Зима запаздывала, всю последнюю неделю Сомерсет заливали дожди. Они не прекращались ни на секунду, и потолок в гостиной всё-таки не выдержал. Здоровенный шмат штукатурки плюхнулся на пол, запахло мокрой глиной, а из дыры на потолке весело закапала вода.
– Бэддок, зар-раза! – заорал Магнус Нотт, отпрыгнув от стремительно увеличивающейся лужи. – Ты же обещал крышу заклясть!
– Я и заклял, – пожал плечами Бэддок, оторвавшись от зачитанного тома Сервантеса. – Ей-Мерлин, Нотт, менять черепицу надо бы чаще, чем раз в четыреста лет. Заклинания должны на чём-то держаться.
Магнус выругался и беспомощно уставился на дырявый потолок. Бэддок засмеялся, махнул рукой, и лужа на полу испарилась, оставив горку сухой пыли вместо куска штукатурки. Капель прекратилась, под дырой раздувался мутный водяной пузырь.
– Что стоишь, домовиков зови, – вздохнул Бэддок, – пусть заделают, а я на латку пару заклятий повешу.
– А это куда? – Магнус ткнул пальцем в висящую под потолком воду.
– А в этом я тебя потом искупаю, – процедил Бэддок, – если не позовёшь домовиков. Я тебе кто, фея Нимуэ, лужу левитировать трое суток? Шевелись давай.
Магнус опять ругнулся, вызвал пару домовиков и озадачил их штукатурными работами. Грязную воду Бэддок выплеснул прямо из окна. Маленькому озерцу, образовавшемуся пару дней назад на месте чахлой клумбы, это не повредило.
Пока домовые эльфы суетились, заделывая течь, Магнус вернулся к ненавистному занятию – проверке счетов. Нотт вообще не понимал, зачем это нужно, но Паркинсон отказывался оплачивать расходы до тех пор, пока счета не просмотрит и не подпишет Нотт. Лордова выучка, не иначе, тот предпочитал знать о каждом кнате, уходящем на сторону.
Поглядев на внушительную стопу пергаментов, Нотт затосковал: проклятый дождь не оставлял шансов увильнуть от этого дурацкого дела под каким-нибудь важным предлогом вроде тренировки бойцов или инвентаризации припасов. Бэддок, глядя на канцелярские страдания своего сюзерена, тихо хихикал в кулак.
И тут, будто Магнусу было мало горя, в камине вспыхнуло зелёное пламя, и раздался знакомый вкрадчивый голос:
– Лорд Нотт? Не будете ли вы так любезны принять меня немедленно?
– О, Салазар! – простонал Магнус. – Мало мне дождей и писанины. Заходи уже, Малфой, развёл тут церемонии.
Бэддок напрягся и незаметно потащил палочку из чехла на предплечье. Магнус фыркнул и приготовился к Явлению Лорда Малфоя: знаменитая трость, роскошная мантия, белоснежные волосы, задранный подбородок и ледяной взгляд.
Малфой вышел из камина, и Нотт сам потянулся за палочкой, потому что это был не Малфой. Нежданный гость был одет в короткую кожаную куртку явно магловского фасона и тёмно-синие штаны, непристойно облегавшие длинные ноги. Только белые, заплетённые в небрежную косу, волосы и знакомые черты лица уберегли визитёра от Ступефая.
– Моргана-мать! Ты откуда такой… – ошарашенный Нотт запнулся, подыскивая подходящее слово, – нарядный?
Незнакомый Малфой лукаво усмехнулся:
– Не скажу. Добрый день, милорд. Здравствуйте, мистер Бэддок.
Бэддок, изумлённо пялившийся на гостя, издал какой-то нечленораздельный звук, мало похожий на приветствие.
– Ты вправду Малфой? – на всякий случай уточнил Нотт.
– Как бы я прошёл в твой камин? – пожал неожиданно широкими плечами Люциус. Он потянул вниз блестящую штуковину у горла, и полы куртки разошлись с тихим жужжащим звуком. Малфой снял куртку, и Магнус тоже потерял дар речи. На Люциусе почти ничего не было. Эта ярко-белая штуковина без ворота и рукавов, облепившая малфоевский торс, не тянула даже на нижнюю рубаху. Тонкая ткань не скрывала ни рельефных мышц на подтянутом животе, ни впадинку пупка, ни, помогай Салазар, напрягшихся сосков на крепкой груди.
Нотт слабо кивнул на стулья вокруг стола и попытался вдохнуть.
