Gorillaz – El Manana – попрошу по возможности поставить эту песню, т.к. писала под неё, и попрошу поставить на повторение.
«Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим» Гёте.
Все отцы хотят, чтобы их дети осуществили то, что не удалось им самим. Все… Мой отец всегда мечтал о сыне, и, как не прискорбно это говорить, частенько обращался со мной как с мальчишкой. Он воспитывал меня в духе настоящего пирата - неукротимого и бесстрашного, никогда не отступающего от своих убеждений, смелого не на словах, а на деле и храбро сражающегося за дорогих сердцу людей. Даже в какой-то мере заботился обо мне, уже тогда отчетливо понимая, с какими трудностями его чаду придется столкнуться в будущем. А будущее мне сулили только одно - стать великим пиратом и покорить Гранд Лайн, о котором я знала больше, чем даже об отцовской биографии, потому как каждая попойка сопровождалась все новыми и новыми байками. Так что выбора у меня и не было, хотя я не знала и не искала иной жизни, грезя о будоражащих душу приключениях и подвигах, которые соблазняли слишком сильно и затмевали другие, столь же яркие и интересные картинки, всплывающие в детской памяти. Родитель знал не по наслышке, как опасно море, и как куда более опасны люди, его бороздящие и им ведомые. И потому я росла в строгости, в постоянных тренировках и сражениях, в запоминающихся на век наказаниях за оплошности, а так же под постоянным бдительным надзором частенько осуждающих глаз. Отец всегда много действовал и мало объяснял. За него это делала мама, проливая свет на все "хорошо" и "плохо". Но мне этого не хватало. Отец видел во мне своего воспитанника, но не замечал маленькой, наивной девочки, мечтающей только лишь об отцовском признании. И вскоре эта малышка скрылась из виду обитателей корабля, в виду своей бесполезности. Я не носила платья – отец говорил, что в сражениях они только мешаются. Для меня это было слишком привычно. Слишком привычно есть руками, слишком привычно завязывать маленький низкий хвостик, кое-как собирая коротенькие волосики, которые обрезать тоже было слишком привычно, слишком привычно относится ко всему с присущей легкостью, слишком привычно не показывать что больно, обидно или страшно, слишком привычно разбивать руки в кровь, пытаясь оправдать надежды папы-наставника. Как же я ненавидела это "слишком привычно". Зато какое время было! Ссадины, синяки, сбитые кулаки в купе с фингалами под взбешенными глазищами недругов! Надо было мне родиться парнем, тогда бы все мои совсем нехарактерные особенности стали бы вполне характерными, да и отец был бы доволен. Но, будто на зло, набор ДНК высказал своё веское "протестую". Мама никогда не вмешивалась в наши отцом взаимоотношения, боясь разрушить и так хрупкую нить связи. Хотя иногда они ругались так, что даже ватные затычки не спасали от звона в ушах. Несомненно, родители любили друг друга, и, скорее всего, только благодаря маме отец не позволял поднять на меня руку, припоминая тот день, когда это все же случилась. На корабле тогда стояла жара, хотя меня - раззадоренную пятилетнюю особу это ничуть не смущало. В то время как экипаж прятался по комнатам, решив переждать самый солнцепек, я беззаботно гонялась по палубе с новым приобретением. В цепких маленьких пальчиках находился мой первый трофей из стычки, произошедшей накануне, чем я очень гордилась. Это была золотая цепочка с кулоном в виде небольшого стеклышка, обрамленного ободком из того же металла, когда-то висевшая на шее главаря разбойников, чью группировку нам довелось разбить. Я самолично сорвала ее прямо во время боя, и потому это был маленький триумф, радость от созерцания которого побуждала носиться от счастья. Глядя в стеклышко и представляя, что вижу то, чего не видит никто другой, поддаваясь порыву детской фантазии, я не заметила, как заигралась, вытянув руки высоко над головой, где между двумя указательными пальчиками прокручивался кулончик. Достаточно было остановить кручение и позволить солнечному лучику пройти сквозь стеклышко, как парус, развивающийся позади вспыхнул как спичка, которую с десятой попытки все-таки