Стерва, нервы и 5 сигарет.

Фотосессии с участием сильных мира сего не вызывали у Миланы особенных чувств: трепета, волнения, особенной подготовки, заучивания фраз. Поэтому, когда она проснулась рано утром, три дня спустя, новости о фотосессии с телезвездой туманного Альбиона не тревожили ее. День не отличался резонно от дней предыдущих. Пробежка, душ, завтрак и студия. Ещё стоило бы отметить, что девушка подобрала наиболее консервативную одежду, избегая ярких цветов, дабы не смутить гостя. Отрепетировала дежурную улыбку и выучила названия пары тройки проектов, в которых он работал. Приехала Милана строго в девять, внутренне подготавливая себя к ожиданию и невероятному опозданию звезды. Сказать, что он опаздывал – это ничего не сказать, а сильнее всего Милану выводило из себя то, что все работники студии с трепетом ожидали на его появление, словно он был вызван спасти их из гнета и унижений. - Грегори, который час? – заметив ассистента, спросила она. - Одиннадцать десять, - тихим голосом ответил атеист. - У нас все готово? – обычный вопрос, дабы в сотый раз убедиться, что когда он появиться, то она не заставит его ждать долго. - Да, мы ждем только его, - подтвердил Грегори. Бенедикт Карлтон Камбербэтч понимал, что опаздывает более чем на 2 часа, тем не менее, это не смущало настырную журналистку, которая решила выспрашивать у него все подробности его интимной жизни, а напоследок незаметно подбросить свой номер телефона. Естественно, он звонить не собирался, но выбросить у всех на глазах ту несчастную салфетку, на которой губной помадой (Алая зоря!) был написан номер, не позволяло воспитание. Очередная фотосессия для еще одного модного журнала, ничего особенного он не представлял, хотя и репетировал слова извинений за опоздание. Сказать, что Бенедикт Камбербэтч не понравился Милане с первого взгляда – это ничего не сказать. Он опоздал на 2 часа, был одет как типичный водитель такси Нью-Йорка, а хуже всего, что это от этого «чуда» исходил слабый запах алкоголя (приблизительно виски). Для того, чтобы улыбнуться своей доброжелательной улыбкой и не подать и виду что он ей не симпатичен, Милане потребовалось все ее мужество и воспоминание о круглой сумме гонорара, который заплатит ей Джеки за столь длительное ожидание. - Мистер Камбербэтч, как добрались? – учтиво спросила она. - Спасибо, несколько проблематично, но ведь это Нью- Йорк! – ответил он. Теперь ко всему прочему прибавился и его британский акцент и манера быстро говорить – просто «Бинго», а ей еще предстояло его снимать. Когда он подошел поближе на более освещаемую часть помещения, Милана рассмотрела последствия его «звездной жизни» четче: красные белки , хронический недосып, он был курильщиком со стажем (привет запах), но, тем не менее, он был в прекрасной физической форме, с маникюром и прекрасными манерами. Она бы все это отметила, если бы не старалась все время съемок держать свои чувства и манеры под контролем. Почему? У нее с первого снимка закралось смутное подозрение, что он отнимет у нее даже больше времени, нежели нужно. Сделав пять снимков, Милана поняла, что это грустное выражение его лица сохранится на протяжении всей съемки, тем самым испортит ей идею фотосессии, что в конечном итоге приведёт ее к тому, что ей придется переснимать его, а это приведет к еще одной «дружеской встрече». Вооружившись своим дьявольским терпением, она, еще 50 снимков спустя, взяла руководство его мимики и поз под свой контроль. Во время первого перерыва, он попросил показать ему его фотографии. «О, сейчас начнется недовольство» - подумала Милана. - О, это просто замечательно! – от такого банального и неожиданного комплимента Милана поперхнулась глотком воды и закашлялась. - С вами все в порядке? – учтиво поинтересовался Бенедикт, бросая на нее тревожные взгляды. - Да, конечно, - спокойным тоном ответила Милана и направилась в сторону своего кабинета, чтобы не бросить в наглеца бутылкой. С той самой минуты, когда Бенедикт переступил порог ее студии, Милана впервые почувствовала себя главной героиней «Унесенных ветром», которую так часто любила перечитывать ее мать. В нем и вправду было нечто притягательное, но он ее откровенно раздражал, и будь ее воля, она бы прекратила всякое с ним общение, ограничиваясь только дружеским кивком (если бы они еще раз встретились!) во время after-party. Эта копия Ретта Батлера несколько раздражала ее, или же наоборот – притягивала. Последней каплей в убеждении Миланы о том, что они с Бенедиктом не будут связаны тесными узами дружбы, стал звук смеха ее сотрудницы, которая имела неосторожность так оступиться в самый неподходящий момент. Девушка только улыбнулась подчиненной и жестом пригласила Бенедикта на исходную. Четыре долгих часа длилась фотосессия, которая никак не могла закончиться, и причины для продолжения были настолько абсурдны, что от громкого вопля недовольства и закатывания истерики Милану уберег звонок от Джеки и ее клятвенное убеждение о том, что она получит отпуск летом за счет издательства. Прекрасно понимая, что планам об отдыхе не суждено сбыться, она надеялась на услугу от главного редактора в будущем, что тоже было очень неплохо. - На сегодня все, - радостным голосом объявила Милана и направилась в сторону актера, чтобы пожать ему руку. - С вами было приятно работать, - нагло врал Бенедикт, который сам порядком злился на фотографа. На первый взгляд она показалась ему милой и талантливой девушкой, правда это было во тьме ночной съемочной площадки. Стоило Милане подойти поближе и бросить пронзительный взгляд на его внешний вид, как он с убеждением заключил – стерва. И дело было не столько в пафосе, которого и вправду не было, и не в доброжелательной улыбке, от которой веяло арктическим холодом , а в том, что он чувствовал себя поданным на службе ЕЕ величия. А это в его-то почти 40 лет. Угождать 25 летним фифочкам с манерой первых леди он не привык и единственное, что он мог – затягивать процесс съемок, и наслаждаться эффектом. С первого взгляда он догадался, что ей не нравится его обычное выражение лица, которое так часто «прокатывало» у других фотографов – 1 страйк. Задавать дополнительные и уточняющие вопросы – 2 страйк. Флиртовать с помощницей – 3 страйк. Когда же в конце фотосессии Милана направилась в его сторону, чтобы поблагодарить его за проделанную совместную работу, у него появилось странное чувство что в их «молчаливой войне» это даже не первая битва. *** Она уходила последней, закрывала свою студию. Ее ждал водитель и несколько видео конференций дома. Нужно было еще проявить несколько пленок и распечатать фотографии, но она на удивление сильно устала сегодня, поэтому прихватив все нужное с собой, пообещала сделать это дома. Уже у самого порога она обернулась и посмотрела на то место, где несколько часов назад фотографировала Бенедикта. Ей все-еще казалось, что она слышит его голос, но это было только воспоминание. Звук закрывающейся двери и дорога домой. P.S. Автору важны ваши отзывы!! История новая, интересуют ваши мысли)