Малфой танцующей походкой пересёк гостиную, отодвинул стул, уселся на него верхом, сложил руки на спинке стула и весело посмотрел на Нотта:
– Я вижу, вы заняты, мой лорд? Жаль, я хотел предложить вам прогуляться. Мне что-то тоскливо сидеть дома.
– В бордель? – ляпнул Нотт, всё ещё находящийся под впечатлением от непристойного вида Малфоя.
– Я не прочь, – согласно качнул головой Люциус, и только тут Нотт понял, что его гость в дымину пьян.
– Тебе, может, трезвящего зелья поднести? – сердобольно спросил Магнус, соображая, по какому поводу его светлость так нарезался и где он потерял мантию.
– На кой хрен я пил тогда? – возмутился Люциус и погрозил Нотту пальцем. – Нет уж! В бордель!!!
– Деньги закончились? – ехидно поинтересовался Бэддок, слегка пришедший в себя. Он заинтересованно рассматривал Малфоя и, похоже, был очень доволен увиденным.
– У меня? – изумился Люциус. – Исключено. Мне просто скучно.
Нотт представил пьяного и полураздетого Малфоя в лучшем бардаке Лютного и понял, что несчастное заведение сгорит ещё до полуночи. Сам Магнус его и подожжёт, защищая высокородную задницу своего заскучавшего благотворителя от многочисленных посягательств. Уж если у них с Бэддоком мозги отшибло напрочь…
Из Нотт-мэнора нужно валить, это точно. Не приведи Салазар, заявится Флинт, и тут действительно начнётся веселье. Не то чтобы Магнус был поборником морали, но терять лучшего бойца из-за того, что Малфою припёрло поразвлечься, не хотелось. Нотту не верилось, что Люциусом можно переболеть за одну ночь. Просто драконья оспа какая-то, а не человек. Чем, интересно, Снейп его поит, чтобы держать возле себя?
– Давай-ка, Малфой, и впрямь прогуляемся, – решительно сказал Нотт. – Я тут знаю одно место, где тебе будут рады.
– Чудесно, – Малфой легко встал и развернулся к камину. Нотт прикрыл глаза и помянул Мордреда – распроклятые штаны обтягивали не только ноги. Одолжить Люцу мантию, что ли?
Магнус резко выдохнул сквозь зубы, вылез из-за стола, одной рукой обнял Люциуса за талию, а другой щедро зачерпнул летучего пороха.
– Я так понимаю, раньше завтрашнего полудня тебя ждать не стоит, – сказал Бэддок с отчётливо различимой завистью в голосе.
– Там посмотрим, – пробурчал Нотт и рявкнул в зелёное пламя: – Малфой-мэнор!
Люций, услышав адрес, попытался выкрутиться из его объятий, но Магнус был к этому готов и хватку не ослабил.
Через две секунды Нотт стоял в гостиной Малфой-мэнора и соображал, как позвать хозяйку дома. Люциус перестал вырываться и обиженно бубнил что-то про коварных обманщиков.
До сегодняшнего дня Магнус всего один раз в жизни бывал в этом особняке – давным-давно, ещё до начала Второй магической войны. Тогда Абраксас Малфой давал рождественский бал-маскарад, на который пригласил половину Британии. Магнус до сих пор помнил свой восторг от этого праздника: свет тысяч волшебных свечей, разноцветные искры от драгоценностей дам и кавалеров, роскошные наряды, бархатные полумаски, изысканные ароматы, невиданные кушанья, фейерверки и танцы, танцы, танцы.
На этом балу он встретил Элеонору – маленькую тихую девушку, стеснявшуюся своего скромного наряда. Нотт вытащил танцевать первую попавшуюся девчонку, робко замершую у огромного окна бального зала, заглянул ей в глаза и пропал. Они поженились через пять лет, а ещё через десять лет Элли, его возлюбленная фея, оставила Нотта вдовцом.
– Милый, разве ты не представишь мне своего гостя? – Магнус вздрогнул. Погрузившись в воспоминания, он пропустил появление леди Малфой. Нотт поспешно отпустил Люца и поклонился.
– Не представлю, – капризно сказал Люциус. – Нет, представлю. Это Магнус Нотт, обманщик и предатель.
Нотт засмеялся:
– Обвинение во лжи и предательстве из уст самого Малфоя можно считать изысканнейшим комплиментом. Доброго вам дня, миледи. Простите, я вломился без приглашения, но мне показалось, будто ваш супруг скучал без вас.
Он галантно приложился к ручке Нарциссы Малфой и стотысячный раз поразился тому, как можно променять ослепительную красавицу и могущественную ведьму на носатое чучело с дурным характером и скверными манерами. Воистину, Малфои – странное семейство.
