Другой выбор

Мишель проснулся довольно рано и сразу же сел в кровати. Он осмотрел свою комнату, оформленную в сине-зелёных тонах: большой, двустворчатый упирающийся в потолок одежной шкаф, трельяж на четырёх изящных ножках, маленькие книжные полки на противоположенной стене с несколькими книгами. Мальчик потряс головой, а после ущипнул себя, надеясь, что ему это не привиделось, и он правда находится в доме аристократа. Он спустил ноги с кровати и с наслаждением коснулся ковра. Он не мог и представить, как ему недоставало этой роскоши. Он встал и дошёл до шкафа, распахнул его, но там обнаружилась только взрослая одежда. Недовольно скривившись, мальчик отказался от идеи нарядиться и вышел из комнаты. В обе стороны тянулся длинный мрачный коридор, освещаемый магическими лампами. Мишель не знал, в какую сторону идти, и решил наугад. Он в кои-то веки решил просто расслабиться и не думать. С самого раннего детства родители баловали его, давали всё, что он пожелает, учили читать, писать и считать, читали сказки. У него было всё, что он пожелает, а после он неожиданно оказался на улице. Теперь он был рад оказаться в доме аристократа. Интуиция Мишеля не раз спасала его шею от неприятностей, и теперь она говорила, что сегодня случится что-нибудь интересное. У него давно на душе не было так спокойно и хорошо, словно он оказался дома. Мальчик толком уже не помнил, как в точности всё там было, но он полагался на ощущения. Мальчик лукавил, когда говорил, что решил познакомиться с Гарри просто. Разумеется, он хотел иметь друзей, и отчаянно желал быть понятым. Но прежде всего, он хотел вернуться в волшебный мир, чем раньше, тем лучше. А ему тогда показалось, что с Гарри они смогут найти общий язык. Он оказался прав. Но чем больше он пытался разобраться в том, насколько близкими друзьями они стали, тем сильнее он путался. Он знал о Гарри многое, а Гарри многого не знал о нём. Мишель уже был замешан в некоторых неприятных делах, связанных с руководством приюта. Собственно, по этой причине он и захотел сбежать. Мишель первый год был изнеженным плаксой, вызывающим у большей части приютских детей, раздражение. Он требовал каких-то глупостей, проводил целые дни у психиатра, терпел насмешки и не мог дать сдачи. А после одного случая мальчик почувствовал, что что-то в нём сломалось, и он стал учиться держать себя в руках, пытаясь контролировать каждое своё слово, каждый свой шаг. Он перестал говорить о странных вещах, провоцировать старших да и вообще общаться с окружающими. Правда в кабинете психиатра он был частым гостем, и моментами у него пухла голова от всех этих глупых разговоров, от таблеток, которые были якобы экспериментальными. От неискренности окружающих он пытался спрятаться за своей же неискренностью, и уже почти потерял себя, когда встретил Гарри. Тот был проще, хотя ему явно тоже пришлось пережить немало. Он не смотрел на мир озлобленно, он часто был не уверен в себе, и Мишелю он иногда казался плаксой и абсолютно несамостоятельным. Но он всегда мог поднимать настроение. Когда в приюте был плохой день, Гарри, как бы тяжело ему не было, замечал настроение друга, даже если Мишель старался это скрывать. Мальчик сам не понял, зачем рассказал ему правду о себе тогда, в парке, всего на второй неделе после знакомства. Гарри был просто верным другом, и Мишель надеялся, что тот не станет его обвинять в чём-либо. Даже если узнает что-нибудь не очень лицеприятное. Мишель, задумавшись, не смотрел, куда идёт и в результате с кем-то столкнулся. Он услышал только «ой», прежде чем сам чуть не упал. Подняв глаза, он увидел перед собой девчонку примерно его возраста с длинными светлыми волосами. - Извини. Я тебя не видел, - буркнул он, разглядывая её. Она немного была похожа на