Cielo morto, viva il cielo

Марко чувствовал их, чуял, но не мог никак нагнать. Едва он приближался, как они снова начинали движение. Зверь все больше входил в кураж, погоня ему нравилась, доставляла удовольствие, не сравнимое даже с сексом. Заставляла бежать кровь по венам с бешеной скоростью, разнося адреналин в каждую клетку. Сердце билось в ушах, ветер в лицо раздражал глаза, а обоняние чувствовало свежую влагу и морозец, предвещающий о приближении зимы. «Что-то я никак не выдыхаюсь», — мелькнуло где-то на задворках сознания. Оскал стал шире, когда он увидел огни большого города, и догадался о направлении своей добычи. Хоть она удалялась от него на автомобиле, но Гроза изумрудной, словно первая весенняя трава, молнией несся по прямой, оставляя за собой след из закрученных в танце снежинок. Сейчас ему глубоко наплевать на отца, который узрев своеобразные таланты сына не преминет их использовать в своих целях; на Босса, который может не принять его кровавой жажды; на весь Мир, которому претит само существование такой Молнии. Автомобиль заехал во дворик углового палаццо в стиле барокко, не шикарный, но величественный. «Кому бы он не принадлежал, этот хмырь все жрёт с золотого блюда, » — в мужчине говорил Зверь, и он отлично это понимал. И, наверное, Марко изо всех сил пытался бы утихомирить его, подавить, но сейчас они были на одной волне. Эти две, казалось бы совершенно разные личности одинаково мыслили, испытывали схожие чувства, и даже их желания были едины. Поэтому смысла бороться с самим собой Молния не видел. Впрочем, различались у них только методы, но никак не цели. Оглядевшись Марко метнулся к соседнему зданию, что находилось через дорогу, и по выступам скудной лепки и железных перил в считанные секунды взобрался на крышу. Его движения были настолько легки, что со стороны могло показаться — мужчина весом семьдесят килограммов не тяжелее птичьего перышка. Зверь слышал ругательства женщины с кляпом во рту, мужчину выволокшего её из багажника, его голос, искрящийся самодовольством. Он убрал прядь вишневых волос за ухо, и прислушавшись сильнее смог различить две пары ног покидающих палаццо и тихий скрип парадной двери. Молодой мужчина оскалился, улица была пуста, с крыши его ещё не заметили. В глазах мелькнуло зелёное пламя — рывок, двенадцать метров полёта, кувырок, и он уже на крыше злосчастного палаццо. На лицах парочки, устроившей перекур отчетливо читалось недоумение, при виде низко припавшего незнакомца с безумным блеском в глазах. Ещё секунда и все, что они успели сделать — нацелить дула автоматов на пустое место, а спустя секунды, захлебнувшись собственной кровью, рухнуть замертво. К тому времени, когда Марко дошёл до лестницы на верхний этаж его кровавый оскал стал шире и безумнее, а позади остывали трупы шестнадцати охранников. По коридорам третьего этажа расхаживали часовые, держа автомат стволом вниз, на груди перекинут ремень через шею. Мужчина чертыхнулся: такое положение оружия означало, что они не пушечное мясо, как те, на крыше, а бойцы, прошедшие армию или, по меньшей мере, военную подготовку. Но это его не расстроило, нет, наоборот. — Чем сильнее противник, тем веселее его убивать, — прошептал он, выходя из тени у винтовой кованой лестницы на крышу. Да, они сильнее. Тихо расправиться с охраной палаццо не вышло. Пока Зверь вырывал глотку, пережимал трахею или сворачивать шею одному, как на его месте появлялось ещё двое. Сначала вторженца не восприняли всерьез и полезли врукопашную, пытаясь скрутить неизвестного. Однако, уже четвёртый смекнул — парень не так прост и отлично владеет не только своим телом, но и знаниями человеческой физиологии и анатомии, что позволяло ему быстро и точно отправлять людей на ковёр к высшим силам. Да, именно людей, потому что даже у их нанимателя, которого они здесь охраняют, нет такой зловещей ауры. Конечно, моральные устои у него крайне занижены, но до пронзительного взгляда с искоркой