– Благодарю вас, милорд, – звонко расхохоталась Нарцисса, – за спасение моего мужа от тоски по мне. Я не отпущу вас до тех пор, пока вы не расскажете мне всю историю.
– Доносчик, – обиженно пробурчал Люций. – Изменник.
– Люци, милый, как тебе не стыдно, – попеняла Нарцисса супругу. – Трезвящее зелье?
– Это сговор! – взвыл Малфой. – Нарси, тебе-то я что сделал?
Нарцисса возвела глаза к потолку и кротко вздохнула. Затем взяла Нотта под руку и заговорщицки прошептала:
– Идёмте, милорд. Когда наш бука почует запах кофе, он тут же явится, кроткий и послушный. Кстати, а что за напиток предпочитаете вы?
– Я не привередлив, миледи, – улыбнулся Нотт, – и не имею особых предпочтений. Поэтому всецело вверяюсь вам.
Нарцисса вела его анфиладой роскошных комнат с огромными окнами и лепными потолками. Нотт с трудом удерживался от желания вертеть головой по сторонам, рассматривая невиданно богатое убранство залов: картины, мозаики, фрески, драпировки, хрусталь, позолота, резьба по дереву. Даже накрытая чехлами мебель и скатанные ковры не портили общей картины – Малфой-мэнор по-прежнему потрясал всякое воображение.
– Мы закрываем эти комнаты на зиму, – слегка смутилась Нарцисса, заметив любопытство Нотта. – Драко уехал в Хогвартс, а нам вдвоём вполне достаточно хозяйского крыла.
Нотт вспомнил едва не свалившийся ему на голову кусок штукатурки и, пряча усмешку, сказал:
– Я тоже перебрался на зиму в дом поменьше, всё уютней и теплей.
Дом побольше, где он жил раньше, был ещё и покрепче. Каменное трёхэтажное здание стояло во внешнем дворе замка и уже лет сто пятьдесят служило Ноттам жильём.
Пожалуй, Нотты последними из лордов-магов переселились из древнего донжона в нормальный дом. Правда, замок всё-таки не покинули, как те же Малфои или Блэки. Для ведения дел в Лондоне у Ноттов был ещё небольшой городской особнячок, но Магнус его продал вскоре после смерти жены.
После заключения союза с Малфоем, в предчувствии новой заварухи, Нотт настоял на переселении семей своих вассалов в замок – уж свой-то мэнор Магнус сумеет отстоять от кого угодно. Другое дело, что старая крепость мало годилась для жилья, женщин и детей не разместишь в заваленном древним хламом донжоне или в насквозь продуваемых башнях.
Земель вокруг замка было предостаточно, но покуда восстанавливали посад под стенами крепости и ремонтировали фермы, людей следовало куда-то расселить. Так что свой особняк Нотт отдал семьям бойцов. А сам перебрался в старый-престарый домишко замкового кастеляна во внутреннем дворе, надеясь, что завалюшка продержится ещё год-другой, прежде чем рухнет окончательно.
Нарцисса привела Нотта в небольшую светлую комнату, которая, очевидно, служила хозяйке дома кабинетом. Магнус слегка поёжился, глядя на огромное французское окно – на улице лил нескончаемый ледяной дождь, сине-серые тучи и голые деревья нагоняли тоску.
– О, милорд, вы, я вижу, совсем не меланхолик, – леди Малфой заметила реакцию гостя. – Будь по-вашему.
Нарцисса вызвала домовика и велела ему задёрнуть окна и подать кофе. Нотт мило улыбнулся и развёл руками:
– Благодарю вас, моя госпожа. Холодная вода в таком количестве делает меня… Как вы изволили назвать своего супруга? Букой, вот.
Нарцисса устроилась в огромном глубоком кресле, и Нотт мысленно обругал себя. Только теперь он заметил подушку и плед и сопоставил их с бледностью Нарциссы – леди явно была нездорова, она с видимым облегчением откинулась на спинку кресла.
Нотт встревожился:
– Леди Малфой, простите меня, я болван. Я должен был…
Нарцисса слабо взмахнула рукой:
– Пустое, милорд. Это последствия ритуала, не волнуйтесь. Наоборот, ваш визит – лучшее лекарство, поверьте. У нас почти не бывает гостей, и я тоже скучаю. Хотя, конечно, не так впечатляюще, как это делает мой супруг.
– Да уж, – Нотт невольно улыбнулся. – Лорд Малфой лишил меня остатков репутации в собственном Ковене.
