Вакуум

Не могу долго спать в незнакомом месте: скорей всего, и пятнадцати минут не прошло, как я уже проснулся. Я все еще лежал головой на руке Ена. Прямо перед моим лицом бугрилось стальное предплечье, переходящее в расслабленную кисть с острыми когтями. Медленно, словно ожидая протеста или, наоборот, одобрения, я поднес руку к протезу и указательным пальцем провел от локтя до кисти. У меня сложилось впечатление, что прикасаюсь к чему-то живому, а не искусственному: металл казался живым, хоть и прохладным. Под красной в черных разводах «кожей» находились «металлические» мышцы и кости. Скорей всего, это - какой-то биосплав, и сам протез полностью нейросинхронизирован с периферической и центральной нервными системами. Это - очень тонкая и ювелирная работа нейроконструктора и нейрохирурга… Проведя подушечкой пальца по внутренней стороне «искусственной» ладони, я почувствовал прочное эластичное покрытие из множества мелких упругих ворсинок: так и есть, его ладонь наверняка чувствительней настоящей… Я шарахнулся назад, едва успев убрать руку - когти быстро и звучно лязгнули друг об друга. Вскинув глаза, я увидел невозмутимое лицо Ена. - Одевайся, - сказал он. Меня буквально сдуло с кровати. - Вещи, вещи, где мои вещи? – забормотал я себе под нос, лихорадочно и слепо шаря по комнате взглядом. Что-то нервы пошаливают: напугался до усёру. - Они в кабинете, - подсказал Ен. Ах да, точно. Я направился в кабинет, бросив на любовника косой взгляд – его голос мне показался странным, не таким безразличным и отстраненным, как обычно. Нет. Показалось. Лицо все такое же непроницаемое. Только вот мое былое безразличие дало трещину: вид голого и развалившегося на широкой кровати Ена заставил сжаться внутренности отголоском прошедшего оргазма. Черт! Не хватало еще впасть в зависимость от траха с ним. Пока я возился со своей одеждой, начальник колонии появился в кабинете полностью одетый и вызвал дежурного офицера. Я усилием воли сдержал себя, чтобы не бросить прощальный взгляд на его затянутое в форму тело. Мое пребывание в колонии разделилось на две ежедневные фазы: рудники и изматывающий, размягчающий кости в кашу, секс. В тот раз Ену удалось повернуть внутри меня какой-то тумблер, выпустив мою сексуальность на свободу. Даже с Мэтью я не был таким раскрепощенным, как с этим логианцем. Я беззастенчиво оголял перед ним любую часть тела, принимал любую позу, сам себе дрочил ему на потеху и трахал себя пальцами, раскинув ноги или выставив перед ним зад. И Ен после этого драл меня так, что от нас искры летели, а я стонал и кричал, царапал его, кусал, облизывал, обсасывал… Я впал в зависимость не только от секса с представителем инопланетной расы, я подсел на самого Ена. Плохо дело. От слова «совсем». **** Красные чешуйки были гладкими и прохладными, мне нравилось обводить их пальцами, пока я лежал, тесно прижавшись к его боку. Такое случалось очень редко, и я особенно ценил эти минуты, когда он подгребал меня к себе огромной лапищей и отключался минут на пять-десять. Впервые он позволил себе так вырубиться спустя месяц, как привел в свои комнаты. Помню, я очень удивился, когда он обнял меня, прижал к себе и уснул. Лицо у него стало безмятежным и открытым, линия рта утратила суровость, и тонкие губы стали соблазнительными. Я отчетливо понял, что Ен ни разу меня не целовал, но пользоваться моментом было страшно: мало ли, возьмет и снесет мне когтями полголовы спросонья. Я привык к логианцам, и Ен мне теперь казался привлекательным: мелкие чешуйки цвета запекшейся крови складывались в красивую форму бровей, огибая глазницы возле висков, после они переходили в ярко-красные и сползали на скулы, высокие и более острые, нежели у хомо сапиенсов. Нос с тонкой переносицей, горбинкой и красивыми узкими ноздрями… и если он откроет раскосые глаза, я увижу фиолетово-красный взгляд под тяжелыми веками и прямыми черными