***
Драко Малфой вот уже неделю пребывал в бешенстве. Вернее, это Драко Блэк бесился, а Драко Малфой из последних сил удерживал чокнутого Блэка от непоправимых глупостей, чреватых непредсказуемыми последствиями. Ещё недавно Драко даже подумать не мог, что где-то в глубине его души живёт такое безмозглое существо как Драко Блэк. Безмозглое, но крайне энергичное. Оно требовало невозможного и опасного – плюнуть на всех, включая родителей, и заграбастать Поттера себе в единоличное владение. Что будет дальше, Драко Блэка не интересовало. Умненький и предусмотрительный Драко Малфой изнемогал в борьбе со своей худшей половиной и с ужасом представлял, что будет, если бешеный Блэк добьётся своего. Нет, конечно, папа и мама от него не отрекутся, Мерлин упаси. Но добавлять проблем родителям не хотелось. Отец, судя по маминым письмам, почти не бывал дома, пропадал по каким-то таинственным делам. Домой он являлся измученным и пару раз даже задремал во время ужина. Драко вовсе не забыл отцовские упоминания об Азкабане. Ясно, что папа затеял что-то рискованное, чего Малфоям могут не простить. Недаром среди побрякушек, которыми был буквально обвешан Драко, был порт-ключ во Францию. Взвалить сейчас на отца хлопоты с Поттером и Дамблдором было бы нечестным. А ещё Драко готов был поклясться, что два последних письма мама писала лёжа. Значит, состоялся очередной ритуал и узники Азкабана получили свою порцию жизненной силы. Драко всё понимал и жалел несчастных, но маму было намного жальче. Поэтому разрешить ситуацию с Поттером следовало самостоятельно и так, чтобы это выглядело максимально естественно. И вот тут начинались проблемы. Естественное сближение изгнанного из рода полукровки и чистокровного наследника двух древнейших родов могло произойти только на необитаемом острове. Дом Слизерина необитаемым не был, хотя невменяемый Драко Блэк уже прикидывал и такой вариант. Драко Малфой был готов впасть в отчаяние. К Поттеру было не подобраться. Даже тот факт, что их с Поттером кровати стояли на расстоянии семи шагов друг от друга, ничем помочь не мог. Да, дракклов Блэк посчитал шаги между кроватями. Папа предупреждал, что Поттер был очень опасным знакомством, теперь Драко осознал его правоту. И то сказать, они даже не познакомились толком, а Малфой уже заработал раздвоение личности. Что же будет дальше? «Путь оборотня» был очень хорош в разведке, но для активной фазы операции «Спасти сиротку Гарри» не годился никак. Целый месяц Драко добросовестно присматривался, прислушивался и принюхивался и выведал массу информации, полезной и не слишком. Теперь оставалось понять, что с этой информацией делать, и ошибиться было нельзя. Поттер был хорошим домашним мальчиком, воспитанным в гораздо более строгих традициях, чем большинство маглорождённых. То ли Дамблдор вспомнил методы воспитания из собственного детства, то ли безвестные маглы жили в совсем уж глухом местечке, но из Поттера получился маленький провинциальный сквайр, как в романах Диккенса. Пошляк Блэк, счастливо жмурясь, представлял моральное развращение сиротки в самых пикантных деталях. Одно то, что чистокровные маги бисексуальны и довольно бесстыдны в проявлении своих чувств, должно было вогнать Поттера в краску. А краснел Поттер очаровательно: сначала вспыхивали скулы, потом румянец заливал щёки, затем сквозь спутанные кудри начинали просвечивать пунцовые ушки. Сам Драко краснеть не умел – наследственный дар Малфоев. Лгуны и хитрецы, особыми зельями они извели эту способность на корню ещё много-много поколений назад. Белокожие блондины обязаны заливаться ярким неровным румянцем по поводу и без такового, но от Малфоев даже в самых смущающих обстоятельствах невозможно было добиться ничего, кроме едва заметных розовых пятнышек на скулах. Иногда Драко ругал своих предков, особенно когда нужно было прикинуться невинной овечкой, но