Сенька - Золотая Ручка

На улице фырчали моторы: мужчины проверяли машины. Андрей и Женя о чем-то переговаривались, склонившись над открытым капотом одной. Сеня деловито копался под днищем второй. Вот же, неугомонные. И когда только все успевают? - Завтрак, - возвестила Ирина. Предстала она перед ними уже, как всегда, безукоризненно накрашенная, завитая, с иголочки одетая - картинка идеальной управляющей. - Да-да, сейчас, - откликнулся начохр. Андрей оторвался от машины, окинул ее восхищенным взглядом, улыбнулся. Во двор выбрались гости, позевывая и ежась от утренней прохлады. - Охота-то будет? - И рыбалка. - Все будет, - заверил их Женя. - И охота и рыбалка. Как и обещано. - А рыба-то тут вообще водится? Андрей расхохотался, показал, разведя руки на метр: - Вот такая. Сам покажу, где рыбалка хорошая. Завтра, с утреца раненько можем поехать, как смотрите? - Да отлично смотрим, - возрадовались все. - Ну, хорошо. Ира, готовьтесь там, чистить много придется. - Ничего, девочки справятся. Будет потом рыбный пирог. Мужчины принялись обсуждать намечающуюся рыбалку, она ушла проверять, чтобы столы были накрыты, как положено. Попутно удивлялась, насколько здесь, подальше от своих кресел и фирм менялись эти люди. Не брезговали общаться с каким-то там механиком-мотористом из задрипанного села. Природа, видимо, первобытные охотничьи инстинкты. Машины были починены и проверены уже к обеду. Женя, разрешивший Сеньке усесться в кабину своего джипа во время испытаний, был возведен в ранг божества: на мордашке подростка сиял чистый, неподдельный восторг. Ивженко никак не мог соотнести реальный возраст Арсения с тем, как тот выглядел. Все казалось, ну, не больше пятнадцати парню. Хотя, он же все равно чуть в развитии отстает. Так что все сходится: и поведение, и внешний вид. Сеня бурно жестикулировал, выражая свой восторг, Евгений не мог не покрасоваться, заставляя машину вертеться волчком, разгоняться до предельных семидесяти на этой дороге. Парня хотелось радовать. Чем больше - тем лучше. - Сень, а ты на рыбалку тоже пойдешь? Мальчишка закивал, быстрой пантомимой показал, как понял Женя, что поймает самую большую рыбину. - Ну-ну, Ирина тебе потом личный пирог испечет, если поймаешь самую большую. «Я две паймаю - бабушки и тети Иры», - написал Сеня, показал Жене. - Хорошо, мышонок, поймаешь. Мальчишка фыркнул: «Пачиму мышонок? Я мыш! Бальшой патамушта!» - Хорошо, ты большой мыш. Сеня довольно кивнул. Вот еще - мышонок! Как будто ему пять лет! Женя завел машину на базу. - Ну что, вроде все сделали, вы с Андреем офигенные молодцы. «Ага. Нада ити в мастерскую - тама роботы тоже ищо многа. Приходи в гости, тока днем, а то заблудиси». - Хорошо, приду. Или приеду, машина-то теперь на ходу. Отвезти тебя домой? Сеня подумал, просиял и кивнул: хотелось, чтобы мальчишки в селе увидели, на какой машине он приедет. В детском мозгу Сени никак не отражалась мысль, что есть в селе не только добрые люди, но и злые языки, которым ославить Арсения Горина, с крутым мужиком на крутой машине приехавшим, как раз через забор плюнуть. Женя вообще не думал, что это могут расценить как-то не так, потому и довез Сеньку до дома. Баба Зоя только руками всплеснула, но было уже поздно: все соседи видели, как ее внук из чужой машины выбирался и чужаку рукой махал. О том, какие слухи по селу пойдут, ей не надо было рассказывать: не один десяток лет в Подгорелом прожила, всякого навидалась и наслушалась. Женя унесся, надо было заниматься делами на базе. Сеня принялся рассказывать бабке про рыбалку и про то, что непременно поймает ей рыбу. И совсем не понимал, почему она так недовольна и почему запрещает ему ехать на рыбалку. Он же там не один будет, а с мастером и с Женей. А она никак не могла ему объяснить. Во-первых, боялась, что всколыхнется память о