веселья, безумного оскала, окровавленных когтей ему как до Луны и обратно. А человек, только что перебросивший через перила его коллегу с кадыком наружу, уже много раз убивал, и вряд-ли только врагов. «У такого просто не может не быть на руках крови невинных, » — подумал охранник, делая очередной выпад ножом. Стрелять из автомата по врагу ему даже в голову не пришло, а ведь может тогда не упал бы замертво, с разодранными сборными артериями, откуда хлестала алая, как клубничное варенье, кровь. Впрочем, тому, кто схватился за автомат тот жизнь не спас, напротив, теперь он лежал на мраморном полу первого этажа с разорванные внутренними органами и умирая наблюдал за тщетной суетой и смертями своих коллег, с которыми довелось проработать чуть меньше полугода. Всего за десять минут Марко спустился на первый этаж. Он уже выдохся, получил пару колотых ран и утомиться. Зевнув во весь рот, показав всем желающим ровные белоснежные зубы и окровавленные клыки, мужчина остановился. — Полагаю, здесь остались самые преданные, — констатировал он, осматривая пол дюжины плотно уложенных тел. — Подумайте, достаточно ли вам платят, чтобы отдать свои жизни мне? — он обвел их жутким пронзительным взглядом и усмехнулся своим самым дружелюбным оскалом. Если бы сейчас Марко увидел себя в зеркало — сам бы испугался, но пока что ему удалось избавиться всего от шести вояк, сбежавших прочь, поджав хвосты. Дверь с грохотом открылась и из зала, куда направлялся вторженец, вышел худощавый высокий мужчина с чёрным ежиком на голове. Его дорогой костюм денди, так и кричал «Я англичанин», хоть по акценту этого было не разобрать. — Это ты положил их всех? — Да, — коротко ответил Марко, прикрывая сколько их ещё за этой дверью. — Хм, ты нам подходить. — Правда? — Да, Боссу нравятся люди не обремененные моралью, — с этими словами он развернулся и пошёл обратно. Марко последовал за странным мужчиной, Боссу которого он понравился. Только вот последние слова его как-то задели. «У меня есть мораль, только она идёт в разрез с…» — от этой мысли перехватило дыхание. Он её так и не окончил, не додумал два последних слова. Побоялся… Молча он прошёл ещё через две двери, пока не оказался в светлом зале отделанном в мягких осенних пастельных тонах. Окно зашторено тяжёлыми золотистыми портьерами, посреди зала стоит стол и два стула, на разных его концах. На столе круглый серебряный разнос с чайным сервизом на двоих, кейс набитый долларами, белоснежные листы бумаги, украшенные алыми брызгами и несколько ручек. Женщина, сидящая к вошедшим спиной, оглянулась. Её лицо было испачкано кровью и украшено синяками и кровоподтеками, а растрепанные волосы в художественном беспорядке. — Марко, — удивлённо проговорила она одними губами, и уже собиралась броситься в объятия своего спасителя, как пригвожденная к, без сомнения дорогой, столешнице рука не замедлила о себе напомнить. Мужчина, вернувшийся с гостем, внимательно посмотрел на неё, и не сказав ни слова отошёл в сторону. — Атмосфера пропитана романтикой, не так ли, — мужчина у дальней стены стоял спиной, рассматривая полотно известного немецкого художника. Марко подошёл ближе и вздернул бровь, увидев шедевр мировой живописи. Благодаря своему отцу он научился с девяносто-процентной точностью определять подлинность предметов искусства и старины лишь взглянув на них. — Пропитана одиночеством. Словно Фридрих прощается с друзьями и любимым, и никто не может его понять. Не потому что он прекрасный актёр, а потому, что никто не желает его понимать и принимать. Эта жизнь не принесла ему счастья, но Луна, когда остальные уйдут с берега, даст ему, отверженному, блаженство и вечный покой. Мужчина обернулся, в его чёрных глазах мелькнуло удивление, но быстро сменилось удовлетворением. В шедевре «Восход Луны над Морем» все с кем он когда-либо рассматривал её видели романтическое влияние, но отнюдь не состояние Души. — Янко Михай, — представился он, но гость казалось совсем не