Персона 4: Сердце всего. Часть первая

             Амаги и Наруками между делом продолжали охранять свой пост, ожидая новостей от «разведгруппы», которая в это же время активно занималась побегом от разъярённого объекта наблюдения. Но откуда это было знать этим двум? Посему, они продолжали надёжно нести свою вахту, высматривая всех и вся. Юу пригляделся, после чего, не без некоторого смятения узнал идущего вдалеке Адачи Тору, с перебинтованной головой. Юкико его аналогично заметила, но почему-то она напряглась всем телом, даже слегка занервничала как будто.       — Амаги… — обратился к девушке юноша, впрочем, не сводя взора с подопечного Доджимы. Черновласая повернулась на него, затем немного подвинулась ближе.       — Да… Наруками-кун?       — Тогда, на крыше, на следующий день после твоего спасения… ты о чём-то умолчала. О чём-то неприятном, — серебряновласый скосил глаза на наследницу, которая потупила, взор и промолчала.       А детектив выглядел, пожалуй, даже более неопрятным, нежели обычно. Чем это могло объясняться? Сложный вопрос, однако, вероятно, он живёт один и, с такой работой, не всегда может о себе самостоятельно позаботиться. Будто бы большой ребёнок…       Мужчина шёл в сторону южной части Торгового Района Инабы, посему его маршрут проходил прямо рядом с красильней, мимо этой парочки. Сначала он не обратил на них внимания, а просто устало и немного уныло брёл по тротуару, однако, когда он с неподдельным любопытством приостановился, чтобы взглянуть на тории храма Инари, Адачи приметил себе знакомых личностей. По его лицу скользнула тень некоторого интереса, смешанная с лёгким испугом и замешательством.       — О? Разве это не Наруками-кун и Амаги-сан? — Наруками прищурил глаз, затем покосился на свою спутницу, которая вежливо поклонилась в ответ служителю порядка, но при том сместилась чуть за спину новенького.       — Приветствую, Адачи-сан, — так же поприветствовал Тору Юу.       — А что это вы тут делаете? — молодой детектив подошёл поближе, затем бросил чуть алчный взгляд на Амаги, а так же подозрение на её товарища. Пусть его лица особо и не видно, но юноша готов поклясться, что его лицо в тот момент расплылось в улыбочке из серии: «Я-то знаю вас…». — Неужто у вас… свидание? — черновласая окрасилась в багрянец, затем прижалась к серебряновласому, слегка обняв его, будто пытаясь спрятаться от Адачи. «Ага…» — подумалось школьнику, который помимо того прикидывал наилучший вариант ответа, который доставит ему наименьшее количество неприятностей. И один нашёлся.       — Ничего особенного… — «Так-так-так, закидываем удочку…»       — М? Ничего особенного? Хе, это подозрительно… может быть… Вы… замышляете что-то тёмное? — полисмен не подозревал, что медленно и верно шагает в уготованную ему западню. Однако, это не мешало ему пожирать своими очами тело черновласой девушки…       Вид у него стал хитрый и подозрительный, подобно лисице, натолкнувшейся на след чего-то вкусного и аппетитного.       — Ничего… подобного… мы просто… — начала тихо пищать Амаги, будто бы бессознательно подыгрывая сочинённой серебряновласым симфонии. Это ещё более всколыхнуло интерес детектива, у которого возник в карих зеркалах самый настоящий азарт.       — Адачи-сан… можно Вас кое о чём спросить? — полицейский склонил голову, вероятно не ожидая подобного развития событий. Наследница окончательно переместилась за своего «защитника», таким образом, чтобы её не возможно было зреть за ним. Служитель закона слегка и почти что незаметно оскалился на это. «Попался», — между делом юноша приготовился захлопнуть мышеловку, видя, что мышь окончательно заступила в неё.       — И… о чём же? — Юу принял лик смущённого кавалера, который собирается озвучить нечто, о чём обыденно стесняются говорить.       — Мы хотим с ней быть вместе… не могли бы Вы пока подержать это в секрете от всех? Прошу Вас, Адачи-сан! Вы же понимаете, что будет, если об этом узнает весь город! — Юкико перешла в какой-то оттенок, напоминающий зрелый помидор. Детектив, раскрыл рот, будто бы хотел сказать «А», а между делом подросток усилил напор, чувствуя вдохновение, — я хочу увести Юкико-чан отсюда! Пожалуйста, не говорите никому о том, что Вы нас здесь видели, умоляю Вас! — серебряновласому показалось, что юная хозяйка гостиницы сейчас рухнет в обморок от захвативших её чувств и эмоций.       Ну да, он её не успел предупредить. Конечно, у него имелось ещё несколько идей касательно того, как обезоружить Адачи, известного на весь город как первого сплетника, поскольку именно он зачастую пробалтывал всю самую «горячую» информацию о ходе расследования. В том числе, именно Тору проболтался в баре о том, что «дело» зашло в полный тупик, из-за отсутствия улик, подозреваемых, вообще чего-либо, кроме двух трупов…       Именно поэтому, Юу решился на нечто столь отчаянное, как «посвятить в секрет» его, с надеждой на то, что он будет держать рот на замке, ибо тайны порой пахнут и крайне интересно…       Но, даже если он и проболтается, то это можно будет с лёгкостью опровергнуть, поскольку подросток сам же и вооружил его «слухом». Подводя итог, можно сказать… что парубок для чего-то решил сыграть со взрослым человеком… в своеобразную «игру».       — А… хорошо… — уловка удалась и даже более чем, поскольку серебряновласый заметил, как мужчина, несмотря на то, что растерялся, но и почему-то сжал кулаки, словно бы его оскорбили, — если… ты хочешь… а… я сохраню это в тайне… только… почему ты решил мне довериться? — Наруками потупил глаза, хотя внутренне забавлялся собственной же манипуляторной деятельности.       — Доджима-сан рассказывал мне о том, что Вы единственный человек, которому он бы доверил прикрывать свою спину, — Адачи скривил своё лицо, будто бы проглотил лимон. Его лик говорил о том, что он не поверил в это, даже более чем, тем более, упоминание о начальстве вызвало в нём волну отвращения. — Хотя, говоря по правде… к этому он обычно прибавлял… что Вы полный растяпа и остолоп. — Тору вонзил в подростка очи, полные некой неприязни, недоверия и ненависти, которые впрочем, вскорости испарились, а сам мужчина заулыбался, приняв свой обыденный, растерянно непонимающий вид, впрочем, чувствовалось, что лесть всё же пришлась ему по вкусу.       — Это на него похоже… эм… я пойду… что ли… а вы лучше место другое выберите… а то заметит кто-нибудь… ну… бывайте!       Когда его и след простыл, школьник ощутил, как его одноклассница медленно выглянула из-за его спины, затем, заметив, что никого, тут же отошла от него на некоторое расстояние, продолжая оставаться красной.       — Он тебя пугает? — Амаги медленно кивнула, затем, тушуясь, спросила:       — Наруками… кун. А… это сейчас была правда… или… — Юу вздохнул, затем улыбнулся и издал небольшой смешок.       — Отчасти. Я просто решил его обмануть, чтобы он не подумал чего лишнего. Лучший способ защититься, это нападать, верно? — Юкико поморщилась, будто бы услышала что-то неприятное.       — Ты обманщик, — сказала она надуто, глядя ему прямо в серые зеркала, в которых отражался некий оттенок довольства. Затем, сделав лицо серьёзным, он ответил:       — Иногда приходится, ничего не поделаешь. Так что между вами произошло? Ты ведь его испугалась. Не бойся, можешь рассказать, я сохраню это в тайне, — черновласая промолчала, затем, когда по ней прошёл тремор, начала свой сказ:       — Он… неравнодушен ко мне, о чём однажды намекнул. Я ему… отказала. Однако… его алчный взгляд до сих пор меня преследует… будто бы он не успокоится пока… не овладеет мною. Я боюсь его, Юу-кун, — юноша покачал своей обителью разума, затем обвил деву, которая дрожала от своего внутреннего страха и ужаса, который был в ней уже очень и очень давно, — тем более… у нашей семьи достаточно врагов, завистников, недоброжелателей и просто конкурентов… мне страшно. А вдруг… из-за меня пострадает кто-то ещё… кто-то мне дорогой… вроде тебя… Нару… Нет… Юу… — подросток ответил безмолвием, однако приложил наследнице палец к губам, будто бы говоря о том, что более слов не надо.       В это время послышался громкий топот, вопли, а так же чьё-то тяжёлое, почти что хрипящее дыхание. Пара вздрогнула и замерла, после чего устремила свои взоры в сторону источника шума. Присмотревшись, они узрели Ханамуру, который напоминал выжитый лимон, однако, он всё же продолжал бежать, поддерживаемый Сатонакой, которая не имела аналогичный темп и скорость.       Ещё дальше Юу приметил Тацуми Канджи, который имел почему-то пунцовый оттенок, вероятно от ярости, и, крича что-то неразборчивое и нецензурное, гнался за этими двумя. Получался эдакий марафон… но… с некоторой долей, довольно опасной, экстрима.       — Наруками-кун? — вопросительно посмотрела на серебряновласого его помощница, испрашивая его волии и мнения на тему данной трудности, которая неожиданно возникла на горизонте.       — Сделаем вид, что не знаем их, — не сомневаясь, изрёк Наруками, сделав каменное лицо и подмигнув Амаги. Та сначала не поняла его, затем смекнула, отошла на некоторое расстояние, затем приняла вид спокойный и хладный, следуя озвученному плану. И всё бы хорошо, но…       — Наруками! Амаги! Спасайтесь, он в ярости! — крикнул им «на лету» белобрысый товарищ, отчего оба, и Юкико, и Юу побледнели, замерев на месте. Они заметили, что бугай «воспринял» неосторожно кинутую информацию, поскольку он и на них устремил свои полные бешенства.       Спустя пару секунд в марафонском забеге под названием «Бег с Канджи на длинные дистанции по окрестностям Инабы» участвовали аж целых четыре участника, которые, впрочем, абсолютно не были рады неожиданному соревнованию, угрожающему их здоровью и жизни.       