Incubus

- Не черт, а демон. Или, точнее сказать, инкуб, - продолжил свою фразу незнакомец. – Приятно познакомиться, - тот склонился в вычурном поклоне, характерном для какого-нибудь французского двора девятнадцатого века. Такого микса эмоций я не испытывал никогда. А ничего, что здесь два трупа валяется? И причиной смерти одного из них стал именно этот тип, который заводит странные знакомства со странными поклонами. Сумасшедший, он точно сумасшедший. Даже более чокнутый, чем я. С такими опасно даже просто стоять рядом, и все мое нутро кричало об опасности. Тело постоянно хотело бежать, казалось, еще чуть-чуть - и мое сознание останется здесь, а сам я буду где-то далеко сверкать пятками. - Ты тоже должен представиться, иначе это будет выглядеть невежливо. У меня нервно дернулся глаз – единственное, что смогло пошевелиться в моем теле. Пусть он – как бы парадоксально это ни звучало – спас меня от смерти от рук насильника Хитоми, но сейчас он самолично мог в легкую расправиться со мной. Какие бы речи он тут ни распевал, я после пережитого зарекся не доверять кому-либо, даже самому себе. Тот тип сделал шаг вперед – опасно, очень опасно. Но я все равно, как кролик, загипнотизированный змеей в его обличье, не мог сдвинуться с места, и мне оставалось только зажмуриться. Вокруг темнота, внутри сердце бьется едва ли не чаще, чем у колибри, а снаружи эти пугающие шаги. Один, другой, третий – совсем рядом. Я уже мог слышать его спокойное дыхание, как будто ничего особенного не произошло, и приготовился к тому, чтобы умереть. О чем я думал? Мне особо не о чем сожалеть и не на что надеяться. Просто я был слишком слаб и мог лишь мечтать о том, что может иметь практически каждый человек, – физическую мощь. Будь у меня она, я бы давно удрал отсюда и продолжил свою наверняка бессмысленную жизнь. А будучи таким, я мог лишь просить о том, чтобы поскорее прекратилась пытка моими собственными мыслями. Если меня хотят убить, так пусть сделают это быстро. Когда он оказался слишком близко, так, что на щеке было слышно спокойное дыхание, я зажмурился еще сильнее, готовясь к тому, что в мою грудную клетку также вонзят ладонь. Но этого не произошло: рука, которая принесла смерть другому человеку, невесомо коснулась моей щеки. И через тело словно пропустили несколько тысяч вольт тока. Никогда в своей жизни я не бежал так долго и быстро. Перескакивал бордюры, тротуары, даже рельсы железной дороги перемахнул в один прыжок. Окружающий мир слился в полосу ярких огней, и в тот момент я чувствовал себя роботом: ноги перемещались в одном ритме, мягко пружиня от асфальта, словно он был резиновым, легкие совершали отточенные движения, а сердце равномерно билось, как мотор. Впервые я ощущал во время бега не каменную тяжесть, а необъяснимую переполненность легкой энергией, которую необходимо было выплеснуть. Дорогу домой, которая обычно занимала не менее пятнадцати минут, я преодолел раз в десять быстрее. Дома уже все спали, заранее предупрежденные о моем позднем визите, и я беззвучными прыжками поднялся в свою комнату на втором этаже. Зашел в ванную, скинул одежду, которую противно было носить. Мне казалось, будто она пропиталась запахом крови, к которой я даже не прикасался, и домашние могут его услышать. Но ее вокруг было так много, и так много сегодня произошло ужасных вещей. Включив мощный напор горячей воды, я зашел в душевую кабину, закрыл за собой дверцы и сел на ее дно, обхватив колени руками. Они до сих пор дрожали, как будто я страдал болезнью Паркинсона. Даже не верилось, что я сбежал из этого кошмара, но дрожь по всему телу говорила обратное. Сейчас мне необходимо было просто расслабиться, а затем заснуть. Моей лучше терапией всегда был именно сон: наутро все воспоминания будут блеклыми и потертыми, словно все приснилось, и я всеми силами буду себя убеждать, что это в самом деле так. А пока просто дам телу распариться и «повариться в кипятке», как говорит моя мама, вечно недовольная тем, что я обожаю нежиться в очень горячей воде. Спустя какое-то время мне стало заметно легче. Руки стали меньше трястись, а легкие перестало жечь после интенсивного бега. Это было похоже на то, словно там кто-то хорошенько прошелся ершиком. Давно я не чувствовал такого… Этот дискомфорт напоминал мне о том, что я в самом деле пробежал свой личный марафон, так что он был в некотором роде даже приятным. Я понимал, что это было странным: утром не мочь пробежать стометровку, а сейчас в один миг преодолеть такое большое расстояние. Адреналин? Возможно… Но на ночь лучше не забивать себе голову мыслями, а с утра будет не до этого. Главное – я жив, остальное