***
Тёмный Лорд с самого утра был не в духе: странное зудящее чувство чего-то назревающего, не дававшее ему покоя всю ночь, только усилилось с наступлением рассвета, а уж когда ещё и Поттер не явился на ставший уже традиционным «семейный» завтрак, он окончательно уверился – что-то должно было произойти, причём в самое ближайшее время. Привыкший доверять своей интуиции Реддл, так и не допив утренний чай, отправился на поиски мальчишки. Память услужливо напомнила ему, что Поттер уже почти неделю время от времени где-то пропадал, а при встрече отвечал невпопад или вовсе игнорировал его. Тогда Том не придал этому большого значения – дел у него и без того было по горло, но сейчас всё это лишь подливало масла в огонь. — Поттер! — рявкнул он, вдруг заметив мальчишку, который поднимался по лестнице из подземелий. Сердце Гарольда на мгновение замерло от неожиданной встречи, но он всё же выдавил из себя приветливую улыбку. — Доброе утро, а я тут как раз… Лорд скрестил руки на груди, приготовившись выслушивать оправдания мальчишки, но утреннее раздражение бесследно развеялось, как только он увидел Поттера целым и невредимым. Подойдя к Реддлу на расстояние вытянутой руки, Гарольд запрокинул голову, заглядывая в багровые глаза самым невинным взглядом. — Я пропустил завтрак? — на кончиках пальцев затеплилась магия. Лорд нахмурился, вспомнив вдруг причину своих спешных поисков, но ответить ничего не успел: незамеченное им беспалочковое заклинание сделало своё дело. Гарольд, магией подхватив начавшего было заваливаться назад Реддла, ласково улыбнулся. Если ритуал пройдёт как надо, Том его простит за это.***
Ритуальный зал освещался лишь свечами, обрамляющими круги; танцующие огоньки выхватывали из полумрака бледные лица присутствующих, отражались от металлической поверхности кольца, играя на гранях чёрного камня, и в глазах змеи, неподвижно замершей на указанном ей месте. Перед началом Гарольд получил заверения некроманта, что с Нагайной всё будет в порядке, если она сама не нарушит ход ритуала, что было тут же переведено змее, которая, впрочем, и так в достаточной мере понимала английский. Трое мужчин, прикованных к полу цепями, стояли на коленях в младших кругах рядом с камнями: алмазом, ониксом и рубином. Последний круг предназначался для проводящего. Скованные жертвы не шевелились, глядя пустыми глазами прямо перед собой, но Гарольд знал – как только начнётся ритуал, все наложенные заклинания сметутся огромным потоком магии. Долохова, держащего в руках кольцо, Мстислав поставил на север, наказав смотреть только в центр главного круга или на него самого. Нагайна находилась справа от некроманта, Барти с дневником Реддла – слева. Ещё раз перепроверив всё, Мстислав кивнул Гарольду. Командир не спеша запер дверь и встал напротив некроманта по другую сторону центрального круга; его руки чуть подрагивали, но мысли были кристально чистыми. Закрыв глаза, Хощеведов глубоко вздохнул, настраиваясь. Ему подвернулся невиданный дотоле шанс, и он желал воспользоваться им по полной: совсем немногие отваживались проводить ритуалы подобного рода, но раз уж выпадала возможность… Постояв ещё немного в тишине и полумраке, мужчина вдруг запел на каком-то неизвестном Гарольду языке. От голоса некроманта невольно бросало в дрожь, он будто обволакивал всё пространство, и дело тут было не только в идеальной акустике ритуального зала. Когда-то Гарольд, только начинавший изучение ритуалистики, натолкнулся на статью, где говорилось о том, что специалист в данной области должен обладать хорошо поставленным голосом. Сейчас командир видел наглядное этому подтверждение и полностью был согласен с давно позабытым автором. Резко вспыхнули свечи. Вслед за ними