Сны эпох

- Сиди и не вылезай! – рыком приказал Тора, за плечи прижимая Казумасу к внутренней стене кабины. В ней было прохладно, так что спиной юноша ощутил холод железа. Счет времени шёл на секунды. Если бы не ситуация, Шо испугала бы эта грубость, однако сейчас он понимал, что такую эмоциональность мужчина проявляет из-за схватки. Со всей силы вдавив кулаком зеленую кнопку, Тора встал в проёме двери, ожидая, пока та закроется. Манабу, с которым он дрался всего секунду назад, вдруг исчез, и думать о том, где он сейчас, стоило только после того, как они окажутся в безопасности. Едва дверь плотно закрылась, мужчина резко выдохнул и нажал на белую кнопку, запускающую механизм движения. В кабине раздался привычный уже гул, и Тора совершенно без сил повалился прямо на железное дно транспорта. - Эй! – помня о той скорости, с которой кабина летит по стальному канату вверх, а затем, преодолев стену, вниз, Кохара тоже опустился на пол, крепко прижав к себе бесчувственного товарища. То, как они резко дернулись вперед, уже не так дезориентировало Кохару, как прежде. Он зажмурился, стараясь придерживать Тору, но не облокачиваться на него, чтобы случайно не потревожить раны. Непреодолимой силой Шо вжимало в стенку кабинки. Сколько секунд их так носило, он не знал, однако все вдруг изменилось: кабинка на мгновение зависла над стеной, а затем так же быстро полетела вниз, и Шо опасался, как бы на такой скорости не порвались канаты. Но случилось хуже – стекло в кабинке внезапно лопнуло, и острые осколки полетели внутрь. Центробежной силой их направило прямиком к Кохаре. У него не было ни единого шанса спастись от них - слишком быстро всё происходило, слишком близко оказались осколки. Шо успел только зажмуриться и закрыть руками едва живого Тору, прежде чем в тело вонзилось с два десятка мелких и крупных стекол. Большая часть из них впилась неглубоко и оставила ужасные кровоточащие раны на лице. Один из крупных осколков вонзился в предплечье, другой, едва ли не до кости, в ногу. Широко раскрыв глаза, Шо заорал вне себя от боли. В тело будто вонзились сотни кинжалов или ядовитых змей, а в правый глаз кто-то по-садистски влил раскаленного железа. Кровь гулко шумела в ушах юноши, перед его глазами всё начало белеть, будто заволокло туманом. Чувство скорости сменилось ощущением легкого покачивания. - Шо! – испуганный возглас Торы уже не мог помочь. Но Казумаса всё же с облегчением отметил, что мужчина цел и почти не пострадал. Он был весь в брызгах крови Шо и пытался вытащить куски стекла из тела юноши. Почему-то Шо понимал, что вовсе не умирает, но теряет сознание. И этот вариант его тоже не особо радовал. Откинув голову назад, к стенке, Казумаса заметил Манабу, влезающего в оконный проём, а затем подумал, что слишком уж часто за этот день он теряет сознание. Когда Шо очнулся, то не смог даже пошевелиться. Тело было ужасно холодным, в голове стреляло от боли. Видимо потому, что он был не в лучшем состоянии, никто не потрудился его связывать. Одной только веревкой он был привязан к холодной, железной балке, торчащей из земли. Казумасу едва не стошнило, но он сдержался. Мысли путались, и он не мог толком вспомнить, что произошло. Судя по ледяным конечностям, юноша потерял много крови и от пониженного давления теперь ощущал дикий холод каждой косточкой своего тела. Шо закрыл глаза и попытался снова их открыть, но тут пришло четкое понимание, заставившее вздрогнуть от страха – он видел только одним левым глазом. Видимо, во всем был виноват один из осколков стекла. Потерять зрение в таком возрасте мало кому хотелось, но Кохара мысленно себя одернул. Ведь на кону была его жизнь, пусть он не верил, что кто-то действительно его убьёт. Это ведь против закона и против морали. Шо не мог осознать в принципе, что может сегодня умереть. - Ты пришел. Негромкий звук