Переселенец

Раздумывая над тем, как именно попасть в Министерство, я всё же решил не смывать себя в унитаз, как это делали остальные, а воспользоваться более приличной телефонной будкой. Серьёзно, чего могут добиться волшебники, которые каждый день по собственной воле встают ногами в туалет? Письмо, полученное от Амелии вчера, было довольно размыто и практически не содержало конкретики. Она кратко интересовалась моим состоянием и настоятельно рекомендовала посетить её сегодня днём, для урегулирования ряда вопросов. Понимая, что вряд ли кто-нибудь решится напасть на меня в Министерстве, я взял с собой Флер, и сейчас мы спускались под землю под негодующие возгласы моей невесты, не понимающей, почему британские волшебники не могут сделать нормальный вход. Как только я оказался в атриуме, находившиеся там маги, заметив меня, замерли, удивлённо рассматривая меня и мою спутницу. Я настороженно потянулся к палочке, не зная, чего от них ожидать, но тут один из них начал хлопать, и вскоре к нему присоединились все остальные, награждая меня настоящей овацией. — Браво, браво, мистер Поттер, с возвращением! — Спасибо, Гарри! — Я всегда верил тебе, Гарри! Возгласы поддержки доносились со всех сторон. Когда на шум в атриум начали стекаться всё новые и новые сотрудники Министерства, я понял, что нужно как можно быстрее уходить. Помахав скопившейся толпе, я крепче сжал руку Флер и повёл её в сторону входа, краем глаза отметив вспышки колдоаппаратов репортёров, пробивавшихся сквозь столпотворение в нашу сторону. Подойдя к стойке охранника, я собирался предъявить палочку, но тот только махнул рукой, пропуская меня без всяких формальностей. Только нырнув в лифт, который, к счастью, был пуст, я смог расслабленно выдохнуть. — Боюсь, я не смогу к этому привыкнуть. Лучше бы они и дальше от меня шарахались. — Брось, Гарри, — Флер чувствовала себя гораздо более уверенно. Похоже, ей нравилось, что все увидели, как она держит меня за руку, демонстрируя, что я не свободен. — У тебя появилось влияние, а это никогда не бывает лишним. Спустившись на нужный этаж, мы подошли к кабинету Министра, вокруг которого сидело несколько человек, среди которых я узнал Перси Уизли. Он мудро сделал вид, что мы незнакомы, но вот остальные явно взбудоражились при виде меня. Заняв место в коридоре, я решил дождаться своей очереди, но подошедшая секретарша, сообщила, что мадам Боунс просила проводить меня к ней, как только я прибуду. Зайдя в кабинет, я увидел Амелию, сидевшую во главе массивного тёмного стола и обложившуюся большим количеством бумаг. У неё были покрасневшие глаза и осунувшиеся черты лица – явные признаки того, что ей срочно нужен отдых. Я почувствовал себя неловко. — Передай, что ситуация отныне под контролем, что он может обращаться в любое время, и что я обязательно свяжусь с ним позже, когда немного разгребу скопившиеся дела. Она разговаривала с портретом, на котором был изображён человек, похожий на лягушку. Похоже, это тот самый портрет, который может связаться с премьер-министром на Даунинг стрит. Заметив меня, Амелия улыбнулась и встала, подходя ближе. — Здравствуй Гарри, — она обняла меня как давнего друга, после чего тщательно осмотрела — Рада, что ты смог так быстро откликнуться на приглашение. Хорошо выглядишь, похоже, ты смог излечить плечо. — Здравствуй, Амелия, — я улыбнулся, ведь действительно был рад её видеть. — Прости, но не хочу врать, говоря то же самое. Ты неважно выглядишь, тебе удалось хоть немного поспать, или с той ночи, ты продолжаешь оставаться на ногах? Прости, что взвалил всё это на твои плечи. И кстати познакомься, это моя невеста – Флер Делакур. Флер, это Амелия Боунс – человек, который приведёт магическую Британию к успеху. Они улыбнулись друг другу и пожали, руки, после чего Амелия указала нам на стулья и села за стол, ничуть не обижаясь на мои слова. — Очень приятно, Флер. Если я могу вас так называть. Гарри рассказывал о вас, когда я пыталась поближе познакомить со своей племянницей. — Она рассмеялась, и черты её лице разгладились. — Мне тоже приятно. Конечно, вы можете называть меня так, мадам