"Евгенес"

Питер с мальчишкой не заговаривает вплоть до своего отъезда, даже не смотрит почти, изредка окидывая мрачным взглядом постоянно находящегося где-то поблизости, но, как оказалось, умеющего быть на удивление бесшумным, подростка. Стайлз честно вчитывается в книгу, где классические печатные гарнитуры переплетаются с трудноразбираемыми готическими шрифтами, а иногда и с рукописными текстами, но раз за разом только зарабатывает себе дичайшую головную боль, пытаясь воплотить хоть что-то из описанного в ней. Питеру он об этом не говорит, даже не пытается. Вечером воскресенья Хейл застает подростка в зале - тот уснул на широком диване, выронив книгу из рук, замерев полусидя, как и всегда в на редкость неудобной позе. Альфа рассматривает его несколько мгновений, прислушиваясь к дыханию, убеждаясь в том, что подросток спит достаточно крепко, садится рядом, едва касаясь кончиками пальцев пульсирующей жилки на виске мальчишки. Вены на руке оборотня наливаются чернотой, Питер чуть морщится, но не отстраняется, пока глубокая складка, залегшая между бровями юноши, не разглаживается, а боль, жидким железом выжигающая вены, не затихает. Стайлз во сне тихо, облегченно вздыхает, тут же довольно причмокнув, расслабленно сползает по диванной спинке, принимая полностью горизонтальное положение, подтягивает колени к груди, задышав поверхностнее. Хейл успевает выйти из комнаты до того, как мальчишка проснется. Только в понедельник утром, уже стоя в прихожей, Питер задерживается на прислонившемся к стене человеке взглядом, раздраженным движением поправляя узел галстука. Стайлз качает головой, отталкиваясь от стены, и в пару шагов подходит к оборотню, почти безбоязненно протягивая руки к шелковой ленте, распуская замысловатый узел под немигающим взглядом замершего вервольфа. - Зачем ты носишь галстуки, если терпеть их не можешь? - мальчишка медленно отходит на полшага, накручивая плотный шелк вокруг запястья. Питер молчит несколько секунд, затем ровно, отстраненно произнося: - Я оставил тебе немного налички в кабинете, еды дома нет - закажи себе что-нибудь. Сегодня днем придет Дерек, ему не мешай. Я вернусь в среду утром. - Куда ты едешь? - Стайлз теребит ткань неоправданно дорогого галстука, нервно поджимая губы. - Не твое дело, - в голосе альфы проскальзывает чуть больше холода, чем Питеру самому хотелось бы, и подросток сникает, сутулит плечи, кривя губы в неуверенной улыбке. - Это не опасно? - Не твое... - Мне есть дело, - резко обрывает его Стайлз, тут же зажмуриваясь. - Я буду волноваться, Питер. Альфа глушит зарождающийся в глотке разъяренный рык. - Если что-то случится - позвони, но лучше, если у тебя не будет повода для звонка. - Я понял, - Стайлз кивает. - Я постараюсь тебе не мешать, - обманчивая, извиняющаяся покорность на альфу не действует по всей видимости, потому что он никак не реагирует, отворачивается от мальчишки, придирчиво оглядывая себя в зеркале. - Я знаю, о чем ты думаешь, - мальчишка смотрит на альфу исподлобья, по-прежнему мочаля в руках галстук. - Ты думаешь, если... - Ты не знаешь, о чем я думаю, Стайлз. Прибереги разговоры до моего возвращения. И тщательно обдумай то, что захочешь мне сказать. - Питер, я просто не хочу, чтобы её замучили там... И у меня правда ничерта не получается с этими рунами, силовыми линиями, прочей дребеденью, в которой я, может, и смогу разобраться, но с которой не смогу управляться, даже если сто лет просижу над этими книгами. Хейл поджимает губы, опуская взгляд на наручные часы. - Я уже вот-вот начну опаздывать. Полируй свое красноречие в мое отсутствие. Из квартиры - ни шагу. - Я знаю, - подросток неловко поводит плечами. - Я и не собирался, - замолкает, выпаливая, когда входная дверь уже открыта. - Ты ведь вернешься? Альфа поднимает на подростка непонимающий взгляд, и отвечает немного растерянно: - Конечно, вернусь. Стайлз кивает, коротко, нервно передергивая плечами, сцепляет пальцы в замок, неловко заламывая, хмурится, несчастно глядя на оборотня.