Целый битый час, если не больше, гонял их этот взбешённый «бык» по сонному городку, впрочем, иногда им получалось где-либо спрятаться, перевести дух, но лишь для того, что Тацуми их вновь обнаружил, после чего приходилось вспоминать всё, чему их учили на уроках физкультуры, поскольку это нечто непередаваемое, когда по твою душу бежит самый настоящий танк, сто килограмм живого весу, которого, наверное, не убьёт даже прямое столкновение с поездом или автомобилем, что уж говорить о них. Серебряновласому периодически приходилось подхватывать на свои руки черновласую наследницу, атлетические данные которой не позволяли ей долгое время держать этот неистовый галоп. Чие на сей факт не обращала внимания, поскольку всё её внимание «ушло в ноги». Ровным счётом как и Ёске, который проклинал «этого проныру в шапочке», сдавшему их с потрохами.       Сам же бугай действительно напоминал танк: такой же пробивной, разрушительный и неудержимый, он не забывал орать благим матом на пол-улицы, однако, стоит отметить, не был лишён некоего ума и смекалки, поскольку, пусть он мог и не заметить место, куда спряталась честная компания, блондин обязательно возвращался и допроверял поворот, после чего продолжал погоню.       Когда ярость Канджи поутихла, они уже были где-то на далеко на севере, возле бережков Тацуме, тяжело дышащие, уставшие, разбитые, истощённые. Даже пацанка, обыденно переносившая подобные вещи с лёгкостью, рухнула на спину, пытаясь глотнуть воздух. Конечно, если припомнить, подобные вещи не рекомендовались после таких нагрузок, но им было на то плевать, поскольку они в прямом смысле «ушли» от смерти.       В конечном счёте, уже настал вечер, посему, недолго думая, после того, как «попинали» Ханамуру, из-за которого в опалу попала вся команда, они разошлись по домам, решив, что до завтра уж точно ничего не случится. «Ну, или во всяком случае, этот Тацуми сумеет за себя постоять, когда его будут похищать» — подумал серебряновласый лидер, устало плетясь в сторону резиденции рода Доджима.       Следующим днём они договорились собраться в ТВ-мире о потренироваться, что было инициативой Сатонаки, упорно говорившей о том, что если они не смогут предотвратить хотя бы само хищение, то смогут вытащить оттуда уже жертву, что, впрочем не без некоторых дебатов и несогласий со стороны белобрысика, всё же было принято их предводителем, который в качестве контраргумента привёл тот факт, что Юкико не мешало бы освоиться со своей силой, точно так же, как и им всем.       Ну… и если бугая туда всё же забросят, они это сразу обнаружат. Посему, не сомневаясь, члены следственной бригады перешагнули через грань, отделявшую их от тёмного мира.       И, работа закипела. Ханамура, для начала, призвал Сузано-о и при помощи ветра «прочувствовал», если не сказать, что просканировал каждый уголок ТВ-реальности, отметив, что та особо не изменилась. Кстати, тот замок Юкико до сих пор манил издали своим тёмным силуэтом. Правда, Амаги сказала, что вернётся туда только через свой труп. Видимо, у неё осталось внутреннее неприятие к этому месту, хотя, она же сама его и породила, в общем-то.       Сатонака же потребовала себе спарринг, немного немало, утверждая, что ей для проявления её полной силы, талантов и способностей потребуется партнёр. По негласному договору им стал Наруками, который, впрочем, оказался совсем не против немного размять свои кости.       Начался поединок, равному которых до этого они и не видели. Юкико замерла на месте и только и раскрыла рот, наблюдая за тем, как Юу, вооружившийся обновлённой Маргарет битой, обратившейся в тот же палаш, отбивался от яростных, почти что неудержимых ударов Чие. Она колола, резала, била ногами, руками, всеми частями тела, призывала персону, которая, сверкнув синим всполохом энергии скрещала своё оружие с Изанаги. И, стоит отметить, что столь довольной улыбки у него ещё не видела раньше черновласая принцесса, которая в том увидела его иную сторону: воителя яростного, безжалостного, почти что маниакального до боя, но всё же ответственного, подобно какому-то царю древности, самому ведущему свои войска в бой. В качестве арены они выбрали некую круглую площадку со всех сторон окружённую балками, которую в своё время случайно обнаружил их русовласый весельчак, когда в своё время улепётывал от пацанки, желавшей разорвать его на части. И, к их радости, место находилось не так далеко от входа, что оказалось много удобней, нежели их прошлая площадка.       