гораздо чаще возносил им хвалы, благо поводов хватало. У Поттера действительно был какой-то тёмный дар. Драко сначала обрадовался, сообразив, что его случайное враньё оказалось правдой. А потом чуть не свихнулся, пытаясь понять, что именно Поттер скрывал от мира. Очень похоже, что какой-то ментальный дар, довольно сильный. Драко даже попытался проконсультироваться с Эдрианом Пьюси, но тот ожёг его ненавидящим взглядом и велел убираться «вместе со своими ураганами в башке». Оторопевший Малфой поспешил смыться. Не хватало только, чтобы полусумасшедший менталист просёк малфоевский стихийный дар и оповестил о нём весь Слизерин. Это был последний козырь проклятого рода, и обнаруживать его раньше времени не стоило. Драко носил парочку амулетов, блокирующих ментальные атаки, но рассчитаны они были, разумеется, на светлых магов. Род же Пьюси был темнее тёмного, покойный отец Эдриана без труда ломал любые блоки и, по словам мамы, как-то прочитал самого Дамблдора. Папа считал, что убийство четы Пьюси не обошлось без участия оконфузившегося Великого светлого волшебника, уж очень талантливо оно было организовано. Некоторое время маленького Эдриана по просьбе Лорда прятали в Малфой-мэноре, но Драко, естественно, этого не помнил. Будь Пьюси в своём уме, он был бы благодарен Малфоям, но сейчас Драко счёл за благо не попадаться Эдриану на глаза. Бережёного, как известно, и Мерлин бережёт. Так или иначе, но Поттер своих умений не обнаруживал и, похоже, делал это сознательно. Драко иногда даже думал, что папа был прав и Поттера «усилили» некромантским ритуалом. Женившийся на первой попавшейся грязнокровке отец Поттера мог додуматься добыть магическую силу для своего первенца на стороне. В друзьях у Джеймса был один из Блэков, а те, в отличие от Малфоев, никогда не гнушались переделкой некромагии под себя. Поттеру повезло, если ритуал удался. Если не удался, то тоже повезло – он учится в Хогвартсе, а не жрёт кентавров в Запретном лесу. Ритуал или не ритуал, а самый младший Поттер получился очень умным и упорным парнем. Педантизм и самодисциплина Поттера восхищали Драко, сам он категорически не был способен ни к тому, ни к другому. Малфою почти всё досталось от природы – блестящая память, острый ум, огромный магический потенциал и, чтобы не было скучно, авантюрный склад характера. Он не смог бы зубрить учебники по дисциплинам, не дающимся ему в принципе, как это делал Поттер. Кровная магия не в счёт. Там Драко не блистал, но вполне мог при необходимости сделать пару ритуалов на чистой силе, сошло бы на худой конец. Малфой подумал, что Поттеру с его страстью к систематизации эти дурацкие таблицы совместимости крови были бы на один зуб. Подсунуть что ли, ради смеха? На уроках Драко едва удерживался от аплодисментов зануде Поттеру. Пару недель герой Британии безропотно выслушивал от Макгонагалл или от крёстного гадости в свой адрес, а потом начал задавать вопросы. Вопросы задавались исключительно по предмету, но такие, что могли бы держать в тонусе и сотрудника Отдела тайн. Однажды Макгонагалл не смогла ответить, что происходит с массой предмета при трансфигурации и, сердясь на Поттера, влепила ему тролля. Поттер удовлетворённо кивнул и сказал: – Благодарю вас, профессор Макгонагалл, я понял. Хогвартс – это что-то вроде ремесленного цеха. Нам объясняют «как», но не объясняют «почему». Со Слизерина немедленно слетело двадцать баллов, домашнее эссе удлинилось вдвое, Нотт скрежетал зубами, грифферы злобно шипели на бывшего кумира, а Малфой прикусил изнутри обе щёки, нечеловеческим усилием удерживая смех. Маккошка села в лужу плотно и основательно: в её квалификации усомнился первокурсник, да не какой-нибудь, а знаменитый Гарри Поттер. Вечером взбешённый Снейп отволок Поттера на беседу с Дамблдором. Герой вернулся через час – грустный, зарёванный, но непобеждённый. На следующий