насилии, во-вторых, потому что дети не верят в плохое. Сеня как раз и относился к таким, открытым, с душой нараспашку, детям. И таким и останется, пока не потопчутся по этой невинной душе грязными сапогами. А кто их знает, этих чужаков. Она собралась и пошла в мастерскую, закрыв внука дома. Сеня, обиженный до глубины души, забрался на чердак с любимой книжкой и старым котом, умостился там на накрытом дырявым покрывалом сене и погрузился в приключения Дика Сэнда, внимательно разглядывая иллюстрации и пытаясь понять схемы парусов. В мастерской Андрей возился с очередным двигателем. - Арсений завтра с тобой на рыбалку не поедет, - с порога заявила Зоя Степановна. - И парню этому, что сегодня его привез, скажи, чтоб глаза мои его около внука не видали, понял? - Ты чего, баб Зой? - оторопел Андрей. - А того, что помнишь, что про Светлову Анну говорят? Дочка директора школы, Аннушка Светлова, бойкая русокосая красавица, приглянулась одному из тех мужиков, что строили базу. Мать не уследила, а через три месяца, когда строители, свое дело сделав, уехали, девушка матери призналась, что беременна. Тогда-то Светловым и припомнили, как провожал Аннушку домой чужак, хоть и не целовались на виду, просто рядом шли. И сейчас еще иначе, как Анькой-шалавой не называют. - Только Аньку-то мать к родичам спровадила, подальше отсюда, а Сеньку я куда дену? В доме запру? - Так что, Сенька в подоле принесет, что ли? - В подоле не принесет, да от насмешек житья ему не будет. Чтоб никто вокруг него не вертелся! Все я сказала. А то у меня карабин тож имеется, - пригрозила старуха, развернулась и вышла. Андрей только вздохнул. Как объяснить Сеньке, почему ему нельзя видеться с новым другом? Не понял старухиной придури и сам виновник Сенькиного заточения, Женя. Но на следующий день времени отлучиться и попытаться прояснить ситуацию у него попросту не осталось - гости требовали рыбалку, он организовывал, следя, чтоб никто не потерялся, не отстал и не ухнул в болото. Сеня с крыши, куда выбрался из чердачного оконца, проводил глазами четыре вездехода, сел, обняв колени руками и кусая губы, чтоб не плакать от обиды. Ну почему его не отпустили? Он ведь замечательно умеет ловить рыбу. И он бы там был не один, а со взрослыми! Донести до бабки всю глупость запрета не получилось - еще и хворостиной поперек спины заработал, теперь вспухший след чесался и болел. Сеня поплелся обратно на чердак, оттуда вниз, играть с котом. Из дому его так и не выпустили, даже кормить кур бабка пошла сама. Дверь закрыла снаружи, на ключ, и от этого становилось еще обиднее: что он, совсем мелкий? Не убежал бы, если наказан, пусть и непонятно, за что. Почему вообще его наказывают? Он ничего не сделал. До вечера он прочитал почти всю книгу, прослонялся по дому, вытер пыль, переставил все книги, чтоб стояли по алфавиту. Снова посидел на чердаке. Даже поревел, хотя и старался пересилить обиду. Вернулась бабка, заставила чистить картошку и морковь для борща. Сене казалось, что день тянется, как растаявшая сосновая смола. Бабка ничего не говорила, просто из дому не выпускала. Как он ни просился, она осталась неумолима. В конце концов, Сеня отказался есть и ушел к себе, улегся на кровать и отвернулся к стенке. Пришел Андрей, принес бабке пару здоровенных рыбин. Подросток не вышел даже посмотреть на улов, не пошевелился. Незаслуженная обида сейчас казалась больше целого мира. - Зой Степанна, а Сеня где? - удивился Андрей. - А лежит, дуется, как мышь на крупу. - Зря вы так, Зой Степанна. Никто бы о Сеньке ничего дурного не сказал. Какой пацан вокруг машин не будет вертеться? - Ничего не знаю, чтоб я не видела тут больше никого из них! - Ну хоть в мастерскую внука завтра отпустите? Работа же стоит, я в часах не разбираюсь, да и с движком мне бы Сенина помощь не помешала. - В мастерскую