***
Когда Малфой с парнями ввалились в очередную дверь, то немедленно застыли на месте. В пустой и полутёмной комнате их ждал «первопроходец». Это был профессор ЗОТИ Квиринус Квиррелл, и искатели приключений моментально опустили палочки и вжали головы в плечи. «Насчёт рэйвенкловца я угадал, – пытался подбодрить себя Драко. – А вот насчёт остального сам Мерлин не сумел бы догадаться». Утешение выходило слабым, а ещё Малфою почему-то было страшно – вот просто до одури и дрожания коленок. Объективно ничего хуже исключения из школы им не грозило даже при самом тяжком раскладе. Подумаешь, ночью выперлись из спальни, прирезали чужого цербера и оглушили парочку грифферов. Ну да, придурки. А кто спорит? Чистокровные славились полным отсутствием логического мышления в сочетании с максимальной двигательной активностью. Около года назад один умник из маглорождённых опубликовал в «Пророке» огромную статью на эту тему. Иллюстрировала писанину слегка смазанная колдография старшего Флинта, где тот таскал за жидкую бородёнку какого-то перепуганного старичка, тихого и благообразного с виду. Папа хохотал до слёз и сохранил газету на память. Старичок этот считался крупнейшим в Британии торговцем запрещёнными растениями, и едва не половина егерей кормилась выполнением его заказов. Видимо, старый прохиндей исхитрился чем-то досадить лорду-дракону, и Квинтус Флинт немедленно довёл этот прискорбный факт до сведения всех заинтересованных лиц. Так что тупость чистокровок с некоторых пор имела научное обоснование и широко популяризировалась в прессе: никто не удивился бы ночным подвигам слизеринцев. – Добрый вечер, дети, – немного удивлённо, но доброжелательно поздоровался Квиррелл, и, дождавшись нестройного ответного приветствия, кротко поинтересовался: – Разве вы не должны сейчас находиться в спальне вашего Дома? – А-а-а… – Драко чуть ли не впервые в жизни не знал, что сказать. – А вы? – хмуро буркнул нахальный и невоспитанный Нотт. – Этот комплекс, – Квиррелл обвёл рукой комнату, – предназначен для небольших соревнований младших курсов. Директор Дамблдор сделает сообщение после того, как объявят результаты экзаменов. Вы, я смотрю, узнали эту новость немного раньше, чем следует. – Он улыбнулся, и Драко отчего-то передёрнуло. – Будет славно, если вы никому ничего не расскажете. Ступайте, господа студенты, я не буду вас наказывать. – Вы не заикаетесь! – выпалил Крэбб, и профессор Квиррелл перестал улыбаться. – Верно, – спокойно сказал он. – Назначенное мне лечение наконец возымело результат. Но это никак не относится к вашему проступку. Я лишаю Слизерин двадцати баллов. Ступайте. Грег и Тео даже сделали шаг назад, но Винсент раздул ноздри и упрямо наклонил голову: – Кто ты такой? Ты не Квиррелл! «Да ну, Винс, – едва не ляпнул Драко вслух. – Воняет от него, как от Квиррелла». И только после этого до него внезапно дошло – так, да не так. Не было противного чесночного духа, перемешанного с кисловатым запахом тяжёлой болезни. От типа, называющего себя Квирреллом, несло падалью: тошным, гнусным, выворачивающим нутро душком. Так смердел трупик какой-то пичуги в саду мэнора, и маленький Драко ещё долго пытался забыть её ввалившиеся глазки, разинутый клювик и огромных зелёных мух, с басовитым жужжанием кружившихся вокруг. В комнате воняло точно так же, и Малфой внезапно понял, что они влипли. Он перехватил палочку и нервно облизнул губы. Колечко… Их четверо, а оставить кого-то из друзей наедине с этим типом Драко не мог. Недостаточно храбр он для Гриффиндора. – Ступайте! – настойчиво повторил не-Квиррелл и вдруг дёрнулся, всхлипнул и жалобно простонал: – Нет, господин, они же ещё дети. Не заставляйте, нет! – Бежим! – заорал Теодор, но было поздно.***
– Ну что ещё? – простонал Гарри, разглядывая проём двери и огненную стену за ним. – Хорёк, найду – убью. Сам. Голыми руками, Салазар свидетель. Он шустро принялся стягивать мантию-невидимку. Тонкая серебристая ткань чересчур походила на синтетическую, чтобы бестрепетно соваться в огонь. А вот тяжёлое сукно школьной мантии поджечь очень сложно, настоящая шерсть не горит, только тлеет. Супер-герой Поттер имел на своём счету достаточно испорченных вещей, чтобы знать об этом наверняка. Гарри секунду подумал, быстро скатал мантию-невидимку в тугой рулончик и кое-как запихал в дедов кошель, чтобы волшебная вещица наверняка уцелела в любой передряге. Будет стыдно, если он вернёт Невиллу