перекатывающихся камешков раздался справа, там, где обзор Шо был ограничен. Парень, как мог, медленно повернул голову в ту сторону, ощущая стянутость кожи на лице из-за засохшей крови. Из-под отросшей челки, Казумаса огляделся и определил, что находится в каком-то ветхом, полуразрушенном здании. В углах небольшого пустого помещения сгущалась темнота, которая рассеивалась ближе к свету, льющемуся из огромной дыры в потолке. И там же, в ореоле света он заметил Тору и Манабу, замерших друг напротив друга. - Отпусти Шо, - строго потребовал мужчина. – И оставь нас в покое. - Мне был отдан приказ, и я его выполню. – В той же интонации огрызнулся Манабу. Он был из тех людей, что непоколебимо и беспристрастно идут к своей цели, как понял Казумаса. Он хотел шевельнуться, подать знак, что жив, но руки словно онемели и не слушались. То же было и с ногами. - Мне плевать на твои приказы. И на Сагу тоже. Если мне придется убить тебя, я сделаю это, не сомневайся. Шо не мог определить точно, но ему показалось, что Манабу был удивлен. Даже последующий вопрос он задал, немного дрогнувшим голосом. - Ты… Д12 больше не действует? Но… Сага ввел тебе препарат, который действует целый месяц. «Целый месяц?» - Если бы Шо сейчас мог проявлять эмоции, на его лице появилось бы изумленное выражение. Получалось тогда… что все это время Тора притворялся свободным. На самом же деле он выполнял какой-то приказ Саги, возможно, он следил за Хирото. И, что больше всего огорчало, он врал Кохаре. Под ногами Торы хрустнули камни, и он схватил Манабу за грудки, резко встряхнув последнего. - Всё изменилось. Больше я не на вашей стороне. - Хирото всё-таки нашел противоядие… - проигнорировав яростный тон собеседника, Манабу задумчиво пробормотал, кивая своим догадкам. – Вот значит как. Ну, что ещё ожидать от такого гения. - Ты не доложишь об этом никому. – Спокойно произнес Тора, очевидно разгадав мысли соперника. И, не дав шанса даже возразить, он со всей силы впечатал Манабу в стену. Быстро подобравшись, тот поднял нижнюю часть тела, провисая на одной только силе Торы, который крепко вжимал его в стену, Манабу пнул противника в живот, отчего тот отлетел на пару метров. Из-за того, что с прошлой стычки Тора сильно ослаб, движения его были не так быстры и выверены, как у Манабу. Это дало последнему преимущество, чем он и воспользовался. Подбежав к противнику, Манабу со всей силы пнул его. От удара Тору отбросило дальше, он перекатился по куче мусора, покрывавшей пол здания. Кохара подумал, что это слишком опасно, ведь тут вполне могут лежать доски с торчащими наружу гвоздями. - Отлично, - злобно прошипел Манабу, направляясь в сторону Шо. – Тогда ты придешь сам. За ним. Сказав это, он дернул веревку, которой был связан Кохара, с такой силой, что та лопнула. Поскольку тянул он так, что натягивалась та на самом столбе, парень не пострадал. Шо успел заметить, какое недовольство отразилось на лице Манабу, но он по-прежнему не мог оказать никакого сопротивления. - Отпусти его… - Тора порывисто закашлялся, сплевывая сгустки крови изо рта. Он заметно дрожал, но всё ещё пытался подняться на ноги, чтобы продолжить защищать Кохару. Когда ничего не вышло и руки предательски отказались поднимать истекающее кровью тело, Тора вновь рухнул на живот, подняв вокруг себя облако пыли. Каким-то образом Шо ощутил, когда его взяли на руки, что стекла из его тела были вынуты, но рези в многочисленных ранах это не уменьшило. Манабу подхватил его одной рукой под колени, другой придерживая за спину. - Сага ждет тебя. Дома, – бескомпромиссно произнес человек-зверь, оборачиваясь к выходу из полуразрушенного здания. Дверь здесь была огромная, широкая и сделанная из деревянных досок, посеревших и прогнивших от времени. Шаг за шагом, Манабу приближался к ней, едва не спотыкаясь на разбросанных повсюду кусках бетона, а