стали изнутри загораться потусторонним светом камни, по кругу, начиная с алмаза. Лишь когда засветился последний камень, Гарольд ощутил, как через него потекли потоки чужой магии. Неровными, будто бы оторванными кусками шла она от жертв, тонкими струями вливалась магия добровольцев: Барти и Антонина. Гарольд осторожно смешивал её в один непрерывный поток, передавая его дальше, к некроманту, проводящему ритуал. Командир старался дышать через раз: объёмы проходящей через него – как через проводник – магии просто ошеломляли. Не потеряться в этом безумном потоке Гарольду помогали лишь браслеты, надетые на него перед началом Мстиславом, и собственный опыт. «Украшения» постепенно тяжелели и нагревались, не давая Гарольду, на своей шкуре прочувствовавшему, почему несовершеннолетних магов не допускали к серьёзным ритуалам, уйти вслед за чужой магией. Спустя пару минут голос некроманта вдруг сменил тональность, и воздух опасно завибрировал; стало сложнее дышать. Дневник, который держал в руках Барти, вспыхнул зеленоватым свечением. Чуть дрогнув, оно начало вытягиваться, как огромное щупальце, в сторону Тома, который лежал в центре большого круга, а затем с тихим шипением коснулось его. Почти тут же мужчина за спиной у Крауча зашёлся полубезумным криком, переходящим в хрип. Послышались странные хлюпающие звуки. Гарольд с силой сжал зубы и прикрыл глаза, пытаясь не отвлекаться от своей роли. Слева гневно зашипела Нагайна; из всей её речи даже сам командир понял довольно мало, но эпитеты, которыми змея награждала всех и каждого в этом зале, были достойны немого восхищения. Оглушительно громко хрустнули кости, но жертва всё не умолкала – магия поддерживала её в сознании до самого последнего мгновения. Гарольд даже сквозь полузакрытые веки видел, как мужчину выгибало под немыслимыми углами в луже его собственной крови. Барти был бледнее самой смерти, но он не смел оторвать глаз от центра круга, как было сказано им с Долоховым перед началом ритуала. Последние крохи магии первой жертвы истаяли, и Гарольд постепенно начал вливать собственную, поддерживая непрерывный поток. Справа от него, в круге, почти смытом кровью, лежала бесформенная масса, некогда бывшая взрослым магом, мечтающим присоединиться к Пожирателям Смерти ради убийств и наживы. За спиной у Гарольда громко вздохнул Долохов – кольцо в его руках вспыхнуло уже знакомым зелёным свечением, а зал снова огласил протяжный крик… К тому времени, как светящаяся дорожка, ведущая от Нагайны, втянулась в тело Реддла, Гарольд уже едва мог стоять на ногах, компенсируя своей магией стремительно уменьшающийся поток. Ритуал уже держался только на них с Мстиславом – остальные были почти полностью выжаты. Они жестоко ошиблись, приняв в расчёт магию Гарольда: юношеское тело просто не было способно на такие показатели, несмотря на возможности души. Командир лишь сильнее сжал зубы – он доведёт дело до конца любой ценой… Зелёное сияние, окружавшее Нагайну, истаяло, как вдруг на Гарольда обрушилась звенящая тишина. Само время в этом зале остановилось. Пламя уже почти догоревших свечей замерло, как застыли на месте и все остальные, а за спиной у некроманта, стоящего прямо, слегка разведя руки в стороны, появилась странная фигура, будто бы сотканная из самой тьмы. Гарольд не мог пошевелиться, наблюдая, как безликая фигура постепенно обретает форму, что была ему смутно знакома… Женщина в старинном платье с вуалью, скрывающей лицо, неспешно огляделась. Сердце Гарольда, замершее вместе со всем в этом зале, слабо трепыхнулось: гостья повернулась в его сторону и будто бы даже усмехнулась, а затем шагнула вперёд и обняла Мстислава со спины, положив голову ему на плечо. Кто-то вдруг словно бы ударил