Серебряновласый перекатывался, наносил выпады, как настоящие, так и ложные, финты, затем опять подкат, прыжок, рывок, затем блеск лазури хранителя – и он уже на несколько десятков метров вверху, будучи направленным в полёт верной рукой златоглазого воина. Девчушка мгновенно спружинила на таковую же высоту, вращая нагинату подобно пропеллеру, что выглядело уж больно опасно…       А танец на грани смерти и жизни продолжался, пусть и в такой, спарринговой форме. Потому-то, когда их оружие встречалось, когда они били друг друга всеми доступными средствами, будь то кулаками, ногами ли, чем-то ещё… не создавалось впечатления, что они хоть на каплю дают фору или поблажку, как самим себе, так и своему партнёру.       В конце концов они оба рухнули без сил, будучи довольными исходом поединка, который завершился боевой ничьёй. Конечно, использовать полную силу им случай не представился, хотя бы потому, что ни Наруками, ни Сатонака не стремились друг друга отправить на тот свет. Но «зрителям» этого было не понять.       — Народ… вы монстры какие-то… — отпустил свой комментарий Ханамура, не сводя глаз с боевых партнёров, обоих валявшихся на полу подле друг друга.       — Это… восхитительно… — только и прошептала Амаги, которая пока не пыталась призвать свою персону… но этот поединок пробудил в ней её какую-то странную, доселе неведомую часть, стремившуюся бороться и сражаться.       Далее, по общему соглашению, покуда Юу и Чие переводят дух и силы, наступила очередь для Юкико и Ёске. Для серьёзного поединка время ещё не настало, но белобрысый сам вызвался обучить черновласую наследницу всем тонкостям обращения с этой силой. Хотя, согласно едкому замечанию от одной личности в белой матроске, ему бы самому не помешало пройти подобный курс, прежде чем кого-либо учить.       Из пылающей, почти что бурлящего ляпис-лазуревого сияния и буйства энергии возникло то самое существо: «Кафушиторимегами», та самая полудева, полубогиня, полуптица, сверкнувшая своими рубиновыми очами и ярчайшим оперением, которое порой казалось неотличимым от ея одеянья, с раскинутыми в сторону полуруками полукрыльями. Она как-то загадочно улыбнулась, затем неспешно сложила их, окинув всех присутствующих мудрым, добрым, но коварным и слегка хищным взором, будто бы полным пылающего огня страсти.       Амаги тяжело дышала, жадно глотая ртом воздух. Оказалось непросто собрать всю внутреннюю энергию и волю, чтобы по велению призвать своего духа.       — Видели? — гордо выпятил грудь вперёд белобрысый, довольный «результатом». Юу молча дал себе по лицу, в то время как Чие оскалилась и стиснула зубы, чтобы случайно не сорваться и не надавать ему по шеям.       Но скоро выяснилось, что это ещё не самое трудное. А самое — управлять его неудержимой и пламенной энергией. Её персона могла одним махом своего крыла зажечь пламень, другое дело, что направлять, регулировать мощность, а так же прочие параметры не получалось. В результате — вся арена почернела от огня, подобно и «сенсею», который еле-еле спас свою шкуру. Что не пыталась делать черновласая наследница — защитница её «не слушалась». И совсем не потому, что характер такой. Просто… что-то было тут не ладное.       Окончилось всё тем, что Амаги в отчаянии опала на колени, еле-еле сдерживая свои слёзы, вновь ощутив себя никчёмной и бесполезной. Её душило собственное чувство ненужности, ровно как то, что после нескольких проявлений богини она ощутила жуткую боль и усталь, подобной которой ещё и не чувствовала.       — Довольно, Ёске, — вымолвил Наруками, который грозно посмотрел на Ханамуру, съёжившемуся от сего факта, затем подошёл к Юкико, сделал свой голос нежный и продолжил, — Амаги, не бойся, всё ещё у тебя получится…       — Я бесполезная… Я ни на что не годна! — когда он хотел положить руку к ней на голову, она его оттолкнула, перейдя на полукрик, полуистерию, которая, впрочем, быстро стихла, — я буду только обузой для вас… понимаете?.. — белобрысый растерянно посмотрел на Чие, которая аналогично потерялась в том, что на это ответить.       — Юкико… ну… нельзя же всего и сразу… — попыталась поддержать она подругу, но должного эффекта то не произвело. Серебряновласый поднялся, сжал кулак, затем с силой треснул им об землю, в приливе ярости, отчего на металле осталась вмятина. От удара пошла вибрация, которая заставила всех замереть.       — Мы идём к Игорю, — озвучил лидер своё решение, когда вся компания перевела на него удивлённые взгляды и взоры.       — М… так значит, юная черновласая госпожа не справляется контролем своей силы… любопытно, — задумчиво молвил карлик, своим всё тем же скрипучим и задумчивым голосом, не забывая потягивать вино из бокала, при этом свободной рукой постукивая по столу.       Он прикрыл оба глаза, впав то ли в забытье, то ли в задумчивость, покуда Юу с друзьями терпеливо ожидая его ответа. Бархатная комната продолжала жить своим чередом, своей жизнью, такой особенной и чудной, ровно как и бесконечной. Пианист всё так же самозабвенно отдавался музыке, позволяя ей литься и струиться из-под своих пальцев. Белладонна продолжала своё молитвенное пение, пребывая в собственном, некому неведомом экстазе, который дарил абсолютное и полное забытье. Маргарет не предала особого внимания гостям, правда, Наруками несколько раз замечал на себе хлад её златых очей, будто бы она украдкой наблюдала за ним.       