***

Хейл не возвращается в среду утром, но днем приходит Кора, то и дело раздраженно закатывая глаза проходится по квартире, придирчиво оглядывает Стайлза, оставляет на рабочем столе Питера несколько полтинников, вздыхая: - Черт его знает, когда этот великолепный засранец вернется, и черт его знает, что он удумал такого, что у Дерека шерсть на загривке дыбом стоит. Впрочем, ничего из этого я тебе не говорила, парень. Питер сказал, что ты вполне самостоятельный юноша и как-нибудь справишься без него еще несколько дней. Я бы сказала, что у него проблемы с доверием. В том смысле, что... а, неважно. Просто у него уже маразм на подходе. Ты точно ничего не учудишь? - волчица смешливо рычит, наклоняясь к человеку, хищно принюхиваясь. - Ничего... То есть... Извините, - мальчишка смотрит безбоязненно, а заученно-вежливые слова выдает как-то автоматически, будто не особо вникая в сказанное. - Хэй, ты меня слушаешь, мальчик? - Кора щелкает пальцами перед носом подростка, и тот вздрагивает, отвлекаясь от каких-то своих мыслей. - Да. С ним все в порядке? Волчица тихо цокает, качая головой. - Даже Дерек Эрику так не распускает. Это что, комплекс, что ли? Или все-таки маразм? Вот ничего нормально в этой семье не бывает. Что один, что второй, кто кого перечудит, блин. Ты... В общем, я не знаю, парень... как тебя? - Стайлз. - Стайлз. Я понятия не имею, что с ним, и как. Сколько ты при нем живешь? - Три с лишним месяца... - Да, точно. Должен знать, что с ним не угадаешь. В общем, денег тебе на три дня. Если не объявится... Если не объявится, то я ему скажу, что не намерена больше ездить через весь город, чтобы покормить его домашнюю зверушку, - девушка раздраженно вываливает содержимое маленькой сумочки на столик, разгребает неожиданно огромное количество вещей, в ней умещавшихся, и вытаскивает телефон, перекладывая его в карман. - Пусть в следующий раз берет тебя с собой.