в колокол. Время резко сорвалось с места, нагоняя пропущенные мгновения. Из ниоткуда вдруг налетел дикий ветер, разом гася все свечи, и, пронесшись через всю комнату, так же бесследно исчез. Гарольда словно облили холодной водой и кинули замораживающее заклинание одновременно: он рухнул на колени, судорожно глотая ледяной воздух, царапающий горло. Командир уже не видел, как перепуганный Долохов на руках тащил из зала полностью седого некроманта, что-то выговаривая ему на русском срывавшимся голосом, не видел он и Барти, который пытался его растормошить. Гарольд лишь смотрел на самого дорогого для него человека, который с каждой секундой стремительно менялся, будто бы вдруг закончилось действие оборотного зелья, что он принимал всё это время. Гарольд, с трудом заставляя своё тело слушаться, буквально прополз расстояние, разделявшее их с Томом, от прежнего облика которого остались лишь неестественная бледность и крайняя худоба. Змеиные черты, вызванные крестражем в Нагайне, полностью стёрлись, оставляя после себя нормальное мужское лицо. — Том, — позвал его Гарольд, почти не разжимая ледяных губ, что отказывались шевелиться. Реддл медленно открыл багровые, но вполне человеческие глаза и неловко поднял руку. Парень тут же прижал его ладонь к своей щеке. — Гарольд, это… ты? — голос Тома был хриплый и слабый, а глаза судорожно пытались сфокусироваться хотя бы на чём-то в окружавшем его тумане. — Конечно я, — севшим голосом отозвался Гарольд и тут же добавил почти беззвучно: — Идиот. Слёзы обожгли оледеневшие щеки, прочертив на них две мокрые дорожки, упали на чужие пальцы… и в тот же миг мир окутала спасительная тьма.***
Долохов почти бежал к выходу из особняка, усиленно пытаясь держать себя в руках. Конечно, Мстислав предупреждал друга, что может потерять сознание, и его нужно будет просто отнести поближе к склепу на территории менора, а ещё лучше – вовнутрь. Хощеведов прочитал Долохову целую лекцию о потоках энергии и особенностях некромантов… Но Антонин на тот момент слушал вполуха, даже и не предполагая, что у него когда-нибудь на руках будет висеть едва дышащий полутруп. В холле особняка мужчина едва не столкнулся с Беллатрисой, которая по неким необъяснимым причинам прибыла в Слизерин-менор. Хотя Долохову её цель была предельно ясна: женщина снова пыталась привлечь к себе внимание милорда. Как не вовремя… Или вовремя? Решение пришло в голову Антонину мгновенно. — Белла! Вот ты-то мне и поможешь! — Долохов поудобнее перехватил друга и впился своим самым суровым взглядом в женщину. — Трансфигурируй из чего-нибудь одеяло! Это очень срочно! — С чего бы?! — возмутилась такому обращению леди Лестрейндж, но увидев, что её коллега-Пожиратель отнюдь не шутит, подчинилась, достав из кармана мантии носовой платок и палочку. — Всё, теперь за мной! Долохов выбежал из особняка, мимоходом удивлённо отметив, что уже почти стемнело, и уверенно двинулся к белеющему сквозь заросли родовому склепу Слизеринов. Беллатриса бежала чуть сзади, изредка спотыкаясь на камнях. Она всё ещё мало понимала, что происходило, но уже начинала подозревать неладное. Антонин пересёк заросший сад в рекордные сроки, сквозь зубы ругая некроманта за длиннющие патлы, то и дело цеплявшиеся за что-нибудь, и пинком выбил дверь в склеп, с которого заблаговременно попросил Гарольда снять охранные заклятия. Как оказалось, не зря. — Свет! — скомандовал Долохов, наощупь спускаясь по каменным ступеням в тёмный зал. Позади зажегся яркий магический огонёк на кончике волшебной палочки Беллатрисы. Мстислав вдруг задышал ровнее, но даже и не думал приходить в себя. — Кидай одеяло на плиту, — Антонин кивнул в сторону ближайшей каменной гробницы. — Что?! — взвизгнула