отпущу. Но чтоб никого к нему не смел подпускать! - Хорошо, - вздохнул Андрей. - Как скажете. Рыбу старуха взяла, унесла в дом. Женя, дожидавшийся мастера в ангаре, вскинулся навстречу: - Ну, что там случилось? Заболел, что ли? - Нет, бабка его не отпустила. И тебе к нему приближаться запретила, - объяснил Сенькино отсутствие на рыбалке Андрей. - Почему? - удивился Женя. - Потому, Жень. Это село, тут в одном конце чихнешь, в другом здоровьичка пожелают. Сеньку тварь залетная, откуда-то из Подмосковья, снасильничать пыталась. Это я понимаю, что сам пацан не виноват, ты понимаешь, бабка его понимает. А кто-то думает: это Сенька Горин виноват, сам под мужика подстилался, жопой вертел. А сейчас он возле тебя вертится - видно, одного раза мало было, еще захотелось. - Вот же твари. Надо пацана увозить отсюда. - Бабка не даст, боюсь, - покачал головой Андрей. - Тем более, тебе. Если б Ирине или мне, так мне ехать некуда, а Ирина, вроде, тут на зиму остается? - А за зиму она пацана совсем угробит? Ему к врачу надо. - И социализироваться надо, иначе так и будет всю жизнь шуганой мышью дома сидеть. Короче, думать надо. - Может, я с бабкой сам поговорю? - Только осторожно. Зой Степанна может и впрямь за карабин схватиться. - Я буду вежлив и очень мил. Андрей внимательно посмотрел на него, хмыкнул и спросил: - А скажи честно, Жень, тебе Сенька в самом деле в душу запал? Тот тяжело вздохнул, подумал и все же кивнул. - Гляди, мужик, обидишь - из-под земли достану, яйца оторву и съесть заставлю. Той гниде повезло, наповал убил, - смотрел Андрей так, словно уже целился. Серьезно и без капли показной угрозы во взгляде, а оттого вдвойне страшно. - Да ни в жизнь не обижу, - поклялся Женя. Андрей хмыкнул, помолчал, потом сказал: - С пустыми руками к Гориной не ходи. Она настойку любит, «Рябину на коньяке». Правда, пьет редко, особенно, после смерти сына и невестки. - Ладно, найду рябиновку. - Завтра Сенька в мастерскую придет. Хочешь увидеть - приходи, только так, чтоб тебя ни одна собака не увидела. За ангаром тропинка есть, от вашей базы неподалеку начинается и лесом идет. Женя закивал, хлопнул Андрея по плечу: - Спасибо. - Ладно, я ж вижу, ты, вроде, мужик серьезный. Иди уж. Если что - обращайся, всегда поможем. Я шефу твоему обещал, что мужиков спрошу, кто согласен на перестройке базы поработать. Только, думаю, несогласных не будет. Но в воскресенье опрошу всех, оббегаю, и тогда уж скажу. - Хорошо, будем ждать. Разговаривать со старухой Женя пришел на следующий день, когда Сеня убежал в мастерскую, радуясь свободе. Рябиновку он притащил из магазина. - Здравствуйте. Бабка Зоя, убиравшая в козьем загоне, выпрямилась, поставила вилы и сердито глянула на него из-под седых бровей. - Ну, и тебе не хворать. Чего надо? - Поговорить надо. Про Арсения. - Не о чем тут говорить. Нечего вокруг него круги нарезать, - отрезала старуха. - Ему надо к врачу, чем скорей, тем лучше. - Знаем мы ваших врачей! Никуда его не пущу, еще чего! И ты ступай поздорову. - Ему надо к врачу, пока психологи могут помочь. Сене надо социализироваться, учиться жить в обществе. - И так нормально жили, пока вы не приперлись. Работу ему нашли, жилье есть, что еще надо? Все, иди отсель, как пришел. И бутылку свою забирай, - бабка скользнула презрительным взглядом по нарядному полиэтиленовому пакету. - Ничего нам вашенского не надобно, понял? - Зоя Степановна, вы же умная женщина. Как Сенька будет жить, когда вас не станет? Каково ему будет тут, в этом селе? А если появится еще кто-то из Москвы, такой же, как тот? Андрей за всеми не набегается. Он внимательно следил за реакцией, заметил, как беспокойно вздрогнула женщина, как сильнее сжались узловатые старческие пальцы на рукоятке вил. И она молчала, а значит, колебалась. - А в Новосибе хорошие врачи, Сене помогут, будет