***

В пятницу вечером приходит Дерек, за ним следует Айзек - высокий, на несколько дюймов выше альфы, худощавый юноша, про него Стайлз знает, что он из второго поколения обращенных - Эрика нашептала, пока они болтали на том неимоверно скучном даже для оборотней, приеме. У Айзека в прошлом тоже была какая-то темная история, о которой Эрика то ли многозначительно умалчивала, то ли просто не знала. Судя по всему, хотя бы относительно нормальных личностей в окружении Хейлов просто не бывало. Разве что Эрика, но Стайлз не был уверен. Эрики, впрочем, с ними не было - она пришла сама, чуть позже, насвистывая какую-то незатейливую мелодию и лучезарно улыбаясь. - Ночное пати, парень! - она ставит на пол прихожей пакеты с продуктами, а заспанный, нервный Стайлз медленно моргает, пытаясь понять, что происходит. Оборотни, не взглянув на него, прошли в кабинет Питера и там тихо о чем-то переговаривались, иногда слышались звонки телефона или трель пришедшего сообщения. - В каком смысле? - Мы сегодня здесь, Стайлз. И я готовлю ужин, а ты мне помогаешь. Стайлз переводит взгляд на пакеты с продуктами и пожимает плечами, подхватывая один из них. - В чем дело-то? - Питера ждут, - Эрика вытаскивает из одного из пакетов бледно-зеленый фартук с какими-то травянистыми узорами, и принимается разбирать покупки. - А почему здесь? - Кто ж их знает, - девушка раскладывает продукты в несколько стопок - овощи, мясо, хлеб. - Овощи помой, будь хорошим мальчиком. Стайлз скептически оглядывает девушку, и та смеется. - Извини. Просто помой эти чертовы овощи, и порежь. Запеку все вместе и дело с концом. - Нет, серьезно, что случилось? - подросток меланхолично крутит в руках кабачок. - Я не знаю, Стайлз, серьезно. Ты же не думаешь, что Дерек мне что-то рассказывает о своих семейных делах? - Но ты же постоянно что-то где-то слышишь, - Стайлз усмехается. - Ну... да, - Эрика широко улыбается, обнажая ровный ряд зубов. - Но не в этот раз. Знаю, что Дерек взбешен. Знаю, что из-за Питера. Но больше ничего не знаю, прости. - То есть... Вы на ночь здесь останетесь? - Знаешь, ты обычно производишь впечатление сообразительного парня. Но сегодня с тобой явно что-то не то, у тебя что, есть кнопка выключения, которую Питер, уезжая, активировал? Да, Стайлз, мы на ночь остаемся здесь, и предвосхищая твой следующий вопрос, я тебе отвечу: да, я сплю в твоей комнате, потому что Дерек с Айзеком займут вторую гостевую. Вообще, Питеру бы следовало прикупить квартиру попросторнее, но я подозреваю, что он так намекает на то, что гостей не ждет. Скучно одному торчать? Стайлз пожимает плечами. - Ну, скучновато. Хорошо, что у меня хоть книги есть и ноут. - Книги? Серьезно? - Книги, - парень непонимающе кивает, - а что? - Прям... любые? - Ну да... Любые. Я написал список, Питер их купил, не все, правда, не знаю почему. То ли отфильтровал по какому-то своему принципу, то ли просто их не было там, где он заказывал. И у него самого целая библиотека. - Да я знаю... Кто ж про нее не знает. И всё старые книги, да? - Так новых-то никто не пишет, - Стайлз пожимает плечами. Уже лет сто, наверное. Оборотни оказались редкостными консерваторами в отношении культуры, и при этом сами редко имели желание проявлять себя в каком-либо чисто творческом направлении. Киноиндустрия загнулась первой - глаза вервольфов давали слишком сильные блики, эффект, избавиться от которого не удалось и по сей день, а смотреть на людей оборотням, судя по всему, было вовсе неинтересно. Старые фильмы они любили, в большинстве своем. И старые книги, потому что новых писать действительно было некому. - Я тебе скажу, что это офигеть как круто. То, что ты можешь читать все эти книги. У Дерека их не так уж много, я уже скоро все буду знать наизусть, а новых он мне не покупает, говорит, чтобы не маялась дурью. Скучновато вечерами, знаешь. - Займись чем-нибудь другим... - Я рисую. Учусь, точнее меня Айзек учит, он сам очень неплохо рисует. А Дерек делает вид, что не знает обо всем этом. Айзек считает, что это в нем еще не до конца вытравились человеческие гены. - И Дерек... просто игнорирует? Это же совсем не круто. - Он не игнорирует. Он делает вид. У него целый шкаф есть под рисунки Айзека. Но это ведь не то, чем вервольфу пристало заниматься, сам понимаешь. Стайлз кивает. Понять эту систему, на самом деле, было почти невозможно - художественная деятельность в том или ином виде считалась чем-то... сродни человеческому алкоголизму: неприятной, тщательно скрываемой родными и близкими от окружающих, болезнью. На молодежь, занимающуюся своей собственной музыкой, общество смотрело сквозь пальцы, но после двадцати пяти следовало заняться чем-то... более продуктивным: семейным бизнесом, наукой. - Ты ужинал? - Ага. У меня еще полпиццы осталось, если хочешь. Глаза девушки загораются хищным блеском. - Ты себе не представляешь, как хочу. Обожаю всю эту фастфудную дрянь, но у Дерека небольшой съезд на здоровом питании. Я дико хочу пиццу. За стакан колы я тебе душу продам. - А за бутылку? - Стайлз смеется. - Эм... я могу расплатиться натурой, - Эрика растягивает губы в плотоядной ухмылке. - Займусь сегодня благотворительностью, ага?