повреждённый артефакт или вовсе его потеряет. – Зачем и надевал? – бурчал Поттер себе под нос, торопливо стягивая завязки кисета. – Всё равно никого не встретил. – Он боязливо оглянулся на оглушённого тролля и добавил: – В смысле, почти никого. Шипя ругательства и в спешке выдирая волосы, он сделал хвостик повыше, стараясь убрать под резинку как можно больше прядей, натянул капюшон до самого носа, а рукава – до кончиков пальцев. Потом закрыл лицо руками, перепрыгнул через порог и сразу же метнулся в сторону, вовремя вспомнив о Второй заповеди: «Вали из-под прицела!» Для начала Поттер убедился, что в комнате никого и ничего нет, кроме столика посередине, а затем осмотрел себя. Школьная мантия достойно выдержала испытание огнём. Она не загорелась, лишь слегка почернело серебряное шитьё, отчего слизеринская змея с нагрудной эмблемы приобрела вид лихого бойца и ветерана многих битв. Гарри облегчённо вздохнул, на всякий случай обогнул подозрительный столик стороной и остановился перед следующей дверью. Дверь как дверь, на вид ничего такого. – Нет! – раздался из-за двери полный отчаяния крик. – Нет, не на… – Драко! – выдохнул Гарри и, не раздумывая, бросился на помощь.***
Снейп готов был сам себе голову снять за тупость и беспечность. «Хватило же ума, – со злым отчаянием думал он, – привязать «сигналки» от мордредова коридора к своему кабинету, а не к какому-нибудь камешку на шею. Одолжил бы у крестника камешек…» С другой стороны, проклятые гриффиндорцы шастали по Запретному коридору как по собственной гостиной. Дня не проходило, чтобы какой-нибудь любитель экзотической фауны не забрёл полюбоваться цербером. Дальше треклятого пса, естественно, хода не было, но каждый раз вскакивать с места и проверять, не лежит ли кто-нибудь с отгрызенной головой, очень быстро надоело. Тем более, его подопечные сидели смирно, а за красно-золотыми следовало надзирать Макгонагалл. И вот, пожалуйста! Снейп грязно выругался и взмыл в воздух: он и так отставал от паршивцев больше, чем на час. Страшно подумать, что уже успело случиться. Дверь в «псарню» хотелось вынести Бомбардой, но Северус сдержал себя и тихо проскользнул в комнату, держа палочку наготове. Он ожидал чего угодно, только не отчаянного вопля ужаса, который хором издали Лонгботтом и Грейнджер. Оба директорских любимчика сидели, склонившись над телом самого младшего Уизли и, видимо, пытались привести того в чувство. Цербер лежал неподалёку и, судя по луже подсохшей крови, подниматься не собирался. Снейп ткнул в Уизли палочкой, убедился в превосходном здоровье рыжего недоделка, мгновенно обезоружил его явно свихнувшихся приятелей и холодно поинтересовался: – Нападение на преподавателя, мисс Грейнджер? Минус двадцать баллов. Сейчас сюда прибудет мадам Помфри, дождитесь её непременно. Вам всё ясно? Грейнджер разинула рот, растерянно захлопала глазами и неуверенно кивнула. Лонгботтом пучил глаза, силился что-то проблеять, но Снейпу было недосуг возиться с идиотами. Он грозно зыркнул на гриффиндорцев, небрежно отбросил их палочки в сторону и прыгнул в люк. Мешкать не следовало, усекновение цербера само по себе тянуло на полноценный подвиг, и его мелкие аспиды должны были сильно потратиться. Представив встречу обессиленных мальчишек с троллем, Снейп опять выругался и, не касаясь земли, понёсся через дурацкий лабиринт. Он летел с предельной для себя скоростью, попутно отмечая уничтоженные Дьявольские силки, сломанный в двери ключ и изрядно побитые шахматы. «Только бы остались живы! – твердил про себя Северус, преисполненный самых дурных предчувствий. – Лишь бы догадались, что зал с троллем заклят, и наружу эта тварь не выйдет». Увы, дверь в комнату с троллем была распахнута настежь. Вонючее чудище лежало без движения, но Снейп шарахнул его валявшейся неподалёку дубиной ещё раз – на всякий случай и для успокоения нервов. Снейп ринулся дальше, наткнулся на собственное огненное заклинание и энергичным взмахом палочки погасил пламя. Столик с зельями был пуст. Северус невольно улыбнулся: наверняка это Драко заграбастал всё подчистую. Сын своего отца, что тут скажешь. Он ворвался в последнюю комнату распроклятого аттракциона и увидел пятерых мальчишек без сознания, труп Квиррелла и – здравствуйте, давно не виделись! – разбитое зеркало Еиналеж. Первым заклинанием Снейпа было: «Блядь-блядь-блядь!», и лишь затем в ход пошли диагностические чары. Больше всех досталось Поттеру, тот