не важно. Пробравшись под долгожданное одеяло, я начал ворочаться, выбирая наиболее удобное положение для сна. Каждый вечер это было своеобразным ритуалом: с полчаса я укладывался, параллельно терзая свою голову всякими мыслями, и только потом засыпал, не раньше. В этот раз в голове была приятная пустота и свобода ото всякого бреда, и я перевернулся, чувствуя тяжесть подступающего сна. Морфей уже готов был вот-вот принять меня в свои руки, но, видимо, была не судьба. - И даже не поблагодаришь за то, что я дал тебе сил для побега? Этот голос я узнал в мгновение, и мое сердце готово было остановиться. На этот раз самостоятельно, а не от руки так называемого инкуба. Я распахнул глаза – сонливость как рукой сняло. Никого рядом с кроватью не было, и комната была пуста. Хотелось сесть и оглянуться, но я почему-то безумно боялся это сделать, будто меня не могут тронуть, пока я нахожусь в лежачем состоянии, а вот стоит мне приподняться - и тут же придет конец. Он меня преследует? Как он пробрался в дом? Окна как были едва открытыми, так и остались: даже ребенок не смог бы пробраться сквозь ту щелку. Двери не открывались, я бы услышал. Галлюцинация? Это казалось более вероятным и более желаемым. Когда чувствуешь нечто необъяснимое, всегда хочется найти простой подходящий вариант, чтобы себя успокоить и снять всякие обязательства. Стоит делам наладиться, как начинаешь понимать всю трусость своего поведения и желания «спрятаться в скорлупу», однако сейчас это казалось единственным способом сохранить здравый рассудок. Несмотря на это, мои чувства лишь обострились, а нервы натянулись, как струны, выдавая самообман. Мне эта фраза точно не могла послышаться: уж больно реалистичным был звук. - Ты долго собираешься меня игнорировать, Такашима-кун? Хорошими манерами ты явно не страдаешь. Догадавшись, откуда идет звук, я остолбенел. Мозг в очередной раз за сегодняшний вечер вопил: «Нет, этого не может быть, это просто невозможно», а зрение подтверждало обратное. Опрокинувшись на спину, как мешок с зерном, я перевел взгляд на потолок и закричал во все горло. Этот тип, как ни в чем ни бывало, лежал спиной на потолке, слегка согнув ногу в колене и скрестив руки на груди. На губах играла легкая полуулыбка, а взор своих пронзительных глаз-угольков был направлен прямо на меня. Словно в самую душу заглядывал. Я был пришпилен этим взглядом к кровати, как подопытный кролик - к лабораторному столу, и то ли боялся, то ли в самом деле не мог пошевельнуться. Но черт возьми, как же так могло получиться! Как он оказался у меня в комнате, да еще и на потолке?! Мысль, что он в самом деле мог быть потусторонним существом, находила свою полочку в голове, и от этого становилось еще более жутко, чем когда я был на улице в том злополучном переулке. Поведение человека еще можно попытаться предугадать, но здесь неизвестность вызывала леденящий ужас. Вокруг инкуба была плотная аура потенциальной угрозы и опасности, и это заставляло разум в панике метаться наравне с диким биением сердца, которое, в конце концов, не выдержало всей нагрузки прошедшего дня. Мощный приступ удушья заставил забыть меня и об изнасиловании, и о двойном убийстве, и даже об инкубе на потолке, неизвестно как проникшем в дом. Было не впервой переживать такое, но никогда ранее это не было так сильно и мучительно, словно одна рука выкручивала сердце, а другая – легкие вместе с шеей. Воздуха не хватало катастрофически, и как бы я ни пытался расцарапать себе шею или схватить рукой, тот никак не мог проникнуть вовнутрь. Как бы я ни извивался, ни пытался расправить плечи и прогнуться в спине, внутри все казалось выжатой тряпкой. Слезы градом лились из глаз, но вовсе не от того, что хотелось плакать – было нестерпимо больно, и вместе с соленой влагой, казалось, боль вытекала из меня, оставляя внутри после себя давящее чувство. Периферийным зрением я чувствовал, как со всех сторон начала подступать темнота, однако это был не приближающийся обморок, как я ожидал. По едва слышному дуновению и шороху одежды я предположил, что тот тип спустился с потолка, а уже знакомое касание к лицу подтвердило мою догадку. Удушье ушло мгновенно вместе со страхом, и теперь я хватал полные легкие воздуха, как выброшенная на берег рыба, не имея меры и желая насытиться им сполна. Руки больше не тряслись, тело не донимали дискомфортные ощущения, а в мыслях я с трудом осознавал резкость перехода, свыкаясь с нормальным состоянием. Было ощущение, словно я только что проснулся после кошмарного сна: вот-вот за мной гналась пресловутая дама с косой, а теперь, спустя секунду, сумасшедшая гонка была позади. - Ты