день самоубийца Поттер положил на стол Снейпа свою таблицу с классификацией зелий по свойствам и попросил её проверить. Снейп поморщился, не глядя смахнул пергамент в ящик стола и велел Поттеру заниматься заданным зельем, а не воображать себя главой Гильдии зельеваров. Поттер опять кивнул и принялся варить зелье, попутно спасая своего напарника Лонгботтома от ожогов и отравления парами. Зелье не вышло, но Драко почему-то был уверен, что Поттер запорол его нарочно. Что-то он пробовал своё, этот самоучка-экспериментатор, но Драко даже приблизительно не смог предположить, что именно. После урока Драко вернулся в пустой кабинет, не задумываясь шарахнул по запертому ящику стола одной фамильной дрянью и забрал таблицу. Идея была стоящая, они с Миллисентой вполне могли проверить работу сами. Если уломать Поттера ещё на пару десятков таких таблиц, то зельеварение перестанет быть проблемой даже для Флинта. Думать о Снейпе Драко пока не хотел, говорить с ним тоже. И вообще декан Снейп разительно отличался от крёстного Снейпа, поэтому Драко решил дождаться, пока крёстный сам вызовет его на беседу. Однако дни шли, а никакого разговора с Северусом не состоялось. Драко начал нервничать, происходило что-то непонятное. Не в первый раз отец и крёстный скандалили, но никогда ещё под раздачу не попадал Драко. Стоило призадуматься и удвоить осторожность – магический наставник, на которого Драко очень рассчитывал, почему-то вёл себя как сумасшедший. Драко решил сцепить зубы и терпеть до последнего, вдруг Снейп так затейливо оберегает крестника от излишнего внимания Дамблдора. Поттер между тем сблизился с грифферами из семей дамблдоровых союзников и какой-то лохматой грязнокровкой, что вызвало у змеёнышей взрыв тихого негодования. Малфой не удержался и вслух подивился идиотизму однокашников: – А чего вы ждали, устроив герою бойкот? Монтегю, ты можешь быть счастлив. Когда за нас примутся всерьёз, тебя в Азкабан упакует Гарри Поттер лично. За всё хорошее. Бёрк-младший вякнул что-то насчёт лизоблюдов Малфоев, которые готовы стелиться перед предателями крови, лишь бы уберечь свою нежную шкурку, но Драко его не дослушал и ушёл в спальню. Теперь пристрастие Тёмного лорда к Круцио стало очень понятным. Оказывается, он был милый дядька, Драко на его месте авадил бы подобных соратников пачками – мозгов ни на пол-унции, зато гонора хоть отбавляй. Когда Винс принялся укорять его в несдержанности, Драко вспылил: – Нас просили быть осторожными, а не унижать героя на каждом шагу! Нам велели не давать ему повода для злобы, а мы что делаем? Винсент, не лезь ко мне, добром прошу! Разговор услышал Нотт и развеселился: – Парни, только не подеритесь! Малфой, скажи лучше, что ты на наше нечаянное сокровище запал. Глазки-кудряшки, все дела. И тут Драко осенило. Ну точно! Какой же он кретин! Единственное, что может оправдать неподходящее знакомство в глазах магов, – это влюблённость. О романе его отца со Снейпом злословили на всех углах, но никто не удивлялся неравной связи – сердцу не прикажешь. Это не покровительство, которое он не сможет дать Поттеру, потому что иначе моментально подставит отца перед Дамблдором. Это не союз, который должен быть худо-бедно взаимовыгодным и перспективным. Это любовь – чувство бестолковое, нерациональное и внезапное. Будут ржать, конечно, как гиппогрифы, но не станут удивляться и не почувствуют подвоха. Ясно, что для обжиманий по тёмным углам они с Поттером ещё не доросли, но для сопливой детской влюблённости – самое время. Драко немедленно изобразил на лице злость пополам со смущением, потом живенько скроил физиономию pater`а на приеме в Министерстве и гордо удалился, мысленно хохоча во всё горло. – Крэбб, ты это видел? – Нотт повёлся моментально. – Сдаётся мне, ваш задавака влип. – О, Мерлин, не может быть, – ага, а Винс-то тоже хочет в Ковен, ай-яй-яй. – Драко, постой! Как