потратился в ноль и даже больше. Следующим кандидатом в пациенты Мунго был мелкий Нотт. Остальные должны были очухаться через пару-тройку часов, и Северус со стоном облегчения опустился на колени перед своим непутёвым крестником и ласково погладил его по голове. – Твоя мать нас убьёт, – прошептал он, – и в кои-то веки будет права. Он осторожно выпаивал бессознательным мальчишкам укрепляющее зелье, когда комнату озарила ослепительная вспышка. Снейп выхватил палочку и выдал залп отборного мата: в огненном вихре магии феникса материализовался сам Верховный чародей и директор Хогвартса Альбус Дамблдор, семь Диффиндо ему в задницу. – Северус? – изумлённо охнул Дамблдор. – Что ты тут де… Квиринус?! О, нет! Что происходит? – Все лежат, – ядовито ответил Снейп, – и только мы стоим. Дураки дураками, смею заметить. Бедный заика мёртв, зовите авроров. – Погоди, Северус, – Дамблдор внимательно осмотрел комнату. При виде разбитого зеркала в старинной раме он сморщил нос и подёргал себя за бороду. – Вдруг мальчики… – Угу, – из Снейпа, как всегда в минуты опасности, полезло злое веселье. – Вдруг первокурсники порешили назначенного лично вами преподавателя ЗОТИ. Экзаменационная комиссия будет в восторге. Надо звать авроров и думать, как оправдываться перед министром – мы в очередной раз не уберегли героя магической Британии. – Пожалуй, ты прав, – тяжко вздохнул Дамблдор и опять дёрнул себя за бороду. – Что за год, Мерлин великий, что за год! Северус хотел было съязвить и на этот счёт, но его прервали: из-за двери раздался испуганный женский визг и несколько непечатных выражений, произнесённых донельзя знакомым хрипловатым баритоном. – Угомонись, охальник, – раскатистый бас следующего визитёра тоже был хорошо знаком Снейпу, – здесь женщины и дети. – Д-дети тоже в аху… в ужасе, целитель, – донёсся дрожащий мальчишеский голос. – Мамочка моя, настоящий т-тролль! Живой! – Поправим на обратном пути, – успокаивающе пророкотал бас. – Не дрейфь. – Давай без твоей мамочки, а, парень? Ненавижу безоары, меня от них пучит, – проворчал баритон и громко гаркнул: – Снейп, ты где? – Здесь, – отозвался Снейп и непримиримо скрестил руки на груди в ответ на укоризненный взгляд Дамблдора. – Почти всё в порядке, не порите горячку, ваша милость. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились Нотт со Сметвиком и Поппи. Следом за медиведьмой бочком просочился Забини и тоненько ойкнул, увидев лежащих вповалку однокурсников. Нотт немедленно кинулся к сыну, Сметвик – к Поттеру, а мадам Помфри занялась остальными. – Что за херь? – чересчур спокойно поинтересовался Магнус Нотт, крепко прижимая к себе сына. – Мистер Дамблдор, я бы пожелал вам доброго вечера, но, боюсь, получится неискренне. – Сам ничего не понимаю, – развёл руками директор. – Я пять минут, как прибыл из Лондона. Сработали следящие чары на артефакте, – Дамблдор указал на разбитое зеркало и горько вздохнул. – А тут такое несчастье. Что же случилось, Северус? – Всё потом, – отрывисто скомандовал Сметвик, до того энергично и сосредоточенно махавший палочкой над Поттером. – Мистер Дамблдор, явите вашу хвалёную мощь и немедленно переправьте нас в Больничное крыло. – И… мгм… профессора Квиррелла? – Да он-то как раз может подождать здесь. Живо! Время дорого! Директор опять вздохнул и скорбным голосом велел держаться друг за друга. Снейп перекинул крестника через плечо, целители сноровисто подняли Мобиликорпусом Крэбба, Гойла и Поттера, старший Нотт рыкнул что-то неразборчиво-матерное и прижал сына к груди ещё крепче. Над головой Дамблдора в сияющем мареве возник феникс, хлопнул крыльями, и через пару секунд вся компания очутилась в холле Больничного крыла.***
– Некоторое время я буду очень занят, – сухо сказал Сметвик, уложив Поттера и младшего Нотта в смотровой на сдвинутые вместе кушетки. – Поэтому орать и ругаться попрошу в кабинете у мистера Дамблдора. Поппи, справишься с остальными? Мадам Помфри фыркнула и принялась устраивать пациентов на ночь. Снейп счёл за благо ей помочь, идти в кабинет директора не хотелось до зелёных пикси. Нотт тоже не проявлял никакого желания начинать скандал, он тихо проскользнул вслед за Сметвиком и неподвижно замер у двери. Дамблдор пожевал губами, потянулся к бороде, потом отдёрнул руку и чинно уселся на одну из незанятых кроватей. Фоукс беспокойно курлыкнул и устроился на ближайшем подоконнике. – Авроры, – тихо напомнил директору Снейп, подтыкая