– Не сердитесь на него, милорд. Он очень устаёт и… – Нарцисса вдруг стиснула зубы и прошипела, совсем как её неистовая сестрица: – Я бы убила эту полукровную мразь, попадись он мне сейчас в руки!
Нотт насторожился. Одну полукровную мразь он тоже убил бы с превеликим удовольствием. После письма сына с рассказом о тролле Магнус рванул в Хогвартс, мечтая подпалить Дамблдору бороду и забрать из Хога своих детей, наплевав на все послевоенные договорённости. Убийство Снейпа в планы не входило, но только потому, что тогда Нотт о нём не вспомнил.
Уже в Хогсмиде его перехватил Малфой и, цепляясь за руки и умоляюще заглядывая в глаза, упросил сделать вид, что происшествие с троллем осталось без внимания. Некоторый резон в этом имелся. Дети были целы и даже не напуганы, а Дамблдор уверился в собственной безнаказанности и бессилии тёмных семей.
Правда, тогда Нотт в сердцах припомнил Малфою его связь со Снейпом и предположил, что Люциус выгораживает своего гнусного аманта. Малфой стиснул зубы, но не стал оправдываться.
Через день Паркинсон получил от Малфоя чек на немыслимую сумму в пятьдесят тысяч галлеонов с припиской: «Лорду Нотту лично. Он знает, за что».
Теперь Паркинсон хватал Магнуса за руки и просил не убивать скользкого гада. «Пойми, Магнус, – торопливо говорил он. – Эти деньги – единственный шанс восстановить твой мэнор. Мы в прошлый раз крепко лажанулись, не наделав себе отнорков. Если бы мы знали, что семьи в безопасности, можно было не молчать и не отдавать Лестрейнджей и прочих в лапы мугродью. Твой замок не хуже Хога. Даже лучше, здесь есть поля и фермы. Нужно сделать так, чтобы за две минуты во всей Британии не осталось никого, кем нас можно было бы шантажировать. Магнус, ну же!»
И Нотт сдался. В самом деле, Люц – его шанс вытащить Ковен из дерьма, все свои фанаберии следовало изничтожить на корню.
К Снейпу же остался счётец за провальное деканство. Носатый упырь даже записки не соизволил прислать с известием о том, что всё обошлось благополучно и инцидент не затронул вверенных ему детей.
Сыну Нотт велел вести себя осмотрительно, без сопровождения по Хогу не шляться и держать амулеты активированными круглосуточно. Мало ли, на ком ещё Дамблдор вздумает потренировать своего Поттера. Следующей зверушкой, случайно забрёдшей в женский туалет, может оказаться мантикора.
Уверения сына в том, что Поттер полный ноль в магии, Нотт воспринял скептически. Дамблдор совсем не дурак. Если он сделал ставку на Поттера, значит, имел к тому все основания. Версия младшего Ургхарта о тёмном даре, свалившемся на Поттера, в сочетании с убеждённостью Люциуса в том, что Поттер – поводок для твари из-за Грани, многое объясняла.
Дамблдор решил вырастить «крысиного короля». Тёмный маг, усиленный магией Смерти, вряд ли сдаст Т.Р.И.Т.О.Н.ы на «превосходно», но вполне может убить любого другого тёмного мага, лишённого некромагического довеска.
В любом случае теперь обязанность оберегать детей Ковена от Поттера целиком лежала на Снейпе, и он с этой обязанностью не справлялся. Ещё один прокол, и Нотт сумеет порадовать леди Нарциссу.
А Люц и без Снейпа не пропадёт, с такой-то задницей. И ногами. И… Нотт мысленно стукнул себя по лбу. Нашёл время и место, кретин, облизываться на Малфоя. И потом, ничем хорошим это не закончится.
– Я бы сам прибил Снейпа, миледи – медленно сказал Нотт, рассудив, что Нарцисса наверняка знает об их с Люциусом делах, – но я вынужден помнить о том, что он небезразличен вашему супругу. Ради спокойствия своего благодетеля я и не такое готов терпеть. Но исключительно до тех пор, пока мой ребёнок и дети моих людей находятся в безопасности.
Леди Малфой прикрыла глаза и тяжко вздохнула:
– Дела намного хуже, милорд. Но сказать я ничего не могу, это не моя тайна. Спросите у моего мужа сами. Только… Снейп – крёстный Драко, милорд.
Сказать, что Нотт был ошарашен, значило ничего не сказать. Он едва не поперхнулся кофе и совершенно неприлично вытаращился на миледи. Та отвела глаза и глухо произнесла:
– Тогда я была без памяти влюблена в собственного супруга, он мог взять в крёстные своему наследнику самого Мордреда. Сейчас я утешаю себя только тем, что Люциус всегда умел загадывать наперёд. Может быть, именно этот человек нужен моему сыну.