же! Драко всё-таки хихикнул на бегу, выскочил из гостиной, метнулся в боковой коридорчик, тесный и пыльный, и полюбовался Крэббом, тяжелой рысью бегущим к выходу из подземелий. До вечера придётся прятаться, друзья должны убедиться в его частичной невменяемости. А завтра он выловит где-нибудь Поттера и посвятит того в свой гениальный план. Да, и Поттеру придётся смириться с тем, что план гениальный. Каким бы упёртым ни был тёмный герой, а в одиночку ему не выстоять. Даже у Мерлина были соратники. Но утром всё пошло книзлу под хвост. Крёстный отчего-то наорал на Поттера, тот сбежал с занятий и где-то пропадал до ужина. Когда Ургхарт велел идти на пир по поводу Хэллоуина, Драко уже успел безуспешно облазить пол-Хога. Поттера он не нашёл и теперь досадовал, что не догадался прицепить на геройскую мантию какую-нибудь хитрую булавочку. Весь день Драко ловил на себе заинтересованно-негодующие взгляды УПСовых отпрысков и веселился. Похоже, Нотт оповестил всех причастных, что бестолковый сынок хитроумного папы попал в беду и за ним надо бы присматривать. Нотт вообще вёл себя странно, но слежка за Поттером отнимала у Малфоя всё время и большую часть соображения. Поэтому Драко решил оставить ноттовские странности на потом, не задирается, и ладно. Уже в Большом зале перед ужином Малфой впервые открыто поскандалил с Монтегю, смешно сказать, из-за Хэллоуина. – Эти магловские штучки! – презрительно процедил Монтегю, оглядывая чёрно-оранжевое убранство зала. – Наши предки искони почитали Самайн, истинно магическое время, когда стена между мирами истончается. Грязнокровки насаждают свои праздники и свои верования, уничтожают старые знания. – Это мозги у тебя истончаются, Монтегю! – не выдержал Малфой. – Конкретно твои предки бежали сюда после отмены Нантского эдикта*, когда французских гугенотов не убивал только ленивый. И к древним кельтам ты имеешь такое же отношение, как та коза, которой твой прапрадед расплатился за место в трюме. Ты, друид хренов, искони почитаешь только дурацкие статейки в «Придире». Монтегю пошёл красными пятнами, а Нотт заржал и почему-то встал на сторону Малфоя: – Всегда был Хэллоуин, где вы этот Самайн раскопали? Его, по-моему, ещё во времена Беды Достопочтенного** праздновать перестали, лет за четыреста до битвы при Гастингсе***. А почему коза, Малфой? – Не думаю, что у преследуемых беглецов были лишние деньги, – буркнул Драко. – Самайн раскопали романтичные девочки в тридцатых годах. Мода была на кельтов перед войной – Самайн, холмы, фейри, Лита и прочая хрень. Потом, конечно, стало не до фейри, но в головах уже всё перемешалось. Монтегю прошипел что-то гадкое, но Малфой его уже не слушал – декан привёл мрачного Поттера. Тот, не глядя ни на кого, плюхнулся на скамью и навалил себе полную тарелку снеди. – Поттер, – рявкнул Монтегю, спуская пар после стычки с Малфоем, – изволь вести себя за столом пристойно! Поттер, не поднимая глаз, нецензурно послал Монтегю в такие дали, что заслушался даже Нотт. Малфой фыркнул – вот тебе и хороший мальчик. И тут принесло Квиррелла с его воплями. В зале началась паника. Малфой сначала грешил на Поттера и его браслет, но тот выглядел удивлённым, а не напуганным. «Идиот, – обозвал сам себя Драко. – Он же у маглов жил и ничего не знает о троллях». Малфой засмотрелся на то, как Снейп с Ноттом унимают Флинта и прочих придурков из Ковена, вызвавшихся биться с троллем, и пропустил момент, когда Поттер вновь исчез. Он кинулся к декану. Снейп посмотрел куда-то сквозь Драко и велел сидеть на месте. Малфой сел и принялся наблюдать за Большим залом. Ничего не происходило, пострадавших в давке хаффов отправляли в Больничное крыло. Снейп и Маккошка ушли, Дамблдор тоже куда-то смылся. Никто ничего не объяснял, преподаватели встревожено перешёптывались. Драко посидел ещё немного, а потом плюнул, отвернулся от преподавательского стола и достал зеркало. Если кто-то и разберётся в этом бедламе, то только глава Попечительского совета Хогвартса Люциус Абраксас Малфой.***
