Сезон любви.

Измена — это очень мерзкий поступок. А человек, который идет на такое осознанно, уже не человек внутри. Как можно сделать это, осознавая, что причиняешь огромную боль родному человеку? Этого не понимают многие, но находятся такие экспонаты, которыми управляет желание. Торрес нерешительно остановилась возле двери, направляющей в комнату для танцев, и еще раз проверила уложены ли ее и без того идеальные волосы. Ладони вспотели, а сами руки тряслись от страха, и девушка понимала, что такой она не может туда войти, поэтому Камилла решительно направилась к своему шкафчику. Там лежала ее счастливая бандана, которую, к сожалению, подарил Бродвей. Как некстати, но эта вещь нужна была ей сейчас, хотя чувство вины и без этого одолевало ее на протяжении нескольких дней. Камилла ужасно боялась признаться Бродвею в том, что уже не испытывает к нему тех теплых чувств, которые были раньше, но еще страшнее было изменить ему. «Но это же всего лишь занятие по танцам», — успокаивала себя мысленно Торрес, доставая из шкафчика черную бандану. Девушка нежно провела по ней пальцами; да, она не любила его, как парня, она любила его, как брата. Захлопнув дверцу шкафчика, Камилла надела бандану и направилась в комнату для танцев. Теперь уже решительно открыв дверь, она обратила свой взор на Мануэля, который был повернут к ней спиной. Похоже, он был в наушниках, так как никак не отреагировал на шум открывающейся двери, хотя, зная его пофигизм, возможно, он просто не хотел обращать внимание на это. Камилла быстро прошла внутрь, предварительно закрыв тихонько дверь, и положила на пуф свой рюкзак. Наконец, Мануэль повернулся к ней и, вынув из ушей наушники, улыбнулся, ну, или пытался улыбнуться. Камилла застыла, как вкопанная, разглядывая его лицо и не понимая, что же все-таки вызвало его улыбку. Встряхнув головой и выбросив ненужные мысли, брюнетка улыбнулась в ответ.  — Ну, что, Камилла, готова начать заниматься? — поинтересовался Мануэль, отбрасывая ненужную гарнитуру, в виде наушников, на пуф к другим вещам. — Кстати, классная бандана. Девушка совсем удивленная таким поведением учителя, совсем не знала, что говорить. Догадок не было вовсе, с чего это вдруг он начал замечать такие мелочи, в роде банданы, или улыбаться. Хотя, может быть, у него не ладилось раньше дома, а сегодня наконец-то все стало хорошо. Мануэль и Камилла начали разминку, а мысли каждого были вообще не о танцах. Мануэль не знал, правильно ли он ведет себя с ней, чтобы не спугнуть, ведь это было очень важно для него. Она так похожа на Алису, особенно ее карие глаза, обрамленные такими же густыми ресницами. Он знал, что это глупо влюбляться в свою ученицу только из-за того, что она похожа на его бывшую девушку. Но он готов принять роль глупца, ведь она — именно та, которая ему нужна. Они начали танцевать под музыку, и Мануэль точно понял, что она в точности походит на его Алису. Та же манера танца, та же жестикуляция, когда у нее что-то не получается, Камилла даже так же смешно морщит нос, когда расстроена — всё это доказывало, что она должна быть с ним. И в какой-то момент их глаза встретились, и они уже не слышали музыки, не думали о движениях танца, им не было это нужно. Их губы просто слились в поцелуе, и они оба забылись.

***

Он спешил к ней, хотел порадовать, забрав с тренировки. Бродвей вообще не понимал, к чему эти индивидуальные занятия, когда он сам прекрасно танцует и может ее научит, если нужно, но Камилла была настырной в этом вопросе, и парень, как всегда, уступил. Он кинул взгляд на циферблат наручных часов, отмечая, что уже конец тренировки, и ему следует направляться в кабинет. Когда юноша подходил ближе, музыка еще играл, и он думал, может, ошибся. Но все же, еще раз проверив время, нерешительно отворил дверь, в следующую секунду осознав, что лучше б он этого не делал. Закрыв быстро дверь, он бросился вон из этого треклятого здания.