Боунс. Но мне вот Гарри ничего про это не рассказывал, — она недовольно посмотрела на меня, но вскоре тоже рассмеялась, от моего выражения лица, на котором было написано всё, что я думаю, о подобных обсуждениях в кабинете Министра. — Пожалуйста, называй меня просто Амелией, когда мы наедине. От этих расшаркиваний у меня уже глаз дёргается. — Дождавшись, когда Флер кивнула, она посмотрела на меня. — Что же касается твоего вопроса, Гарри, то я спала, хоть и не так долго, как хотелось. Дел много, ты сам это прекрасно понимаешь. Я стараюсь как можно скорее разобраться с основными проблемами, до того, как все осознают, насколько сильно изменилась обстановка в стране, но, всё равно не успеваю. Новости распространяются быстрее. — И как успехи? Я читал, что Фаджа арестовали – это очень хорошая новость. — Да, с этим не возникло никаких проблем. Стоило только выяснить, что, несмотря на очевидные доказательства, он всё равно отрицал воскрешение Тёмного Лорда, как не осталось сомнений в его виновности. А там ещё и Паркинсон рассказал, как подкупал Министра, чтобы тот скрывал правду. В общем, как ты и говорил, кресло я получила быстро. — А что насчёт Дамблдора? — Откровенно говоря, меня настораживало, что я уже два дня ничего не слышу о старике. Зная его, он наверняка что-то задумал, особенно, когда узнал, что я снова не умер. — А это, Гарри, та самая причина, по которой я тебя позвала. Как ты понимаешь, я не стала бы приглашать вас только чтобы похвастать успехами, которых, к тому же, крайне немного. Стоило заседанию Визенгамота, на котором отстранили Фаджа и назначили меня, закончиться, как Альбус сразу начал рассказывать мне удивительные истории про то, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Он был настолько убедителен, что я, возможно даже могла бы ему поверить, если бы не те воспоминания, которые ты мне передал накануне. Я ознакомилась с их содержимым и была в ужасе. Мне просто не верилось в то, что Дамблдор сделал всё это с ребёнком. Посмотрев на меня, она поняла, что мне не хотелось бы обсуждать все эти моменты. Флер которая была в курсе основных претензий, но слабо представляла себе мою жизнь у Дурслей, утешающе сжала мою руку. — Теперь ты понимаешь причину моих слов, — сказал я Боунс, напоминая о нашем разговоре в её доме. — Да, теперь я могу тебя понять. И сегодня, буквально через полчаса, я хочу привлечь его к ответственности. — Уже? Так быстро? — Я был не на шутку удивлён. — Огромное спасибо, Амелия, но я мог и подождать, ведь у тебя сейчас много дел и помимо моей личной вендетты. — Во-первых, это меньшее, что я могу сделать для тебя, Гарри, в качестве благодарности за спасение всей страны в целом и меня в частности. А во-вторых, это нужно не только тебе, но и мне. Дамблдор знал, что Реддл воскрес из мёртвых, но не сделал ничего, чтобы это предотвратить. К тому же, он всё ещё представляет большую опасность благодаря своему влиянию. И я хочу разобраться с этим раз и навсегда. Прости, но твои воспоминания станут основной причиной суда. — Я всё понимаю. Ты права, с этим нужно покончить как можно быстрее, и тогда мы оба сможем вздохнуть спокойно. Но мне слабо верится, что он вот так просто согласился стать подсудимым. — Он ещё не знает. — Амелия улыбнулась. — Он председатель Визенгамота, а я его заместитель. Через полчаса начнётся слушание по делу Снейпа, к которому так же накопилось достаточно вопросов. А после этого я, так как у меня теперь есть на это право, выдвину обвинения директору Хогвартса, чтобы он не успел подготовиться к защите и подговорить нужных людей. — Умно, — я засмеялся, заранее предвкушая какое у Дамблдора будет в этот момент лицо. — Надеюсь, я смогу помочь. Ему грозит Азкабан? — Безусловно. Как минимум за незаконное проникновение в чужой разум. Срок будет небольшой, но достаточный, чтобы немного подержать его подальше. К сожалению, я не могу сказать то же самое о Фламеле. Он не гражданин Британии, и разбираться с ним тебе придётся во Франции, где каждый второй маг почитает его едва ли не больше, чем собственного министра. Я права, Флер? — К сожалению, это так. — Она с грустью