ресницами. Я заметил, что чешуйки на его теле в большей степени концентрируются на груди вокруг сосков и спускаются от пупка к лобку. Это - аналог человеческой растительности? Если так, то почему у него голова покрыта волосами, а не чешуей? Интересно… где бы взять историю эволюции логианцев на межгалактическом? Отпущенное нам мирное время истекло – Ен ослабил хватку и тяжело вздохнул. Я выскользнул из-под его руки и встал, чтобы одеться. Через пять минут за мной придут. Застегнув ботинки, я разогнулся – вот он, холодный фиолетово-красный взгляд. И я не могу прочитать его: от попыток понять, что за ним кроется, у меня кружится голова. *** И снова умопомрачительный секс. Секс. Секс. Секс. Ничего больше. Я так больше не могу! Мне необходимо общение. В колонии я - персона нон грата, со мной больше не разговаривают и обходят стороной. Я не жалуюсь: меня это устраивает, но так я вскоре человеческую речь забуду, если не считать пары фраз, которыми нам приходиться обмениваться с напарником, то в будущем я буду оперировать лишь несколькими словами: "быстрей", "сильней", "еще", "глубже" и "ааа". Печально. Так уж получилось, что господин начальник колонии - единственный близкий мне человек… во всей Вселенной. Еще печальней. Я знаю, что нельзя позволять себе привязываться к нему, это - непростительная ошибка. Только я не железный: его руки меня ласкают, его язык испробовал каждый миллиметр моей кожи, тяжесть его тела вызывает у меня вспышку вожделения… И каждый раз я слышу что-то вроде: «наклонись», «выше бедра», «шире ноги». Совсем беспросветная печаль. *** Десять минут назад просигналили отбой, и я уже находился на гране яви и сна - голова была как в тумане, а тело свинцовым. - Дален? Нет, Клайв, я все еще не горю желанием слушать твои оправдания. - Будь осторожен: Звуро в ярости, Торият каждый день вправляет ему мозги… безрезультатно. Больше он не сказал ни слова. Я пялился в темноту еще пару минут и все же отрубился с неприятным ощущением неизбежного. *** Сегодня нас с Джу Йонгом (моим хмурым необщительным напарником) отправили в другую шахту на новый участок. Я уже привык к этим ало-неоновым кавернам, но за все время, проведенное в подземельях, так и не увидел ни одного представителя местной фауны. Нам объясняли, что перед тем, как позволить зекам спуститься в шахты и запустить туда рабочую технику, местную живность эвакуируют в другие районы, чтобы экосистема самого Лога не страдала. - Не отвлекайся, - буркнул Джу Йонг, указав на кучу ненужной руды. Я моргнул и направил погрузчик к этой куче – нам предстояло разработать жилу драгоценного девония. Драгоценная руда пряталась глубже и была мельче промышленной. Только я ухватил щупами первую глыбу, как раздался грохот осыпающихся камней и угрожающий рокот. Землетрясение? Начался хаос, из глубин шахты бежали зеки, ужас и паника охватила наш маленький мирок за считанные секунды. - Что происходит?! – крикнул я, но остался без ответа. Я выбрался из погрузчика и был тут же сбит с ног, мне пришлось перекатиться и забиться между ходулями машины, чтобы не затоптали. Мгновеньем позже шахту сотряс взрыв со стороны входа. Замуровали. - Нет! Выпустите нас! Суки! – душераздирающие крики заключенных потонули в громогласном рыке нескольких звериных глоток. Воцарилась тишина. Затаив дыхание, я наблюдал, как из темноты пещеры появляются монстры. Исполины. Это были сплошь мышцы, шипы и клыки. Пестрые, как райские птички, смертоносные, как адова армия. - Ящеры…- прошептал кто-то обреченно. Всё. Тишина взорвалась истошными воплями, рыком, скрежетом падающих опор и грохотом обваливающейся породы. Меня завалило со всех сторон, я, при всем желание убежать, был обречен видеть, как эти твари рвут людей, слышать, как ломаются кости, булькают и хрипят разодранные глотки… Во мне забурлил страх, горло сдавило спазмом, я не мог закричать, не мог двинуться, я просто наблюдал за кровавой