– Леди Малфой, – Магнус всё-таки сумел взять себя в руки, – не печальтесь так, вы рвёте мне сердце. Судя по письмам моего сына, Драко сможет преуспеть где угодно.
– Увы, да, – усмехнулась Нарцисса и стала безумно похожа на свою старшую сестру. – Эти Малфои необыкновенно живучи, просто до неприличия. Я полагаю, что мой дорогой супруг и в жерле вулкана сможет неплохо устроиться.
– Каждому своё, – осторожно сказал Нотт, досадуя на своё неумение вести светские беседы. Поговорил бы о погоде и пошёл в свою развалюшку – проверять счета, чинить потолок и слушать цитаты из Сервантеса. Нет, он приволок к миледи пьяного мужа, заставил вспомнить о недостойной связи супруга с полукровной гадиной и под занавес отвесил весьма сомнительный комплимент её единственному сыну.
«Ты, Магнус, родился болваном, – тоскливо подумал Нотт, – болваном и помрёшь. Допивай свой кофе, дурень, и ходу отсюда».
– Простите меня, милорд, – вымученно улыбнулась Нарцисса. – Я немного не в себе, мне не стоило говорить вам всё это… – у леди Малфой явственно задрожали руки, и она поспешила спрятать их в складках пледа, – но вы поверили моему мужу и согласились ему помочь… что-то я совсем расклеилась, простите.
– Миледи, – вздохнул Нотт, – всё будет хорошо, поверьте мне.
– Какое опрометчивое обещание, – Люциус, слава Основателям, был в нормальных штанах и домашней мантии. – Но вы так это сказали, Нотт, что поверил даже я.
Магнусу захотелось взять Малфоя за ухо и отвести проветриться. Наверное, это желание было написано у него на лице, потому что Люций вскинул руки в примирительном жесте, а Нарцисса слегка нахмурилась и бросила на мужа предостерегающий взгляд.
– Люци, сядь! – негромко приказала она. – И веди себя прилично, ты умеешь, я знаю.
Малфой фыркнул и, усевшись прямо на пол, положил голову на колени жене.
Нотт залюбовался красивой парой. Может, Снейпа просто так прибить, авансом?
***
Поздним вечером, когда Магнус вышел из камина, Бэддок всё ещё сидел в гостиной. Он удивлённо посмотрел на Нотта и спросил:
– Что случилось? Люци передумал?
Нотт завёл глаза:
– Бэддок, сволочь ты. Я, можно сказать, подвиг совершил, так ты ещё и чем-то недоволен.
– Вот как, – хохотнул Бэддок. – Для начала скажи, зачем нам твой подвиг? Никто вроде не просил тебя геройствовать. А нормальный любовник тебе не помешал бы, ведь бирюк бирюком. Сколько можно по борделям ошиваться?
– А трах по пьяни – это нормально, по-твоему? Я ещё не настолько отчаялся, – Нотт потёр ноющий висок. – И потом, общая постель только вредит общим делам. Не в том мы положении, чтобы допустить хоть одну промашку.
Бэддок скривился, но промолчал.
– Как думаешь, ребята спят уже? У меня куча новостей, – Нотт сел в кресло и поморщился, глядя на стопку счетов.
– Издеваешься? Сидят, режутся в карты, ждут тебя. Об заклад бьются на то, когда вернёшься и будешь ли сводить засосы.
Нотт тихо, но прочувствованно ругнулся.
– Зови, – велел он, облегчив душу. – Буду пари вам ломать, сплетники несчастные.
Через десять минут Ближний круг сидел за столом и разочарованно разглядывал главу Ковена – хмурого, трезвого, без единого засоса.
– Всех касается, – сказал Нотт без предисловий, – но больше всех Бэддока и Флинта. Тут у Малфоя здравая идея родилась, надо его почаще поить. Как вы смотрите на то, чтобы объединить мэноры левыми каминами? Мой, малфоевский и твой, Флинт.
– Я не против, – пробасил Флинт. – Сам уже думал. Но у меня вместо крепости руины, Магнус. Жил бы я у тебя, будь по-другому.
– Главное, земли не продал, – Ургхарт моментально ухватил суть проблемы и потёр руки. – С тремя-то мэнорами можно годами прятаться. А руины – это даже хорошо, Квинтус. Сколько лет ты координаты аппарации не давал?