посмотрела на меня. — Даже мой отец является большим поклонником таланта Фламеля в области алхимии и зельеварения. — Что ж, я разберусь с этим позже. — Протянул я, задумываясь над тем, какие у меня шансы против Фламеля в открытом конфликте. — Кстати, если Дамблдора всё же отправят в Азкабан, не забудьте защитить его камеру от аппарации феникса. И ещё не забудьте, что он прекрасно владеет беспалочковой магией. — Не беспокойся, Гарри, мы всё это учтём. В конце концов, за время существования Азкабана, он повидал заключённых и посерьёзнее. Ты, в свою очередь, будь готов, что он попытается с тобой поговорить. Все эти два дня он, помимо, клеветы на тебя, интересовался твоим местонахождением. К счастью, я его не знаю. По твоим воспоминаниям я поняла, как он нашёл тебя во Франции и, уверена, что он собирался провернуть нечто похожее в ближайшее время, но пока что был слишком занят. Преимущества игры против Дамблдора в том, что он никому не доверяет свои секреты, делая множество дел в одиночку и тратя на это время. — В Азкабане вообще происходит что-то странное. — Я отложил мысли о Дамблдоре и вспомнил свои впечатления от первых часов после пробуждения. — Там, где я был, на людях проводят опыты. А начальник того крыла вообще помешан на моей персоне – я видел в его кабинете множество газетных вырезок обо мне. — Да, об опытах я наслышана. Скоро этим займусь. — Я понял, что раз Амелия так говорит, значит и правда постарается во всём этом разобраться. — А у твоего поклонника, в чьём кабинете ты побывал, мы, к сожалению, уже ничего не спросим. Когда выяснилось, что тебя больше нет в камере, Фадж замял дело, но уволил этого человека. Я постаралась ему помочь и взяла к себе, но, он погиб у меня во дворе… Далеко не всегда благие намерения приводят к хорошему результату. Она хотела сказать что-то ещё, но тут в кабинете возник Патронус, сообщивший, что заседание скоро начнётся. Пригласив нас следовать за ней, Амелия отправилась в сторону зала суда, на ходу объясняя нам, чего именно ждать. Я помнил, как проходил мой суд, но в этот раз всё планировалось несколько иначе. Амелия решила давать каждому арестованному шанс на то, чтобы оправдать своё имя, зарабатывая ещё несколько очков в глазах британских магов. Теперь даже те, кто совершенно точно виновен, могли попросить допрос с использованием сыворотки правды или Легилименции, правда, на это решались немногие, боясь выдать ещё больше собственных преступлений. Снова воспользовавшись лифтом, мы доехали до того же этажа, где я был недавно, посещая Отдел Тайн. Однако, когда открылись двери, передо мной предстала совсем другая обстановка. Магия какая-то. Пройдя по коридору, мы зашли в тот же самый зал, с которым у меня связаны далеко не самые тёплые воспоминания. Амелия пошла на своё место справа от председателя, которого ещё не было на месте, а мы с Флер, стараясь привлекать как можно меньше внимания, поднялись по ступеням и заняли место с краю арены. И если у меня почти получилось сделаться незаметным, то у Флер, к сожалению, такая функция не предусмотрена. Хотя, я на самом деле об этом не сожалею. Мне нравится, как она блистает в любой обстановке. Ограничившись несколькими остекленевшими взглядами, мы приготовились наблюдать за грядущим действом. Я нервничал, не зная, к чему всё это приведёт. Для меня было гораздо привычнее махать палочкой, чем решать вопрос словами, но от того решения, которое будет здесь принято, во многом зависела моя дальнейшая жизнь. Я понимал, что пока идёт слушание дела Снейпа, мне нужно не привлекать внимания, чтобы Дамблдор не заметил меня раньше времени. Но смогу ли я не начать громко обвинять зельевара, третировавшего меня все четыре года моей учёбы? Амелия рассчитывала на мою помощь. Пусть она и не говорила этого вслух, но я чувствовал, что у неё есть ещё одна причина посадить Дамблдора – даже несмотря на все её нынешние заслуги, старик может перехватить у неё власть, и тогда ситуация в стране будет не лучше, чем при Фадже. Представления Дамблдора о добре и справедливости настолько исказились, что люди будут страдать, но при этом они будут