Наш первый раз.
19 мая 2014 г. в 01:00
Я целую его, освобождая от одежды. Он краснеет, его похотливость снова прячется за ширмой стеснения и влюблённости. Он немного испуганно смотрит в мои глаза. Я достаю из него пробку. Хазза хватается за мои плечи руками; он рвано вскрикивает.
— Тише ты, — смеюсь я, целуя его в губы. — И у тебя нет желания тоже раздеть меня?
Гарри краснеет ещё больше, хотя мне казалось, что тогда он был краснее некуда. Видимо, он привыкает к тому, что я делаю с ним, но он совершенно не готов к тому, чтобы делать что-то со мной.
— Я не уверен, что у меня получится...
— Заткнись и целуй меня. Делай со мной то, что хочешь.
Он кивнул, робко целуя меня в губы. Он такой красивый сейчас. Совершенно не такой, как днём. Мне кажется, что он хрустальный. Просто кудрявый комок невинности, который блуждает руками по моей спине.
Совсем скоро я тоже был обнажён. Гарри смущается моего тела, он боится прикасаться ко мне. Я улыбаюсь, и я влюбляюсь в его невинность всё больше и больше.
Мы целуемся каким-то невозможно возбуждающим поцелуем.
— У тебя найдётся смазка или вазелин?
— Вазелин есть.
Я усмехаюсь.
— Зачем он тебе дома?
— Мне нравится его запах, — обеспокоено отвечает он.
— Ладно, где он?
— Вон в той тумбочке.
Я встаю с кровати и подхожу к тумбочке. Я знаю, что Гарри сейчас смотрит на меня, рассматривает моё тело. Я самодовольно улыбаюсь, доставая вазелин из ящика. Подхожу к кровати, Хазза сглатывает подошедший к горлу от волнения ком.
Я сажусь между его раздвинутых ног.
— Не бойся, сейчас больно не будет.
— А когда бу-
И он не успевает договорить, потому что я целую его, параллельно проникая пальцами внутрь. Он стонет сквозь поцелуй.
— Тебе больно? — заботливо спрашиваю я.
— Нет.
Я отстраняюсь. Проклятие, как же я боюсь сделать ему больно. Но ему в любом случае будет больно.
Гарри так неуверенно смотрит на меня, что я начинаю теряться. Но всё же я должен собраться. Это наш первый раз, и я должен, нет, обязан, сделать всё возможное, чтобы наш первый раз был совершенным.
— Скажешь, когда будешь готов, чтобы я вошёл.
Он кивает.
Проходит несколько минут. Гарри молчит, мои пальцы всё ещё в нём.
— Я думаю... Я хочу, чтобы ты вошёл.
— Уверен?
— Да... да, войди в меня.
Я вытаскиваю пальцы. И я совершенно не знаю, что делать. Я не знаю, какую ему позу принять, чтобы не было так больно. Но по всем правилам, с которыми я знаком, геи занимаются сексом в позе... раком. Наверное, это не просто так.
— Попробуй перевернуться, возможно, так будет легче.
— Хорошо, — неуверенно кивнул он. Его скованность и неуверенность пугает меня.
Чёрт, я должен войти. И я хочу войти, но я не хочу, чтобы ему было больно.
— Расслабься, Хаз, ладно?
— Ладно.
Я вхожу. Медленно, плавно. Я боюсь сделать ему больно. Он резко сжимает простынь в руке и вскрикивает.
— Больно?
— Нет, это приятно. Я в порядке.
Я начинаю двигаться в нём, как двигаюсь в девушках, но я не уверен, что это правильно.
Он стонет, так сладко стонет, что я хочу видеть его лицо. Я выхожу из него, разворачиваю к себе лицом и вхожу снова. Какой он красивый. Я готов повторять это вечно.
— Луи, поцелуй меня, — просит он, прикрывая глаза.
Я усмехаюсь. Это, определённо, лучшая ночь в моей жизни. Я опускаюсь к нему и целую. Ещё пару резких толчков, и я готов буду...
— Луи, я сейчас... — стонет он в тот самый момент, когда я понимаю, что сейчас получу оргазм.
— Я тоже, — еле проговариваю я, хватаясь рукой за его... достоинство. Я начинаю делать активные движения рукой, при этом также активно двигаясь в нём.
— Луи, — вскрикивает он, обнимая меня безумно крепко, будто боится потерять.
— Fuck, Гарри, я... — и я не успеваю договорить, изливаясь в него. Я делаю пару движений рукой, и он изливается следом за мной. Я кое-как целую его. Его губы дрожат, да он сам дрожит. Мы улыбаемся друг другу, оба краснея как два девственника, которые только что лишились её. Хотя так оно и есть, ведь я ещё ни разу не спал с парнем.
— Как тебе? — спросил я, ложась головой на подушку. Гарри лёг рядом, я поцеловал его в висок, он обнял меня одной рукой.
— Больно, но слишком приятно.
— И ты готов это повторить?
— Не этой ночью, — сладко улыбается он. Какая прекрасная улыбка. Я приподнимаю его лицо и целую. Гарри отвечает на поцелуй, а затем ложится обратно, обнимая меня и прижимаясь к моей груди.
Я глажу его кудри. Целую его макушку. Он замечательный, нет, идеальный. Он мой. Мой мальчик. И мне плевать, что это ваниль, дурацкая гейская ваниль. Но я по уши влюбился.
Я часто лишал девственности девчонок, но мне было плевать. Я не называл это нашим первым разом. Это была очередная ночь. Просто ночь. Но Гарри... Он ломает мой разум. Он заставляет меня чувствовать. Испытывать любовь.
— Я люблю тебя, Гарри, — бесшумно проговариваю я, вновь целуя его макушку. Он уже сопит мне в грудь. Он этого не услышал, я знаю. Но я просто должен был это сказать. Лично для себя. Я должен был это озвучить. Но это не удовлетворило меня. Я хочу сказать ему это так, чтобы он услышал. Но я боюсь. До сих пор. Жалкие три слова, но это самые страшные три слова в моей жизни.