одеяло крестнику. – И Макгонагалл нужно разбудить, пусть заберёт своих тупиц из комнаты с дохлым цербером. – Уже, – шёпотом отозвалась мадам Помфри. – Я, как только увидела эту гадость, влила детям успокоительное и передала Минерве послание Патронусом. А ты, Север, чем обзываться, лучше бы отвёл мистера Забини в спальню. – Нет-нет-нет, – отчаянно замотал головой Блейз. – Не хотите, чтобы подслушивал, усыпите. Но один в спальне я ночевать не буду! Я же помру там от страха! Снейп кивнул и молча указал на соседнюю кровать. Забини просиял, сбросил мантию, шустро забрался под одеяло, немного повозился, старательно зевнул и как бы утомлённо прикрыл глаза. Северус и Поппи, не сговариваясь, ухмыльнулись и сделали вид, что забыли о его существовании. До наступления утра оставалось всего ничего, когда Сметвик закончил с лечением пострадавших, утёр потный лоб и рухнул на жалобно заскрипевший стул. – Давай, Снейп, своё особое укрепляющее, не жмись, – хмуро буркнул он. – А то будет у вас, господин директор, одним трупом больше. Дамблдор покаянно заохал, а Северус вынул из кармана фиал тёмного стекла и отлевитировал зелье прямо в громадную лапищу целителя. – Где патент, лодырь? – ещё мрачнее спросил Сметвик и одним глотком осушил склянку. – Балуете вы его, мистер Дамблдор. Директор согласно закивал с видом доброго дедушки, угрохавшего на подарок любимому внуку две месячных ренты: – Северус талантливый мальчик, мистер Сметвик, но он страшно устаёт. Нагрузка у нас, сами видите какая, где уж тут за всем успеть. «Началось», – подумал Снейп, но целитель, извинившись, прервал директорскую речь и вернулся в смотровую. – Пацаны себя чуть не до дна вычерпали, – негромко сказал Сметвик и принялся бережно укутывать тощее тельце Поттера в шерстяное одеяло. Нотт молча делал то же самое для своего сына. – Им сейчас очень холодно и страшно. Нужно, чтобы кто-то постоянно был рядом. Давайте-ка устроимся в большой палате, поговорим, да заодно понаблюдаем за нашими бойцами. Нотт взял Тео на руки и грустно усмехнулся: – Лет с пяти не носил его так. А теперь даже по голове потрепать не даётся. Первое слово у нас было: «Я сам». – Мой приятель Тики верит, что даже в бессознательном состоянии идёт какая-то мозговая деятельность, – сказал Сметвик. – После пары случаев из практики склонен ему верить. Держи крепко, твоя милость, не отпускай. Авось согреешь и отгонишь кошмары там, во сне. Целитель полулёжа устроился на одной из кроватей, прижал к груди Поттера и спросил у Дамблдора: – Что за странное местечко видел я нынче, господин директор? Воля ваша, но получилось жутенько. И цербер с троллем, вот убейте меня Риктусемпрой, ни хрена не похожи на кошек, сов или жаб. – Ох, – Дамблдор пригорюнился и жалобно оглядел окружающих, – понимаю, что звучит глупо, но я хотел развлечь первокурсников. – Как очнутся, – хмыкнул старший Нотт после пары секунд ошарашенного молчания, – поинтересуемся, не было ли им скучно. Труп профессора входил в программу? И кто следующий? – Это трагичнейшее недоразумение, мистер Нотт, – тяжкий вздох Дамблдора вполне тянул на эталонный образец тяжкого вздоха, и Северус в который раз восхитился незаурядными актёрскими данными Верховного чародея. – Как с драконом, да? – Именно. Но ваши сомнения я понимаю, – опять вздохнул директор. – Видите ли, пришла мне как-то в голову одна идея… Во время неторопливого рассказа директор ни разу не сбился с верного тона – в меру виноватого, в меру горестного, в меру недоумённого. Так мог бы говорить изобретатель пороха, выяснивший, что его любимое детище годится не только для организации фейерверков. Присутствующие узнали, что изначально лабиринт предназначался для соревнований первокурсников, сдавших экзамены на «Превосходно» и «Выше ожидаемого». Аттракцион готовили прошлым летом сообща почти все профессора Хогвартса, и Снейп кивком подтвердил правдивость рассказа. Цербер, по словам Дамблдора, попал в лабиринт после слёзных просьб Хагрида позаботиться о найденном в Лютном полумёртвом «щеночке». Оказывается, бедный пёс был совсем непригоден к сторожевой службе. Он достался Хагриду за пару галеонов, поскольку хозяин отказался его кормить. Профессор Кеттлберн предложил до поры держать цербера в лабиринте, раз уж доступ студентам туда был запрещён. Тролль же якобы попал в лабиринт после приснопамятного Хэллоуина. Профессор Квиррелл был немало раздосадован своим провальным дебютом в роли