чиркнули нормально об коробок. Конечно я был не готова к такому развитию событий, и не нашла другого варианта, как заорать благим матом, которого наслушалась от тех же разбойников. Пока перепуганные пираты тушили последствия моей небольшой шалости, своей пятой точкой я уже предчувствовал, как буду драить весть корабль с утра до вечера, вымывать туалеты, оттирать кровяные разводы от одежды... Но видимо наломала я дров больно массивных, что отец влепил мне больнючую пощечину, что я аж отлетела на пол, сдирая кожу на коленках. Да, в тот день мама чуть корабль не разрушила в порыве гнева, грозясь покинуть энный вместе с "бедной малышкой", которая, от неожиданности происходящего, не контролируя себя, разревелась так, будто ей не пощечину дали, а розгами вылупили. А виновным мамочка выставила отца, которому меня поручила, отправляясь поспать после ночного дежурства. Это были, пожалуй, последние слезы, которые мне не хватило сил сдержать. Сначала я боялась напомнить родителю о своей самой глупой ошибке, а потом это стало делом принципа. Я хотела быть сильной, ну, или хотя бы казаться. Я искренне не понимала девочек, что плакали из-за того, что их родители не купили им очередную побрякушку. Я никогда не просила. Я искренне не понимала их, когда они спотыкались и раздирали коленки, после чего уши закладывало от противного писка этих особ. Я никогда так не плакала. Прохожие останавливались, помогали им подняться, жалели их, старались успокоить. Меня никогда не жалели. Никогда? Нет. Никогда не говори никогда. Все изменилось в тот день. Когда она исчезла из нашей жизни, все кардинально изменилось. Когда я очнулась, мы были уже на другом острове, до меня совсем не сразу дошло, что случилось. Возможно, из-за пережитых страшных событий мой мозг закрыл от меня некоторые события, пытаясь хоть на немного отсрочить встречу с жестокой реальностью. Корабль пустовал, потому я спустилась на берег и поспешила найти команду. И нашла, в баре. Но, что странно, в тот день там стояла гробовая тишина, что никак не вязалось с моим представлением о поведении этой команды в подобных заведениях. Первый вопрос, который я задала отцу, был конечно же: «Паааааап, а мама где?». И что он должен был ответить маленькому ребенку с еще не устоявшейся психикой? "Прости дорогая, но мама теперь не с нами. Маму вчера убили плохие дяденьки"... Отец сказал, что теперь она далеко. А потом мне на глаза попалась шляпа, одиноко лежащая на барной стойке. Никем не замеченная, казавшаяся потускневшей, мамина шляпа назойливо маячила перед глазами. На момент мне показалось, что она вся в кровяных разводах. Я отшатнулась, пытаясь протереть глаза. Лишь игра воображения Если бы я тогда могла хотя-бы предположить, сколько отцу пришлось потратить часов на оттирание разводов от белой ткани. Картинки стали мелькать друг за другом, каждый день по крупицам собирая пазл рокового дня. Шанкс не спал всю ночь, и следующую, и последующую. Я тоже не могла спать, ведь стоило только сомкнуть глаза и попытаться забыться, как в голове всплывали не самые приятные моменты. Каждый раз я вновь и вновь видела её лицо, ежесекундно возвращаясь в тот день. Сердце разрывалось от той боли, пережитой, но не забытой. Около месяца по ночам мы сидели вместе на палубе и говорили. Говорили обо всем, о чем только можно было, делились всеми переживаниями… Я даже видела, как по ночам он тихо проливал по ней горькие слезы. Это было странно. Впервые мы так хорошо понимали друг друга. Нам пришлось на пару пить сильнейшее снотворное, чтобы хоть как-то удовлетворить потребности организма. Мы похоронили её, придали земле, постарались забыть, но разве такое забудешь? Смерть одного из самых близких сердцу людей. А потом всё изменилось. Отец встретил какого-то неугомонного мальчишку и увидел в нем что-то. Они проводили вместе большую часть времени, родитель часто засиживался в баре до самой темени. Я тогда почти полностью замкнулась в себе. Он перестал приходить по ночам, стал спокойно засыпать. Я чувствовала, как мы отдаляемся, а еще видела, как отец день за днем все больше боялся на меня