Белла, отшатнувшись от него. — С ума сошёл?! — Быстро! — рявкнул Долохов, окончательно теряя терпение. — Женщина, делай, как я говорю, Мерлина ради! Или я тебя придушу даже без магии! — Тёмный Лорд тебе этого не позволит, — Беллатриса зашипела на него, как рассерженная кошка, и швырнула наспех трансфигурированное одеяло на камень. Пропустив её слова мимо ушей, Антонин осторожно положил друга на приготовленное для него место. В белом магическом свете тот был похож не то на призрака, не то на мертвеца. Долохов устало опустился прямо на захламлённый пылью и паутиной пол, только теперь ощущая, насколько он вымотался – сказывались несколько часов ритуала и жалкие крохи магии, оставшиеся после него. Антонина вдруг ощутимо передёрнуло, и он с силой зажмурился, тщетно пытаясь забыть картины, будто бы отпечатавшиеся на обратной стороне век. — Это вообще кто? — презрительно скривилась Лестрейндж, рассматривая седого мужчину, неподвижно лежащего на гробнице. — Мой друг, — глухо пробормотал Антонин, борясь с тошнотой. — Вы можете быть свободны, леди Лестрейндж. Благодарю за своевременную помощь. — Никуда я не пойду, — Беллатриса упрямо посмотрела на Долохова. — Что с ним? — Откат от ритуала, — немного помолчав, отозвался тот и, заметив, как блеснули её глаза, быстро добавил: — Милорд приказал. — Это… некромант, верно? — неожиданно тихо спросила Лестрейндж после недолгого молчания. Антонин чуть удивлённо смерил её взглядом. — Раньше каждый мужчина из древнейшего и благороднейшего рода Блэк становился некромантом, — гордо подняв голову, пояснила она, словно делая одолжение, но уже в следующее мгновение взгляд её смягчился. — Нужно дать ему отвар из коры мёртвого дерева. Мать говорила, что это лучшее восстанавливающее средство для таких, как он. Ни говоря больше ни слова, Беллатриса стремительно вышла из склепа, оставляя крайне удивлённого Долохова наедине с бессознательным другом.***
Реддл окончательно пришёл в себя следующим утром, отчего-то просто замечательно выспавшись. Сев на своей постели, он протёр глаза и пригладил растрепавшиеся за ночь волосы. Стоп. Волосы? Тряхнув головой, Том резко вскочил на ноги и скрылся в ванной, где висело единственное сохранившееся зеркало. Всё ещё не до конца веря в происходящее, Реддл коснулся кончиками пальцев прохладной гладкой поверхности. — Любуешься? — ехидно прошипела скользнувшая в комнату из своего лаза Нагайна. — Нагайна… Что вчера произошло? — Том посмотрел на любимицу, нехотя отворачиваясь от отражения, боясь, что в следующую минуту оно исчезнет. Ответить она не успела. Мужчина вдруг кинулся к Нагайне, поднимая её за голову на уровень своего лица. — Нет, стой! Он был там, Наги? Был?! — Не понимаю, о чём ты, — недовольно прошипела та, пытаясь высвободиться из крайне унизительного положения. — Гарольд! — Лорд легонько встряхнул змею для убедительности, но всё же отпустил, вновь отворачиваясь к зеркалу; голос его предательски дрогнул. — Он ведь… жив? — Жив, — отозвалась Нагайна. — Пока ещё. Змея стремительно выскользнула из ванной в комнату, где уже через мгновение догнал её крик Реддла. — Где он?!***
Барти, всю ночь просидевший у постели командира, нервно вздрогнул – где-то совсем рядом довольно громко хлопнула дверь. Он устало протёр глаза и коснулся щеки парня, неподвижно лежащего на простынях. Кожа его была всё такой же холодной и цветом почти сравнялась с белым постельным бельём. В отличие от них с Долоховым, у Гарольда совсем не осталось магии – он отдал её всю, до последней капли, и оттого сейчас медленно умирал, даже не приходя в сознание. Час назад (или уже больше?) заходил Антонин. Он уже уничтожил все следы проведённого ритуала и даже уговорил Снейпа присмотреть за