Причина, по которой наступит завтрашний день

Первый час пути парень проковырялся в телефоне, переписываясь со Скиром и удаляя старые сообщения, уже давно грозившие забить память. Второй час Лап просто разглядывал достаточно унылый и однотипный пейзаж за окном, покачивая обезьянку на коленях. На третий же час энергичный старшеклассник начал уже ёрзать. — Хочешь, остановимся? — предложил Койра, заговорив впервые с тех пор, как они выехали за пределы города. — Времени нет. — Полно, — возразил брюнет и, сбросив скорость, стал высматривать пригодный для остановки участок обочины. Первой из машины выскочила обезьянка, кубарем слетев с колен блондина. Лап вышел вслед за ней, с удовольствием потягиваясь и разминая затёкшие ноги. Однако тут же съёжился, ощутив спиной пристальный взгляд. Но обернувшись, парень застал только затылок Койры, стоявшего у своего водительского места. «Показалось что ли?..» … — Я так и знал, что это была плохая идея! — пытался выдавить Лап, судорожно глотая воздух. Он устал, запыхался и вспотел, уже двадцать минут гоняясь за неугомонной счастливицей, открывшей для себя не только выгоревшую на солнце траву обочины, но и поле за ней. Брюнет ничего не успел ответить – нога попала между засохшими комьями перепаханной земли и подвернулась. Блондин в угаре погони даже не заметил, что вокалист отстал, и только догнав, наконец, обезьянку, Лап обнаружил, что парень сидит на земле с искажённым от злости лицом. — Что случилось? — мальчишка рванул было к музыканту, но тот выставил руку вперёд в предупреждающем жесте. — Ооо… Обезьянка в страхе прижалась к ноге старшеклассника, маленькие ручки обхватили колено. В её лепете Лап смог разобрать, что она чувствует большую-большую опасность, исходящую от Койры. — Не бойся, всё будет хорошо… Просто иди за мной, ладно? — парень попытался улыбнуться так, чтобы не вышло нервно, но уголки его губ предательски дрогнули. Он осторожно обогнул тяжело дышащего вокалиста сбоку и подошёл со спины. Вообще, Лап был уже порядком измотан морально этим невероятно сумасшедшим днём, но сейчас необходимо было собраться и погасить вспышку агрессии на корню, прежде чем она разрастётся и приведёт к катастрофическим последствиям. Метрах в ста от них проносились машины – достаточно далеко для того, чтобы можно было что-либо разобрать, но достаточно близко, чтобы Лап чувствовал хотя бы иллюзию безопасности. Как-то давно он ударил Койру сгоряча, и каким-то чудом это сработало. Теперь же парень подсознательно чувствовал, что нужна не сила, а мягкость. Брюнет сейчас – уставший и израненный зверь, с ним нужно осторожно, так, чтобы тот почти не ощущал чужого присутствия. Набрав в грудь побольше воздуха, будто собираясь нырять, Лап положил чуть подрагивающие ладони на тёмноволосый затылок опущенной головы. Музыкант напрягся, но ничего не сделал. «Тише, тише, всё хорошо…» — мысленно успокаивал и его, и себя парень. «Врач всегда должен быть внутренне спокоен» — истина, которую он усвоил от отца первой. Если ты нервничаешь, злишься или радуешься, то животное будет поступать так же. Игривость лошадей, например, может закончиться переломами, агрессия собак – уродливыми шрамами. Конечно, нехорошо было сравнивать Койру с животным, но почему-то по-другому не получалось. Лап зарылся в волосы пальцами и начал поглаживать кожу головы медленными круговыми движениями, перебираясь постепенно на виски. Может, мальчишке только показалось, но брюнет стал дышать ровнее, а мышцы шеи и плеч чуть расслабились. Воодушевлённый этим, школьник, наконец, выдохнул и улыбнулся. Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, он наклонился и упёрся лбом в макушку Койры. — Поехали дальше, ладно? А то тучи собираются. Я дождь люблю, но вести тебе будет трудно. — Я ногу подвернул, — вдруг пожаловался брюнет. — Я бы предложил подменить тебя, да водить не умею, — улыбка старшеклассника стала шире. — Неумеха, — буркнул вокалист и мотнул головой. — Отцепись. Лап чуть помедлил, а потом распрямился, подзывая обезьянку. Вскоре они снова тронулись в путь. … Через сорок минут небо, так упорно собиравшее тучи над чёрной машиной, разразилось мелкой моросью. Койра снова стал хмурым и включил дворники. Блондин