– Как ты, Драко? – Люциус мягко опустился на колени, обнял сына и крепко прижал его к себе. – Мы с мамой очень скучаем. – Порядок, пап, – Драко заставил себя немного отстраниться и внимательно посмотрел на отца. Великолепен, как и всегда, но глаза не смеются, наоборот, какие-то больные и тоскливые. Нотт, чинно стоявший поодаль, даже рот приоткрыл, наблюдая за Малфоями. Отец незаметно скосил глаза на офигевшего Нотта и тихо спросил, не шевеля губами: – Уже подружились? – Нет, а надо? – так же тихо ответил Драко. – У меня дела с его отцом, лишним не будет. – А я-то гадаю, что за реверансы? – Драко уткнулся лицом в отцовскую мантию и тихо засмеялся. – Чуть мозги не сломал. Люциус погладил Драко по голове и прошептал: – Снейп как? – Не помирились? – Нет, а надо? – Па, он, по-моему, с катушек съехал, – честно сказал Драко. – Думай сам. Мы ещё не поговорили ни разу, но ведёт он себя очень странно. Отец помрачнел: – Хочешь сказать, что ты здесь предоставлен сам себе? – Я не жалуюсь, – ухмыльнулся Драко. – Кто бы сомневался, самостоятельный мой. Мистер Нотт, – отец встал на ноги и еле заметно повёл палочкой, приводя себя в порядок, – ваш батюшка передал вам письмо и велел писать ответ способом, о котором вы уговаривались. Нотт взял письмо и ещё раз с интересом оглядел обоих Малфоев: – Благодарю вас, милорд. Позвольте откланяться. – Ступайте, юноша, – фыркнул Люциус и, наложив заглушающие заклятия, спросил у сына: – Что у вас происходит? Через десять минут взбешённый Люциус понёсся в сторону директорского кабинета, а Драко, предвкушающий бенефис pater`а, вернулся в Большой зал. – Знаешь, Малфой, – Нотт подвинулся к Драко и понизил голос, – я был уверен, что твой отец колотит тебя тростью. – Что?! – вытаращил глаза Драко. – Ты совсем не похож на него, – задумчиво сказал Нотт. – Моя мать – Блэк, идиот, – засмеялся Драко. – Во мне их поровну. Нотт только вздохнул: – Теперь понятно. Тут на плечо Малфою опустилась чья-то тяжёлая рука, и суровый голос произнёс: – Драко Малфой! Ты ничего не хочешь нам рассказать? О, Мерлин! Драко аккуратно обернулся и увидел взволнованного Винса, хмурого Грега и внешне невозмутимую Милли. Нотт заржал и пересел к своим, там Деррек с Причардом шипели друг на друга, споря о наилучших способах охоты на троллей. Малфой мысленно встряхнулся, приготовившись врать и изворачиваться, и робко улыбнулся суровой троице той самой улыбкой, завидев которую Нарцисса отправляла домовиков на инвентаризацию поместья. Студенты просидели в Большом зале ещё примерно час после отбоя, пока им не разрешили разойтись по гостиным. В подземельях змеёнышей встретил хмурый Снейп и сухо поведал им историю Рональда Грозы Троллей. Новость о серьёзно пострадавшем Поттере ошеломила Драко. Похоже, с лицом он не совладал, потому что Грег мигом отодвинул его за свою спину, а Милли вцепилась в руку и зашептала на ухо какие-то утешения. А внутри Малфоя бушевал Драко Блэк, сыплющий страшными угрозами в адрес шестого Уизела и противной грязнокровки. Это они, никчемные уроды, притащили Поттера к троллю. Его, Драко, личного Поттера! К огромному, грязному, вонючему, страшному троллю! Убить тварей! Всю неделю, пока Поттер находился в Больничном крыле, Малфой пытался удержать в узде внутреннего Блэка и прорваться к Поттеру. И если первое ему с огромным трудом, но удавалось, то навестить Поттера Драко не смог – к нему никого не пускали. Драко Блэк пребывал в бешенстве, Драко Малфой продумывал дальнейшие планы. Гарольд Джеймс Поттер не станет оружием в руках зарвавшихся грифферов, порукой тому честь рода Малфоев. И Блэков, если те уймутся и покинут голову несчастного Драко. Вот.***