затем повернулся боком, чтобы толкнуть дверь бедром. - Ой-ой, куда же ты несешь мою Вишенку? Знакомый голос донесся из дыры в потолке, но резко обернувшись туда, Манабу ничего не увидел, кроме одолевающего старые доски мха и кусочка алеющего неба. Лучи закатного солнца проникли внутрь, освещая старые развалины. Манабу поздно заметил, как практически за его спиной распахнулась тяжелая скрипучая дверь. Сильные руки Агги обвили его шею, и чтобы вцепиться в них, Манабу пришлось отпустить тело полубессознательного Шо. Юноша ударился спиной и затылком об пол, но на счастье, сильно не пострадал. Агги держал противника крепко. Пока Манабу пытался вырваться, он резко окрикнул Тору, приказав забирать Шо с собой и убираться. - Вставай, придурок! – зарычав от боли, когда Манабу впился в его руку зубами, Агги всё равно не ослабил своих тисков. – Ты ж самый сильный из нас! Вперед, защити Вишенку! Видимо именно последние слова подействовали на Тору больше всего остального. Он поднялся, медленно-медленно, преодолевая страшную боль во всем теле. Сначала приподнялся и сел, упираясь руками в пол, затем отставил ногу и, упираясь ладонью в колени, поднялся на ноги. Поначалу его резко шатнуло в сторону, но Тора постарался собрать оставшиеся силы. Кохаре казалось, будто он совсем потерялся в ощущении времени и пространства. Боль вдруг стала какой-то далекой и совсем чужой, а его самого укачивало, как на приятных волнах. Шо словно выныривал из белого, приятного океана беспамятства в суровую, тёмную реальность, полную боли и запаха железа. В этой реальности он видел единственным глазом, как быстро заживают раны на Торе. Большинство мелких царапин уже исчезли, и он быстро приходил в себя. Чего нельзя было сказать о Шо. «Да, Хирото говорил что-то… о быстрой регенерации», – оформленные и чёткие мысли Казумасы надолго не задерживались в голове, уступая место лишь разрозненным их отголоскам. Где-то над ним, над его водной поверхностью гулко спорили, и звуки доносились сюда как сквозь вату. Шо прикрыл глаза, игнорируя все, что слышалось, и постарался полностью абстрагироваться. Теперь ему то ли в самом деле чудилось, то ли он оказался во сне, но над ним появилась прозрачная поверхность океана, пронизанная иглами солнечного света. Вода подрагивала от волн, и юноша видел себя как бы со стороны: он лежал на песчаном белом дне, бездумно глядя сквозь воду на лазурное небо. Его кожа стала практически такой же бледной, как и песок лагуны, а волосы окрасились в вишневый цвет. Несколько оранжевых тропических рыбок любопытно сновали возле его лица. «Это конец?» - возникший в голове вопрос совсем не радовал парня. За один только день он испытал больше, чем за всю свою жизнь. Но умирать сейчас, вот так, ему не хотелось, а бороться просто не было сил. «Не умирай!» Если бы Шо мог чувствовать своё тело, он бы сказал, что вздрогнул. На фоне небесной переливающейся лазури возник тёмный, хорошо знакомый силуэт. И слова, которые он произносил, отпечатывались в мыслях Шо, словно буквы на бумаге. «Не смей умирать! Вернись!» Последним, что почувствовал Кохара, перед тем, как «вынырнуть», это ставший вдруг горьким и солёным вкус воды. Как только Шо пришел в себя, его тут же затошнило от мигрени. Голову будто сжали раскаленным железным шлемом и воткнули пару обжигающих спиц в виски. Привыкнув к рези в ранах, оставленных стеклянными осколками, он стал ощущать одну только настырную боль, дающую знать о себе при каждом движении. Но то, что Шо мог немного двигаться, уже радовало. Приоткрыв оставшийся целым глаз, Кохара увидел над собой высокое тёмно-фиолетовое небо, с одного края ещё сохраняющее алый, розоватый оттенок. Россыпи редких звёзд, напоминали крупинки и будто дрожали от космического холода. Вдали, под небесным куполом, проплывали редкие, похожие на тёмно-розовую сладкую вату, облака. Глубоко