Демон-живописец продолжал корпеть над картиной, на которой, к удивлению парня с наушниками, сейчас оживал портрет немного немало самой Сатонаки, которую тот изобразил сидящую на роскошном стуле, но задом наперёд, посему она упёрла подбородок в его низенькую спинку, подложив под него сплетённые вместе пальцы. На ней была всё та же безразмерная зелёная толстовка, а на лице играла хитрость и сильное самодовольство.       — Пожалуй… я знаю, как решить подобную проблему, дорогие гости, — Игорь резко разомкнул веки, отчего невольно у всех прошлись по спине мурашки.       Он лениво щёлкнул костяшками своей десницы, в результате чего произошла слабая золотая вспышка. На столик перед ним медленно опустились два огромных веера, в классическом японском стиле, складные, которые были сами по себе белыми, но с кричаще красным и вытянутым на всю длину изображением какой-то чудной птицы.       Серебряновласый повёл бровью, в то время как его товарищи удивлённо пялились на это «чудо». А старик продолжил:       — Возьмите эти веера, госпожа наследница.       — А что они делают? — тут же вставил своё Ханамура, за что оказался удостоен косым взором, заставившим его стихнуть.       — Они… хм… дают Вам возможность направлять свой внутренний импульс и проявление силы так, как Вы сами того пожелаете, — хозяин синего бархата смолк, а его помощница молвила далее:       — Для управления «другим Я», персоной, требуется внутренний самоконтроль достаточной силы, дабы энергия тратилась ровно так, как то должно, не больше, но и не меньше. Госпожа с чёрными волосами не имеет внутреннего стержня для саморегуляции, посему — поток хлещет как он сам того желает, что естественно сказывается, — окончив речь, она снова углубилась в чтение.       — То есть… эти веера эту проблему как-то решают? — склонила главу набок русовласая бестия, видимо, пытаясь осознать смысл сказанного. Игорь засмеялся, затем как-то загадочно произнёс:       — Попробуйте — узнаете…       Остаток дня прошёл более спокойно и размеренно. Они попрактиковались и поупражнялись ещё несколько часов, хотя… суть в том, что час понятие растяжимое в ТВ-мире, после чего покинули его и направились каждый в свою сторону, думая о своём.       Ханамура размышлял о расследовании, о преступнике… вспоминая Кониши-семпай. И не мог он простить его, не мог позволить себе хотя бы на секунду забыть об этом факте… да. Он поймает его. Своими собственными руками затем заставит почувствовать всё то… через что прошёл Ёске сам. Странно. Ты жив, а семпай мертва. А ведь когда-то грезил о дне, что поцелует её, что с ней построит будущее… возможно, ему действительно стоит повзрослеть и двигаться вперёд. Ради неё, ради себя, ради Юу и остальных. Но одно сказать можно точно: и пожалеет негодяй о том дне, когда посмел убивать невинных…       Сатонака, что не странно, все свои думы устремляла к Юу. Каждый её шаг, каждый её вздох, каждое мгновение жизни… всё в нём. И хотелось быть к нему близко-близко, прижаться и… но, реальность жестока, и она это понимала. Возможно… сердце его закрыто, и потому, сколь не пытается девушка стучать, оно до него не доходит. Или же… в ней… что-то не так? Может… ему нравятся более женственные особы? Красивые, смелые, откровенные, привлекательные… как Юкико… Но… ей это запретно. Чие уже давно сама себе решила… Что как женское существо — провалилась. Не удалась. Или же… у неё есть надежда?..       Амаги думала о новопробуждённой силе, а так же веерах, подаренных ей в синем бархате. Странно… когда она брала их в руки и раскрывала, то в ней будто бы распускался некий цветок силы и мощи, коего раньше она никогда не ощущала. Движение веера — всполох огня. Лёгкое кружение — и вот разгорается и крутится вихрь. Раскрываешь его — богиня, словно услышав зов сердца является, взмахнув крылами… ощущение власти и… самостоятельности, возможности делать что-то самой… такого черновласая доселе никогда не испытывала. Да… Игорь дал ей вкусить этим подарком запретный плод… но что будет ей за него? Лишь время покажет.       Наруками же, что самое удивительное… размышлял о Канджи. И приходил к тому простому выводу, что он знает о нём много… не зная, собственно говоря, ничего. Серебряновласый подозревал, что они близки к разгадке схемы, по которой действует их оппонент. Но… близко, кусается, да не поймаешь. Юноша готов был на себе рвать волосы, до крови кусать губы, бить молотком по башке… лишь бы предотвратить следующее похищение. Но он чувствовал, всем своим существом: злодей сделает своё дело, и они вновь будут вынуждены ринуться по ту сторону телеэкрана, пытаясь обыграть самого дьявола на его же поле и по его же правилам.       