В слизеринской гостиной Гарри встретили почти что дружелюбно. Немногие старшекурсники с лёгким интересом взглянули на Гарри, пара девчонок-второкурсниц о чём-то зашепталась и захихикала, и только Монтегю негромко пробурчал: – О, мистер «Двадцать баллов со Слизерина» припожаловал. А мы-то так надеялись на тролля. Гарри вздёрнул подбородок, высокомерно пожелал всем доброго вечера и отправился в спальню. Остальные, похоже, были на ужине в Большом зале, и у Гарри было немного времени собраться с духом и подумать. На Флинта придётся жаловаться, ничего не попишешь, иначе чёртов грубиян достанет Гарри своими гнусными шуточками. «Дракклов, – поправил Гарри сам себя. – Маги не поминают чертей. Интересно, почему?» Поттер вздохнул, потёр ущипнутую ягодицу и задумался. О брачных обычаях магов он ничего не знал. А вдруг придурок Флинт не шутил и у Гарри действительно появились какие-нибудь обязательства перед Уизли? Даже у маглов кое-где регистрируют однополые браки, маги же могут и не такое учудить. То, что тролля убил не рыжий Рон, проблему не снимало. Тролль-то один и тот же. Какая разница, Уизли женится на Гарри или Гарри женится на Уизли? Поттер припомнил совет Сметвика обратиться за консультациями по вопросам семьи и брака к однокурсницам. Девчонки… А это идея. Дома, в младшей школе, Гарри был в прекрасных отношениях с девочками. В окружении дам и девиц он чувствовал себя намного спокойнее и свободнее, чем, например, среди дружков Даддерса. Здешние девочки явно держались особняком от мужской половины факультета. Даже те, кто имел приятелей среди мальчишек, вроде малфоевской подруги Булстроуд, большую часть дня проводили всё-таки в своём кругу. Девочки младших и средних курсов Слизерина традиционно занимали тот угол гостиной, где стояли овальный стол, окружённый небольшими креслами, и полудюжина уютных диванчиков на гнутых ножках. Эта территория почти всегда находилась под заглушающими заклятиями, и парни не смели вторгаться в «дамскую гостиную» без веских на то причин. Гарри припомнил обитательниц гостиной. Его собственные однокурсницы отпадали сразу. То, что знает Булстроуд, узнает и Малфой, а Гарри это ни к чему. Панси Паркинсон Поттера игнорировала, её отец был приближённым Тёмного лорда. Дафна Гринграсс недавно переехала с родителями из Германии и сама не слишком разбиралась в английских обычаях. К тому же она подружилась с Паркинсон. Лично Гарри нравилась префект пятого курса Уилкис. Сдержанная и неглупая, она добросовестно опекала вверенных ей первокурсников, в отличие от её напарника Ургхарта. Тот ни о ком не заботился, кроме Нотта. И компания Уилкис Гарри нравилась – тихие, скромные, небогато одетые девочки с приятными манерами. Нормальные чистокровные ведьмы из обычных семей со скромным достатком. Решено. Сначала он попросит Уилкис о помощи, а потом наябедничает Нотту на Флинта. Геройскому плану чуть было не помешал Малфой. Он ворвался в спальню так, будто за ним гнались убийцы, и зачастил, поразительным образом умудряясь даже при скороговорке тянуть гласные: – С выздоровлением, Поттер! Ты достаточно оправился, я надеюсь? Нам срочно нужно поговорить, чтобы нас никто не видел и не слышал. Пойдём! И нахально потащил Гарри к выходу. Гарри выдернул свою руку из цепкой малфоевской хватки и решительно сказал: – Никуда я не пойду, Малфой. Я тут уже как-то сходил поговорить, мне хватило, спасибо. – Гарри, ну, пожалуйста, это очень важно! – Малфой устремил на Поттера жалобный взгляд и совершенно по-девчачьи затрепетал ресницами. – Нет уж! – Гарри попятился назад, к своей кровати. Он вдруг преисполнился страшными подозрениями, вспомнив уверенность Сметвика в том, что Малфой ждёт, когда Поттер попросит у него покровительства. А вдруг Малфой решил не ждать, пока Гарри созреет, и собрался как-нибудь спровоцировать Гарри на просьбу? На минуточку, папенька у него – Правая рука Того Самого Парня, небось, обучил сыночка