Одна дорога судьбы.

— Это ты во всем виновата! Людмила, закутавшись в свою кофту, озябшая и сонная смотрела через стеклянную перегородку в палату, где сейчас находился самый дорогой человек. Естественно, что девушка обвиняла во всем себя, ибо это она ушла из дома, хлопнув дверью, да еще и накричав на свою пожилую бабушку. Конечно, Людмила понимала, что бабушка не сможет быть с ней рядом всю жизнь, воспитывая и направляя на правильную дорогу, делясь разными советами и знаниями, ну, или хотя бы попросту терпеть ее ужасный характер. Бабушка не вечна, как впрочем, и сама Людмила. Людмила смотрела сквозь стекло, наблюдая, как врачи пытаются спасти жизнь ее бабушке, а внутри нее, будто рушился мир — такой маленький, крошечный, построенный через боль и слезы, одиночество и ненависть. Ферро почувствовала, что не хотела терять этот укромный уголок души, в котором она могла находиться долгое время, не обращая внимания на проблемы. Послышался крик главного врача — кажется, это был хирург, — и в палату тут же, словно молния, вбежала медсестра, держа в руках какую-то капсулу. Людмиле здесь очень не нравилось, и, кажется, ее начинало тошнить, но она продолжала смотреть на это все и ощущать самые мерзкие чувства. Кажется, Людмила совсем потеряла счет времени и просто наблюдала за действиями за стеклом. Сказать, что ей было страшно — это значит не сказать ничего. Страхом, казалось, пахло вокруг Ферро, и она задыхалась от этого. В какой-то момент Людмила почувствовала, как ее трясет от этой ситуации, от самой себе — ненависть к своей персоне вырастала с огромной силой, и этого становилось еще хуже. Она понимала, что больше не выдержит ни секунду на этом месте. И как только Людмила об этом подумала, врач вышел из палаты, и девушка заметила, что по ту сторону стекла уже никто не суетился и не спешил — все медленно с нахмуренными лицами убирали какие-то инструменты и даже выкидывали какой-то мусор. Ее взгляд переметнулся на врача, который, видимо, собирался с силами, чтобы донести до Ферро очень важную новость, о которой она сама уже догадалась.  — Сеньорита Ферро, — начал, было, врач, кладя свою крупную руку ей на плечо, но ей было все равно. Остальные слова врача она не слушала и не слышала, ей это не нужно, ведь что бы он ни сказал — бабушку уже не вернуть. Она опустила взгляд, ее плечи содрогнулись от частых всхлипов, а рыдания вырывались из груди с каждой минутой все громче и громче. Врач схватил ее за плечи, пытаясь хоть как-то предотвратить падение на пол. Секунда — и Людмила уже находится на носилках, которые тут же понесли в отдельную палату.

***

Внутри была одна пустота — такая огромная черная дыра в самом сердце, хотя, возможно, точнее сказать в душе. Людмила, сидя на кровати, пыталась хоть как-то отвлечь себя от ужасных мыслей о смерти родной бабушки, но все было тщетно. Людмила еще не видела бабушку с тех пор, как врачи унесли ее в эту палату, и, если честно, она боялась ее увидеть — это мертвенно-бледная кожа, холод рук и, вообще, осознание того, что это реальность. Она не хотела ничего видеть и тем более слышать о похоронах, Людмила вообще планировала отдать некоторую сумму денег лучшей подруге бабушки, чтобы та устроила самые лучшие похороны. Она не знала, пойдет ли туда, выдержит ли она это. Ферро вздрагивала каждый раз, когда думала об этом. «Сбеги, — кричал внутренний голос Людмилы. — Сбеги от этих проблем» Неожиданно даже для самой себя, будто в бреду, Людмила откинула одеяло, встав с кровати на холодный пол. Посмотрев вниз, Людмила поняла, что ей даже не оставили обуви, что, в прочем, никак на нее не повлияло — она подняла голову и, озираясь, словно вор из фильма, осторожно приоткрыла дверь палаты. Странно, но эта палата отличалась от той, в которой лежала… бабушка — в этой палате не было некоторых приборов и стекла в половину стены; может это и к лучшему. Людмила, осмотрев коридор, в котором тусовались только пациенты, вышла из палаты, тихо прикрыв дверь. Ее ни капли не смущал тот факт, что она босиком шла по коридору, ведущему на выход. Она не могла думать уже не о чем — в ее голове, словно, как и в сердце, было пусто. Ферро благополучно прошла длинный коридор и остановилась поодаль от ресепшена, где находилась медсестра. Обдумывать план побега она не собиралась, считая это глупым детским развлечением, да и вообще в этот момент она чувствовала себя взрослой, будто бы ей тридцать лет, и она сбегает из тюрьмы. Подумав об этом, девушке захотелось рассмеяться, но она держала смех и посмотрела на медсестру. Та спокойно перекладывала какие-то бумажки, изредка что-то подписывая или же вписывая. Людмила тот час сорвалась с места и побежала — прямиком до самого выхода. Босиком.  — Стойте! — крикнула медсестра, разглядывая ее. — Сеньорита Ферро! С вами хотел поговорить доктор! Но Людмила не реагировала, тем более дверь была уже близка, и она не собиралась останавливаться ни на минутку. С громким звуком вырываясь на свободу, Людмила как-то по-сумасшедшему улыбнулась, чувствуя немного морозный воздух и видя кромешную тьму. Пробежав еще десять метров, она поняла, что вне двора больницы и что можно идти, куда она только пожелает. «Но куда мне идти? — задала вопрос самой себе Ферро, стоя босиком возле старого дерева поодаль от небольшой остановки. — К Франческе? Нет. Однозначно, нет. Ей лучше пока не знать, что произошло вообще. Тогда куда?» Подул холодный ветер, и Людмила озябла, натягивая рукава кофты на руки, и она чувствовала, что ногам становится слишком холодно тоже, но обуви, увы, у нее не было. Тяжело вздохнув, Людмила посмотрела вдаль, где она увидела сверкающие огоньки. Мысль, как молния, промчалась в ее голове, и Ферро решительно направилась вперед.

***

Громкая музыка, дикое желание спать и затуманенный разум — всё, чего Людмила добивалась. Ее уже шатало из стороны в сторону, и она знала, что потратила последние оставшиеся деньги, но не понимала этого факта. Пока не понимала. Кажется, что она могла лечь даже тут на полу, лишь бы провалиться в этот приятный, манящий сон. Осознавая, что уже пора идти, Людмила поднялась со стула, еле-еле поставила босые ноги на пол и пошла вперед. Она видела танцпол, полный людей, но это был единственный выход пройти к выходу. Взяв волю в кулак, Людмила прошла вперед, протискиваясь между людьми, а, в прочем, они сами ее толкали, а она только шевелила ногами. Протиснувшись к выходу, Людмила уже было хотела выйти, как вдруг кто-то ее схватил за руку. Обернувшись, она увидела ухмыляющегося парня, одетого так, будто он король мира.  — Эй, детка, не хочешь повеселиться? — послышался его гадкий грубый голос. Людмила почувствовала, как ее мутит, так резко, что в следующую минуту ее стошнило прямо ему на костюм.  — Ох, дрянная блядь! — закричал парень, брезгливо отталкивая ее от себя. — Эй, Джордж! Посади ее в машину и принеси мне другой пиджак! Высокий достаточно мускулистый мужчина взял подмышки блондинку и понес на улицу. В то время та, расслабившись, наконец-то очутилась в объятьях дядюшки Морфея. Но на долго ли это счастье?