нормальный парень, как все. - Не будет. Дурачок он, говорить стал только когда я его забрала, до сих пор дите дитем. - У врачей есть методики помощи таким детям. - У нас на таких врачей денег нет, - снова сжала губы старуха. - Шеф обещал все оплатить за то, что Сеня починил нам весь гараж. - Я в Новосибирск не поеду, хозяйство не на кого оставить, - она уже сдавалась, Женя это чувствовал, осталось дожать. -Я поеду, как раз вахта закончится скоро, а весной привезу Сеню. У него медкарта здесь есть? - Ты-ы? - недоверчиво протянула, уставилась в глаза пронзительными, выцветшими от старости до блеклой голубизны глазами. - А чтой то ты, мил человек, так за Арсения душу рвешь? - А чего б за хорошего-то парня и не порвать? - Ну-ну. Есть у него все. И карта, и полюс, и пенсионка. Чай, за дуру-то меня дикую не держи. - Отлично. Тогда проблем не будет. - Я еще не согласилась, - она, как сказочная Баба Яга, стукнула вилами по земле. Женя ощутил невольную дрожь промеж лопаток. - Ну так соглашайтесь, Зоя Степановна. Она помолчала, пожевала сухими губами, все так же сверля его взглядом. Потом махнула рукой: - В дом ступай и чайник в печку поставь. Женя ушел в избу, выставил на стол рябиновку, поставил чайник в печь. Огляделся, отмечая небогатую обстановку, только подчеркнутую чистотой. Вязаные накидки на древних креслах, фотографии в рамочках под стеклом. Только среди них не было тех, о ком он мог бы сказать, что это Сенины родители. Видно, бабка Зоя стыдилась спившихся сына и невестки. Хотя, Женя ее понять мог. Нечем тут гордиться особо. Дом был маленький, на три комнатки. Первая, после сеней - кухня, с огромной пузатой печью на полкомнаты, такой... как в тех же сказках, с полатями, завешенными цветастой занавеской, тяжеленным столом на резных ножках, лавкой и двумя табуретами под стать столу. Не было плиты, а вот рукомойник был, и не «ведро на стенке», а эмалированный, с краном. Видно, стоял где-то насос, качающий воду. И лампа под оранжевым, выцветшим абажуром. Уютно. Но как-то... Не подходило для Сеньки, по мнению Жени. В проем двери, завешенный частым тюлем, виднелась комната побольше, он прошел, отодвинул занавеску, осматривая ее. Огромная кровать с медными шишечками по краям узорчатых спинок, с высоченной периной и горой разновеликих подушек, накрытых вязаной накидушкой и атласным покрывалом. Такая древность! Стол у окна, тоже с резными ножками и выдвижным ящиком под столешницей, книжные полочки, явно работы Андрея, кружевные, массивные, заставленные учебниками и художественными книгами, еще советского издания. Он такие видел, пожалуй, только у своих бабки с дедом в золотом детстве. Женя вздохнул, вернулся на кухню, ждать бабку. Она вошла, вытирая руки застиранным полотенцем. Не говоря ни слова, сняла с полки две граненые стопки, отдернула занавеску, незамеченную Женей, за которой прятался древний холодильник. Достала миску с солеными грибами, из ларя - хлеб. Женя открыл рябиновку. Вообще-то, он пить не собирался. Но тут его, кажется, никто не спрашивал. Нужно было уважить старушку. Правда, ее внимательный взгляд нервировал, он чуть не поперхнулся крепкой настойкой. Закусил грибами, зажевал горбушку хлеба. - Хорошо. Отпущу Арсения с тобой. Если сам согласится. Женя просиял: - А где он? - В мастерской. Парень он не ленивый, сам видишь. Сидеть без дела не приучен. - Это точно. Машины нам перебирал - еле его Ирина на еду отрывала. - Присмотр ему нужен, как дитю малому. В городе, считай, с пяти лет не был, вот и думай, нужно тебе такое счастье? За ручку водить, ночами успокаивать, как в кошмарах вскакивать будет? - Буду и водить, и успокаивать, Зоя Степановна. - Почто он тебе дался? Женя только плечами пожал. - Жениться тебе надо, а не чужих детей по врачам таскать. - Ну, как-нибудь и женюсь, кто знает, как судьба