некромантом, который тоже ещё не пришёл в себя, хотя и был в лучшем состоянии, нежели Гарольд. Потребовав с Барти обещание сразу же оповестить его о любых изменениях в состоянии командира, Долохов снова умчался к другу, которого боялся оставлять надолго, особенно с зельеваром. Нагайна уползла восвояси почти сразу после окончания ритуала, что-то рассержено шипя – по всей видимости, процесс извлечения крестража был не самым приятным в её жизни. В зале остался лишь Крауч с бесчувственным Гарольдом и явно бредящим Лордом, которого после нескольких минут истеричных криков Пожирателя всё-таки соизволил забрать домовой эльф. Командира же из-за отсутствия магии пришлось тащить на руках, благо, тот был куда легче, чем ноша Долохова. Барти снова посмотрел на Гарольда, который сейчас выглядел даже ещё младше своих лет, и тяжело вздохнул. Обычное восстанавливающее не давало никакого эффекта, а единственному из Пожирателей, кто хоть как-то разбирался в колдомедицине, Гарольд не доверял настолько, что запретил привлекать его в их дела даже в экстренных случаях. Если бы только Регулус был жив… Треск выбиваемой двери вырвал Крауча из состояния полусна; он и сам не заметил, как задремал. С бешено колотящимся сердцем и палочкой в руке Барти ошеломлённо разглядывал появившуюся в проёме фигуру. — М-милорд? — выдавил он из себя спустя пару мгновений, медленно ретируясь к противоположной стене. Начисто проигнорировав застывшего у книжных полок Крауча, Реддл зашипел, обернувшись куда-то назад: — Нагайна… Это Поттер. — Если это «Поттер», то я василиск с колокольчиком, — ответила до крайности раздраженная змея и, уже успев отползти за угол, ядовито добавила: — Ты просто слепая бестолочь, Том. Барти тем временем осторожно, по стеночке пытался обойти совершенно сбитого с толку и вместе с тем злого, как тысяча мантикор, милорда. Но уже через пару шагов Крауч вдруг наткнулся на стопку книг, почему-то лежавших прямо на полу, и Реддл мгновенно повернулся на звук падающей литературы. — Барти, — констатировал он, только сейчас заметив ещё одного человека, находящегося в комнате. — Д-да, милорд? — Крауч покорно склонился, бросив быстрый взгляд на командира. Повисла напряженная пауза. — Просто уйди, — тихо произнёс Реддл через несколько секунд совершенно не своим голосом и подошёл к постели, на которой лежал смертельно бледный Гарольд. Не заставляя себя просить дважды, Барти мгновенно выскочил за дверь – точнее за её остатки – и, только завернув за угол, облегчённо выдохнул. Пронесло. Том присел на край постели, разглядывая это черноволосое недоразумение, которое, как он думал, было причиной всех его бед уже столько времени… Тогда на кладбище вспышка ярости, боли и безумия от одного только «запретного» имени перебила все остальные доводы разума. Том помнил, как потом, обдумывая это, лично убедил себя, что Дамблдор просто-напросто слил половину имевшейся информации мальчишке Поттеру, видно, решив поймать Тёмного Лорда на грязном трюке ещё раз. Реддл так и не смог завести такой нужный разговор, выпытав у парня подтверждение этому, и сейчас он корил себя и совершенно не мог понять, как не заметил раньше знакомую нить, связывающую его с человеком, который однажды дал обещание. — «Пока смерть не разлучит нас»? Что это ещё за глупости, Том? — сидящий рядом парень недовольно хмурится, прикусывая кончик пера. — Это стандартный ритуал, Гарольд, — усмехается он. — Нет уж, — его будущий супруг качает головой и решительно исправляет последнюю строчку магической клятвы. — Навеки. — А ты действительно держишь свое слово, — выдохнул Темный Лорд, прикасаясь к бледной щеке парня кончиками пальцев. — И не надейся, что в этот раз я тебя куда-то отпущу. Навеки… верно, Гарольд?