бойней, пока один из ящеров не оказался со мной «лицом к лицу». Я видел каждую яркую чешуйку на его морде, видел, как раздуваются ноздри и чувствовал прохладное дыхание на своей коже. Я знал, что сейчас будет, он просто выковыряет меня из каменно-стальной скорлупы и сожрет. Но прежде, чем это случилось, шахту снова дернуло толчком, заскрипел погрузчик… и мир почернел. - …ен! Дален! Дален, очнись! Ен? Мне чудится? Острая боль в затылке заставила меня застонать. - Жив. Я разлепил веки и увидел над собой Ена. Боль в затылке была не только от удара по голове, но и от мертвой хватки его когтей в моих волосах. - Эй, полегче… - проскулил я. - Идти сможешь? – он проигнорировал мои слова и хватки не ослабил. - Отпусти и узнаем… Его рука выскользнула из моих волос, я поднялся на подгибающихся ногах и осмотрелся: в шахте не осталось ни одного монстра, только изуродованные тела заключенных. Завал вокруг меня расчищен и всё покрыто инеем… - Откуда здесь снег? - Идем, - это весь ответ на множество вопросов. Я шагнул вперед - и все вокруг закружилось и замелькало, меня вывернуло, и мир снова погас. *** Голова трещала, и размерное попискивание медицинских приборов раздражало. Я открыл глаза и медленно повернул головой. Знакомый бело-серебристый блок. - Смотрю я на тебя и думаю: чем же ты зацепил дайина, что он сделал то, что сделал? - Кто такой «дайин» и что он сделал? – я аккуратно повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос Тришер. Логианка сидела на табурете в изножье моей больничной койки. Она изучающе прищурилась: - Начальник колонии. Нарушил табу нашего народа. Заморозил из фризера жертвенную территорию арагхалов, отпугнув и оттолкнув от трапезы. Арагхалы не переносят холод: на нашей планете нет подобных температур, они для нас смертельны. - Какое табу? - Никогда не оспаривать добычу арагхала. Всё, что он выбрал, является добровольной жертвой Богу. Арагхал - наш прародитель, первый из Всего Сущего, Он – это Мы, Мы – это Он. - Даже если он сожрет ваших детей, жен, мужей, родителей? - Даже если… - Бога ради, вы же не в каменном веке живете! И даже не в средневековье! - Как бы то ни было, но это - наша вера. Наш народ давно нашел способ избегать подобных встреч, но если она неизбежна, то нужно покориться Богу и стать жертвой ему. - Не самая радужная перспектива. - Знаешь, что говорят про дайина? Пока он находился на реабилитации, залечивая ранения, полученные во время войны, на его рохаэ и двух отпрысков напал арагхал… Рохаэ принесла Богу Сущего эту жертву, хоть сама и осталась жива. Дайин сбежал из реабилитационного центра в ту же ночь, когда узнал о случившемся, а когда его нашли в их доме, то рохаэ была уже мертва. У меня пересохло во рту, еле разлепив запекшиеся губы, я прохрипел: - Он убил её? - Нет, она сама убила себя. Правда, не все в этом уверены. Я прикрыл глаза, в черепе нарастала боль, мешая обдумать информацию. Наш начальник колонии потерял многое, но почему он не позволил простой подстилке, вроде меня, стать жертвой священному животному? Кто я для него?.. *** Тришер выпроводила меня из медблока через пару дней, я был абсолютно здоров и полон желания увидеть Ена, сказать: "спасибо", - и, может быть, задать вопрос: «Почему?». За эти два дня я узнал от неё про нашего начальника столько, сколько мне не довелось узнать про него за все время пребывания в колонии. Дайин армии Дэали - Маршал Императорской Армии. Герой последней междоусобной войны, потерявший в сражение руку и сложивший свои полномочия после смерти семьи. Я просто безумно хотел его увидеть, посмотреть в глаза, прикоснуться к широкой груди, расстегнуть клапаны на форме и перецеловать каждую чешуйку на его теле… Откуда это желание, что это за чувство полного подчинения? Я хочу, чтобы он был моим, не просто тем, кому я подставляюсь ради защиты, а моим в самом собственническом смысле этого слова. Тришер выпустила