не трахаюсь с одним из них? Ладно, они меня не заводят. Но почему я не могу относиться к Гарри как к девушкам, с которыми сплю? Почему нужно обязательно влюбляться? Почему я не отношусь к нему, как к его сестре? Я тоже с ней целовался, и если понадобится, я пересплю с ней. Но у меня нет к ней чувств. Почему с Гарри всё по-другому? Почему я с ним другой? Я даже слушаюсь его. Я слушаюсь шестнадцатилетнего мальчишку. Я капитан нашей грёбаной футбольной команды, я парень, который перетрахал половину города... Я слушаюсь малолетку, ругаюсь из-за него с друзьями, боюсь за его чувства. Да что это за идиотизм? Я хочу изменить его, а не меняться самому. Всё не так должно быть. Мы уже почти три недели знакомы, а он начал меняться только сегодня, зато я кардинально изменился. Я ненавижу нас обоих. Просто ненавижу. Вот, этот кучерявый козёл ворочается, сейчас проснётся и будет превращать меня в принцессу, подобную себе. Но я не могу... Я снова смотрю на него. Он самый красивый человек на этом свете. Так, вдох-выдох. Это просто мальчик, которого я хочу сделать хуже. И я не влюблён. — Лу, — сонно шепчет он, поднимая голову, — ты злишься? Твоё дыхание такое тяжёлое. Я сейчас придушу его подушкой, потому что я люблю его грёбаное «Лу», я готов на всё ради того, чтобы слышать это из его уст. И это меня пугает. Я не хочу, чтобы я так сходил с ума от каких-то двух букв. — Я Луи, — прошипел я. — Почему ты злой? — всё так же тихо спрашивает он, а затем нежно целует меня в уголок губ. Мята. Дурацкая мята, в которую я сразу же влюбился. Его губы... Я уже просто не могу злиться. Я ненавижу себя за любовь к нему, но сейчас я сдамся и просто продолжу превращаться в ванильное существо, которое безумно влюбилось. Я глажу его волосы, целуя в губы. Я снова хочу признаться ему в любви. Какой же я дебил, всё же. Интересно, он так же борется со своими чувствами? Хотя, я думаю, что он более постоянный и нормальный человек. — Я не злюсь, я волнуюсь, — наконец отвечаю я. — Почему ты волнуешься? — Тебе понравилось? Он улыбнулся, целуя меня. — Во-первых, мне не с кем сравнивать, но я уверен, что даже если бы мне было с кем сравнивать, ты был бы лучше. — А во-вторых? — А, во-вторых, мне понравилось, потому что, — он замолчал. С секунду Гарри думал, а затем всё же добавил, — потому что это ты. Он точно сказал не то, что хотел. И я сейчас просто разорвусь от любопытства. Мне кажется, что он хотел признаться мне в любви, но нет, это всё бред. Да блин, я не могу понять его. Он любит меня, или я всё придумал? Мне сложно, но я сейчас должен улыбнуться ему. И я улыбаюсь. Это получается искренне, когда я смотрю на его губы. — Я хочу поцеловать тебя, — шепчу я, пялясь на его губы. — Целуй, — улыбнулся он, прикрывая глаза. Мать его, что я делаю? Я целую его с такой любовью, что этот поцелуй заменяет все в мире слова. Только идиот после такого поцелуя не догадается, что его любят. Я должен оторваться от него, но я не могу. Он отвечает взаимностью, и эта минута лучшая за всю мою жизнь; эта минута поцелуя превосходит даже наш секс. Я подмял его под себя, продолжая целовать всё «тем же» поцелуем. Он нежно гладит мои волосы. Какой он нежный. Мне это нравится. Я готов отдать всё за его нежность. С моих губ чуть не слетело «я люблю тебя», потому что в эту минуту мне хочется кричать о своих чувствах к Гарри. И, несмотря на то, что я ненавижу себя за чувства к нему, я продолжаю его любить. Безумно любить. — Когда у нас будет второй раз? Я покраснел. Чёрт, меня смутил этот вопрос. — Эм, — начинаю мямлить я, — когда пожелаешь. — Я хочу сейчас. Что?! Он хочет два раза за одну ночь? Я точно его слишком плохо знаю. Он первый целует меня, когда я пытаюсь отойти от шока. — Только займись со мной любовью. — Но я не умею. — Давай вместе научимся? И он сплетает наши пальцы. Мы целуемся. Сейчас у нас есть шанс сделать всё как в фильмах. Мы должны воспользоваться шансом. Я должен просто отдаться чувствам. Просто любить его. Он не относится ко всем, он особенный, и я докажу это. И пусть потом я снова возненавижу нас обоих, сейчас я буду любить его. Мы нежно целуемся. Так нежно и сладко. Я опускаюсь поцелуями к его шее, руками помогаю раздвинуть ему ноги. Я возбуждаюсь от одних лишь прикосновений к его коже. Он уже возбуждён. Я целую его. Постоянно целую. Шею, ключицы, плечи, грудь. Он стонет, умоляя меня вернуться к его губам. Я трепетно целую его дрожащие губы. Сейчас мы стали одним целым. Я впервые так чувствую кого-то. Так идеально. Я схожу с ума. У меня даже кружится голова. Я не могу сдерживать стонов. И я люблю сейчас каждую клеточку его идеального тела. Мы занимаемся любовью. Да, именно ею. Потому что я впервые такое испытываю. Такое блаженное наслаждение. Впервые это не обыкновенный контакт для удовлетворения своего тела. Здесь что-то большее. Я действительно люблю его сейчас. Мы молчим о нашей любви, но наши тела говорят за нас. Это так приятно. Мы учимся, оба не зная, как это нужно делать, но для нас это идеально, потому что каждую секунду мы проявляем любовь. Он царапает мою спину, и это лучшее, что я когда-либо испытывал. Я не думаю сейчас ни о чём, кроме любви к его телу. Мы чувствуем друг друга, будто мы одно целое. Всё более спокойно и мягко. Я полностью отдаюсь ему, читая по его глазам желания. Я хочу удовлетворить его, а не себя. Мне нужно успокоиться. Я должен удовлетворить его. И мне нравится удовлетворять его, любить его, делать это ради него. Я чувствую мою любовь к нему, которая бегает вместе с кровью по моим венам. Вскоре я изливаюсь в него. Он получает оргазм вместе со мной. Это было так приятно и так особенно. Мы утопаем и расслабляемся друг в друге. И это была не эйфория только моего тела, — я испытал какую-то моральную эйфорию. Он тоже — я вижу это по его лицу; я слышу это в его стонах. Мы снова целуемся, забывая о том, что следовало бы восстановить дыхание. — Ты умеешь заниматься любовью, — прохрипел Гарри, сладко улыбаясь. Я вижу, что это то, чего он хотел. Он хотел лишиться девственности, занимаясь любовью, а не сексом. Я снова уверен, что он влюблён в меня, — Луи, это было больше, чем оргазм. Мне так хорошо. Мне нравится, что он делится впечатлениями. Я улыбаюсь. Он гладит мою спину. — Я расцарапал её в кровь? — Да. — Прости. — Наоборот. Это значит, что всё было, как должно быть. Гарри целует меня. Я вижу, что он хочет благодарно целовать меня. Он гладит мою расцарапанную спину, целует мои губы. Он счастлив. Я вижу это. Мы испытали нечто большее, чем оргазм, и я не знаю, что это было, но я никогда не забуду это чувство эйфории.