борца с нечистью и упросил доброго директора «потренироваться». Снейп завёл глаза и поджал губы. Насколько он помнил, Квиррелл, как и все прочие, был попросту поставлен перед фактом. – Тролль находился в хорошо зачарованном помещении, – продолжал вещать Дамблдор. – Когда-то давно в Хогвартсе имелся зверинец с весьма опасными созданиями, и я решил, что эту традицию вполне можно возродить. – Детворе полезно знать, что тут на самом деле водится, и на что оно способно, вы правы, – покладисто кивнул Нотт и покосился на нетерпеливо топчущегося по подоконнику феникса. – Могу даже мантикору поймать для вашего зверинца, есть у меня на примете один лесок интересный. Но встречу студентов с тварями должны предварять какие-никакие лекции, разве нет? – Никакие, – пробурчал Снейп себе под нос, вспомнив манеру покойного Квиррелла дёргаться и заикаться на каждом слове. – Верно, – грустно улыбнулся Дамблдор. – Перед испытаниями планировалось одурманить обоих существ, мы вовсе не собирались пугать детей до полусмерти. – А этот ваш покойник что должен был делать? – помолчав, спросил Нотт. – Умер он, насколько я могу судить, от длительного воздействия какого-то заклятия. Рискну предположить, тёмного. – Темней не бывает, – пророкотал мрачный и непривычно тихий Сметвик. – Никогда такого не встречал, а уж я-то навидался всякого. А ещё ваш преподаватель пил кровь единорога. Вы знали об этом? – Откуда? – изумился Дамблдор. – Квиринус был нездоров, это верно, но он упорно отказывался принять чью-либо помощь. Вопросительные взгляды Нотта и Сметвика обратились на Снейпа. – Редкостный был идиот, – с чистой совестью подтвердил тот, припомнив хагридовы причитания о загадочных убийствах единорогов. – И до болезни тоже умом не блистал. – Северус, – укоризненно покачал головой Дамблдор, – бедный мальчик просто переоценил свои силы. Он ни в чём не виноват. Вина целиком на мне, – директор опустил повлажневшие глаза и печально прошептал: – Никогда не думал… Понадеялся… – Ну полно, господин директор, – проворчал Сметвик. – Я тоже почти ничего не разобрал, а ведь числюсь неплохим целителем. Всё равно бедняге уже не помочь, давайте подумаем о живых. Будто в ответ на предложение Сметвика, младший Малфой вскинулся и коротко застонал. Северус дёрнулся к нему, но у кровати уже стояла мадам Помфри. – Тихо, милый, – ласково сказала она, придержав беспокойного пациента за плечи. – Давай-ка… – Тео! Где ребята? – Все живы, спят, – Поппи взмахнула палочкой, призывая ящик с зельями. – Вам, мистер Малфой, тоже не помешает отдохнуть. Это сонное зелье, не шарахайтесь так. – Но… – Спать, мистер Малфой! Мадам Помфри дождалась, пока Драко заснёт, и озабоченно покачала головой: – Напою-ка я и остальных, пусть поспят подольше. Ударить по детям Экспульсо! С ума он сошёл, этот ваш Квиррелл! Нотт невесело хмыкнул и потёрся подбородком о макушку сына, а Снейп сжал кулаки, жалея, что проклятый заика уже мёртв и нельзя прикончить его ещё раз. По всей видимости, бедовая четвёрка осталась цела исключительно стараниями Теодора Нотта: мелкий огневик каким-то образом сумел погасить часть энергии взрыва. Он выложился на полную, но зато остальных мальчишек не размазало по стене, и они отделались обычной контузией. Зеркало, кстати, могло разбиться тогда же… Зеркало! – А что делало в лабиринте зеркало Еиналеж? – игнорируя явное недовольство Дамблдора, поинтересовался Снейп. – Своего рода приз, – помявшись, ответил директор. – Вопреки сложившемуся у вас мнению, господа, этот артефакт практически безобиден. Зеркало может показать человеку его истинные желания: весьма полезный опыт для юных искателей приключений, я полагаю. – То-то покойник залип возле него, – обронил Сметвик. – Он был обречён и знал об этом. Я даже вообразить боюсь, что ему мерещилось. Дамблдор опять скорбно вздохнул и дёрнул себя за бороду. – А Поттер? Судя по реплике мелкого Малфоя, профессор вырубил пацанов до его прихода, – Нотт невесело усмехнулся. – Получается, очередной волшебник убился об героя? Директор помрачнел и погрузился в какие-то невесёлые раздумья. – Причина смерти – полное истощение, милорд, – сказал Сметвик негромко. – Покойник шевелился только благодаря крови единорога. Закончилась доза – закончилось подобие жизни. Уверен, вскрытие подтвердит мою правоту. Ваш профессор не первый, кто лечился столь радикальными средствами. Тот самый случай, когда лекарство намного хуже болезни. – Кстати, о