Почему я?..

      Диана Аллерс пошла на должностное преступление. Конечно, она не должна была этого делать. Но, с другой стороны, командованию Альянса следовало учитывать интересы простых граждан. А простым гражданам просто очень интересно, что же случилось с человеком, который спас Галактику?       Если бы ее поймали — прощай, хорошая карьера. Но Диана все равно рискнула. Она пробралась в архив, взломала базу данных Альянса, и…       Застыла перед монитором, не веря своим глазам. На экране мигала одна строчка. «Искомый объект в вооруженных силах Альянса не числится».              «Биография коммандера Шепард не выдерживает пристального взгляда. Про биотические способности мы уже говорили. Откуда, откуда они? Но есть еще масса вопросов. Например, как ей удалось пережить нападение работорговцев. Шестнадцатилетняя девушка. С биотическими способностями, но не умеющая ими пользоваться (вы помните, что она была единственным биотиком на Мендуаре?), без оружия. Без боевых навыков. Одна, из всей колонии, где были люди, умеющие и драться, и обращаться с оружием. Против толпы работорговцев. Вооруженных, бронированных работорговцев, не боящихся применять силу. У реальных людей так не получается. Но герои… Героям положено, да».       Джон Смит. «Теория заговора в современном Галактическом обществе».              Джейн снился сон. И она знала, что это сон.       Она стояла босыми ногами на прогретом деревянном полу дома на Мендуаре. Ветер колыхал кухонные занавески в косую желто-синюю клетку. Пейзаж за окнами был знаком до мельчайшей детали. Яблочный ствол, клумба с цветами, угол соседского дома, выкрашенный в сливочно-белый цвет.       Джейн помнила, как пузырилась эта краска, и как лежал на пороге труп в обгоревшей броне.       Но сейчас это было теплое, знакомое, безопасное место.       Все было так, как она помнила. Все было неправильно.       На полу не было потеков глазури, не валялась отброшенная кастрюлька с длинной ручкой.       Зато на столе почему-то стоял мятый бумажный стаканчик с остывшим какао, и валялась белая салфетка, из которой кто-то пытался и не сумел сложить цветок.       — Джейни?       Мамин голос здесь был неожиданностью. Родители, как и весь Мендуар, не снились ей уже давно. Джейн была уверена, что забыла. Забыла эти интонации. Забыла это «Джейни». Никто кроме мамы никогда не называл ее так. Но мама была мертва.       Джейн помнила холод ее тела. Помнила, каких трудов стоило натянуть на это тело хоть какую-то одежду. Помнила, как отказывались закрываться потускневшие зеленые глаза, и как она повязала поверх них чей-то шелковый шарф.       Воспоминания накладывались друг на друга, рассыпались цветными осколками. Стоило отвести взгляд от чего-либо, и оно менялось, искажалось. Кастрюлька, с потеками шоколадной глазури возмущенно зазвенела, подвернувшись под ногу. Шепард готова была поклясться, что еще секунду назад пол был чистым.       — Джейни?       Джейн, медленно переставляя словно свинцом налившиеся ноги, пошла на голос. С каждым шагом замечая, как тает на ней броня, с символом N7 на груди. Как она меняется на летнее платье. Как вываливаются из тугого пучка шпильки, а волосы сами собой укладываются в две неплотные косы почти до талии длиной. Как исчезают с рук шрамы, сменяясь гладкой, ровной кожей.       Ей пятнадцать, жизнь прекрасна. Только в глаза настойчиво лезет эта несчастная кастрюля!       — Мама?       — Я в гостиной, Джейни.              Мама сидела на полу, поджав под себя ноги, и даже не обернулась к дочери. Широкая белая юбка раскинулась по полу, собралась складками. В рыжих прядях играло солнце. Мама собирала паззл. Тонкие пальцы перебирали цветные кусочки картона, какие-то подносили к едва заполненному контуру на полу, какие-то откладывали в сторону, что-то ссыпали в коробку.       