вдохнув, Шо почувствовал, что лежит на чем-то мягком и влажном, судя по приятному свежему запаху – на густой траве. Пришлось приложить немало сил, для того, чтобы осмотреться: юноша отметил, что его окружали с трех сторон невысокие стены, потрескавшиеся от времени. Похоже, его оставили в каком-то глухом темном переулке, потому что никого больше рядом не было. Воздух пах так, как обычно пахнет перед долгой, сырой ночью – дождем, летними травами и чистым воздухом. Казумасу окружала мягкая тишина, наполненная лишь отдаленным шелестом крон деревьев. И в этой уютной тишине ему очень хорошо думалось. Проулок, где он находился, был настолько узким, что Шо легко мог раскинуть руки и упереться ладонями в стены стоящих рядом домов. О том, куда подевались Тора и Агги, парень не знал, но раз не мог двигаться, то решил подождать того, что будет дальше. Кто бы мог подумать, что небольшая хулиганская вылазка Шо с утра, могла закончиться ночью вот так. Преодолев множество препятствий, узнав об этом мире много новой, порой шокирующей информации, Кохара бездумно лежал на заросшей травой крыше, раненный, и лишившийся правого глаза. В последнем он точно не сомневался. Его передернуло, стоило только вспомнить раздавшийся в кабинке негромкий влажный хлопок, и кровь, залившую всю щеку, когда осколок стекла вонзился прямо в глазницу. Это было чертовски больно. Но куда сильнее его ранило предательство собственной семьи. Конечно, Кохара не мог обвинить только их: он бы и сам растерялся, если бы внезапно к нему пришел незнакомец, назвавшийся замороженным сотни лет назад родственником. И всё же, что-то ему казалось странным. Словно он упустил какую-то деталь, которая не давала покоя. «Они были слишком безразличны, - вдруг вспомнил Кохара, разглядывая мерцающую точку в темном небе. – Выражения их лиц слишком неэмоциональные. Разве так должно быть у простых людей? И почему им всё равно, что под их ногами обитают такие монстры?» Догадка будто застряла на языке у Шо, но он никак не мог оформить её в конкретную мысль. Что-то действительно было здесь нечисто. Что же творилось в этом странном будущем? - Шо? Тора возник из ниоткуда, неся в руках небольшой сверток. После последнего раза, когда Казумаса видел его, лицо Торы было покрыто ранами, одежда изорвана и пропитана кровью. Сейчас тот выглядел намного лучше, нежели прежде: большинство ран затянулось, кровь была вымыта, и вместо окровавленных тряпок, ветер раздувал на Торе безразмерную футболку грязного серого цвета. Удивленно поморгав, Кохара разлепил пересохшие губы, чтобы узнать, что случилось, пока он был в отключке, но предугадав это, мужчина прижал ко рту раненного указательный палец. - Успокойся. Всё в порядке, мы неподалеку от дома. Я принес лекарства от Хирото, с ними ты быстро встанешь и побежишь, уже через пару часов, - развернув на траве сверток из плотной бумаги, Тора аккуратно выложил на нём несколько колбочек, таблеток, поставив рядом бутыль с обычной водой. – Придется потерпеть, будет немного жечь. - Мана… - С ним разобрался Агги. Манабу заперли в лаборатории, и он никому больше не угрожает, – чуть помолчав, Тора хмыкнул, добавив: – С такими ранами было опасно тащить тебя, но я справился. Правда, тебе стало слишком плохо в дороге, и я оставил тебя тут, а сам побежал за помощью. Но теперь всё будет хорошо. - Тора… - Казумаса зашипел, когда влажный кусочек ваты, коснувшийся раны, буквально обжег огнём. Пусть тело до сих пор не слушалось Шо, но он рефлекторно дернулся от боли. - Пойми… - Тора отрешенно улыбнулся, прикрыв глаза, и явно настроенно на откровения. – Я обманывал вас, это правда. Но ведь виноват препарат. Я только подчинялся чужой воле! Голос Торы дрогнул, он старался не смотреть Казумасе в глаза, а его натянутая улыбка и вовсе стала кривой и неестественной. Он с особой осторожностью