множеству гадостей. К тому же мадам Помфри строго-настрого предостерегла Гарри от необдуманных шагов по поиску покровителя: – Это у Иппи всё просто. Его семья достаточно старая и пользуется авторитетом. Он – младший сын и никогда не задумывался о цене такого покровительства. У тебя же нет никого и ничего, и расплачиваться ты будешь сам. Боюсь, не деньгами. Гарри вспомнил про «перепихон в душевых» и покраснел, хотя ему показалось, что мадам Помфри имела в виду что-то другое. Малфой внимательно посмотрел на Гарри и задумчиво кивнул сам себе: – Тебя уже кто-то успел напугать. Хорошо, мы поговорим попозже. Ты не против? Гарри вынужден был признать, что Малфой очень быстро соображает и почти всегда делает правильные выводы. Это не радовало. Он вздохнул: – Хорошо, мы поговорим. Я решу, когда. Попозже. А теперь извини, но у меня есть дела. Дай мне пройти, пожалуйста. Малфой отступил на пару шагов, не прекращая пристально смотреть на Поттера. Гарри мысленно утёр со лба холодный пот и пошёл в гостиную. Он надеялся, что девочки ему помогут и говорить с Малфоем будет не о чем. Гостиная была полна студентами, вернувшимися с ужина. Когда Гарри вошёл, все на мгновение замерли и посмотрели на него. Гарри негромко поздоровался и, стараясь не паниковать, двинулся прямо к «дамской гостиной». Перейдя «границу» заглушающих заклятий, Поттер смущенно потоптался на месте и тихонечко покашлял. Несколько девочек недоуменно обернулись. – Прошу прощения, милые леди, – Гарри решил польстить всем дамам разом, – не могли бы вы уделить мне несколько ваших драгоценных минут. – Что-то случилось, Поттер? – встревоженно спросила Уилкис. «Роберта», – вспомнил Гарри её имя. – Нет-нет, леди, – Поттер немного помялся и покраснел. – Но мне бы хотелось получить от вас совет. – Совет? – изумилась Роберта. – Правду сказать, я посмел надеяться на несколько советов, – Гарри использовал свой самый щенячий взгляд и по примеру поганца Малфоя даже похлопал ресницами. – Если вас, конечно, не затруднит. – Кхм… – Роберта поискала слова, пока остальные девочки пристально разглядывали смущенного Поттера. – Излагай, не стой столбом. – Дамы, – Гарри почувствовал, что его уши просто раскалились. Затея вдруг показалась ему безнадёжной. Одно дело – обычные девочки, а другое – маленькие ведьмы. – Леди, без вас я попаду в беду. Смилуйтесь и помогите. И он сбивчиво, заикаясь и потея, объяснил дамам Слизерина, что Флинт наговорил ему гадостей, которые Гарри смутили. И вообще, он совершенно не осведомлен о семейной жизни магов, об их обычаях, традициях и законах, и боится попасть впросак в таких важных вопросах. По окончании речи мальчик зажмурился, ожидая вердикта. – Гарри Поттер! – префект Уилкис встала с места и подошла к Гарри, уже готовому провалиться сквозь землю. – Ты самый храбрый юноша на моей памяти. Настоящий герой. Гарри отмер и открыл глаза. – Но в один разговор мы не уложимся, имей в виду, – строго сказала Роберта. – Тебе нужны регулярные беседы и некоторый контроль с нашей стороны. – Я весь ваш, леди, – с облегчением выдохнул Гарри. – Повелевайте. Дружный девичий смех был ему ответом.***
Малфой был сбит с толку. Нет! Малфой был растерян, огорошен, ошарашен и сбит с толку. Тихоня Поттер послал его, великолепного Малфоя, вместе с малфоевским гениальным планом, куда Мерлин Моргану не гонял. «Эта какая, интересно, зараза наговорила Гарри гадостей обо мне, – Драко потихоньку наливался злостью, одновременно радуясь, что Блэк, его дурная половина, валяется в отключке, почти убитая пренебрежением Поттера. – Вычислю, покалечу!» Драко с горестным изумлением наблюдал, как хитрец Поттер в считанные минуты завербовал себе в союзники дюжину разновозрастных девчонок из приличных семей. Малфоевский план по приручению героя терпел полный крах. Эти, прости мама, курицы точно расскажут Гарри, всё, что тот пожелает