уверены, что в этом виноват кто угодно, но не новоиспечённый Министр. Я постарался разместиться так, чтобы Флер было не видно с трибуны, и принялся наблюдать за разворачивающимся внизу действом. А там было на что посмотреть: Вся центральная трибуна заполнилась волшебниками в бордовых мантиях, среди которых я узнал не только Амелию, но и, к своему особому удивлению, Сириуса, который, похоже, смог вернуть себе место, принадлежавшее его семье, а также всё того же Перси. Возможно, мне стоит поинтересоваться и о собственном месте среди судей Визенгамота, но пока что не хочется этого делать. Несколько мест пустовали, что сразу бросалось в глаза – на этих местах должны были сидеть Пожиратели, погибшие или схваченные в недавней стычке. Со слов Амелии, нам с ней удалось избавиться практически от всех известных членов внутреннего круга. Сравнивая данные с информацией, полученной от Паркинсона, она смогла выяснить, что на свободе остались только оба Кэрроу, которых не подключили к операции по причине их бесполезности. Все остальные, в том числе Яксли, Крэбб, Гойл и другие, в иных обстоятельствах сейчас могли сидеть среди судей, принимая нужные им решения, но пострадали во время недавнего инцидента. Более того, именно Яксли стал тем самым неудачником, которого я случайно убил, уронив головой на ступени. По бокам от трибуны все места были заняты. Более десяти рядов стульев, уходящих вверх с каждой стороны, позволили разместиться почти двум сотням волшебников, желающих присутствовать при наиболее громких разбирательствах. Десяток репортёров во главе со Скиттер заняли отдельное место в углу, приготовив перья и колдоаппараты, чтобы ничего не упустить из виду. Всё было готово. Дверь зала открылась, и к своему месту во главе трибуны в полном молчании прошёл Альбус Дамблдор. Выглядел директор неважно – он был хмур, а из его походки исчезла вся стать, которой он мог похвастать совсем недавно. На нём была серебряная мантия, отражающая свет магических светильников, что придавало ему некой важности, но многие обратили внимание, как он прячет под мантией свою левую руку, не желая демонстрировать всем присутствующим имеющееся увечье. Заняв своё место, Дамблдор недовольно посмотрел на Боунс, явно не желая вести дело собственного подопечного, но был вынужден приступить к выполнению своих обязанностей, громко объявляя о начале слушания. Я не стал прислушиваться к представлению всего состава суда и дождался, когда в зал введут Снейпа, которого посадили на стул в центре пустого пространства. Его руки и ноги сразу же были прикованы, но я видел, что декан Слизерина чувствовал себя довольно комфортно, вращая головой по сторонам. Он был уверен, что Дамблдор сможет его защитить. Хитрый ублюдок действительно верил в то, что несмотря на то, кто выиграет в войне, он останется на хорошем счету. А ведь я его предупреждал, что победу может одержать третья сторона. — Вы желаете, чтобы к вам была применена Сыворотка правды или Легилименция? — Спросил Дамблдор, когда все предварительные представления были закончены. — Нет. — Снейп скривил губы в подобии улыбки, полагая, что в ментальной магии его может превзойти разве что Дамблдор. — Я желаю, чтобы вы представляли сторону защиты. Люди, находившиеся в зале, недовольно зароптали, и я внимательно наблюдал за лицами присутствующих. Очевидно, подсудимые не часто ведут себя настолько нагло. Но Снейп знал, что Альбус придёт ему на помощь и поможет скорее разобраться с этим недоразумением. — Боюсь, что, как главный судья, я не могу удовлетворить вашу просьбу, — произнёс Дамблдор нейтральным голосом, не смотря на профессора. Я чуть не рассмеялся в голос, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Снейпа. Человек, который в любой ситуации держал непробиваемую маску, в данный момент осознавал, что его только что списали со счетов. Выкинули на свалку, фигурально выражаясь. Он понял, что Дамблдор не собирается ему помогать, что все его надежды были напрасны, и что он вот-вот окажется в Азкабане. Усилием воли он смог взять себя в руки. — Тогда я, пожалуй, соглашусь на сыворотку правды. Мне есть, что