***

Ей было ужасно плохо — у нее кружилась голова и ее до ужаса тошнило. Франческа съехала по стенке ванны вниз, на пол, и всхлипнула. Она никогда раньше не чувствовала себя настолько плохо и подавленно. Девушка чувствовала не только физическую боль, но и душевную. Она четко осознавала, что теперь Марко не заговорит с ней, не обнимет ее, не поддержит. Из ее жизни исчез самый нужный и важный человек, и до этого момента, она не ценила всего того, что имела раньше. Трейро, шатаясь, дошла до раковины, чтобы ополоснуть лицо. Она была слаба, тело пробирало мелкой дрожью, а перед глазами все плыло. Включив воду, она взглянула в зеркало, висевшее на стене, и тут же опустила голову. Она была ужасна. Франческа взяла в руки мобильный и неосознанно набрала первый в списке номер.  — Алло? — девушка снова опустилась на пол, но теперь уже легла. И, ощущая холод от кафеля, Франческа думала, что ей легче. — Помоги мне, пожалуйста, помоги. Мне ужасно плохо… Ее голос затих, а рука с мобильником резко ударились о кафель.  — Франческа? Что с тобой? Фран!

***

 — Что с ней, доктор? — спросил Марко, заглядывая мужчине в глаза. Тот, лениво сняв очки и положив их в карман, сообщил:  — Не переживайте так, молодой человек, ваша девушка ждет от вас ребенка, вот и всего. У нее слишком рано начался токсикоз. Все пройдет, не переживайте. Доктор медленно развернулся и пошагал по коридору дальше, а Марко сел на ближайший стул, обхватив голову руками. Франческа беременна, но не от него. Она предпочла отдать другому свою девственность, и это приносило сильную боль. Но зачем она позвонила именно ему, прося о помощи? Может все-таки она осознала, что любит его? «Бессмыслица», — размышлял Марко, оставаясь в такой же позе. Похоже, ему следует принять самое тяжелое решение в его жизни.

***

 — Хорошо, любимый, я буду медленно идти тебе навстречу, — проговорила Людмила, идя по маленькому переулку между домами. — Да, все будет хорошо, Феде, я обещаю. Отключившись, она бросила мобильник в сумочку и продолжила движение по дороге. Она не понимала, как люди вообще здесь ходят, ведь тут так сыро и тесно, что просто кошмар. Ферро боялась перепачкать свое новое белоснежное платье и коротенький пиджачок. «Скорей бы уже дойти», — подумала она и вдруг заметила какую-то темную фигуру впереди, которая направлялась к ней. Она улыбнулась: это, наверняка, был Федерико, поэтому она остановилась и стала его ждать. С каждой секундой она ощущала себя еще счастливей, ведь скоро она обнимет своего любимого и забудется, хотя бы на некоторое время. Тусклый свет, исходящий от маленького фонаря, осветил лицо юноши, и дыхание у девушки сперло. Ее лицо исказила гримаса ужаса, и она, было уже, хотела закричать, как вдруг рука Педро накрыла ее рот.  — Замолчи, куколка, — попросил он шепотом, прижимая ее к стене. — Не хочу делать тебе больно. Сегодня будет только приятно. Парень свободной рукой пытался стащить с нее пиджак, но все было безуспешно, поэтому он выругался, но затем понял, что это можно сделать, и не снимая пиджак. Людмила пыталась вырваться или закричать, но как только девушка представляла на вкус Педро, желание тут же пропадало. Но как-то произошло так, что через буквально несколько минут, никто уже не зажимал ее рот рукой и не гладил мерзкой потной ладонью ее бедро. Она открыла глаза и вдохнула свежий прохладный воздух, которого ей так не хватало. Он спас ее. Она в безопасности.