знаешь, что ты сегодня дважды должен был умереть? – спокойно произнес инкуб, присаживаясь на край кровати, а я даже не знал, как отреагировать на это заявление. «Откуда он знал?», «Почему именно сегодня?» - было много подобных вопросов, и все хотелось задать, но я чувствовал внутреннее стеснение и понимал, что ни один из них не мог произнести вслух. Это рождало новые вопросы: «Почему я не могу спросить?», «Именно потому, что это инкуб, или есть другая причина?». Но главным вопросом оставался другой: «Почему этот тип вмешался?». Вопрос выбивался вперед, обгоняя остальные по важности, и настолько сильно просился наружу, что я не мог больше молчать, но и смелости моей было недостаточно для полного вопроса. - Почему?.. - Почему? – переспросил тот, краем глаза глянув в мою сторону, а затем отставил руки назад, облокотился на них и откинул голову. – Так надо было. Если не тот человек, тебя убил бы кто-то другой или ты попытался бы умереть сам, как сейчас. Но не умер потому, что умер другой человек. Так совпало. Та девчонка должна была прожить долгую жизнь… если бы не рискнула вызвать меня. В результате не только умерла раньше, но над ней еще и поиздевались. А тут подоспел ты, и твою смерть получилось заменить на ее. Мне даже пришлось отказаться от души, ради которой я год прислуживал. Я очень благородный, не так ли? Я с недоумением и толикой подозрения посмотрел на него. Наверное, благодаря его ухищрениям у меня получилось избавиться от едкого чувства страха, который было распространился по телу и едва не въелся во все мои органы; это давало возможность мыслить объективно. С одной стороны, можно было подумать, что я спасся волей случая. «Так совпало» - сказал он. Но в то же время «получилось заменить» и «пришлось отказаться». Более вероятным казался первый вариант, но какое-то необъяснимое чувство руками и ногами поддерживало вторую версию. В пользу этого также говорили его странные акты помощи: теперь я понимал, что именно благодаря инкубу я тогда смог убежать, а теперь он еще раз спас мне жизнь. Конечно, то, что над моим телом проводились эксперименты, оставляло свой неприятный осадок, однако вреда от них не было никакого. И по отношению к нему я по-прежнему испытывал опаску, но уже смог достаточно убедить себя, что за вопросы он не собирается вырывать мне язык. И чтобы собраться с силами и задать свой «Вопрос номер один», я решил применить один способ, который обычно применяю для того, чтобы собрать свою решимость в кулак: считаю про себя до трех, и на счет «три» обязательно совершаю задуманное. Раз. Два. Три. - Почему ты помог мне? - это была первая фраза, которую я адресовал инкубу. Было несколько волнительно от того, что первое послание было отправлено, и я выжидал ответную реакцию. Ждать меня не заставили. - О, неужели наконец-то смог заговорить? – со смешком прокомментировал тип, а я насупился: знал бы он, как тяжело это мне далось, а в результате получил насмешку. Любой был бы в ступоре, увидев странное существо на своем потолке. – Да ладно, ладно. Ты еще не слишком буйно отреагировал. Самые трусливые обычно падали замертво – тебя я в счет не беру, тут другая причина. Бывало и так, что с вилами гонялись – и зачем вызывали только. За ложный вызов я тоже брал свою плату, какую – тебе еще знать не положено. Или вот… - Что тебе от меня нужно? – перефразировал свой вопрос я, не допуская того, чтобы инкуб пустился по своим размышлениям в дальние дебри. – Душа? Тот неоднозначно пожал плечами. - Зависит от того, что ты пожелаешь… Есть еще много чего интересного помимо души, знаешь ли. Особенно с моей специализацией. Ты знаешь, кто такие инкубы и суккубы? Думаю, доводилось как-то о них слышать. Это демоны, которые… м-м-м… оказывают помощь в любовной сфере. Можно и так сказать. Конечно, мы можем и другие задания выполнять, но результат не гарантирован или плата будет другой. Вот, например, моя предыдущая хозяйка, Хитоми. Она душу свою положила на то, чтобы добиться признания людей. Немного глупо, не кажется? За год с моей помощью ей удалось многого добиться, и в канцелярии посчитали, что я свой долг выполнил, и можно брать плату. И к чему я веду такое длинное предисловие? – инкуб встал с кровати, а я после всех этих россказней поспешил плотнее укутаться одеялом, которое всегда ассоциировалась у меня с некоторой защитой. Однако от взгляда пронзительных глаз с едва заметными красными искорками на дне не так-то просто было укрыться. – Я увидел тебя и твой потенциал. И решил во что бы то ни стало предложить свои услуги. Будем знакомы еще раз, - последовал тот чудаческий поклон, который я уже мог наблюдать ранее. – Аой.