смотреть. Он видел во мне ее но вместо того, чтобы разделить скорбь и пытаться жить так, как бы она того хотела, он бежал. Бежал от нее, от меня, от себя и своей вины. Не зная куда деться, я позволила себе ночные посиделки в его каюте и стала наблюдать, как во сне он иногда ворочается. Поначалу я слышала, как он зовет маму и меня. Но прошло и это, и он стал спать совсем безмятежно, и я больше не приходила. Мы почти не разговаривали, только перебрасываясь парами вежливых фраз по утрам и за столом. Я неумолимо теряла и его. Честно признаться, я ревновала. Жутко ревновала его к этому незнакомому мальчишке, к которому он проявил интерес. Но долго ненавидеть я его не смогла, стоило нам только познакомиться, как Луффи вытащил меня из тлена воспоминаний. С этим вечно улыбающимся солнечным мальчишкой мы познакомились, конечно, благодаря отцу Мне стало гораздо легче, и я стала всё больше времени проводить в шумной компании, как было раньше. Хотя и не могла по-прежнему спокойно заснуть, вынуждая себя глотать таблетки. Укладывалась на палубе или в лесу, каждый раз просыпаясь в своей кровати. Мне так хотелось верить, что это Шанкс принес меня сюда, но я не могла, потому что знала, что он бы не стал так поступать. Был ещё один человек, что выводил меня из себя. Молодая, стройная девушка с черными волосами длиной чуть выше плеч. Она была милой с довольно симпатичной мордашкой, тихой и наивной, и совсем не похожей на мою маму. Но почему-то он любил её. Когда я застала их, занимающихся непристойным делом, то подумала тогда, что навсегда возненавидела эту девку. Макино работала в том баре, и теперь я понимала, почему это место стало его любимым, почему он стал так спокойно спать, почему он так легко отзывался о погибшей, почему вечно глупо улыбался, почему всегда помогал этой девченке, почему он напрочь забыл, что у него есть родная дочь. Он был опьянен ей, влюбился как малолетка. Когда я, заплаканная, вылетела из каюты, он не пошел за мной, а просто потом позвал на серьезный разговор. Сказал, что мы не должны жить в вечной печали, что мама не хотела бы этого, сказал, что пытается начать заново, старается забыть пережитки прошлого. На что я хмыкнула и предложила ему забыть и про меня, что он и делал, и продолжать трахаться с новой пассией. Через секунду моя щека больно заалела. Отец не смел поднимать на меня руку, потому я в шоковом состоянии таращилась на него, не обращая внимания на вопящую сбоку Макино. Он собирался ещё раз ударить меня, когда краем глаза я заметила метнувшийся в сторону хвост, в который были завязанный черные волосы. Тело расслабилось, вверяя себя подоспевшему из-за криков спасителю. Бенн Бекман, бывший по крайней мере на голову выше Шанкса, перехватил его руку со спины. Другой рукой пират и первый помощник в команде вынул изо рта сигарету, с ними он не расставался, и выдыхнул дым капитану прямо в лицо. А меня уже занимало другое. Воспоминания больно кольнули сознание, и я совсем поникла. Мамы больше нет... Шинкс теперь не побоится ударить... Кто теперь защитит? Но я ведь сильная... Ради чего я хотела быть сильной? Ради отца? Выходит теперь, что ради Защиты от собственного отца... Когда Шанкс пришел в себя, меня на борту уже не было. Была бы я воспитана по-другому, точно закатила бы истерику, но не судьба. После того случая я редко появлялась на борту, от части только для того, чтобы взять денег и продуктов, или забрать свои вещи. Около недели я совсем не разговаривала со своим сбрендившим родителем, да и с командой тоже. Но отец снова нашел меня и постарался выпросить прощения. Я знала, что ни к чему новому это не приведет, но всё же согласилась. Вновь спала в своей каюте, вновь целыми дням напролет тренировалась в полном одиночестве, вновь перебрасывалась с командой и её капитаном лишь парой слов. А однажды во время тренировки, которыми я убивала время, меня застал Луффи, ему тоже хотелось уметь драться. Я видела в нем тот огонь, который сама найти в себе была не в силах. Я пообещала научить его, и с тех пор мы везде были вместе. Вместе ели, вместе играли, вместе тренировались, но победа