– Их уже мой дед никому не давал, – хохотнул Флинт. – Переживал, старый хрыч, что засмеют.
– Совсем руины? – спросил Блетчли. – И подземелья завалило?
– С ума сошёл? – обиделся Флинт. – Стены на месте, и ещё тыщу лет простоят. А крыши новые ставить, ясное дело, и печи перекладывать. Двор ещё надо расчищать, заросло всё по маковку. Ну, и поля лесом поросли. Зато зайца развелось – бить не перебить. Сын говорил, грибов ещё прорва, но я не смотрел – не понимаю я, как эту пакость жрать можно.
– Малфой-мэнор у всех на виду, самое слабое место, – сказал Причард озабоченно. – Там тьма народу перебывала, включая министерских.
– Права была леди Малфой, – усмехнулся Нотт. – Забыли все про крепость. А даже если кто и вспомнит, вовек не найдёт.
– Верно! – хлопнул себя по лбу Флинт. – У Люциуса точно такая дура, как и у тебя, имеется! Даже башен, по-моему, столько же.
– Почему это дура? – обиделся Магнус за свой замок. – Не Хогвартс, понятно, но резьбой по камню можешь сам заняться. Или статую-другую слепи, если совсем делать нечего.
Маги заржали.
– А зачем честному человеку стены толщиной чуть не в шесть ярдов? – Флинт довольно ухмылялся. – Как есть дура, запаришься заклинать. Небось, и половины чар не осталось?
– Ну, на стенах почти не осталось, – сознался Нотт, – а в донжоне до сих пор целёхоньки. В старину строили как положено – десяток-другой особо доставучих типов в фундамент закатали, и поручили заклясть это дело не кому-нибудь, а некроманту.
– А у Малфоя? – спросил Бэддок.
– Тоже только донжон целый, – сказал Нотт. – Одновременно же строили. И некрос колдовал один и тот же. На стены денег не хватило. Жадные они были, некроманты, куда там гоблинам.
– Фу, – Ургхарта передёрнуло. – Магнус, зачем ты это рассказываешь? Гадость какая.
– Чего это? – теперь обиделся Флинт. – Тебя не Дамблдор покусал? Ишь, противно ему. Ради безопасности можно и мертвяков к делу приставить. Даже нужно. Сейчас бы некроса найти, хоть завалященького – защиту обновить по уму. Да амулетов прикупить детям, чтобы ни одна падла даже близко не подошла. Эх, да что там…
– Мечтай, – хмыкнул Причард. – А как, кстати, защищать-то это добро будем? Авроры, хрен на них, а если невыразимцы докопаются?
– Леди Малфой обещала на нашей крови заклясть, немногим хуже получится, – сказал Нотт. – Она сильна, как покойная Вальбурга. Только у неё почти все силы забирают ритуалы для азкабанцев. Леди Малфой, оказывается, всё это время их поддерживала.
Маги потрясённо переглянулись.
– Десять лет? Мерлин всеблагой, – ахнул Бэддок. – Четыре человека и десять лет?! Фея, она фея!
– Почему ты думаешь, что четыре?
– Ну а сколько? Лестрейнджи да Долохов. Родня.
– Фея Нарцисса, – тепло улыбнулся Нотт. – Все, Бэддок. Все десятеро живут её милостью. И Сириус Блэк, чучело беспутное. Пожалуйста, Бэддок, подумай, чем ты можешь ей помочь. Пожалуйста, прошу тебя.
– Чем велит помочь, тем и помогу, – Бэддок в волнении вскочил из-за стола, прошёлся взад-вперёд. – Что же он раньше молчал? Не Малфой, а… скотина, вот.
– А что Бэддок может сделать? – изумился Блетчли. – Леди сильнее раз в десять. Зачем ей вода?
– Дурачина ты, – усмехнулся Нотт. – Я тоже идиот. Глупыш, как изволила выразиться леди Малфой. Кровь по большей части тоже вода. Воду в крови будет заклинать Бэддок, а леди – всё остальное. Так сил уйдёт намного меньше.
– Человек, Блетчли, – ухмыльнулся Бэддок, – тоже на две трети вода. Как, ты думаешь, я вас лечу? Меня Сметвик в Мунго вот уж двадцать лет зазывает, да я упираюсь.
– Спасибо тебе, – у Нотта отлегло от сердца. Он очень боялся, что Бэддок откажет, как всегда отказывал Сметвику. – Народ, мы управимся со всем этим года за три? Денег Люций обещал не жалеть.
– Управимся, – прогудел Флинт. – Стыдно будет не управиться. Перед леди Малфой стыдно.