Поэтому — нужно подготовиться. Бой с Тенями, как показала прежде всего практика — психологический бой. То есть… они должны одолеть тот кризис, который стал причиной для появления подобного существа. Ханамура Ёске, Сатонака Чие, Амаги Юкико… все они его одноклассники, с ними он общается каждый день и лишь это… а скорее даже чудо, божественное провидение позволило им успешно встретиться лицом к лицу с самими собой. Награда за это велика — персона, доступ в ТВ-мир, Бархатную комнату, душевный покой… однако главное — нахождение своего «Я». В этом правиле исключением смотрелся лишь сам Наруками, который чувствовал себя эдакой белой вороной… потому что… его начало глодать желание, грёза, мечта о поединке с самим собой. И в то же время страх — он не чувствовал себя готовым к этому.       Но, возвращаясь к Канджи… Что он такое? И это главный вопрос, на который предстояло ответить. Посему, ноги понесли Юу совсем в другую сторону, превозмогая все усталости и боли — в красильню Тацуми.       Подойдя ближе он заметил выходящего оттуда Широгане Наото, который был одет более чем казуально: синее классическое пальто на пуговицах, из плотной шерсти, с регланами, из-под него виднелась белая рубашка, к которой был в районе ворота подвязан узелок, завязанный строгим бантом. На ногах тартановые тёмно-бирюзовой расцветки брюки с подвёрнутыми штанинами, чуть ниже мощные мужские ботинки чёрного цвета с крепким каблуком. И конечно же, неизменный головной убор, который, вероятней всего можно назвать картузом из-за наличия козырька и мягкого околыша. Паренёк перевёл взгляд на небо, которое стремительно чернело не только от того, что уже закат, а так же из-за мощных туч, которые возникли под вечер. Затем, он заметил и самого серебряновласого, который изучающе и вопросительно смотрел на Наото.       — Семпай… однако, какая встреча. Похоже, судьбе было угодно, дабы мы встретились вновь… и в сколь поздний час, должен заметить. Да и какое место… — Широгане вёл себе хладно и уравновешенно, но было видно, что его что-то беспокоит. Только… оно оставалось за кадром. Он вынул из кармана свои часы, ещё раз сверился со временем… но не ушёл с прохода.       — А Вы тоже не сидите на месте, Широгане-сан. Позвольте пройти внутрь? — Наруками немного нервировал этот субъект. Можно сказать и больше — бесил. Своей некой… ничем не объяснимой высокомерностью, заносчивостью и спесью, которую так и хотелось сбить.       — Конечно, семпай, не смею Вам мешать… только будьте уж поосторожней в следующий раз, когда надумаете кого-либо похищать. Прошу меня извинить, — юноша развернулся, после чего направился в сторону северного окончания торгового района. А его собеседник так и остался стоять, где стоял. «Что он имел в виду? Он что-то знает об этом?» — да, он на самом деле становится нервирующим фактором, этот Широгане. И вроде ведь казался нормальным, немного застенчивым пареньком. Нужно будет и на него поискать информацию… а пока к Тацуми.       Внутри его встретила уже достаточно статная дама, из-за стянутых в плотный пук поседевших волос казавшаяся пожилой, но её ещё не окончательно прореженное морщинами и временем лицо говорило о том, что она относительно молода. Ну, вероятно ровесница его дяди. Она была одета в светло-зелёное, фисташковое классическое кимоно с пояском. На носу у неё находились простенькие овальные очки. Женщина уже хотела закрывать лавку, но подросток успел войти туда раньше. Осмотревшись, он заметил множество развешанных и красиво расписанных кусков ткани, самых различных элементов текстиля, одежды. На самом деле, это заведение не только «красило» ткани, как можно было подумать из названия, оно так же занималось шитьём, тканьём, прядением… одним словом выполняло всё, что только можно сделать с тканью и шерстью… в древности именно это заведение одевало, укрывало и украшало всю Инабу, а сейчас… ну… а теперь перешли на сувенирную продукцию. Хотя гостиница Амаги даже сейчас, как поговаривали, продолжала именно здесь заказывать все необходимые элементы текстиля.       — Чем-то могу помочь, молодой человек? — устало приветствовала поклоном и улыбкой Наруками владелица. Юноша сделал ответный поклон, затем приметил в углу помещения уж больно знакомую ему красную ткань.       — Могу я посмотреть вон ту ткань? — дама тяжело вздохнула, вероятно, таким образом выдавая своё желание выпроводить позднего гостя. Но… она подошла к рулону нежного, приятного кровавого оттенка текстилю, затем аккуратно размотала небольшой кусок. И у Наруками перехватило дыхание в ту же секунду: платок, который ему достался от Ямано… тот шнурок, увиденный им однажды по ту сторону телеэкрана… уж слишком они хорошо въелись в мозг, чтобы можно было так легко забыть об этом. Хозяйка склонила голову набок, заметив странное замешательство на лице посетителя, которое она расценила как некий шок от красоты увиденного, посему аккуратно включила деловую хватку:       — У Вас намётанный глаз, как я вижу, молодой посетитель. Это ткань — одна из лучших, что у нас имеется на данный момент. Она очень популярна, из неё заказывают наволочки, платки и многое другое — от её слов у Юу сбилось дыхание ещё больше, а рот невольно приоткрылся. Дама ещё более вошла в азарт, начав вертеть её перед ним, показывая со всех сторон. — Смотрите как мягкость элегантность… даром что ли, её мой сын делает. Можете оставить заказ, я думаю, он как вернётся, возьмётся за него…       — Канджи… умеет шить? — «Вот это новость», — ошарашенно подумалось серебряновласому, который всё желал закрыть рот, да тот не желал этого. Такой поворот его откровенно удивлял. Чтобы этот мужлан и… это что-то несовместимое. От упоминания о родном сыне хозяйка слегка раскраснелась, после чего продолжила:       — О! Так Вы с ним знакомы? Хотя… что же это я, Вы же из одной школы, верно? — Тацуми рассмеялась, аккуратно прикрыв лицо ладонью. — Вы не представляете, какой он добрый и отзывчивый, хотя снаружи выглядит самым настоящим хулиганом! Знала ведь, что нельзя ему в детстве было общаться с этой… ну, как её… — женщина отчаянно сморщила лоб в попытке вспомнить нечто подходящее. Резко, по её лицу скользнуло нечто наподобие озарения, поскольку она осознала, что отвлеклась от темы. — Так… желаете что-нибудь? — серебряновласый молчал, однако его внутреннее чутьё ему говорило: платок ручной работы сделали не где-нибудь, а именно здесь. «Может… спросить об этом?»       — А не заказывала ли у Вас чего-нибудь та телеведущая… ну, Вы поняли… а то знаете ли, какие слухи тут бродят по городу… — осторожно начал подросток и понял, что ступил на верную территорию, поскольку дама начала медленно бледнеть под его пристальным взором.       — Ну… многие здесь заказывали… Ямано-сан заказала здесь шарф из этой ткани… — начала испуганно лепетать Тацуми, однако этого более чем хватило Юу, который осознал, что взял отсюда всё, что мог. Хотя… последний момент нужно прояснить.       — А сейчас где находится Канджи-кун? — мать потупила глаза, затем с трудом вдохнула, затем не менее тяжко выдохнула, выдавая тем самым облегчение, что они отошли от темы злосчастной телеведущей.       — Он… очень любит гулять по городу допоздна. Но, он всегда возвращается ближе к полуночи, знает ведь, что я буду волноваться, если он этого не сделает… а он не любит, когда я беспокоюсь… хотя, должна признаться, что с той бандой он откровенно перегнул палку! — хозяйка лавки всплеснула руками, затем убрала злосчастный текстиль обратно и уселась на татами, — всё-таки он такой заботливый, хотя и кажется таким грубым! Я всего лишь пожаловалась на шум, который раздавался по ночам, а он пошёл и избил целую банду… хотя, мой покойный муж им бы гордился в этот момент… — «Думаю, достаточно» — промелькнуло в мыслях у школьника, покуда он глядел на растворяющуюся в ностальгии владелицу магазина.       Поклонившись ей, серебряновласый юноша покинул помещение и направился к себе домой, где он мог бы спокойно обдумать услышанное и сделать выводы.       Хотя, они напросились уже по дороге.       Вывод первый: Канджи – опасный человек, который имеет огромную физическую силу, выносливость, крепость, то есть, подводя итог… он не убиваем. Конечно, в пределах разумного… но Наруками сомневался, что его остановит даже отряд спецназовцев или направленное дуло танка. Но это уже детали.       Вывод второй поинтересней: у него имеется «другая», мягкая, заботящаяся, добрая сторона, правда, о ней можно судить только со слов матери, что, конечно, не является истиной последней инстанции. Вероятно, если нечто подобное и имеется, то оно находится «внутри», будучи запертым глубоко-глубоко.       Вывод третий следует из объединения первых двух. Как может брутальный зверь, неудержимый хулиган и злостный деликвент сочетать в себе качества человека доброго и отзывчивого? Вариантов несколько. Или он нарушитель, который при мамочке притворяется белым и пушистым, или же добряк, который одел на себя маску демона. Ну, есть варианты и посложнее, но это самые очевидные вероятные, которые можно было представить…       Когда сероглазый мыслитель подошёл к своему дому, ему всё же пришлось сдаться. Во-первых, потому что начался дождь, и он успел промокнуть, во-вторых… потому что ему так и не удалось понять главного: а в чём кризис? Какая проблема? Что Тацуми Канджи так отчаянно стремится в себе подавить?       