оставалась за мной, что было не удивительно - для меня и слишком обидно - для него, но мальчуган с короткой вороньей шевелюрой не сдавался, вместе купались, вместе подстрекали отца, вместе паясничали и ввязывались в драки, иногда даже вместе спали у него дома. Поразительно, но этот парнишка заменил мне всех, и команду, и отца, и даже маму. Я стала реже о ней вспоминать, реже видеть во сне её окровавленный образ. А когда удавалось засыпать рядом с маленьким непоседой, мне даже удавалось выспаться, поэтому я тянулась к Монки Ди, как к последнему лучику счастья в этой нечестной и совсем невеселой жизни. И внезапно для себя я увидела в отце перемены. Он стал относиться ко мне как к девчонке. Как к маленькой девочке. Начал дарить игрушки, покупать девчачьи штучки. Я не понимала, что происходит, но была счастлива, впервые за столь долгое время он вспомнил про меня. Именно благодаря этому факту я отпустила свои волосы, о которых ранее не заботилась и стриглась их под мальчика. Отец всегда говорил, что они только мешались. Он привел меня в магазин, и купил то самое платье, на которое я целую неделю засматривалась. В голову пришла мысль, что он беспокоится обо мне, что по-прежнему любит, что всё понял, и увидел во мне ту маленькую леди, которую на протяжении всей моей жизни губил. Наивная. Всё так и продолжалось, пока однажды я не подслушала его разговор с этой… Макино. Оказалось, что именно она сказала ему, что он про меня забыл, открыла ему глаза на то, что я далеко не мальчишка, и я тоже хочу доброты и ласки с его стороны. Именно она подсказывала отцу, что нужно было покупать, а он мялся, и говорил, что не уверен, что все это мне действительно необходимо. Не изменилось. Ни черта не изменилось! Макино... и заступается за меня... я ведь сделала ей столько пакостей, прибывая в состоянии аффекта после увиденного в каюте. И откуда вообще она узнала? Не уж-то следила за мной? Или… Луффи, - с болью отдалось в черепной коробке породнившееся имя, - он ведь всё это время был со мной. Он так радовался, когда я известила его о наших с отцом походах. Они сговорились. О каком примирении может идти речь, когда Шанкс не ведает, как со мной поступать. Он всё ещё видит во мне мальчишку, своего наследника… Как мерзко. - Мама, что с этой девочкой? Она расстроилась? У нее из глаз вода течет. Может, помочь? - Это слезы, Тай, обычно так бывает, когда у человека все плохо, или ребенок имитирует боль в животе, как ты сегодня. Вот что мне с тобой поделать? Что? Плачу? Я никогда не реву. Но почему сейчас? Спасибо хоть Ясоппу за понимание, он не сдал меня, стоящую у двери в отцовскую каюту. Блондин-снайпер не только умел заставить членов своей команды веселиться вместе с ним, он был готов помочь каждому из них. А еще он был очень горд своим сыном, Усоппом, это было видно при одном только упоминании о мальчике, что уж говорить о его частых рассказах. Когда-то мне было даже завидно, ведь мальчишка сделал то, чего не могла добиться я. Его отец гордился им. Снайпер сильно переживал из-за нас с отцом. Подобного отношения капитана к своему ребенку он понять не мог, ровно как и что-то изменить. Разговоры на упрямых Акагами не действовали, потому Ясоппу, да и всей команде пришлось опустить руки и ждать. Сразу после этого инцидента я с точным намерением направлялась к Ди. Пусть он и не селен в красноречии, но обязательно выслушает, поймет и поддержит. И почему я не была на него в обиде? Он ведь тоже был в этом замешан. Наверное просто по тому, что больше не к кому было податься, да и он всегда желал мне только лучшего. С ним я действительно чувствовала себя себя защищенный. Это был закат моей стойкости. Я старалась быть сильной, до конца верила, что отец видит мои старания, но видимо зря. Он никогда не думал, как мне тяжело сдерживать слезы, был уверен, что я могу перенести любые моральные удары потому, что именно этому он и учил. Теперь я просто потерялась. Я была обычной девочкой, которую совсем не понимает её родитель и о которой некому заботится. Луффи принял меня с распростертыми руками и даже дал выплакаться в его плечо-жилетку, уверенный, что