повернется? Старуха хмыкнула, покачала головой: - Не женишься, мил друг. Красив, умен, статен, зарабатываешь хорошо, а девки мимо проходят. Так? Женю передернуло: откуда она узнала вообще? - Ну, со всеми бывает, - осторожно произнес он. - Не со всеми, - она усмехнулась, как натуральная ведьма, с таким холодным прищуром, - а только с теми, на ком венец не золотой, а железный. На иных его со зла аль с обиды вешают, а ты на себя сам вздел. Ежели вдруг решишь, что пора, приезжай, сниму, так и быть. Коль внука не обидишь. Женя даже улыбнуться сумел, хотя по спине пробежало холодком - ну ведьма ж, как есть: - Да с чего мне его обижать? - Жизнь, она разная бывает, и не хочешь, а обидишь. Арсений отходчивый, обиды мелкие забывает быстро, Господь таких, как он, от больших обид хранит. - Ну, я очень постараюсь ничем не обижать. - Постарайся уж. Ну, ступай, нечего сидеть, лясы точить, - махнула на него рукой, и Женя понял, что пора в самом деле идти. Пока на него тут не венец, а ошейник не нацепили. Жуть же, бр-р-р! В мастерскую, поговорить с Сеней, он натурально сбежал. Андрей, встретивший его у входа, понимающе хмыкнул: - Вижу, поговорил с бабкой. - А что, очень заметно по мне, да? Лиханов рассмеялся: - Да я, когда приехал сюда после технаря, считай, пять лет ее не видел, таким же был. Есть в нашей Зое Степанне что-то такое... этакое, - Андрей даже мысленно старался ведьмовством это не называть. - Ну да ладно, Сеня где? Андрей махнул куда-то вглубь ангара. - Обижается еще. Поговорите, а я пошел, отнесу кое-чего отремонтированное. - Мыш, ты где? - позвал Женя, продвигаясь в указанном направлении. Сеня вынырнул из-под верстака, стряхивая с волос паутину. Глянул сумрачно, дернул плечом, поправляя лямку брезентового фартука. - Ну, и чего ты дуешься? Подросток вздохнул. Он и сам не знал, только чуял, что в его наказании был каким-то боком замешан Женя. Но объяснить не мог. - Ну не дуйся. Слушай, хочешь поехать в Новосибирск со мной? Там тебе попробуют голос вернуть. Из рук Сени выпала банка с гайками, он вытаращился на Женю. «Правда?» - прочитал тот по шевельнувшимся губам. - Правда. И бабка тебя отпускает, если сам согласишься. Мальчишка вылетел из-за верстака, повис у него на шее. Видимо, это должно было значить согласие. Женя только засмеялся: - У меня вахта через неделю кончится. Сеня отлип от него, подпрыгнул, улыбаясь во весь рот, кинулся собирать раскатившиеся гайки. Потом ухватил мужчину за руку, потащил куда-то вглубь ангара, очевидно, собираясь похвастаться очередным чем-то починенным. К Жениному изумлению, на верстаке стояла моделька, размером с ладонь Сеньки. Почти точная копия его джипа, только не черная, не раскрашенная. - Ух, ты, сам собрал? - удивился Женя. Сеня закивал, осторожно снял корпус, показывая механизм из пружин, часовых колесиков и еще каких-то мелких деталей. Машинка оказалась заводная. Женя ему поаплодировал. Мальчишка вытащил из кармана блокнот, застрочил. «Тибе, падарок. Толька раскрашу ищо» - Спасибо, мыш, - Женя растрогался. - Ну что, поедешь со мной в город? Сеня снова закивал. В город! Еще бы он не поехал! - Перезимуем там, сходим к врачам, голос тебе вернуть попробуем. «А бабушка?» - А бабушка останется тут на хозяйстве, весной приедем к ней. Мальчишка покусал губу, думая, потом кивнул. Снова принялся что-то писать: «А книшки у тибя есть?» - У меня нету, но мы купим. Сеня удивился: как это - нету книг? Но обещание купить обрадовало. Значит, будут новые истории, которые он еще не читал, а то всю школьную библиотеку, и те, что дома хранились, он уже чуть ли не наизусть помнит. - Ну вот, все обговорили. Мне пора на базу, гостей на охоту готовить. Сеня вздохнул: на охоту бабка его точно не отпустит, а рыбалку пропущенную было жаль. Но кивнул, знаками показывая, что будет раскрашивать модельку. - Не