Пришлось отбросить всё это и отправиться в дом, где его уже ждал дядя с кузиной, которые, как он обнаружил, сидели на диване, при том Нанако была на коленях и Рётаро и они вместе смотрели какой-то сериал. Ужин прошёл достаточно мило, после чего подросток поплёлся к себе, где его ждали его домашние задания, которые на которые так хотелось забить… но нет, нельзя. Теперь, поскольку он вроде как «отличник», к нему привилегированное отношение, состоявшее в том, что если учитель что-то спрашивает, а не знает никто… обращаются к нему. Его кандидатуру даже выдвинули на пост классного старосты, а ушлые одноклассники, включая одного фига с наушниками, так и норовили одолжить тетради для списывания. Это бесило, даже более чем, а потому в следующий раз надо сдать тест чуть хуже…       На самом деле Юу находился в таком состоянии, что ему абсолютно не хотелось проверять какой-то там полуночный канал. Ну… настрой не тот. Однако… ответственность и есть ответственность, а посему — его слипающиеся глаза вновь уставились на чёрный экран.       «Ну, Канджи, покажешься ты, или нет?» — лениво провернулось у него в мозгу, покуда часы переходили заветную границу, отделяющую один день от другого.       И, полуночный канал не заставил себя ждать.       — М-м? Меня ви-идно? Меня слы-ышно? Тогда всем-всем добрый вечер! М… м!       Наруками невольно подавился воздухом, когда он увидел нечто, представшее его глазу. Нет, он видел многое, но ТАКОЕ…       В телевизоре отражалась баня, более похожая на сауну или душевую, обложенную мягким и приятным бежевым деревом. Хотя, это скорее напоминало вход в нея, поскольку там виднелись лавки и шкафчики. И главное: пар, скорее напоминавший туман, который создавал здесь своеобразную завесу. Но, это ещё ладно… а вот по центру…       Находился самый настоящий, обыкновенный, настоящий Тацуми Канджи, который был обнажён по самое-самое. Поэтому серебряновласый смог в полной мере оценить этот мускулистый торс, прекрасное и гладкое тело, которое будто бы смазали маслом, хотя на нём и виднелись капли некоей блестящей жидкости. К счастью, его причинное место оказалось прикрыто белой японской набедренной повязкой, называющейся фундоши, которая подозрительно раскачивалась от движений этого златоглазого существа, которое… послало самый настоящий воздушный поцелуй неведомым зрителям. Оно шаловливо трясло бёдрами, причём постоянно… но от этого почему-то захотелось мгновенно разбить телевизор подручными средствами. Пока психика не получила непоправимых повреждений. Юу приложил руку к лицу, несколько прикрыв обзор глазам пальцами.       — Вы меня знаете? Ну конечно же! Я ведь шалунишка Канджи, в моём супер-пупер шоу под названием «Уютная гавань для настоящего мужчины», — бугай начал делать движение тазом вперёд, отчего «передник» фундоши то поднимался, то опускался… что смотрелось довольно жутко, поскольку конструкция казалась таковой, будто бы при сильном прыжке она задерётся и обнажит всё достояние его владельца. — Эй, вы! Настоящие мужчины! Не стесняйтесь и заходите на огонёк… ко мне,— парень начал изгибаться своими телесами и поигрывать мускулами. «Зритель» попытался закрыть глаза, чтобы не видеть этого, однако этот слащавый, противный, похотливый голосок пробирал даже так. — Вы получите незабываемое времяпрепровождение… я вам гарантирую это, иначе я не Канджи! Му-му! — Тацуми сделал губки бантиком, издав при этом характерный… «чмокающий» звук, что нервы у подростка обыкновенно сдали, и он кинул подушкой в телевизор. Некоторое время стояла тишина.       Юу аккуратно убрал пальцы от ушей, затем раскрыл свои очи. Канджи по ту стороны экрана сделал надутые губки и затем покачал пальчиком аля «Ата-та-та, плохой мальчик». Серебряновласому захотелось плюнуть прямо на ТВ-ящик, настолько искривилось его лица от злобы. А… «провокатор» тут же заулыбался радужной улыбкой и продолжил:       — Ну, как бы то ни было… я вас жду… мужчины. Да! Горячие, сильные, смелые… — возникло ощущение, что Тацуми впал в некий экстаз по ту сторону экрана, поскольку он начал исполнять нечто, напоминающее танец и одновременное поигрывание мышцами. — И ещё один момент! Смотрите повнимательней, мои маленькие негодники! — на экране возникла красная надпись, почему-то на английском, которая весьма выразительно гласила: «ABSOLUTELY not for WOMEN! Real men only»* , — до скорых встреч!       Когда телевизор погас, то серебряновласый ещё долгое время вглядывался вглубь кинескопа, имея лик бледный, напуганный и растерянный, пытаясь понять и сообразить, что же за… урод это придумал, снял и срежессировал. Раньше ему доводилось слышать слухи… о «подобных» личностях… в Токио их несколько раз видел, вроде и ничего… но ЭТО, ЭТО, ЭТО…       Звонок мобильного. Нажал на кнопку, принял вызов.       — Ты это видел?       — Видел.       — Понятно.       Молчание. Минута. Полторы. Две.       — Ну, ты видел это.       — Видел.       — Ну… тогда ты понимаешь…       — Понимаю.       Снова тишь. Ещё минута ожидания.       — Слушай, а может… ну его спасать? А то… я как-то думал что он нормальный…       — Солидарен.