узнать. Особенно об одном проклятом роде, представителям которого нельзя доверять ни в коем случае. Итак, Малфой, признайся сам себе, недоумок, что ничего-то у тебя не вышло. Стратег, Салазар тебя дери, и аналитик. Драко потёр висок и хмуро посмотрел на воодушевлённого Поттера. Герой между тем направился к компании Нотта. Вся гостиная, бросив свои дела, исподтишка наблюдала за Поттером. Нотт сидел с кислым видом и явно был в курсе, отчего Золотой мальчик почтил его своим вниманием. – Да, Поттер, я виноват, – сказал Нотт нехотя, – не уследил за придурком. Ещё я благодарен тебе за то, что ты дал этому идиоту шанс решить дело полюбовно. Тебе достаточно извинений или я ещё что-то должен? Малфой подавил желание выпучить глаза и открыть рот. Когда это Нотт успел задолжать Поттеру? Поттер немного подумал и кивнул: – Извинений достаточно. Но в следующий раз… – Ты пойдёшь к Снейпу, – мрачно процедил Нотт. – Мне ваш Снейп… – невесело улыбнулся Поттер. – Я пойду к Дамблдору, Нотт, не обижайся. – Да какие обиды, Поттер, – скривился Нотт. – Ты в своём праве и ищешь защиты у покровителя. Я всё понимаю. Нотт поднялся с кресла, склонил голову и торжественно произнёс: – Я, Теодор Магнус Нотт, наследник рода, приношу свои глубочайшие извинения Гарри Джеймсу Поттеру за недостойное поведение сына вассала моего отца. Нотт замолчал выжидательно, а Поттер растерянно сказал: – Я не знаю, что следует говорить, но я прощаю твоего... вашего… в общем, Флинта. Малфой едва не заржал в голос, а Нотт скривился ещё сильнее и сказал: – Годится, Поттер. Флинт, уродец ты, фестралом ёбанный, надеюсь, тебе было приятно наблюдать, как сын твоего лорда просит прощения у безродного полукровки? Маркус Флинт виновато ссутулился и что-то пробурчал себе под нос. – Громче, недоумок, – зло рявкнул Нотт. – Простите, милорд, я не хотел… ну, это… не хотел я Поттера за жопу щипать. Оно как-то само… Гостиная охнула, а у Малфоя в голове очнулся Блэк. Разъярённый Блэк. – Ничего, Флинт, я уже не сержусь, – великодушно сказал Поттер. – Я тоже не хотел тебя по яйцам бить. Дом Слизерина грянул хохотом, а Нотт свалился в кресло, закрыв лицо руками. Герой магической Британии испуганно оглянулся по сторонам, неловко улыбнулся и сильно покраснел. «Драко Абраксас Малфой! И ты, придурок, сидящий у меня в башке! Если вы, два идиота, не придумаете, как заполучить это сокровище, – Драко прервал клятву самому себе и задумался, выбирая кару пострашнее, – то вы немедленно признаетесь во всём отцу и маме и будете униженно умолять их помочь вам в этом деле! Да будет так!» _____________________________ * Нантский эдикт – закон, даровавший французским протестантам-гугенотам вероисповедные права. Издание эдикта завершило тридцатилетний период Религиозных войн во Франции и положило начало столетию относительного мира. Эдикт был составлен по приказанию французского короля Генриха IV и утверждён в Нанте в 1598 г. Отменён Людовиком XIV в 1685 г. Последствия отмены Нантского эдикта для Франции были печальны: торговля пришла в упадок, протестанты эмигрировали сотнями тысяч – в Лондон (там сразу появилось более тридцати кальвинистских церквей), в Швецию, Данию, Россию, Америку, и более всего в Голландию. ** Бе́да Достопочтенный (ок. 672 г. или 673 г. – 735 г.) – бенедиктинский монах в монастыре святого Петра в Нортумбрии и в монастыре святого Павла в современном Джарроу. Написал одну из первых историй Англии под названием «Церковная история народа англов», которая принесла ему славу «отца английской истории». *** Битва при Гастингсе (1066 г.) – сражение между англосаксонской армией короля Гарольда Годвинсона и войсками нормандского герцога Вильгельма. Армия короля Гарольда была полностью разгромлена, а сам король убит. Сражение при Гастингсе стало решающим моментом в нормандском завоевании Англии, Вильгельм стал новым английским королём.