Версальский лед

Странности теперь вообще случались часто. Наверное, Шерлока подменили инопланетяне. Во всяком случае, миссис Хадсон придерживалась именно этой версии. ― Дорогой, я знаю, что тебя похищали. И ты очень важен для него, понимаешь. Хотя и раньше ты не значил для него меньше. Но сейчас… Это переходит все разумные границы. Да, ты немного зажат, и это не значит, что мне надо «забегать к нам каждые два часа, чтобы приглядеть за Джоном, дорогая миссис Хадсон». Сказать по секрету, он стал доплачивать мне за готовку. Я отказалась, но деньги всё равно поступают мне на счёт. «Джону не нужны забегаловки и рестораны, а тем более надоедливые курьеры», ― вот что он сказал, представляешь. Джон с домовладелицей пили чай у неё на кухне и обсуждали изменения, рушащие основы мироздания на Бейкер-стрит. ― Я прошу тебя, поговори с ним. Меня он давно не слушает, только кивает, как китайский болванчик. Он совсем на тебе помешался. Джон, ради бога, помирись с ним, не держи на него зла. ― Мы и не ссорились. Просто… ― Как же так? Ведь он буквально умоляет о прощении. Я сама слышала. Он поднимался по лестнице и весьма отчетливо бормотал: «Прости, прости меня, Джон. Я виноват». ― Ему не в чем себя винить. Он вытащил меня из той передряги. Спас. Просто я начинаю думать, что мне лучше съехать с Бейкер-стрит. Если… ― Здравствуйте, миссис Хадсон, Джон, ― на кухне бесшумно объявился Шерлок. Он выглядел безупречно, но вся его бесстрастность и блеск находились в напряжении, готовые в одно мгновение пойти трещинами и осыпаться жалкой кучей у ног. ― Если таково твоё желание, то я могу за пару дней найти тебе подходящее жильё, ― он ловко перехватил пару ещё тёплых булочек. Но глаза выдавали его. Сосредоточенность и страх не удалось скрыть за небрежностью жестов. Джон молчал, потрясённый эмоциями, пылающими за холодной и совершенной оболочкой. ― Но я бы хотел сделать твоё проживание комфортным здесь. Больше никакой скрипки по ночам, никаких лишних предметов в холодильнике и опасных экспериментов, никаких дел посреди ночи, никаких посягательств на твои вещи и личное время… я ничего не забыл? Больше никакого Шерлока, перевёл Джон. Миссис Хадсон всплеснула руками. ― Тогда выходит, что ты как будто съезжаешь сам… ― Если это необходимо… ― Шерлок ни секунды не колебался с ответом, только боль, так явственно проступившая в уголках рта, говорила об усилиях делать вид, что ничего не происходит и каменная логика равносильна равнодушию. ― Шерлок, ну, зачем Джону съезжать? Зачем съезжать тебе? Вы ведь так хорошо ладите. Просто поговорите с глазу на глаз, по душам. Джон, ты ведь меня понял, дорогуша? *** Разговор опять не вышел. Как Джон не убеждал Шерлока оставить всё как есть, но тот упрямо стоял на своём: Холмс останется, только если обеспечит Джону идеальное соседство. Таковым оно и стало. Идеальным, ровным, тошнотворно скучным и давящим. Будто посещение похорон незнакомца, когда испытываемый дискомфорт перед горюющими родственниками гонит прочь. Джону хотелось сбежать из тишины и порядка, воцарившегося у них в квартире. И он бежал. Интернет, работа, спортзал и машины на прокат. Бездна информации, нагрузка и скорость. Когда, измотав себя под ноль, он приходил домой, его встречал настороженный Шерлок. Или не встречал, но в этом случае его всегда навещала миссис Хадсон с приготовленным ужином. Их отношения всё больше увязали в недомолвках и прятках. Шерлок был предупредителен. Наверное, долго так продолжаться не могло. Джон с нетерпением и ужасом ожидал взрыва. Который, прогремев, свалил его с ног и вновь перевернул картину мироздания. Шерлок начал ходить на свидания. Он не скрывал звонков и частых смс. Конечно, ничего похожего на «привет любимый, я так соскучился» не было. Джона даже не сильно удивила ориентация Холмса. Но договоренности о встречах и даже о защите звучали неприкрыто. Почти каждый новый день приносил новый аромат парфюма. Определённо, Шерлок дорвался. Джон хотел было спросить, а как же дела? Если детектив и занимался напрямую своей основной деятельностью, то в тайне от соседа. Никаких новых дел, никаких клиентов. Нескольких, заглянувших к ним за последний месяц, он даже не пустил на порог, хлопая перед ними дверью. Джон отчаялся разрушить идеальную атмосферу. Все его попытки скандалов, подначек и провокаций Шерлок пресекал или выдерживал со стоическим спокойствием. Кто бы подумал, что решение съехать Джона заставит принять не очередной эксперимент соседа, а его идеальное поведение? Жизнь с ангелами воистину отвратительна. *** Новое входящее в почте. От Майкрофта. Тошнота провернулась в желудке Джона злой колючкой. Ему-то что надо? Слава богу, душеспасительных бесед в двух прошедших по-правительственному сдержанных встречах не было. Конечно, он же не Шерлок, с которым даже Майкрофт вспыхивает, будто сухостой на ветру. Сообщение содержало ссылку. Новое дело? Шерлок более неуправляем, чем обычно? Джон предусмотрительно запасся чаем. Время было позднее, Шерлок снова где-то пропадал, Джон бы беспокоился, но он устал от молчания и невидимо повисшего между ними отчуждения. Освещать пустую комнату не хотелось, но погреть руки о кружку, читая угрожающие просьбы Майкрофта было бы не лишним. С самой первой встречи он производил впечатление человека властного, скрывающего за немногословием знание. Ему, безусловно, была понятна цена информации и лишним он никогда бы не поделился. По ссылке открылось видео, сначала плеснувшее Джону темнотой в лицо. Потом картинка прояснилась, кафель отливал мёртвенно-зелёным, как и смотрящие в объектив глаза. Перед ним был Менс. Лицо показано крупным планом, так что изменения были видны сразу. Припухшие места ударов, рассеченная бровь, засохшая кровь из одной ноздри, скривившаяся и разросшаяся переносица, «поплывшие» очертания губ… Но он смотрел спокойно и уверенно. Затем камера начала отдаляться, но Джон успел уловить движение пересохших губ. «Я люблю его». Безусловно, слова были обращены к Бастиану. Менсу надели на голову непрозрачный пакет. В кадр попал стул, к которому тот был привязан, и несколько леек. Это душевая в тюрьме, понял Джон. И сейчас… Звук глухого хлопка вкупе с пакетом, взрывающимся красным всполохом, тело, падающее вместе со стулом… «Я люблю его…» Джон не добежал до туалета. Его стошнило в гостиной. И он разбил очередную кружку. Безумие, Майкрофт, оно не стоило того… Джон хотел только одного ― забыть. Но разве теперь забудешь?