Джейн подошла ближе, стараясь рассмотреть картину.       На ней было изображено что-то багровое, черное и зеленое. И это было страшно. Так страшно, что Джейн поспешно отвела глаза, сосредоточившись на маме.       А мама, завела за ухо тонкую рыжую прядь и, наконец-то подняла на дочь глаза.       — Здравствуй, Джейни. Прости, у меня не очень много времени, и мне очень надо закончить. Поможешь?       Шепард послушно опустилась на пол, запустила руку в коробку, схватив полную горсть разноцветных кусочков.       — Я сплю, — уверенно сказала она.       — Конечно, — мама, казалось, удивилась этой фразе. — Я же мертва, ты помнишь? Иначе мы никак не увидимся. Но это не совсем сон.       «А что же это?»       — Смотри, что у нас получается, не отводи взгляд.       Джейн послушно оторвала взгляд от своих рук. Посмотрела на вперед, на пол, с деревянными разводами. Для того, чтобы взглянуть на саму картину, пришлось приложить огромное количество усилий.       Но она увидела. Увидела, как кусочки сами собой заполняют пустое пространство, лишь изредка подчиняясь маминым рукам. Увидела, как вырастает маяк, тот самый, за которым их отправили на Иден Прайм. Увидела, как рядом с ним вырастают странные машины, убивающие все живое на своем пути.       Рука сжалась, комкая зажатый в ней картон, но кусочки паззла успели превратиться в мелких существ, точных копий тех, что на картинке убивали все живое. И эти насекомые стали расползаться в разные стороны, впиваясь в обнаженную кожу на руках. Больно не было, но ранки кровоточили, кровь собиралась ручейками и струилась на пол.       — Мама…       — Это уже было, Джейни. Ты ничего здесь не исправишь. — Мама грустно покачала головой. — Но ты можешь что-то сделать с будущим. Они идут, Джейни. Авангард нашего уничтожения. Сарен ведет их. Они уничтожат все, если ты не остановишь их.       — Маяк… Я активировала его.       — Не ты, Джейни. Вспоминай. И просыпайся.       Мама протянула ладонь, и провела по щеке Джейн. Шепард вздрогнула, ладонь была ледяной, и быстро покрывалась трупными пятнами, разлагаясь на глазах.       — Я люблю тебя, Джейни. Но я мертва. А тебе пора.       Пощечина была резкой, и неожиданной. Глаза распахнулись сами собой, в горле пересохло, сердце стучало так, что, наверное, было слышно на другом конце корабля. Неудивительно, что рядом сразу засуетилась Чаквас, собирая информацию с приборов.              «Нормандия» казалась вымершей, экипаж занимался своими делами, словно стараясь не пересекаться с Шепард. Она помнила такое. Тогда, на так и оставшемся для нее безымянным корабле, увозившем ее с Мендуара. Тогда тоже были косые сочувственные взгляды и полное незнание, что же сказать? Тогда Шепард тоже чувствовала на себе какую-то метку, невидимую глазом, но безошибочно ощущаемую инстинктами. Опасно. Не подходи. Не пересекайся. Тогда ей тоже очень хотелось поговорить, но она не понимала, как и о чем.       Но с тех пор Шепард успела вырасти, и научилась решать проблемы сама.       Она беседовала с Кайденом и Эшли, писала отчет о случившемся, а перед глазами стояли картинки из сна. Или не сна?       Маяк. Синтетики. Чужие смерти.       Кончики пальцев отвратительно подрагивали, и Шепард морщилась. Она уже отвыкла не контролировать свое тело. Она отвыкла бояться так. Чего-то большого, неведомого. Чудовища, которое живет под кроватью, или в шкафу. Так боятся дети. Темноты и того неведомого, что прячется в ней.       Но у детей, обычно, рядом есть взрослые. Есть кто-то, кто зажжет ночник. Кто опустится на колени, приподнимет угол одеяла и заглянет под кровать, точно убедившись, что там пусто.       