обрабатывал раны Кохары, иногда вытаскивая оставшиеся мелкие осколки. Благодаря подействовавшему почти сразу обезболивающему, Казумаса боли уже не чувствовал. На несколько минут воцарилась тишина, нарушаемая шелестом травы и звонким стуком склянок с лекарствами. - Тора… - Я знаю, что ты думаешь, - резковато перебил Тора, не дав ему договорить. Мужчина склонился над Шо, уперев руки в кровлю, по обе стороны от головы раненного. – Ты думаешь, что я ужасен? Что я имел силы бороться? Д12 действует на клеточном уровне. Я мог только подчиняться, и... - Ты не виноват. Замерев, Тора во все глаза уставился на Кохару, который вдруг ясно и безмятежно улыбнулся. Собрав все силы, Шо, не поднимая руки, согнул её в локте и коснулся пальцами тыльной стороны ладони мужчины, холодной и бугристой от напряжения. Он повторил снова, хриплым, но спокойным голосом: - Ты не виноват, я понимаю. Главное, что теперь ты – это ты? Последнее Шо произнес с вопросительным оттенком, пытаясь разузнать, каким образом всё-таки Тора избавился от разрушительного подавляющего состава. Понятливо кивнув, тот робко улыбнулся: - Да. Когда ты ушел… Хирото открыл удивительную вещь. Он предположил, что твоя кровь – это антидот Д12. Ведь Агги избавился от его воздействия, когда прокусил твоё плечо. Сейчас он как раз изучает твою кровь, чтобы вынести точный вердикт. Прикрыв единственный глаз, Шо четко вспомнил, как разбилось стекло в кабинке, летящей на большой скорости. Точнее, скорее всего его разбил Манабу. Кохара защитил Тору от множества стекол, из-за чего сам и пострадал. А затем перед глазами снова встало то воспоминание: лицо мужчины, забрызганное кровью, его испуганный, отчаянный взгляд. Скорее всего, именно тогда Тора случайно или нарочно, попробовал кровь Шо. - Эй… - мужчина привлёк его внимание, помахав рукой перед лицом, и Казумаса рассеянно посмотрел на него, – давай я отнесу тебя в дом? Тора так и смотрел на него, склонившись и не желая убирать руки, чтобы не разорвать телесный контакт между ними. Словно ему очень нравилось, когда пальцы Шо касались его ладони. - Может… - Казумаса сам не понимал, почему говорит это, когда ему позарез нужна и медицинская помощь, и постельный режим. Замолкнув на секунду, и подумав, он продолжил. – Ты можешь остаться здесь рядом… ещё ненадолго? И, видя как распахнулись от удивления глаза Торы и как он дернулся назад, чтобы сесть, Шо сжал его ладонь в своей, быстро добавив: - Мне очень холодно. Можешь согреть меня? Щеки у мужчины заалели - это Шо заметил точно. Нижняя губа Торы дернулась, словно он хотел что-то сказать, может быть возразить. Но в следующий момент он послушно лёг рядом с Кохарой на траве и осторожно обнял одной рукой, стараясь не беспокоить раны. Шо разомлел, ощущая возле шеи тёплое, сиплое дыхание. - Когда тебя ранили, - Начал Тора, прикрыв глаза. Его голос звучал негромко и спокойно, - я очень испугался, что потеряю тебя. Я нёс тебя домой на руках, а ты вдруг перестал дышать, и твой пульс замер. Как же хорошо, что всё обошлось. Кохара ничего на это не ответил, молча наблюдая за яркой точкой в небе. Северная звезда по-прежнему сверкала над буро-фиолетовым горизонтом, так же, как и во времена, когда Шо родился. Он смотрел на неё, когда шёл из школы и когда запирался в своей комнате, не желая слушать ссоры родителей. Казумаса подумал о том, что это действительно путеводная звезда, остававшаяся неизменной во все времена. - Пора домой, – нехотя, но твердо произнес Кохара. Рядом с собой он услышал тяжелый вздох. А затем Тора поднялся и сел, убирая ненужные склянки. Как только всё было готово, мужчина аккуратно просунул одну руку под его колени, другой придержав спину. Шо поморщился, всё ещё чувствуя отголоски боли, разбавленные анальгетиками, а затем, почувствовал, как Тора прижал его к себе плотнее и неуверенно коснулся губами его губ.