эту ночь я проведу у него. На следующий день ничего не подозревающий отец с широчайшей улыбкой преподнес мне плюшевого мишку в мой рост. Какая ирония - наблюдать искажающееся от непонимания лицо красноволосого, пока я отрывала презенту плюшевую голову и кидала ему в ноги. «А ты когда-нибудь пытался сам меня понять» - я рассерженно скривила брови. Родитель опустил голову, стараясь спрятать за бортиками соломенной шляпы опечаленные глаза. Мне не нужны были его извинения, потому я и перебила отцовскую речь. А мое последующее предложение, попытаться понять друг друга без чьей-либо помощи, было воспринято как вызов. Не спорю, было очень сложно налаживать отношения “Отец – дочь”, которых доселе вообще не наблюдалось, но постепенно мы начали доверять друг другу и, наконец, нашли взаимопонимание. Пришлось мериться с тем, что у него появилась новая женщина, которую я недолюбливала. Нет, определенно Макино была хорошей девушкой и неплохой парой Шанксу, но ревностное чувство только немного приутихло, проскакивая в нужные моменты. Она старалась мне во всем угождать, а я в свою очередь пыталась убедить себя в правильности отцовского выбора. А потом всё как-то само собой срослось, и мы стали ладить, вероятно, я её признала. Нашла очень доброй и отзывчивой. Из-за её любви к Луффи, которую я заметила только теперь, иногда казалось, что она его приёмная мать или сестра. И теперь девушка относилась ко мне также. В душе я была рада, что всё наконец наладилось, но всё ещё упрекала отца в том, что он совсем забыл про маму.Flashback
- Шанкс, возьми меня с собой в следующее плаванье! Я тоже хочу стать пиратом! – просил красноволосого Луффи. - Да какой же из тебя пират, - Шанкс только посмеялся над мальчиком. - А почему нет? - Луффи, пойми. Хоть ты и плаваешь, как рыба, это не поможет тебе стать пиратом, - доходчиво объяснил Ясопп. - Я дерусь здорово! Знаешь, какой у меня удар! – хвастался мальчуган. - Ты шутишь? – уточнял капитан. - Перестань издеваться! – сорвался Луффи. - Короче, ты ещё слишком мал – поддержал свою команду Лаки Ру. - Ты такой же, как мой малец! – да, Ясопп часто рассказывал о своем сыне. - Сам малец, а я мужик! – а самое главное, он сам верил в эти слова. - Да ладно, не злись, на, выпей соку, - задобрил мальца Шанкс. - О, спасибо! – Луффи ещё был ребенком, поэтому радостно принял стакан. - Видишь, ты ещё мальчишка! – доказывал ему капитан Красноволосых пиратов. - Нечестно! – возмутился Монки Ди. – Хватит ржать! – но команду было не так просто унять. Дверь в бар открылась и в заведение вошла девочка одних с мальчишкой лет. Её голову укрывала белая, похожая на ковбойскую, шляпа. Но для юной особы она была слишком велика и сползала на глаза, от чего и создавалось впечатление, что она чем-то не довольна, зла, ну или просто плачет. Но глаза были сухими, хотя она еще не оправилась от того дня. Команда притихла. Девочка прошла к барной стойке, где её поджидала тарелочка с её любимым лакомством, мороженым, любезно предоставленная Макино, и села рядом с Шанксом. - Эй, ты что, опять весь день сидела на пляже и глядела на море? Да ладно тебе, что было, то было, перестань жить прошлым, - Шанкс зажал в объятьях малышку. - Сам ты прошлое! – огрызнулась красноволосая, вырываясь, - Когда отплываем? - Сколько раз повторять, ты с нами не плывешь! – после случая, произошедшего в Логтауне, Акагами старший твердо решил оставить девочку в Ист-блю. - Черта с два ты меня тут оставишь! – фыркнула на отца Рика, пытаясь казаться более злобной. Со стороны это смотрелось просто смешно - малышка с набитым ртом нахмурилась и сузила глаза, инстинктивно дернув вперед плечами. На что капитан пустил смешок к кулак и попробовал задобрить дочь соком, как Луффи. - Я тебе, что, мелкая соплячка, вот предложи ты мне что-нибудь алкогольное, я бы еще подумала! – не прошло, просто Рика привыкла к постоянным подковыркам отца. Он всегда пытался доказать, что она ещё слишком маленькая. - Вот Луффи, учись! Эту гарпию фиг пробьешь, только если на «слабо»! – Рика демонстративно закатила глаза и отвернулась от отца, бар вновь заполнился