меня в семь утра, поэтому до четырех дня я слонялся по «казематам» без дела, зашел в библиотеку, почитал теософию Лога в переводе на единый и нашел подтверждение словам Тришер о жертве Богу: «Если ты повстречал посланца Божьего, то сломи свое сопротивление Его воле, ибо Он выбрал тебя для жизни вечной в Своих чертогах. Убеди Его через боль и муки, что достоин стоять перед Взором Творца Всего Сущего». То, что сделал ради меня Ен приравнивалось к Высшему Греху, раньше за него светила смертная казнь, но, как я заметил до этого, логианцы и вправду давно отошли от средневековья, поэтому Ену грозит всего лишь стать изгоем, а если считать, что колония является территорией Союза, то он отделается молчаливым осуждением. Думаю, он это переживет. К четырем часам дня я ушел в свою камеру, прожигаемый взглядами надзирателей. Ох, не к добру они так «страстно» на меня смотрят… - Ну здравствуй, Птичка. Я дернулся на койке, услышав ненавистный голос. - Что ты здесь забыл, Торият?! – зашипел я, покрывшись мурашками. - Давай притворимся на время, что между нами все радужно, - ухмыльнулся он, показав клыки. - Черта с два между нами "радужно"! - Выслушай его! – зашипел уже на меня Клайв, появившись из-за спины Торията. - Вы ведь не уберетесь отсюда? – они вдвоем заслоняли дверной проем и я оказался в ловушке. - Послушай, Птичка, - начал спокойно хнурт, - Звуро не отступится от своего: ты ведь знаешь нашу репутацию во всех союзных галактиках – что наше, то наше, даже если это не принадлежит нам по праву, и чем сильнее наш противник, тем больше это нас заводит. Он знает, что ты спишь с орх Даганом, и это знание приводит Звуро в неистовство, его ничто не остановит. Он возьмет тебя, пометит тебя, что будет вызовом самой крупной шишке в этой колонии. А когда наш начальничек убьет моего брата, моего сородича (а он убьет этого дурака без сомнения), я выпотрошу тебя. Клайв вздрогнул и не моргая уставился на хнурта. - Это угроза? – спросил я, рассмеявшись. – Получается я просто жертва обстоятельств, как не крути мне - жопа? - Это предупреждение. И да, как не крути, тебе – жопа. Прекрасно… Я был у Ена к семи вечера. Он встретил меня в своем кабинете, сидя за столом и умудряясь быть еще неприветливей, чем обычно. Это меня не оттолкнуло, не сейчас и никогда больше. Я был зависимым от него, он был для меня теперь всем, и я хотел его всего. Никогда ранее я не испытывал подобных чувств, никогда и ни для кого я не хотел быть всем миром. Глядя на этого мужчину, я понимал, что хочу быть его миром. - Привет, - сказал я осторожно. Темная бровь изогнулась: легкое подобие недоумения и презрения, полагаю. - Вижу, ты в норме, - произнес Ен. - Чувствую себя живее всех живых, спасибо, - ответил я, приближаясь к нему. Ен молча наблюдал, как я подкрадываюсь, словно к дикому животному, одним движением ноги он развернул стул от стола так, чтобы я смог к нему подойти вплотную. - Я хочу тебя. - Действуй, - лаконично заключил он. Да, я хочу его до одури, до трясущихся рук и пересохшего горла. Хочу. Хочу. Хочу. Я склонился над ним, расстегивая клапан сверху вниз, я стал целовать каждый оголившийся участок красноватой кожи, опустившись на колени, я стал дразнить его не давая желаемого, согревая головку дыханием, слегка прикасаясь кончиком языка. Ен схватил меня подмышки и вздернул на уровень со своим хмурым и злым взглядом, а потом перекинул через плечо и широким шагом направился в спальню. Я рассмеялся так, как давно уже не смеялся. Легко и непринуждённо. Он кинул меня на кровать и буквально вытряхнул из комбеза и берцов, белье порвал в хлам, а затем быстро разделся сам и сел посреди кровати, откинувшись спиной на подголовник. - Работай, - приказал он. - Да, мой Господин, - отозвался я, ухмыляясь, что вызвало ответную, с легкой тенью самодовольства улыбку. *** Это случилось через неделю после того, как я вышел из лазарета. Ена не было слишком