вскрытии, – напомнил Снейп. – Авроры и коронер, господин директор. Я не собираюсь оставаться виноватым во всём этом безобразии, пусть даже формально. Дамблдор издал негромкий, но поистине душераздирающий стон: – Северус, но ведь… – Труп полукровки и истощённый до предела герой Поттер в окружении Сами-Знаете-Чьих детей – повод для самых гнусных сплетен, – упёрся Снейп. Он понимал желание директора замять происшествие, но совершенно не видел способов сделать это. – Я-то не сомневаюсь, что мальчикам взрослый маг не по зубам, и на Поттера они не нападали, но дурные слухи крайне редко основаны на действительных фактах. Расследование не повредит. Цербер с троллем тоже… – Эм-м-м… господин декан, – скривился Нотт, – вы эту ситуацию так описали, что я уже не хочу никаких расследований. «Сами-Знаете-Чьи дети»! – боевика передёрнуло. – Я не дам допрашивать своего сына, и плевать на последствия! Дамблдор нехорошо оживился, Сметвик нахмурился, а Поппи вздохнула и принялась по капельке выпаивать сонное зелье Гойлу. Снейп посмотрел на спящего Драко и устало потёр висок. Он совершенно не представлял, что произошло в мордредовом лабиринте, а свидетели проснутся не скоро. Гриффиндорцев расспрашивать бесполезно, ведь дальше комнаты с цербером они не прошли. – Северус, – осторожно начал Дамблдор, – тебя никто не винит. Верно, мистер Нотт? – О чём и речь, мистер Дамблдор, – Нотт оскалился в знаменитой улыбке. – Никто не виноват, кроме свихнувшегося полукровки. Дети просто шалили, профессор помер сам по себе, а с мистером Поттером мы как-нибудь договоримся. – Охренеть, как у вас всё просто, – Сметвик, по своему обыкновению, обошёлся без реверансов. – Нотт, твой пацан чудом остался жив, а ты уже торгуешься? Растёшь, твоя светлость, вот-вот у нас будет второй Монтегю. – Целитель, я помню, что кругом вам должен, – Нотт перестал улыбаться и недобро прищурился, – но жить взаперти мой Тео не будет. Пусть мне даже придётся стать вторым Мордредом, ясно? – Мистер Сметвик, подумайте о Гарри, – вкрадчиво сказал Дамблдор. – К мальчику будет много вопросов, ведь он, вероятнее всего, последним видел Квиррелла живым. – Что скажешь, Север? – немного подумав, хмуро спросил Сметвик. Снейп бросил ещё один взгляд на спящего крестника и в очередной раз мысленно проклял Квиррелла. Дамблдор выкрутится, к прорицателям не ходи, а вот слизеринцам придётся нелегко. Со стороны вполне могло показаться, что мальчишки злы и жестоки – напали на однокурсников, убили цербера, разгромили лабиринт и поквитались с больным и беззащитным профессором-полукровкой. От этой славы им уже не отмыться. Отцов-Пожирателей им тоже с удовольствием припомнят, и парням действительно придётся жить взаперти. – Да, – устало сказал Северус, – было бы славно, не будь этой ночи вовсе. Но нашу компанию, включая лорда Нотта, видели Лонгботтом и Грейнджер. – Я поговорю с детьми, – поспешно отозвался Дамблдор, – и всё им объясню. Нотт и Дамблдор ещё некоторое время уговаривали Сметвика не делать поспешных выводов, каждый в своей излюбленной манере, а Снейп терпеливо дожидался результатов переговоров. Наконец раздосадованный Дамблдор выложил главный, по его мнению, козырь: – Вы отлично знаете, мистер Сметвик, о моих, скажем так, трениях с правоохранителями. Мы очень плохо поговорили с мистером Скримджером во время его последнего визита в Хогвартс. Он убеждён, что все несчастья с мистером Поттером есть результат заговора семей Пожирателей смерти. Простите, мистер Нотт, я должен был поставить вас в известность об этом, но… – Понятно, – Нотт нахмурился. – Но это же полная чушь, мистер Дамблдор! Поверьте, я никогда… – Конечно, мистер Нотт, я вам верю. Но, сами понимаете, наши вояки никогда не уймутся. Мистер Монтегю исподволь набирает сторонников, и министерству сейчас очень нужен враг. Я даже предсказать не берусь, как именно будет истолкован этот инцидент и чем он обернётся для всех нас. Сметвик и Нотт переглянулись, мадам Помфри поджала губы, а Снейп скривился и машинально потёр выцветшую Метку. Разговор, начавшийся со школьного лабиринта, закончился политикой, и всё это с пострадавшими детьми на руках. Экзистенциально, как сказала бы хмурая с похмелья мадам Трелони. – Убедили, – проворчал Сметвик. – Тогда так. Мистеру Квирреллу сегодня ночью стало плохо, он обратился к Поппи, а та немедленно переправила его в Мунго. Увы, квалифицированная помощь подоспела слишком поздно, и мистер