Изгнанники

      Лаксас не был человеком, которого можно удивить чем-то посредственным. Но известие, что принесли в его гильдию гости, поразило чуть ли не до костей. Вроде бы и не было оно таким уж из ряда вон выходящим, но даже Фрид, держащий обычно свои эмоции под контролем, сейчас лежал в бессознательном состоянии. Эвергрин не выдержала и покинула зал гильдии под предлогом подышать свежим воздухом. Но Лаксас знал, что действительно заставило ее уйти.       — То есть как это беременна?! — выпалил молчавший до сих пор Бикслоу. — Да она не могла забеременеть!       — В каком это смысле не могла? — В глазах Миледи различались явные нотки удивления и несвойственной ей раздражительности. — Все могут, а я нет?       — Да вы же… он же… — пытался подобрать слова Бикслоу. — Да не способен Фрид на все это! — в наигранной истерике закончил он свои мысли.       — А ты так хорошо его знаешь, да? — не смогла не подколоть Уртир.       — Да не об этом я, черт! — вздохнул обреченно. — Я в шоке! Я просто в шоке!       В этот момент вернулась Эвергрин. Ее улыбка, на вид абсолютно свойственная ей, не предвещала ничего хорошего. Она подошла к Лаксасу но, казалось, делала вид, словно кроме Миледи в зале не было никого.       — Поздравляю, — как-то сухо сказала Эвергрин, но при этом выражение ее лица стало гораздо мягче, чем всего несколько секунд назад. Это заставило Лаксаса успокоиться.       Миледи приняла поздравления. Но она не знала, чего стоило для Эвергрин сохранять в этой ситуации самообладание.       Весь вечер все посвятили тому, что напивались и продолжали поздравлять Миледи с ее беременностью. Из ее рассказов стало ясно, что она находилась на 4 месяце; как раз с момента их последнего прихода в Громовую Зарю.       Лишь трое в этот вечер не разделяли торжества.       — Я не повторяю своих предложений по два раза. Это будет единственным исключением, — спокойно говорил Лаксас, скрестив руки на груди, хотя где-то глубоко внутри него все же начинал разгораться огонек легкого раздражения. — Черт с ним, пускай Миледи тоже вступит в гильдию.       — Лаксас, я же объяснял… — вздохнув, начал Жерар, но тот не дал ему договорить:       — Если ты до сих пор думаешь о Совете, то ты идиот. — Лаксас вздохнул и продолжил: — Ты же сам прекрасно осведомлен о масштабах магии Сирены и на что она способна. Тем более, если учесть, что в Совете находятся одни мужчины, то шансы того, что…       — Я не собираюсь порабощать Совет! — перебил его Жерар. — Я вступлю в твою гильдию лишь тогда, когда деяния Греха Ведьмы будут признаны законными. А до этого моим решением по-прежнему будет отказ.       — Врешь ведь. По глазам вижу.       «Глаза — зеркало души» — неустанно повторял себе Лаксас, стремясь к усовершенствованию собственной магии. И он добился того, чего хотел. Стал видеть то, чего не видел никто больше. Душу. Прошлое. Абсолютно все.       — Ты просто до сих пор считаешь себя виновным. Причем во всех смертных грехах одновременно. Это безумие.       — Ты никогда не поймешь меня, Лаксас. Что бы ты не «читал» внутри меня — ты так это называешь, верно? — ты все равно ничего не поймешь. Даже для тебя это невозможно.       Жерар знал, как подобные речи выводили из себя Лаксаса. Но в этот раз тот и глазом не моргнул, отвечая спустя долгую паузу:       — Как я уже говорил, это было последним моим предложением. — Лаксас направился ко входу в здание и уже тише добавил: — И все же я надеюсь, что ты передумаешь.       Он ненавидел отказы. Когда подобное случалось в последний раз, осмелившийся отказать Лаксасу умер, даже не успев ничего сказать. Но сейчас был абсолютно другой случай. Та магия, которой обладали Жерар и Уртир, были необходимы для Громовой Зари. И поэтому Лаксас будет ждать столько, сколько потребуется, но добьется своего в любом случае.       