аристократа, который так любезно пригласил их сюда. Вряд ли она была его дочерью. Иначе зачем бы он приглашал. - А я тебя видела, - сказала она чуть хрипло и улыбнулась. Говорила по-английски девочка довольно чисто, хотя акцент у неё был сильнее, чем у брата. Она не была особенно красивой – черты её лица были тонкими, но какими-то непропорциональными. Нос казался слишком длинным, а губы – пухлыми. Улыбаясь, она показывала дёсны, а на зубах были скобки как у магглов. Глаза у неё были большими, немного раскосыми, какого-то медово-карего цвета, что казалось странным при светлых волосах. -Тогда почему ты не отошла? – немного недовольно спросил он. - А зачем? Я просто хотела, чтобы ты в меня врезался, - немедленно отозвалась она и протянула руку. – Ада Вирт. Приятно познакомиться. Мишель, которого немного застали врасплох её слова, пожал её руку. Ему показалось нелепым жать руку девчонке, но уже ничего нельзя было изменить. Тогда он резко спрятал руку за спину. - Я слышала как Бернард и братик говорили о тебе, - она качнулась на пятках вперёд-назад. На ногах у неё были смешные белые тапочки с барсучьими носиками. – Пойдём, покажу свою комнату, - и она потащила обескураженного мальчика к себе. Ада была странной. Она не вела себя как обычные девочки из приюта и из класса, но она и не походила на избалованную принцессу. Впрочем, Мишель представил себе её комнату и застонал. Ему рисовалось что-то розовое, мерзкое с множеством завитушек, ленточек и уборок. Девочка топала по полу, после задумалась, остановилась, отчего Мишель врезался в неё. Он недоумённо посмотрел на неё, но она не обратила на него ни малейшего внимания, сняв тапочки. Буквально через три двери обнаружилась её комната. Мальчик, представивший себе ужас, удивлённо осмотрелся. Та была выдержана в серо-белых цветах. Кровать с расшитым золотыми нитями балдахином стояла у стены. Пол был тоже покрыт коврами, а в углу стоял кукольный домик, в котором почему-то были странно слепленные пластилиновые человечки. У окна стоял аквариум, в котором плавала какая-то странная рыба. Она время от времени останавливалась и посматривала на вошедших голодным взглядом. - Нравится? – девочка упала на кровать, кинув тапочки куда-то в угол, а после взяла фломастер. – Давай играть в чудовищ, - деловито предложила она, начиная рисовать себе на руке чешуйки. - В чудовищ? – рассмеялся мальчик, но замолк, когда его дважды мазнули фломастером по носу. -Именно! Мы будем охотиться на друг друга. Ты будешь древним монстром… диносовром! – выговорила она по-немецки и звонко рассмеялась. После она нарисовала себе на щеках полосы, а на лбу попыталась изобразить рог. Результат был скорее смешным, чем страшным, и Мишель расплылся в улыбке. Эта девочка была милой, странной, но с ней было очень легко. Может потому, что она была ребёнком, который не пытался им не казаться. -Давай, твоя очередь, - она протянула ему фломастер, насупившись. Он задумался, а после кивнул и стал разрисовывать себя. Между делом, мальчик спросил. -А откуда ты так хорошо английский знаешь? -Моя нянька была англичанкой. И я почти с рождения слышала английский. Потому я тебя понимаю. Готов? – она вытащила из шкафа красную ленту и повязала себе на одной руке. – Я нападаю. Мишель неуверенно кивнул, и увернулся от её рук, и резко бросился на кровать. Перелез через неё и попытался обойти и схватить девочку за ленту, которую та привязала к руке, но Ада была быстрее и отдёрнула руку. -Попробуй поймай, если сможешь! – она кинула в него маленькую подушечку, от которой он уже не смог увернуться. Мальчик фыркнул и сам пошёл в атаку, уже расслабившись. Он уже и не помнил, когда он в последний раз так веселился. Из комнаты доносился звонкий смех девочки, а ему вторил его искренний смех.