шумом и гамом. - Шанкс ты вредина! Рика скажи ему! – паренёк всегда искал поддержки со стороны девочки в споре с её «батей», и девочка уж было повернулась сказать что-нибудь колкое, но не успела. - Надеюсь, не помешал, - дверь бесцеремонно выбили, и она с грохотом прокатилась по деревянному полу, возвещая о приходе незнакомых лиц, коих было достаточно, чтобы заполонить бар, - Вы только гляньте! И это пираты? На вид полные тупицы, - но команда и ухом не повела, а вот Луффи и Макино были встревожены. Мужчина прошел к барной стойке. - Добро пожаловать, - клиент всегда прав, так, Макино? - Мы разбойничаем в горах и тут шуметь не собираемся, дай нам вина, бочонков с десять, - но парни были настроены явно враждебно. Все они были одеты примерно одинакового - белые рубашки и темные штаны из грубых тканей, высокие темные сапоги и лоскуты белой ткани, замотанные заместо головных уборов. - Я прошу прощения, но вино только что закончилось, - конечно, команда Красноволосых пиратов не была бы таковой, если бы - не выдула всю выпивку. - Что-то ты не то говоришь! А все эти пираты, они что, воду хлещут? - Вино, которое они пьют – это всё, что у нас было, - вежливо объяснила Макино. - Нехорошо получилось! Похоже, мы тут всё выхлебали, ты уж прости, - с этими словами Шанкс протянул верзиле бутылку вина, - если хочешь, возьми мою бутылку, я ещё её не открывал, - но разбойник совсем не собирался принимать "подачку" и разбил бутылку прямо у красноволосого в руках, от чего всё содержимое вместе с осколками полетело в пирата. Макино поднесла руки к лицу, чтобы сдержать возглас. Рика лишь оскалилась, ей не нравилось, что разбойник встал между ней и «батей». Луффи прибывал в шоковом состоянии. - Ты за кого меня принимаешь,- начал выпендриваться мужик, - За мою голову назначена награда в восемь миллионов белли. Мне эта бутылка на один глоток. - Ну вот, лужа во весь пол, извини Макино. Тряпка есть? - пират начал поднимать осколки бутылки с пола. - А-а, не надо, я сама, - девушка побежала за тряпкой. Разбойник достал саблю и рассек пол барной стойки, вместе с этим разбив несколько бутылок. - Раз тут не вина, то и нас тут нет, пошли! Пока, трусы! – и разбойники убрались из заведения, оставив Шанкса сидеть на полу. Луффи был вне себя от злости, пытаясь одним лишь взглядом прикончить дерзких незнакомцев. - Капитан, вы целы? Не ранены? – Макино бросилась к красноволосому. - Я в порядке, не бойся!– и бар вновь заполнил смех. - Лучше бы мне ту бутылку отдал, такое хорошее вино было! – мечтательно протянула красновласка. - Рано собираешься взрослеть, Ри! И откуда ты знаешь, какое оно было? - У каждого свои скелеты в шкафу, «батя»! – усмехнулась девочка. Шанкс был в шоке от подобного рода заявления, а заведение чуть ли не разрывалось от смеха. - Над чем бы смеётесь? Вам не стыдно? Почему вы с ними не дрались? Плевать, что их было больше, плевать, что они сильнее! Тут не смеяться, а плакать надо! Слабаки! – кричал на весь бар Луффи. - Я понимаю, что ты чувствуешь, но он всего лишь разлил бутылку вина, не из-за чего шум поднимать, - Шанкс никогда не лез в бессмысленные побои. - Есть из-за чего! – Луффи отвернулся, на глаза ему попался сундук с фруктом, лежащем в нем. Ну и, понятное дело, проглотик съел причудливый плод. - Что, заедаешь тоску-печаль? – поинтересовался Шанкс. - Отвали, - огрызнулся мальчик. Но когда пират понял, ЧТО он ест… - Из шкатулки? Ты съел ту штуку из шкатулки? - он взял мальчугана за ноги и начал его трясти, - Плюй, выплюнь сейчас же, всё что съел, - но было поздно, Луффи уже проглотил фрукт. Его ноги растянулись, и он стукнулся об пол головой, а потом вернулся в исходное положение. - Что это было? – не мог понять Монки Ди. - Ты съел фрукт «Резина-Резина», один из дьявольских фруктов! Если его съешь, всё тело становится резиновым! – кричал красноволосый, - Теперь ты никогда в жизни не сможешь плавать! -ЧТО? -КРЕТИН! -НЕТ! - Да ладно тебе, Луффи. Быть фруктовиком не так уж плохо, мне даже нравится, - вполне спокойно сказала Рика. - Вот же, и ты туда же, вся в свою мать! – разбушевался Шанкс. Девочка медленно