Гости покинули гильдию за день до начала Игр. Обещали, что будут болеть за Громовую Зарю, хотя Лаксас прекрасно понимал, что те его обманывали. Хвост Феи был для них ближе. В основном для Жерара, ведь Миледи и Уртир успели устроить себе личную жизнь здесь, в Заре. Слишком много вопросов, которыми Лаксас не собирался забивать себе голову. Ведь сейчас было кое-что гораздо важнее — то, что будет завтра. Ничто не заботило его больше, чем Игры; за исключением, конечно, Эвергрин. Ее состояние было в норме, но назревающие испытания могли вновь спровоцировать ее психику. Да, она стала сильна. Возможно, сильнее, чем любой в этой гильдии. Но цена, которую она заплатила за эту силу, была слишком велика. И виноват в этом не кто иной, как сам Лаксас.       За размышлениями он совсем не заметил, как в его кабинет вошел Тандер — иксид, который возник в жизни Лаксаса абсолютно случайно.       — Тебе незачем волноваться, — сказал Тандер, устраиваясь на краю стола. — С Эвергрин все будет в порядке.       Лаксаса всегда поражала такая проницательность со стороны, казалось, необычного, но все-таки кота. Не хотелось развивать эту тему. Абсолютно.       — Все готовы к отъезду?       Тандер огорченно вздохнул и ответил:       — Да. Но…       — Прекрасно, — отрезал Лаксас, не давая тому договорить.       — Эвергрин…       — Ты меня не понял? Я сказал прекрасно!       Возникшее в воздухе напряжение было невыносимо. Но уйти сейчас означало лишь показать свою слабость перед реальностью. Ничего больше он не боялся так, как это.       Двумя пальцами сжав переносицу, Лаксас поморщился и глубоко вздохнул, постепенно освобождаясь от ненужных мыслей. Не хватало вновь разжигать скандал и в итоге отчитываться перед Советом за уничтожение нескольких темных гильдий, которые, как говорил Лаксас в узком кругу согильдийцев, «просто попали под горячую руку».       — Успокоился? Теперь-то ты меня выслушаешь? — В ответ лишь кивок. — Только пообещай, что хотя бы попытаешься остаться спокойным.       — Говори или пошел вон. У меня и без тебя дел по горло.       — В общем… Ты ведь знаешь о массовых уничтожениях темных гильдий, верно? Я сейчас имею ввиду совсем не те, что числятся за тобой. Сегодня утром стало известно, что там была замешана запретная магия. — На мгновение сердце остановилось. Он ведь не хотел сказать, что… — Ты должен ее остановить. — Ярость накатила на Лаксаса. Тандер больше ничего не сказал, но все было итак понятно. — Возможно, она до сих пор думает, что не достаточно сильна для тебя… Я не уверен до конца, но мне кажется, что это так.       — Нет. — Лаксас всячески пытался успокоиться, но не мог. — Не только. Это не твое дело, Тандер. Пошел вон. Немедленно.       Но не прошло и секунды, как Лаксас сам выскочил из кабинета и в очередной раз направился на поиски почвы для разрушений, чтобы хоть как-то заглушить свой гнев.       — Идем, — без обиняков выпалил Лаксас, вернувшись в гильдию только к вечеру.       — Что? — Эвергрин была на удивление спокойна. — Зачем?       — Я сказал иди за мной! А вы все пошли вон из гильдии! — обратился уже ко всем остальным.       Никто не посмел его ослушаться. Ведь все прекрасно знали, что с ними будет в случае непослушания. Это касалось абсолютно всех. Всех, кроме Эвергрин. Если по отношению к другим Лаксас легко применял силу, то максимум, что он мог сделать в этой ситуации — это лишь наорать.       — Это твоя работа? — говорил, уже находясь в кабинете на втором этаже. В его руках находились десятки газет, на каждой из которых были запечатлены развалины, бывшие некогда темными гильдиями, и лишь на двух — летящее сверкающее пятно, увидев которое, Эвергрин съежилась. — Какого черта ты творишь?! Если ты хочешь громить гильдии, то громи. Но не смей использовать для этого ту магию!       Лаксас слышал, как учащается сердцебиение Эвергрин. Своим молчанием, бегающим из стороны в сторону взглядом она только подтверждала представленные в газетах факты. Лаксас ждал ответа. Но он явно не пришелся ему по нраву.       — Почему я должна за это отчитываться? — Эвергрин по-прежнему смотрела в пол, но это продолжалось недолго. Зная ее характер, ждать от нее раскаяний или просто банального объяснения Лаксас и не думал. Более вероятной была контратака, предположив о которой, он не ошибся. — Я не могу… Я не могу игнорировать ее. Она меня душит, Лаксас! Она требует высвобождения!       — Хватит врать! — Лаксас грубо схватил ее за плечи и развернул к себе лицом, так, чтобы их взгляды встретились. — Ты просто в очередной раз решила поиграть! Разве ты забыла, что случалось в прошлые несколько раз?! Как твои закидоны отразились на тебе же?!       Лаксас задыхался от гнева. Все повторялось вновь и вновь, словно круги ада, один за другим погружавшие его в себя, проверяли, насколько его хватит на этот раз.       — Я не вру! — Голос Эвергрин сорвался на крик, а плечи задрожали. — Лаксас! Ты не понимаешь!       — Ты не понимаешь сама себя! Эта магия просто сводит тебя с ума! И я уверен на все сто процентов, что если ты и дальше будешь использовать ее, то ты окончательно слетишь с катушек!       Только сейчас Лаксас отпустил ее. Выпустив на Эвергрин пар, он успокоился, но чувство вины за то, что вновь не смог сдержать себя в руках, начинало пытать его практически мгновенно.       — Иди ко мне, — звал, расположившись на кресле.       Эвергрин сжала губы и в последний раз заглянула Лаксасу в глаза перед тем, как подойти к нему и устроиться на коленях. Обессиленно пав на грудь Лаксаса, Эвергрин прошептала:       — Прости…       Лаксас обнял ее двумя руками и ответил:       — Не делай так больше. Это единственное, о чем я тебя прошу.       Эвергрин слабо кивнула.       Однако, как бы сильно Лаксас не хотел верить ей, он понимал — это будет повторяться из раза в раз, несмотря на все поставленный запреты.       — Завтра, ровно в семь утра, отправляется поезд в направлении Крокуса, где, как вы все знаете, будут проходить Великие Магические Игры, — начинал свою речь Лаксас, облокотившись на один из столиков в главном зале гильдии. — Я не буду говорить, что верю в каждого из вас, чем-то мотивировать и все остальное в этом духе. Оставим эти пафосные речи слабакам. Вы должны знать лишь одно. Если проиграете — я вас убью. — Смерив каждого пронзительным взглядом, Лаксас понял, что не зря позволил им вступить в Громовую Зарю. Никто, кроме Сирены, даже не шелохнулся. Кто-то даже усмехнулся. Никто из них не знал, что такое поражение. — Хотя есть еще одна вещь. Особенно жестоко будут убиты те, кто проиграет любому из Хвоста Феи. Это вам ясно? — Все кивнули. — Значит, с этим разобрались. Теперь перейдем непосредственно к участникам. Первый участник, а также лидер команды — Эвергрин. — Никто, казалось, не удивился. — Второй участник — Бикслоу.       — Я не подведу тебя! — сказал, высунув язык и гадко захихикав.       — Только попробуй, — на секунду пронзив того взглядом, Лаксас продолжил: — Следующий — Зик. И то только потому, что ты меня заебал.       — Спасибо, спасибо, спасибо-о! — заверещал Зик сквозь зубы, жуя при этом небольшую железную балку.       — Следующий участник — Сандра. Никто не знает, какие будут задания на этот раз, поэтому я рассчитываю на твои мозги и на способности срывать людям крышу.       — Погоди… — не поняла Нелл, — или Милинда, Лаксас всегда их путал — сидящая рядом со своей сестрой-близнецом, — Если там нужны мозги, то почему бы на Игры не взять Фрида?       — А Фриду сейчас не до Игр! — заржал Бикслоу, показывая руками воображаемый живот.       Все понимающе вздохнули.       — Последняя в списке — Сирена. Молись, чтобы в противники тебе не попалась женщина, иначе я пожалею о своем выборе.       Сирена взялась за голову:       — А где тут логика?!       — Это уже твои проблемы, — в ответ на это Сирена стала чуть ли не паниковать, но Лаксас уже не обращал на нее внимания. — Теперь я обращаюсь только к участникам. Повторяю — мне нужна победа. Без нее в гильдию можете не возвращаться.       Речь Лаксаса завершилась под одобрительные улюлюканья практически всех членов гильдии. Теперь он мог, наконец, спокойно уйти и отдохнуть перед предстоящим отъездом.