долго, я начал волноваться, в голову стали лезть непрошеные мысли, что он просто забыл про меня, а значит, секс-игрушка наскучила и прощай мой неприкосновенный статус. Чтобы задушить в себе неприятные, на грани паники чувства, я стал ходить по его комнате взад-вперед. Сначала я просто слонялся без дела, ничего не трогая, стараясь не думать вообще, просто что-то напевал себе под нос, стучал ладонями ритмично по бедрам, и результатом такого вот тотального «недумания» стала мысль, что я не мог ему надоесть в свете того, что он вытворял со мной в прошлый раз. Тут в мою пустую голову стукнула идея – заглянуть в тот шкафчик, откуда Ен доставал свои «игрушки». Ну, просто так, чтобы вспомнить. Я запомнил тогда код и нажал всплывшие в памяти символы, панель бесшумно отъехала и перед моими глазами появились полки шкафа. На уровни глаз находилась полка с теми самыми игрушками, от одного взгляда на которые у меня под пупком стянуло отголоском прошлого оргазма. Нет, это был даже не отголосок, а шепот отголоска, но все равно весьма ощутимо. Я мечтательно провел пальцами по всему развратному инструментарию и предвкушающе вздохнул. Для меня наши встречи давно перешли из разряда необходимой и малоприятной повинности в желанные и с трудом ожидаемые. Порой даже терпения не хватало, один раз уже собирался сам к нему ломиться. - Да-а, стыд и позор тебе, Дален Эро, - резюмировал я, а губы растянулись в улыбке, противореча словам. Просто удивительно, что в этой чертовой колонии единственным светлым пятном для меня стал её начальник. А все потому, что Ен умел быть… внушительным. Оставив наконец-то чудо порнографии в покое, я наклонился, чтобы посмотреть, что же на нижних полках: вдруг он приготовил для меня что-то из ряда вон. Пробежавшись взглядом по содержимому, я не нашел ничего представляющего для меня интерес, кроме небольшой прямоугольной коробочки… Вот говорят, что любопытство не порок… Нет, конечно – не порок, его нужно приравнять к смертному греху. В шкатулке оказался цифровой проигрыватель и несколько фотографий старого земного образца. Таких плёночных фотоаппаратов давно не выпускают, это - уже раритет. Ен. На всех фото только Ен, но фотографировал его явно близкий человек. Близкий и любящий. И любимый. На первой фотографии Ен в строгом кителе - отличающимся покроем и цветом от того, что он носил в колонии, - сосредоточенно рассматривал голографию ландшафта Лога. Четкий хищный профиль, неизменный конский хвост. На второй он хмуро и отстранено смотрит в объектив, на лице еще нет ни одного шрама. На третьей он улыбается этой своей кривой усмешкой, от которой по телу проходит дрожь, только без шрамов на лице она выглядит иначе – одуряющей, обещающей, волнующей… Я сглотнул ком в горле и взглянул на последнее фото. Ен стоит вплотную к фотографу, в объектив попали только глаза и то по диагонали… Его взгляд, он такой, что я готов был сам уже раздеться... Я спрятал фото обратно в шкатулку и повертел в пальцах проигрыватель. А, чем черт не шутит? Я нажал кнопку воспроизведения и передо мной появилась полупрозрачная, время от времени вздрагивающая от помех фигура. …Её внешность была довольно экзотичной на земной вкус, но проведя столько времени среди логианцев и находясь в тесном контакте с одним из них, я научился понимать их красоту. Тоже на свой, земной, лад. Их женщины, судя по тем, которых мне довелось увидеть, не сильно уступают в росте и физических параметрах своим мужчинам: они чуть изящнее, грациознее, но ключевое слово «чуть», если не знать, что искать, то можно подумать, что перед вами - миловидный юноша на пороге возмужания. Наверное, поэтому на Логе нет гендерных различий и дискриминаций по половому признаку – их женщины равны мужчинам. Женщина на голограмме была яркой и красивой, высокой, поджарой, как молодая кобылица, она медленно подкрадывалась к небольшому валуну, покрытому ярко-сиреневыми, голубыми