Джейн Шепард давно не была ребенком. Она умела решать проблемы, умела справляться со страхом. Психику космопеха не должны расшатывать пустые сны.       Шепард устало отбросила датапад с недописанным отчетом и уронила голову в ладони.       Хватит думать о снах. Реальная ситуация и так, мягко говоря, не радужная.       Пробное задание на должность Спектра провалено с громким-громким треском. В наличии имеется два трупа, один турианский, второй человеческий. Сколько их осталось на Иден Прайм — думать страшно. Хотя думать не надо, достаточно всего лишь почитать сводки Альянса. Или спросить у Эшли.       Миссия провалена по всем статьям, маяк уничтожен, на территорию Альянса систем, без объявления войны, вторглись геты.       Единственный плюс — обезвреженные бомбы, благодаря чему колония не стала куском обгоревшей земли без намека на какую-либо жизнь.       Но надо еще как-то объясниться с Советом. Внутреннее чутье подсказывало Шепард, что Совет вряд ли придет в восторг от известия, что один их спектр убил другого.       Да, и вот какая беда.       Доказательств-то нет.       Ни сама Шепард, ни ее отряд Сарена не видели. Гетов — да, сколько угодно. Странных, уже нечеловеческих существ — видела.       Сарена — нет, не видела.       Его видел рабочий, он же назвал это имя, на которое Андерсон сразу сделал стойку. Джейн верила Андерсону. Верила с того самого дня, когда рыдала, уткнувшись в его форму, пока корабль опускался на Землю. Она работала под его руководством. Они много лет дружили с Кэрол. Андерсон был одним из тех людей, ради которых Джейн сорвалась бы посреди ночи помогать прятать труп, если бы возникла такая необходимость.       Но единственным турианцем, которого Джейн видела на Иден Прайм был Найлус. Все сведения от Сарене были из одного-единственного источника. Ей приходилось отталкиваться от слов одного человека. Контрабандиста. Труса. Не самый надежный источник информации, и она готова была биться об заклад, что Совет решит так же. А выстрел в голову, кстати, был из человеческого пистолета. Прекрасный повод для Сарена обвинить во всем группу высадки. Сама Джейн непременно бы им воспользовалась.              К моменту пристыковки с Цитаделью по времени станции была глубокая ночь. Удина получил отчеты и прислал Андерсону распоряжение прийти к нему завтра во второй половине дня. Можно было остаться на «Нормандии», но Шепард попросила у Андерсона возможности покинуть корабль. В замкнутом пространстве корабля ей стало совсем тяжело дышать.       Андерсон разрешил увольнительную без вопросов. Велев только явиться на «Нормандию» за два часа до визита к Удине.       На Цитадели у Кэрол была квартира. Хоть тетушка и закатывала глаза, говоря, что племяннице пора бы обзаводиться собственным домом, но ключи выдала, с требованием оргий не устраивать и не заставлять соседей вызывать СБЦ.       Джейн улыбнулась, вспомнив об этом.       Что бы она рассказала Кэрол про миссию на Иден Прайм?       Мы хотели пустить пыль в глаза Спектру, чтобы он думал, что Шепард так крута, что способна выполнить миссию с двумя людьми в отряде. Но, по традиции, все пошло не по плану, и погиб молодой, горячий парень.       А потом — много-много предположений и никакой ясности.              Джейн залезла под душ, мысленно продолжая составлять тетушке письмо. Про Иден Прайм. Про сон. «Авангард нашего уничтожения» сказала мама во сне.       Нет.       Вода внезапно показалась Джейн холодной. Первым эти слова произнёс помощник доктора Уоррен. Как же его… Память упорно подсовывала мятый рукав униформы, длинный нос, интонации, и отказывалась вспоминать имя ученого. Он казался сумасшедшим, но первым про другого турианца сказал он.       Шепард вылетела из душа даже толком не вытеревшись и бросилась к терминалу.       