Квиррелл скончался в моём отделении пару часов назад. Смерть засвидетельствована мной и мистером Шафиком. Как вам? – Чудесно, – кивнул Нотт. – Я несказанно благодарен вам, целитель. – Мистер Шафик? – чуть поморщился директор. – Не обсуждается, мистер Дамблдор, – спокойно ответил Сметвик. – Мне нужен свидетель наших шалостей. На всякий непредвиденный случай. Фредерик подходит идеально. Дамблдор нахмурился было, но опомнился и вновь нацепил добродушно-виноватую улыбочку. – Как быть с детьми? – холодно поинтересовался Северус, и высокое собрание опять впало в задумчивость. – Им досталось от тех кошмарных шахмат, – предложила мадам Помфри и занялась Крэббом. – Жуткая вещь, надо бы Минерве порекомендовать отдых на водах. И курс зелий, как минимум. – Лучше, если бы они вообще не выходили из спальни, – ответил Нотт. – Переговоры с отцами остальных беру на себя, репутация школы останется незапятнанной. Дамблдор ласково улыбнулся боевику. – А герой? – мрачно спросил Северус. – Он везде засветился. – Мальчик даже до шахмат не дошёл, – Сметвик осторожно погладил Поттера по взлохмаченным перепутавшимся кудрям. – Дьявольские силки там вроде были? Из них кое-как вырвался и потерял сознание. Снейп иронично вздёрнул бровь и принялся размышлять. Понятно, что заговорщики ни в грош друг друга не ставят, и их интересы совпали временно. Дамблдор по своему обыкновению сталкивает лбами всех со всеми, Нотт корчит идиота, напоказ рвётся в друзья ко вчерашним врагам и тайно укрепляет мэнор, а Сметвик… А Сметвик изо всех сил прикрывает и выгораживает… Ясно, что не Дамблдора, не похоже, чтобы Нотта, и уж точно не его, Северуса. Поттера. Он защищает Поттера. Мальчишка совсем не умеет врать, и целитель только что избавил его от настойчивых расспросов. «Интересно, что Сметвик увидел и понял такого, чего я даже не заметил? – Снейп опять взглянул на спящего крестника и вздохнул. – Неужто об Поттера и впрямь убился взрослый волшебник?» Северус даже головой потряс, отгоняя эту нелепую догадку, но она никак не желала уходить. Если очнувшийся Малфой не принялся выяснять, что стало с Гарри, значит, Драко не знал о геройской эскападе. Четвёрка явно потеряла сознание до визита мистера Поттера: некоторое время герой и злодей провели практически наедине. В итоге Поттер жив, а Квиррел мёртв. «И у меня нет ни единого здравого предположения, отчего случилось так, а не иначе, – Снейп мысленно скрипнул зубами. – Поттер-не-Поттер, кто же ты такой? Не боевик, это очевидно, рефлексы не те. Что-то ментальное? Может быть, но совершенно точно не легилимент. Эмпат, скорее. Хотя у тех врождённые окклюментивные щиты обычно никуда не годятся. У нашего же героя не щит, а крепостная стена. Ярче всего у Поттера выражены способности к алхимии, а Поппи упоминала изрядные способности к целительству. Дикое сочетание, Лорд отдал бы за этого ребёнка половину Ближнего круга. Но убитый маг?! Или Сметвик не соврал, и у заики банально «закончился завод» как раз на Поттере?» Между тем Нотт и Дамблдор успели поклясться друг другу в совершеннейшем уважении и искреннем благорасположении, после чего директор, покряхтывая, поднялся с кровати и отбыл вместе с фениксом в свои покои. Снейп потёр виски и тоже встал. – Сегодня С.О.В. по зельеварению, – сказал он, – и я буду занят весь день. Сразу скажите, что врать Макгонагалл и младшему Ургхарту, заговорщики. – Своим я сам совру, если позволишь, – усмехнулся Нотт. – А к грифферам не лезь, это почётное право мистера Дамблдора. – Как скажете, – процедил Снейп. Похоже, никто и ничего ему объяснять не собирался. Ну что ж, узнает сам, благо навык имеется. – Не сердись, Ворон, – Нотт перестал улыбаться и устало прикрыл глаза. – Самому стыдно, веришь? – Нет, – сухо ответил Снейп и стремительно покинул Больничное крыло.***
