У меня, кажется, появилось желание есть. Это, похоже, обрадовало очень многих, но я абсолютно не понимаю, зачем это все... Разве жизнь имеет какой-то смысл? Фиолетовые листья за окном медленно падают на землю; кажется, что так же и я опадаю, я не могу это исправить.
Какое забвенье в моей голове, какие пустые и бессмысленные картины! Надеюсь, что мои ноги никогда не дойдут до этих немыслимых собраний. Они же из меня всю душу вытрясут! А душа - это моё, и никому я её не дам. Наблюдают за мной во все глаза, я знаю, хотя с виду такие добрые. Сегодня ко мне пришла какая - то женщина, которая уверяла меня, что она - моя мама. Она выглядела очень несчастной; наверное, ненормальная какая-то. А вот папа ни разу так и не навестил меня; я так хочу его увидеть. Он, наверное, забыл про меня и даже не беспокоиться! Со злости и отчаяния я перевернула просто всю палату: я сгребла со стола все, что на нем было, и швырнула на пол, разбив вазу; я со всей силы колотила руками в стену и сорвала (и порвала) все свои рисунки. Я плакала и не могла остановиться. «Ну неужели он так и не придёт?! Каким бы бессердечным или тупым, богатым идиотом ни был его шеф, я уверена, что если папа объяснит ему ситуацию, он даст ему день для визита ко мне, хоть на полчаса!» - думала я. Это чувство захлёстывало с головой, и голова начинала болеть сильнее и кружиться. – «Неужели он отказался от меня из-за моей болезни?»
- Почему вы все отказались от меня? – не смотря на ярость в движениях, голос не поднимался выше шёпота.
Я лежала на полу, сжавшись в комочек и только слышала в ушах шёпот того мужчины. Санитары застали меня в таком состоянии, но я ничего не слышала, кроме того желанного шёпота, погружавшего меня в какой-то сон с открытыми глазами. Я уверена, что это был сон:
Вот санитары поднимают меня с пола и кладут на кровать, далее прибегает уборщица, убирает осколки вазы и остальной, созданный мной беспорядок; вот заходит медсестра со шприцом, я начинаю сопротивляться и кричать во все горло, брыкаться изо всех сил, но санитары крепко держат меня, и я не могу сопротивляться.
~~~~
Дорогая моя кокетка
Хватит прыгать на одной ножке
Каблучок отломиться, ножка сломается
Будет скоро гипс...
(Анжела Белова)
Проснулась я в своей палате, но все было слишком странным для сна, слишком добрым: по палате был разлит солнечный свет, все было чисто и убрано, на столе стояла новая ваза с жёлтыми и красными тюльпанами (я уверена, что ваза не бьющаяся), а рядом с моей кроватью, смотря в окно, девушка на одной ноге прыгала через скакалку (вторая нога была согнута, и я удивлялась, как девушка не задевала её скакалкой).
Повернув голову направо, я увидела ещё одну кровать, видимо, эта девушка теперь моя соседка. Она была очень, кстати сказать, красивая:пышные платиновые кудри, разделённые на 2 хвоста, и огромные светло-голубые, ясные, как апрельское небо, глаза в обрамлении светло-коричневых, длинных, почти до бровей, ресниц; кожа светлая, песочного оттенка, прямой, аккуратный носик, пухлые розовые губы, высокие скулы и маленький острый подбородок. Одежда была достаточно яркой: ярко-жёлтая мини-юбка, розовые мягкие гольфы и ярко-зелёная (и видимо шёлковая) укороченная туника с широким рукавом; красные туфли стояли рядом с кроватью. Сама девушка была высокая и очень худая.
- Эй! – я окликнула девушку – Ты кто?
- А, ты проснулась! – новая соседка просияла улыбкой – Меня зовут Стася, я твоя новая соседка. А тебя как зовут?
- Анжела.
- Приятно познакомиться! – Стася отложила скакалку, села на свою кровать и начала старательно надевать туфли, что-то напевая себе под нос.
Я смотрела на неё с нескрываемым недовольством. Ну не воспринимаю я соседей! Не воспринимаю! Особенно таких весёлых (хотя и красивых) дур, как она, меня такие раздражают. Нет, нет, я хочу обратно домой, в свою конуру. Зря я сюда вернулась, нигде мне нет покоя. Сегодня же пойду ко врачу и скажу, что твёрдо хочу вернуться домой.
~~~~