С волос капала вода, пальцы не с первого раза попадали по сенсорным клавишам, но Джейн удалось выяснить, что область раскопок была эвакуирована в центр колонии, ученых же отправили на Землю, чтобы расспросить про маяк.       Шепард нервно забарабанила пальцами по столу, ей нужен был этот ученый. А она даже имени его вспомнить не могла.       Альянс, говорите?       «Здравствуй, старая перечница тетушка.       Надеюсь, ты спокойно лечишься, и мне не придется улаживать проблемы с госпиталем, если тебе вдруг станет скучно? Знаю, ты не любишь напоминания о возрасте, но все равно скажу, что в твоем возрасте уже не солидно сбегать в окно.       Так же не стоит захватывать госпиталь, и требовать немедленно тебя выписать.       А если тебе все-таки совсем скучно, то мне нужна твоя помощь. Новости об Иден Прайм уже должны были до тебя добраться. НЕТ! Не надо все бросать и лететь спасать меня. Но там были ученые. Доктор Уоррен и ее помощник. Я не знаю его имени, но он мне очень, ОЧЕНЬ нужен. Если верить сводкам, их отправили на Землю. Можно ли как-то узнать, куда конкретно, и как с ним связаться?       Надеюсь, это тебя несколько развлечет.       Люблю, Джейн».              С негромким звонком письмо улетело по просторам экстранета. Теперь оставалось только ждать, пока Кэрол проверит почту и что-то ответит.       Джейн поежилась от сквозняка и вылезла из-за стола.       Часы бесстрастно показывали, что ей осталось не больше четырех часов сна.              Космопорт горел. Джейн, дитя цивилизации, никогда не видела открытого огня. Никогда не думала, что укрощенная и безопасная природа может быть такой резкой и разрушительной.       Ей очень нужно было внутрь. Прямо сейчас. Там, внутри, передатчик. Надо послать сигнал Альянсу!       Школьных знаний хватило, чтобы задрать майку и прикрыть нижнюю часть лица.       Раскаленный воздух мерцал, словно сам по себе. Языки пламени вырывались из разбитых окон, облизывали осколки, торчащие в рамах, оставляли после себя черную копоть. Джейн почти нашла место, где можно проскользнуть, почти шагнула внутрь. Но чужая рука сжалась на талии, оттаскивая ее от огня.       — Мне всегда казалось, что я воспитал умную дочь. Не склонную к самоубийствам.       Голос был знакомым и родным. Джейн мигом забыла, куда собиралась.       — Папа!       — Папа, — передразнил ее отец. — С ума сошла, в пожар лезть?       Он всегда ругался, когда переживал за нее. Когда она сорвалась с крыши соседского дома, куда залезла, поспорив с мальчишками. Когда чуть не утонула, пытаясь доказать всем вокруг, что умеет нырять. Папа всегда спасал ее, вытаскивал и ругался.       — Мне надо туда! Надо остановить…       Кого останавливать, с опозданием пришла трезвая мысль. Это было много лет назад. От отца осталась только голова, которую она сама похоронила в одной могиле с мамой.       Джейн отступила на шаг назад. Намотала на палец кончик длинной косы.       — Я сплю.       — Это совершенно не значит, что ты не сгоришь тут. Пошли.       Отец протянул ей ладонь, и Джейн, поколебавшись, вложила в нее свои пальцы. Его рука была теплой, живой.       — А ты — умер.       Отец кивнул и пошел вперед, потянув Джейн за собой на вершину холма. Оттуда было особенно хорошо видно, как горит здание. Как спускаются огромные корабли и стреляют по всем, без разбора. Джейн закусила губу, бессильно наблюдая за происходящим.       — Я умер. А твое подсознание пытается обработать образы из маяка. Справляется, как может. Это — Жнецы. Они идут уничтожить все живое. Они уже делали это, и не один раз. Маяк — предупреждение. Чтобы вы подготовились.       "Как?", хотела спросить Джейн. Как к этому подготовиться?       Но не успела. Старая привычка вскакивать по будильнику сработала и сейчас.