и желтыми симбионтами (я не знал, что они могут быть таких вырви-глаз расцветок), вся её поза говорила, что она охотится. Одним рывком она перескочила валун и совершенно по-варварски, перекинув через оба плеча двоих детей, появилась на голограмме снова. Запись почему-то не воспроизводила звук, но хохочущие лица малышей говорили сами за себя… - Кто тебе разрешил? Я застыл на месте. Фраза вымораживала нутро ледяным тоном. Медленно развернувшись к Ену, я почувствовал, как вся кровь отлила от лица. Он никогда не смотрел на меня так, словно готов убить меня без колебаний прямо сейчас. Ен протянул руку, и я молча положил туда проигрыватель, едва успев отдернуть пальцы от лязгнувших когтей. - Я… - Пошел вон. – Отрезал он. - Но я… - Пошел вон! – громогласный рык, бешеный взгляд и стертый в пыль проигрыватель. Я выскочил из его кабинета, как ошпаренный. Я ведь не знал, не хотел… Мне никогда не стать его Миром, пора бы уже проснуться, я всего лишь забавная подстилка. Прошел день. Второй. Третий… Я снова драил полы в душе, когда комм сработал и всё тот же надзиратель, что и всегда, заявил: - Господин начальник колонии ожидает тебя в своем кабинете. - Премного благодарен за такую чудесную весть, - съязвил я. Ответом мне был хмурый взгляд из-под изумрудных бровей. Я шел в его кабинет, пытаясь унять бьющееся в горле сердце. Что он скажет? Что он сделает? Переживет ли моя голова сегодняшний день? Дверь в кабинет закрылась за спиной, но Ена здесь не было. Панель в спальню была убрана. Это приглашение? Я направился вглубь его комнат. Полная тьма медленно озарилась алым светом, поднявшиеся жалюзи открыли панорамное окно во всю стену. - Подойди, - сказал Ен, стоявший на фоне красного заката Лога. Что он задумал? - Я хочу, чтобы ты увидел явление, которое бывает на нашей планете раз в год. Я удивленно взглянул на него, приблизившись вплотную. Ен не смотрел на меня, устремившись взглядом на горы и пыль планеты. Я оторвал взгляд от его профиля, освещенного алым, и увидел багрово-красные облака, озарявшиеся яркими вспышками молний. Неоново-кровавые изгибы, похожие на артерии человеческого тела сверкали в клубящихся и рокочущих тучах. Одна искра сорвалась и полетела вниз, за ней - другая… Множество косых огненных «капель» обрушилось на иссушенную землю Лога. Огненный дождь. Я завороженно прикоснулся ладонями к стеклу, ощущая его тепло, почти жар. Так красиво. Взгляд Ена был тяжелым, требовательным, ожидающим. Повернувшись к нему лицом, я понял все без слов. Это был способ извиниться. Глядя ему в глаза, я стал медленно расстёгивать комбинезон. Когда последняя вещь слетела на пол, Ен сделал нетерпеливый рывок в мою сторону . - Разденься, - опередил его я. Я хотел чувствовать его всего - каждый изгиб его тела, его жар, его страсть. Обнаженный Ен подхватил меня под ягодицы и прижал спиной к окну, и наши лица оказались на одном уровне. Я блуждал взглядом по демоническим чертам, пока не остановился на губах. Словно прочитав мои мысли, Ен приблизился вплотную, опалив горячим дыханием. Мы не двигались, наслаждаясь моментом. Последующий поцелуй был уверенным, жестким, жарким и влажным. Я не стал сдерживать блаженного стона, открываясь ему. Ен оторвался от моих губ, посмотрел прищурившись. - Ты!...- произнес он нетерпеливо. - Я - чт?.. – мои слова перешли в протяжный стон, потому что Ен без промедления насадил меня на себя, зарывшись лицом мне в шею и возбужденно рыкнув. То, чем мы занимались в данный момент, не было простым совокуплением, вызванным похотью, - это была жажда. Жажда чего-то большего. Я зарылся пальцами в его распущенные волосы, дикой гривой упавшие на лицо, и заставил взглянуть на себя. - Еще, - прошептал я ему в губы. Глаза Ена горели красным, он, как всегда, криво улыбнулся и накрыл мои губы своими, одновременно вбиваясь в меня глубже. Все вокруг померкло, остались только мы и огненный дождь позади.