сползла со стула, ошарашенно округлив глаза и не моргая таращась на отца. Покачав головой и опустив глаза, она вылетела из заведения. - Черт! Луффи опять ввязался в заварушку, его зажали разбойники, и главный собирался его убить. - Я не прощу никого, кто посмеет поднять руку на моего друга! – великие слова великого человека. Красноволосые пираты с легкостью разобрались с шайкой. Всё бы хорошо, но глава разбойников использовал дымовую завесу и сбежал с заложником, а именно - Луффи. - Черт, он провел меня как младенца и утащил Луффи! – паниковал Шанкс. - Не робей, капитан, мы будем их искать и живо найдем! – пообещал Лаки Ру. - Ну надо же, - удивлялся Бенн. - Черт, пусти меня, козел! Пусти, а то здохнешь! – орал, как резанный, Луффи, пока рзбойник греб от берега все дальше в море. - Это ты здохнешь! Ты меня здорово разозлил! Бывай! – с этими словами о выбросил Монки Ди в морскую пучину. Прогуливаясь мимо пляжа, Рика заметила движение в стороне моря. Доли секунды было достаточно, чтобы понять. Девочка хоть и была в обиде на своего отца, но все же донесла ему, что у Луффи проблемы и привела его к месту действий. В этот момент на месте лодки появился морской король, он съел и разбойника вместе с украденной им лодкой. Рыбина, наверное, и Луффи бы съела, если бы не Шанкс. Он спас мальца, отдав за него руку, и с помощью одного только взгляда отогнал морского короля. - Я в долгу перед тобой, Луффи. Ри мне всё рассказала, ты нас защищал, как герой, - подбадривал пират плачущего мальчика, - Эй, не реви, ты ж мужик! - Но Шанкс, твоя рука! – через плачь мямлил Луффи. - Подумаешь, рука. Это не цена, главное ты спасен, Пираты Красноволосого загружали провиант на корабль. Красноволосая девчушка печальным взглядом провожала своих друзей. Она согласилась остаться. - Вы уходите? – спросил Шанкса Луффи. - Да, мы слишком долго были на берегу, пора отправляться в путь! Грустно? - Ну да, немножко грустно. Но не жди, я больше не буду проситься к тебе в команду, лучше я сам стану пиратом. - Бэ-э-э, я бы всё равно тебя не взял! Сам подумай, какой из тебя пират, - всё смеялся красноволосый. - Лучший! Когда-нибудь я соберу команду ещё круче твоей, и найду сокровище One Piece! Я стану кролем пиратов! - Ого, так ты ещё выше нас метишь? Что ж, отдаю тебе на хранение свою шляпу, она мне очень дорога! Береги её! – Луффи зарыдал, - И береги мою дочь! Я оставляю её тебе на попечение! - Эй, я не маленькая! И могу дать посильнее какой-то там резинки! Тебе лишь бы меня сбагрить! – кричала девочка, - Я, черт побери, стану сильнее даже тебя!- горланила она вслед красноволосому. - Я буду ждать вас, ребятки, буду ждать в море! Когда станешь королем пиратов, тогда и вернешь шляпу, я верю в тебя, Луффи! – и они уплыли, оставляя ребят самим себе. Через некоторое время Гарп - высокий, загорелый, широкоплечий и мускулистый старик с бородой и шрамом на левом глазу, и по совместительству дед Луффи, пришел за мальчуганом, чтобы отправить к некой Дадан. В результате дедок решил забрать вместе с Луффи и Рику, ведь она всё-таки являлась дочерью пиратов, кто знает - что она может натворить. Но это были лишь отговорки, он просто не хотел разлучать ребят, ведь они сильно сдружились. Но по истечению нескольких лет Рика покинула тот остров, куда их отвез Гарп, и отнюдь не по своей воле...END of Flashback
Когда мы прощались, и он уходил в большое плаванье, в тот день, когда он потерял руку, в тот день, когда его шляпа перекочевала на голову к решительному Ди, я наконец увидела, что отец принял меня как свою дочь. Но и вместе с тем он перестал желать, чтобы я осуществила то, что не успел он. Теперь он переложил ту ношу на Луффи, на паренька, что стал таким близким для нас обоих. И я до сих пор не поняла, что было хуже: то, что видел он во мне мальчика, или то, что вверил свои дела другому ребенку… не своему… не мне…~~~ http://i38.beon.ru/62/28/2452862/94/114880794/little_odri_with_a_young_shanks_by_maemianod6bk0c7.jpeg http://i38.beon.ru/62/28/2452862/6/112885606/013.jpeg - Рика и Шанкс http://i38.beon.ru/62/28/2452862/69/112886369/2982_big.jpeg - Шляпа