***
Людмила скинула с ног туфли, которые тут же полетели в какой-то темный угол огромной гостиной. — Черт! — всхлипнула девушка, плюхаясь наугад в кресло. Вспыхнул свет, и мрачный Федерико вошел внутрь, устраиваясь на диване. Оба молчали, и только всхлипы девушки разрушали тишину. Никто не знал, что сказать, особенно, в такой ситуации. Гонсалес хотел успокоить девушку, но та что-то кричала про макияж и ногти, а, если ей что-либо сказать против этого, Ферро начинала бунтовать. — Я в ванну. — Решительно произнесла Людмила, вставая с кресла. Ее всю шатало, мысли путались, а руки тряслись. — Хочешь я помогу тебе? — отозвался Гонсалес, поднимаясь с дивана. Блондинка отрицательно качнула головой и двинулась дальше. Федерико тяжело вздохнул, опустившись обратно на диван, и потер глаза руками. Он не мог толком осознать того, что лучший друг так предал его. Педро, конечно, не подарок, но и не настолько придурок, но, видимо, Гонсалес ошибался. Теперь он ни то, что ненавидел его, а просто знать не желал. Парень не считал нужным опускаться до уровня своего бывшего друга, который так низко поступил, следуя только своим желаниям. Гонсалес медленно встал с дивана и направился в сторону ванной, из которой так долго не выходила Людмила. Парень подошел к двери, дернул за ручку, но та не поддалась, поэтому он легонько постучал по двери кулаком. — Людмила? Вода, которая шумела до этого, резко выключилась, и послышались шорохи, а затем снова был слышен шум воды. — Людмила, я хочу тебе помочь, — Гонсалес головой облокотился на дверь, закрывая глаза и вздыхая. — Прошу, давай поговорим. Никакой реакции. Вода так же шумела, а Людмила продолжала сидеть в ванной комнате. Федерико решил, что должен с ней поговорить любой ценой, а раз она не выходит, то он скажет ей так, несмотря на препядствия. — Людмила, послушай, — начал говорить Федерико, съежая по стенке и устраиваясь рядом с дверью. — Ты знаешь о моих чувствах к тебе. Ты знаешь, что я испытываю, когда ты рядом. Это незабываемо, Людмила. Такие чувства не проходят и не забываются. Я никогда ничего подобного не испытывал по отношению к девушкам, такое впервые, и я боюсь, что сделаю что-то не так. Ведь потерять тебя — это худшее наказание для меня. Парень на минуту остановился, прокручивая последнее предложение в голове, и, тяжело вздохнув, продолжил: — И сегодня, когда этот, — Гонсалес запнулся, вспомнив о Педро. — Ублюдок хотел сделать это с тобой, я действительно испугался. В начале я остановился, но всего лишь на миг, разглядывая тебя и твою реакцию на это, хотела ли ты этого. И только потом во мне проснулась ярость и ненависть. Я был готов порвать его на куски только бы освободить тебя, чтобы ты была в безопасности. Голос парня затих, а вода уже давно перестала шуметь. Дверь тихо отворилась, и через несколько секунд девушка присела рядом с парнем, с нежностью вглядываясь в его лицо. Тот, заметив это, улыбнулся и потянулся, чтобы ее обнять. — Прости, — прошептала Людмила, обнимая Гонсалеса. — Я не должна была так себя вести. — Не глупи, Людми, — парень ласково щелкнул ее по носу, отстранившись. — Ты не должна извиняться. Ты вообще ни в чем не виновата. Это другой человек обязан извиниться. Федерико серьезно взглянул в глаза Людмилы. — Ты в безопасности, Людмила. Ты со мной.***
Она молча лежала на кушетке, разглядывая бежевый потолок больницы. Франческа очнулась несколько минут назад, но за это время никто к ней не пришел. Она не знала, что с ней и почему ей было плохо. Вспомнив как она лежала на полу, девушку передернуло, и она покачала головой. Дверь через еще несколько минут, казавшиеся ей бесконечностью, отворилась, и вошел Марко. Она не была удивлена, скорее, наоборот, счастлива, что он был здесь. — Ты уже очнулась, — констатировал Марко, присаживаясь на стул. — Да, — девушка робко улыбнулась, чувствуя комок в горле. После той встречи в кафе, они больше не виделись, да и смотреть ему в глаза она не могла. — Фран, — Марко опустил взгляд, а потом взглянул на девушку. — Слушай, я не буду ничего скрывать. В общем, ты…беременна. Вот. Девушка долго смотрела на него и молчала, переваривая его слова. Она понимала, что ребенок точно не Марко, потому что с ним она ни разу не была. Значит ребенок Луиса, что вообще не радовало, судя по его поведению и словам. Франческа не могла больше бороться со слезами и, спрятав лицо в ладони, всхлипнула. — Эй, Фран, не все так плохо, — Марко ободряюще сжал ее плечо. Ему было трудно, но он уже все решил. — Все ужасно, — шептала она, всхлипывая. — Это должен был быть наш с тобой ребенок, а теперь… Я все испортила и все потеряла. Марко обнял ее, прижимая к себе. Франческа удивилась, но не подала виду. Ей было приятно, а на душе стало спокойно. — Прости меня, Марко, — проговорила она, отстраняясь. — Я не достойна такого парня, как ты. — Фран, достойна и всегда будешь достойна. Этот ребенок будет нашим, только если ты захочешь. Она взглянула на него, не веря собственному счастью. Он простил ей такой низкий поступок. — Конечно, хочу, Марко, — она снова его обняла, по-детски улыбаясь. — Любимый.