***
После разговора со своим Ближним кругом Нотт ещё долго не мог уснуть. У него не шёл из головы Малфой – пьяный, встрёпанный и несчастный.
Как Нотт и предполагал, никакой магический бизнес не давал столько денег, сколько требовалось на их с Малфоем затею. Люциус, сбросив на Паркинсона почти все завещанные отцом магические предприятия, принялся наживаться на маглах и маглорождённых.
Малфой, позвав в долю гоблинов, открыл полумагический банк в магловском Лондоне. Под прикрытием обычных банковских операций хитроумный Люц производил конвертацию галлеонов в фунты и наоборот.
Пользовались услугами этого банка в основном родители маглорождённых. В последние годы зажиточных маглов стало достаточно много – не имея доступа в магический мир, они могли помочь своим детям исключительно деньгами. Довольно часто любящие родители открывали отпрыскам такие счета, что подавляющее большинство старых семей в утешение могло лишь ещё раз припомнить свою родословную.
– Раньше средства попечительского совета почти целиком уходили на поддержку неимущих маглокровок, – говорил Люциус. – А теперь все они, за редким исключением, справляются самостоятельно. Для семей же простых магов тысяча галлеонов – деньги практически неподъемные. В этом году за помощью к совету обратилось тридцать шесть семей. В следующем году их будет ещё больше.
Нотт хмыкнул, но не стал рассказывать, как они с Ургхартом выкручивались, посылая детей Ковена в школу. Не экономили только на палочках, амулетах и мётлах – жизнь дороже. И то, большая часть этого добра выгребалась из фамильных схронов, а не покупалась за галлеоны. Не раз и не два Нотт возносил благодарственные молитвы запасливым предкам и клялся возместить убыль – любым способом, вплоть до участия в магловских войнах, если настанет совсем край.
Банк заработал и довольно быстро начал приносить прибыль, но Малфой тут же столкнулся с магловским государством. Несмотря на декларируемую свободу предпринимательства, весь частный бизнес тщательнейшим образом контролировался, в основном в фискальных целях. Налоги у маглов были грабительскими – кое-как утаивать доходы удавалось только благодаря щедро раздаваемым Конфундусам и Обливиэйтам. Незарегистрированные палочки приобретались Люцием десятками, и тут очень пригодились старые связи в Лютном – в своё время именно Малфои обеспечивали поддержку Лорда в преступном мире.
Так или иначе, но денег требовалось всё больше, и доходов от банка перестало хватать. Конкуренция у маглов была просто зверской, Люциус прекрасно сознавал, что он со своими устаревшими на целый век знаниями экономики её не выдержит. Увеличение штата магловских менеджеров было чревато разоблачением, Малфой и так копался в мозгах у своих жуликоватых помощников всё чаще и чаще.
– Веришь, Нотт, все норовят тебя разорить, даже те, кого ты кормишь, – вздыхал Люциус. – У нас просто – взял с управляющего или арендатора клятву и живёшь спокойно. Маглов клятвой не проймёшь, слова там никто не держит, потому что никакого воздаяния за нарушение клятв не бывает. А легилимент из меня, как из оборотня клубкопух, только на маглов и хватает. Представь, что будет, если они начнут покупать наши амулеты.
В общем, легальный бизнес Малфой не потянул и самым естественным образом встрял в бизнес криминальный. Там и доходы побольше, и конкурентов поменьше. Магловских подельников Люц не жалел – беловолосый Красавчик пользовался крайне дурной репутацией, и лезть в его дела боялись, особенно после серии загадочных убийств и исчезновений.
Территорией Англии Малфой не ограничивался, а заниматься предпочитал нелегальными поставками магловского оружия, хотя не брезговал и наркотиками.
В последнее время Люциус в компании своих знакомцев из Лютного занимался рэкетом магловских преступников – так деньги добывались ещё быстрее. Часть из них Малфой отмывал через свой банк и пускал в легальный оборот, а остальное переводил в золото и камни. Гоблины готовы были носить лорда-бандита на руках, проценты он платил умопомрачительные.
Так Люц сколотил банду ещё и по эту сторону Барьера. Теперь у него появились толковые помощники, но в разы увеличилась опасность разоблачения.
– Азкабан мне уже не светит, – криво ухмылялся Малфой, совсем как Тони Долохов когда-то. – Сразу после сеанса легилименции пойду целоваться с дементорами. Маглов сейчас модно оберегать от нас, изуверов. Нотт, слушай, кто бы нас от маглов защитил. Веришь, я уже просто боюсь их. Не приведи Мерлин, они поймут, что мы есть – нам за пару поколений настанет конец, уж очень ушлые и кровожадные нынче маглы. И закрываться наглухо нельзя – сами передохнем. Прав был Лорд – нужно из тени тихо дёргать их за ниточки. А маглорождённых забирать у родителей в младенчестве, пока они не научились думать по-магловски.