расстраивайся, твоя бабушка просто за тебя боялась. Мальчишка пренебрежительно фыркнул: было бы чего бояться! Что он, плавать не умеет, что ли? А больше на рыбалке бояться нечего. Не рыбу же, в самом деле. - Она мне не доверяет. Сеня развел руками: тут уж он ничего поделать не мог. Но весь его вид говорил, что он-то теперь Жене доверяет. - Хорошо, мыш. Хочешь пирог с брусникой? Ирина испечет. Сеня кивнул, улыбаясь. Ирина пекла вкусные пироги, не такие, как баба Зоя, но ему нравились. В мастерскую вернулся Андрей. - Ну, поговорили? - Поговорили. Так, мне пора. Если бабка отпустит Сеню, приходите на базу вечером, как раз Ирка еды сготовит. - Ладно, - усмехнулся Лиханов. Его и самого тянуло туда, как медом намазано было. Ну, почти медом. Женя ушел на базу, надо было встречать транспорт от шефа. Вместе с машинами приехал и сам Шевцов, привез своего зама по проектированию и строительству - собирался потаскать его по базе и потыкать носом в ошибки и недочеты. Зам дрожал, лепетал что-то и пытался оправдываться, обещал, что все обложат, достроят и перестроят, а также переведут на дровяное отопление. - Борис Анатольевич, связь и машины починены, - намекнул Женя. Шевцов кивнул: - Я понял, Женя, и все помню. Через три дня чтоб табели мне заполненные на стол уже положил. Что там наши гости? Не буянили? Девок не обижали? С местными не задирались? - Съездили на рыбалку, целовались с рыбами и хвастались как дети, кто больше поймал. - Молодец, хвалю. Завтра мне мастера... нет, обоих пригласи, понял? - Понял, Борис Анатольевич. Шеф выгнал зама из кабинета взмахом руки, поманил Евгения ближе и достал из-под стола огромную глянцевую коробку. - Глянь, чего пацану купил. Сам бы игрался, да к моим сединам уже как-то не катит. В коробке был огромный самолет на радиоуправлении. - Борис Анатольевич... Я хочу забрать парня с собой. Врачам же показать надо и все такое. Шевцов нахмурился, подумал. - Ну, Ивженко, гляди сам. Мне от тебя работа нужна, а на кого ты свободное время потратишь - дело твое. - А самолету он точно порадуется, - Женя сгреб коробку и унес. Вечером на базу пришел только Андрей, Сеню бабка Зоя не отпустила, сказала, что, раз она его в Новосибирск отпускает, это не значит, что парень теперь вообще дома появляться не должен. Подросток развел руками: он рубил дрова, бабка наказала заготовить побольше, зимой соседи, конечно, помогут, но не вечно ж их просить. Женя, мотавшийся с отчетами весь день, примостившись у края стола, быстро поглощал суп. Отсутствию Сени огорчился, но согласился, что испытывать терпение бабки не следует. Андрей, в принципе рассчитывавший несколько на иное времяпрепровождение, был накормлен и безжалостно сдан шефу. А тот, ухватив зама и Лиханова, засел в кабинете за чертежи базы. Работа кипела. Причем на всей базе - готовились уезжать гости, наотдыхавшиеся, наевшиеся, потолстевшие и обпившиеся водки и кваса; носились девочки и Ирина, стирали, мыли, готовили праздничный стол. Угомонились только часам к трем. Ошалевший Андрей выбрался из цепких лап Шевцова, уже не надеясь застать Ирину бодрствующей. Примостился в облюбованное кресло покурить. На террасу выскочила элегантная блондинка в брючном костюме цвета мяты, на ходу вынимая сигарету. На милую домашнюю Ирину она походила мало. Андрей засмотрелся, но поднести даме зажигалку не забыл. - Загоняли тебя, красавица? Ирина прикурила, затянулась, пошел сладковатый дымок. - Не то слово. - Освободилась или так, передышка? - он принюхался, поморщился, но ничего не сказал: сама девочка взрослая, не ему учить. - Освободилась, - она плюхнулась в кресло, скинула туфли на каблуке, поморщилась. - Крем массажный есть? - поинтересовался Андрей, усмехаясь. - Или масло какое? - Конечно, у нас тут все есть. - Ну, тащи и раздевайся, буду тебя в норму приводить. - Что, прямо