услышал, поглощённый своими переживаниями. — Смотря на эту картину хочется то ли плакать, то ли разодрать её на мелкие клочки, — Марко склонил голову на бок, не обращая внимания на Босса всего этого цирка. Брюнет с, казалось, грязной кожей усмехнулся. Кивнул чему-то своему и повернулся к женщине. — Тебе лучше приступить, потому что… — договориться он не сумел, потому что телохранитель оттолкнул его в тот самый момент, когда окровавленные пальцы почти сомкнулись на хрупкой шеи. — Я понял по её реакции, — ответил телохранитель на немой вопрос. — Вот как. Жаль, я хотел все закончить быстро. — Не задирай нос, ты уже выдохся. Босс, — обратился он к цыгану, не отводя глаз от гостя, — уходите. Я выбью из этой женщины формулы и присоединюсь к вам до рассвета. — Да, жаль, такой экземпляр, — с этими словами он подмигнул Росинте и вышел, тихо притворив за собой дверь. — Не забудь про второго, внизу, — вдруг прокричал цыган. — Он ушёл, — наигранно расстроился Марко. — На тебя хватит и меня. — Он не боец, — констатировал Молния, резво выдернув своё запястье из чужой холодной ладошки. — Ты действительно хочешь прозябать в Эстранэо с такими-то талантами? — Да, у тебя глаз наметан, на таланты, — усмехнулся Марко. — Дело не в Эстранэо вовсе, — решил пояснить Молния, —, а в Боссе. — Я понял, — на губах мужчины появилась улыбка. — У тебя ведь, тоже? — Да, — кивнул он снимая пиджак. — Давай закончим поскорее, у меня ещё много дел. — Согласен, — Марко не было нужды избавляться от излишков гардероба, куртку он потерял ещё там, в лесу. Едва брошенный пиджак коснулся гладкой поверхности стола, как оба сразу сорвались в ближний бой. Они находились так близко, что чувствовали дыхание друг друга, слышали учащенное сердцебиение и понимали, малейшей промах собственный или противника, поставит точку в этой тихой и совсем не зрелищной схватке. И Марко промахнулся, полетев на пол, а ступня противника встала на его грудь с такой силой, что чётко послышался звук ломающихся ребер. Однако, это был ещё не финал, как посчитали они оба. Молния, преодолев боль и слабость в конечностях, схватив ногу противника, резко вывернуть её под неестественным углом, вывихнув тем самым бедро. Мужчина вскрикнул, даже при переломе не чувствуешь такой оглушающей боли, когда из глаз искры сыпятся. Он упал на одно колено и стал ловить воздух ртом, как выброшенная на песчаный берег рыба. Марко выплюнул сгусток крови, а вздох отдался ему острой болью. Уцепившись побледневшими пальцами за край стола, он поднялся ожидая того же и от противника. — Ублюдок, — прохрипел мужчина. Он взглянул ещё раз на ногу с разорванной штаниной и следом от когтей, затем на руки красноволосого — когтей не было. Только ровно постриженные ухоженные ногти на длинных тонких, если не тощих, пальцах. «Что за хрень? Не мог же он это сделать мягкими подушечками пальцев! Или мог?» — успел подумать оппонент. — Ага, — согласился Зверь снова оскалившись, также как там, в лесу. Одно резкое движение, звук бьющегося фарфора и вокруг распространяется аромат чёрного байхового высокогорного чая. Тут мужчина понимает, что больше никогда не увидит человека, за которым некогда пошёл. Но он не сожалеет. Нет. Он был счастлив находится подле босса все это время. Круглый серебряный разнос чиркнул по позвоночнику и из глубоко разрезанного горла хлынула кровь. С полу-отсеченной головой умирают не сразу, этого Марко не знал. Мужчина еще целую минуту пытался вздохнуть, царапал пол и удивленно взирал на своего убийцу медленно затихая. Свет в карих глазах угасал, вместе с последнем не высказанным желанием. Безумие с лица Молнии исчезло и он упал на колени, пытаясь вздохнуть со сломанной грудиной. «Это моя цена?» — удивлённо подумал он, смотря на остекленевшие глаза мужчины, который не дожил до рассвета. Он услышал вскрик, затем чьи-то руки перевернули его на спину. — Подожди, сейчас станет легче. И действительно, стало легче когда из груди стала торчать ручка.