Нотт задумчиво кивал и вспоминал отцовские рассказы о Первой магической – именно тогда боевые маги поняли, что грядут новые страшные времена. Разница между магом и вооружённым маглом напрочь исчезла. За Барьером, слава Салазару, порох не взрывался, зато сам Барьер легко разрушался при массированной бомбёжке – колоссальная энергия взрывов как-то нарушала его целостность. Пойди маглы на принцип – магическому Лондону не уцелеть. Именно поэтому старые семейства стали держать в тайне точное местонахождение своих жилищ – трудно попасть в то, о чём не знаешь.
– Я иногда думаю, – бормотал Люциус и нервно тёр виски, – что Дамблдор хочет остаться единственным в мире магом – единственным бессмертным магом. Что весёлого я сказал? Детей он даже не пытался завести и постоянно интересовался победой над Смертью – то Фламмель с философским камнем, то Гриндевальд с Дарами, то Лорд с его доморощенной некромантией. Везде засветился, тля бородатая.
Леди Малфой успокаивающе гладила мужа, зарываясь пальцами в растрёпанную косу, а Люциус ловил её руку губами и шептал:
– Спасибо, милая, спасибо тебе…
И Нотт опять ничего не понимал – какой может быть Снейп? Чего не хватает этому Малфою? Умная, красивая, сильная и добрая женщина, влюблённая в белобрысого засранца – где Люциус найдёт ещё одну такую?
Будто услышав его мысли, Нарцисса сказала:
– О Северусе тебе тоже стоит рассказать, Люци. Наши дети на его попечении, мы должны знать, что у вас происходит. Письма Драко беспокоят меня.
Малфой вздохнул, обхватил колени руками и опустил глаза:
– Мы поссорились. Ещё летом. Примирения я не искал.
– А будешь? – спросил Нотт. – Он того стоит, Люций?
– Не знаю. Я не уверен в себе.
– Зато честно, – Нотт хмыкнул. – Розог бы тебе для вразумления.
– Не поможет, – мотнул головой Люций и усмехнулся. – Батюшка отступился, а уж он был весьма упрям. Север и не знает, сколько я из-за него претерпел.
– А почему не знает? – спросил Нотт хмуро.
– Ну, – Люциус пожал плечами, – он многого не знает. Хуже всего то, что я никогда не знал, можно ли ему доверять.
– Чудесно, – процедил Нотт. – Как по мне, любовь – это доверие. У меня не было секретов от любимой, да и как может быть иначе? Кому ещё верить? Блажь это у тебя, Люц. Блажь и дурость, уж прости за прямоту.
Люциус обиженно поджал губы:
– Тебе легко говорить, у тебя всё было взаимно.
– И у тебя всё было бы взаимно, не реши ты, что этот змей подколодный не достоин твоего доверия. Ты ему не веришь, он тебе не верит – мне его теперь даже жаль слегка. И мотаете миледи нервы, поганцы, каждый в своей манере. Прошу прощения, леди Малфой, если лишнее болтаю.
– Отчего же, – слабо улыбнулась Нарцисса. – Доверие между союзниками тоже очень важно. Люци, прошу тебя, сделай что-нибудь. Вразуми своего… крёстного нашего сына. У меня крайне дурные предчувствия.
– Почему я? – буркнул Люц. – И Драко не жаловался.
– Потому, что ты умнее ушибленного головой полукровки. Предположительно, – сказал Нотт, борясь с желанием проклясть дорогого союзника. – А кому больше дано, с того больше и спрашивается. И вообще, шёл бы ты спать, страдалец. Мы утомили миледи.
Теперь Нотт ворочался без сна и размышлял обо всём сразу. Люций, бывший ледяной истукан, подкинул ему думок, за месяц не передумаешь. Нотт встал, побродил по тесной спальне, подкинул угля в печку с осыпающимися изразцами и вздохнул.
«Я уже ввязался, – сказал он сам себе, – и людей своих втянул. Малфой прав в главном – маги разобщены и чересчур уверены в своей неуязвимости. Будем гнуть свою линию, что ещё остаётся. А со Снейпом я потолкую на днях, раз на Люца надежды никакой».
Магнус ещё немного поворочался и уснул зыбким, тревожным сном.
Снилась ему всякая чушь.