рассказать. — Присутствующие оживились, желая получить больше скрытой информации. — Вы уже отказались от этого предложения. Я предлагаю перейти к выдвинутым обвинениям. — Дамблдор без труда раскусил нехитрый план Снейпа потянуть его на дно вместе с собой, и с лёгкостью отвёл угрозу, пользуясь своей властью. Несмотря на любопытство магов, никто не стал перечить или возмущаться, понимая, что глава Визенгамота обладает правом решать подобные вопросы лично. Это было просто и изящно, я в очередной раз убедился, что Дамблдор в любом состоянии способен переиграть кого угодно, имея время на подготовку. Наверняка он заранее решил, что Снейп ему больше не нужен. И действительно, зачем нужен шпион, если шпионить больше негде? А если у кого-то возникнут вопросы, почему директор защищал этого профессора последние пятнадцать лет, то и тут ответ настолько прост, что даже я его знаю: «я хотел дать Северусу второй шанс, чтобы он смог начать новую жизнь. К сожалению, он решил вернуться к прежним преступлениям, несмотря на все мои попытки.» Покачав головой, я почувствовал некую жалость к этому человеку. Один хозяин вытирал об него ноги, а второй выбросил, даже не дав шанс что-либо ответить. Один из самых сильных магов Британии сейчас сидел в центре зала, прикованный к стулу, и кричал о том, что Дамблдор заставлял его шпионить в стане Тёмного Лорда, но его никто не слушал. Когда же Амелия объявила, что именно Снейп стал причиной гибели Поттеров, то заседание можно было смело считать законченным. Гул негодования, поднявшийся в зале, удалось погасить далеко не сразу. Я не остался в стороне и тоже выкрикнул пару оскорблений, не боясь быть замеченным. А Блэк вообще поднялся со своего места, собираясь кинуться на предателя. Альбус удивлённо смотрел на Боунс, не понимая, откуда ей известна подобная информация, но та делала вид, что не замечает этого. В результате, Снейпа обвинили в пособничестве Тёмному Лорду, основываясь на показаниях свидетелей и наличии метки на его руке. После смерти Реддла, та стала практически не видна, но всё же можно было рассмотреть очертания черепа. Декан не был замечен в участии в каких-либо акциях или преступлениях, поэтому был приговорен к пяти годам Азкабана на среднем уровне. Амелия порывалась было воспользоваться сывороткой и побольше узнать о деятельности профессора, чтобы увеличить срок наказания, но Дамблдор не дал этого сделать, заверяя, что и так всё вполне очевидно. Что ж, пять лет – не так уж и страшно для всего того, что сделал Снейп. Можно сказать, что он легко отделался. Хотелось бы к списку его обвинений добавить и нападение на меня, но я по-прежнему сидел тихо, дожидаясь возможности заявить о себе. Как только авроры вывели Снейпа из зала, я понял, что эта возможность вот-вот появится. — Господа, попрошу вас не покидать свои места. — Громкий голос Боунс разнёсся по залу и застал волшебников, собиравшихся уходить, врасплох. — Сегодня нам предстоит ещё одно слушание. — Вы что-то путаете, моя дорогая Амелия, — Дамблдор улыбнулся, будто это не он только что отправил своего слугу к дементорам. — На сегодня у меня было назначено председательство только в деле Северуса. — Всё верно, Дамблдор, в следующем деле председательствовать будет ваш первый заместитель, то есть я. — Она заняла место в центре трибуны, не обращая внимания на удивление старика, после чего объявила: — начинается слушание по делу об издевательствах над сиротой, регулярном подвержении смертельной опасности нескольких сотен студентов Хогвартса, а также незаконном применении ментальной магии. Обвиняемый – Альбус Дамблдор. Присутствующие шокировано выдохнули, не веря в услышанное, а сам директор не сводил взгляда с Амелии. Я не видел выражение его лица, но Боунс не дрогнула, указав ему на стул в центре зала, после чего продолжила: — Мистер Поттер, прошу вас занять своё место на стороне обвинения. Я поднялся на ноги и прошёл в указанном направлении, чувствуя окружающую меня гробовую тишину. Мой взгляд был направлен исключительно на директора, которому я мысленно передавал, как сильно желаю его страданий. Что ж, это будет интересно.