Солнце светило даже сквозь сомкнутые веки; Гарри невольно поморщился и отмахнулся от него рукой. Рядом весело журчал какой-то ручеёк и раздавался негромкий звон. «Пикник, – подумалось почему-то, а его нос немедленно учуял восхитительный запах свежей сдобы. – Я читал и заснул. Нужно просыпаться, а то Дадли съест весь пирог и скажет, что это я виноват в неудачах на завтрашней тренировке». Он улыбнулся и открыл глаза. – Здравствуй, Гарри! – директор Дамблдор тоже улыбался и оглаживал длинную седую бороду, отчего вплетённые в неё крохотные колокольчики тихо звенели. – Как ты себя чувствуешь? «Благодарю вас, я здоров», – хотел сказать примерный студент Поттер, но тут на него разом обрушились воспоминания о походе в лабиринт, и он вскинулся и закричал: – Они живы? Живы?! Скажите! – Успокойся, Га… – Тихо, шкет! – рявкнули знакомым басом, и Гарри сгребли в крепкие объятия и даже немножко покачали, как маленького. – Все живы, тихо. – Целитель Сметвик, – прошептал Гарри и заплакал от облегчения. Теперь всё будет хорошо, тёзка великого Гиппократа вылечит ребят и профессора Квиррелла, и можно будет с чистой совестью забыть весь этот кошмар. Конечно, Малфой вполне заработал на разок по зубам, но пусть его. Был бы жив, Хор-рёк. – Что за сырость, пацан? – притворно строго спросил Сметвик. – Ни разу мы с тобой не встретились, чтобы я ушёл в сухой рубахе. Гарри отчаянно всхлипнул и тут же засмеялся. – Пора звать Тики, – озабоченно пробормотал целитель и сердито сказал: – Говорил вам, мистер Дамблдор, пацан очнётся не в себе. Последний раз вы поучили меня моему ремеслу, Салазар свидетель. – Но мистер Поттер просто… – раздался голос профессора Макгонагалл, и Гарри зажмурился и ещё крепче прижался к Сметвику. – Все вон! – громыхнул целитель, и за спиной у Гарри зашуршали мантии, по полу заскрежетали ножки отодвигаемых стульев и опять зазвенели колокольчики в директорской бороде. – И да, ещё раз я увижу заблокированный камин в Больничном крыле, развяжу Третью магическую, клянусь портками святого Мунго! Массивная дверь общей палаты глухо стукнула. – Хватит орать, Иппи, – Гарри опять улыбнулся, доброжелательного спокойствия в голосе мадам Помфри хватило бы на пять буддийских монастырей. – Полголовы в седине, а всё геройствуешь. Здравствуй, Гарри! Взгляни-ка на меня, милый. Поттер с некоторым трудом раскрыл намертво зажмуренные глаза, и из них сами собой вновь полились слёзы. – Полно, солнышко моё, – проворковала мадам Помфри и вручила Гарри кусочек пирога, судя по аромату, того самого, что ему «приснился». – Жуй лекарство, и ни о чём не думай. Пирог благоухал так, что Поттеру стоило немало усилий не запихать в рот весь кусок целиком. – А что журчало? – спросил он невпопад, едва проглотив последнюю порцию «лекарства». – Я заваривала чай, – усмехнулась мадам Помфри. – В туалет, милый? Гарри покраснел и смущённо кивнул. Делать свои… эм… дела в чужом присутствии было ужасно неловко, и он опять закрыл глаза. Сметвик аккуратно поддерживал его под мышки, потому что непослушные ноги сами собой сгибались в коленях и отказывались стоять ровно. – Слабость скоро пройдёт, – шепнул Сметвик. – Твоя сила заметно возросла, ты восстанавливаешься очень быстро. Всего третий день, а уже очнулся. И тебя не знобит, так ведь? Гарри прислушался к своим ощущениям. Действительно, ничего, кроме слабости – ни озноба, ни тошноты, ни гадкого вкуса во рту. Лёгкое головокружение не в счёт, у любого после трёх дней в постели голова закружится. – Всё в порядке, – сказал он и опять покраснел: Сметвик помог натянуть пижамные штаны, так как руки тоже не очень-то слушались. – Вот и славно, – сказал Сметвик и, слава Мерлину, позволил самостоятельно дошаркать до кровати, лишь самую чуточку придерживая за плечо. – Поппи, смотри, какой у нас резвый шкет! – Надеюсь, ты о себе, – неодобрительно проворчала мадам Помфи, – а мальчику нужно ещё немножко полежать. Понимаешь, Гарри, сладости в постели отчего-то становятся намного вкуснее, чем даже в кафе. Я сама не одну коробку конфет слопала под одеялом и знаю, что говорю. Гарри рассмеялся и кивнул: – Ещё нужна интересная книжка. – О да! Тогда можно съесть хоть сотню фунтов шоколада за вечер. Сметвик демонстративно скривился: – Фу! Кусок мяса на свежем воздухе – это да! А вы о каких-то сластях, неженки. Гарри удобно устроился в кровати, подоткнув под спину сразу две подушки, съел ещё один кусок пирога, запил его свежайшим молоком, слегка успокоился и приступил к осторожным расспросам о той страшной ночи: – Все и вправду живы? Или… У него внезапно перехватило дыхание, а на глаза опять навернулись слёзы. Сразу представились тёмная комната, тусклый блеск зеркала, невыносимый запах тухлятины и холодный шипящий голос Твари: «…иначе присоединишься к своим друзьям…» – Где там Янус застрял? – Сметвик вздохнул и оглянулся на дверь. – Пацан, ты только не волнуйся. – Кто?! – с ужасом спросил Гарри и изо всех сил вцепился в одеяло. – К-кто? Скажите! – Профессор ваш, – неохотно ответил целитель. – Ему бы сам Мерлин не помог, клянусь тебе, Гарри.