тут? - Ирина хмыкнула. - Почему - тут? На полу в комнате, хотя... Если у вас все есть, то и кушетка массажная тоже, наверняка, имеется? - У нас тут и массажный кабинет есть, правда, не используется. - И зря. Он подождал, пока девушка докурит, потушит сигарету в пепельнице, и подхватил ее на руки. - Командуй, куда идти, малая. - Прямо, налево, направо, пришли, - Ирина провела карточкой по электронному замку, дверь открылась. Андрей присвистнул: - Ого, шикарно. Зря такое оборудование простаивает. - Массажистка приедет только через неделю. И то, гостей пока с постройкой не принимаем, придется простаивать. Андрей усадил ее на край массажного стола, принялся раздевать, как маленькую. Ирина не сопротивлялась, только улыбалась. Он в который раз подумал, какая же она красивая: точеная фигурка, узкая талия, широкие, но не чрезмерно, бедра, крупная, как раз под его ладонь, грудь, красивые плечи с гордым разворотом, длинная шея, нежная, ухоженная кожа. Не про его честь, но кто его знает... Андрей задавил в себе глупые мысли, поцеловал ее в плечо. - Ложись. Не холодно тебе? - Нет, нормально, - Ирина улеглась. - Массажное масло вон там на столике. Он нашел, открыл и принюхался. Пахло сладковато и вкусно, как ванильное мороженое. Налил в ладонь, согревая, размазал по рукам и принялся за массаж, стараясь не отвлекаться. Ирина блаженно постанывала, наслаждаясь. Было просто волшебно после почти суток беготни вот так расслабиться в чьих-то надежных и ласковых руках. Сильных, заботливых... У-у-у, ну где ж он раньше был, этот Андрей? - Усну-у-у же сейчас. - Спи, я тебя в постель отнесу, - согласился Андрей. Ирина, получив разрешение, задремала, разнежившись. Как он ее укутывал в халат, нес в свою комнату и укладывал, она уже не слышала - спала сном сытого младенца. Проснулась только утром, привыкнув вставать без будильника, в крепких мужских объятиях. Повозилась, выбираясь, метнулась в душ, потом к себе в комнату. Туфли стояли у двери, кем-то заботливо притащенные. Костюм помялся - к черту его, наденем другой. Прическа, макияж - легкий, утренний, только подчеркнуть губы, а глаза и так красивые. Ой, ну, надо же - и даже кругов нет, и выспалась, как будто сутки спала. Нет, определенно, Андрей волшебник. И туфли на каблуке пониже. К черту двенадцатисантиметровые шпильки, хватит и семи сантиметров. Ирина хихикнула, вспомнив: Андрей был почти вровень с нею на каблучищах. - А если это будет ядреный сибирский мужик? О-о-о, другое дело, - и захохотала. Гостей она провожала просто цветя улыбкой. Наконец, машины с ними и частью охраны отбыли, и можно было расслабиться. Следующим рейсом уедут ее девочки, и мальчики Жени, и он с ними вместе, приедет другая охрана. Тоже, впрочем, Женины мальчики, так что волноваться не о чем, они все вышколены и вымуштрованы начохром. Правда, их будет поменьше, пока что просто охранять базу, гостей не примут до окончания постройки. Ну, и у нее останется под началом пять девочек. Итого, пятнадцать человек на базу. И кто тут работать будет? Местные? Вроде бы, за два месяца, с ними уже перезнакомились, продукты большей частью у них же закупать будут. С другой стороны, много ли на гостей надо? Охрана у них своя, пускай по паре человек. Девок тоже своих возят. Ирине было интересно, что случилось с той крашеной вредительницей. Но она держала язык за зубами, прекрасно понимая, что ничего хорошего не могло случиться. И даже догадываясь, что именно. Лучше ничего и не знать лишнего. - Ирина Александровна, а расчет когда будет? - Ирина Александровна, а нам правда можно взять по комплекту постельного в качестве премии? - Иринсанна, ты меня кормить будешь, нет? Девушка встряхнулась и понеслась кормить шефа, объяснять, командовать и раздавать ценные указания. Вскоре на базе уже все шевелилось, готовилось уезжать, собиралось.