же сияющими глазами смотрел, как капельки оседают на стекле и тонкими струйками соскальзывают вниз, как темнеет асфальт, как мокро блестит листва на деревьях. — Лицо треснет, будешь так лыбиться, — недовольно бросил брюнет. — А твоё в тридцать будет как у старика, если продолжишь хмуриться. А дождь – он классный! И пахнет вкусно. О, давай окно приоткроем? — буквально подскочил на месте парень. — Вот ещё, сырость эту в салон пускать, — проворчал музыкант. Но через минуту Лап ощутил свежий запах дождя и мокрой дороги. — Койра… — Скажешь хоть слово, и я снова включу кондиционер, ясно? — Так точно! — мальчишка шутливо приложил руку к голове и одарил попутчика самой широкой, на которую только был способен, улыбкой. … «Нет, нам определённо сегодня не везёт», — мелкий дождь Лап любил, но вот к грозе не питал ни малейшей симпатии, более того… —Чёрт! — выругался старшеклассник под очередной раскат грома. — Знал бы ты, насколько я задолбался коситься в твою сторону... Скоро окосею уже. Что на этот раз? — Ниче… гооооо!!! Чёрт! — от вспышки молнии блондин попытался вскочить с места, что у него, конечно же, не вышло. — Так, — музыкант снова сбросил скорость и аккуратно вырулил на обочину. — В чём дело? Говори прямо. Предупреждаю: я и так бешусь из-за того, что приходится ползти как черепаха. — Грозы боюсь! — вызывающе сверкнули карие глаза. — Достаточно прямо?! Брюнет тактично задавил напрашивающиеся вопросы и предложил: — План такой: ты сейчас откидываешь спинку сидения и ложишься пялиться в крышу машины, а я врубаю музыку, чтобы заглушить гром, и продолжаю до омерзения медленно ползти по трассе. Идёт? — заломил бровь брюнет. Лап неуверенно кивнул, но не успел Койра протянуть руку, чтобы прибавить звук, как парень выдал: — А давайте лучше втроём посидим на заднем сидении и никуда ехать не будем, ладно? Там дальше полоса леса… Я знаю эту дорогу, не хочу мимо него… Вокалист глубоко вдохнул, затем выдохнул, потом опять втянул воздух, с каменно-нечитаемым лицом ткнул пальцем в магнитолу и вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Блондин, съёжившись, последовал за ним, и уже через секунду вся троица сидела сзади: мокрый и жутко стесняющийся Лап, мокрый и жутко злой Койра и сухая и безмерно счастливая от компании обезьянка. — Мы сами – цирк, — едва разобрал из-за музыки тихое ворчание Лап. … — Отлично, всего лишь на три часа позже приехали, — иронично протянул брюнет, въезжая, наконец, в черту города. Лап благоразумно промолчал. Ему всё-таки с этим человеком ещё обратно ехать. Но когда Койра остановился у какого-то торгового центра, никак не похожего на цирк, блондин подал голос: — Что мы тут забыли? — У меня вообще-то жопа в земле, если ты забыл! Парень было засмеялся, но тут же поперхнулся смешком, встретившись с разъярённым взглядом музыканта. Почему-то Лапу казалось, что Койра не любит шопинг, но стоило посмотреть на его счастливое лицо, как сразу становилось ясно – это мнение ошибочно. Да и если поразмыслить, брюнет всегда отлично выглядел, даже дома, когда не рисковал нарваться на фанатов. Ловко перебирая вешалки с одеждой, парень выуживал такие вещи, на которые сам блондин сперва не обратил бы внимания: неброские, но при детальном изучении – стильные. Похоже, Койра уже вовсе забыл, что пришёл сюда только за брюками, и что времени у них не так много. Блондин хотел уже напомнить об этом, но вдруг понял, что даже подойти сейчас к музыканту не сможет! Толпа девушек-консультанток, моментально позабывших о своих отделах, окружила парня. Весёлое щебетание слышалось даже у входа, где скромно переминался с ноги на ногу Лап. «Конечно, Койра же красивый, слетелись, как мухи на мёд! — недовольно думал старшеклассник, наблюдая за вежливым улыбающимся брюнетом. — У вас вообще-то работа есть, а у нас дела! Ну, что такое?! Даже к примерочной ему не дают пройти!» Лап и хотел бы вмешаться, но понимал, что не имеет на это права. В конце концов, кто он такой? Знает музыканта всего ничего, приехал сюда на его машине, воспользовавшись его помощью в поиске хозяев обезьянки… Которая сейчас наверняка переворачивает машину вверх дном от скуки! Нет, точно нужно что-то делать! — Койра! — окликнул блондин парня. — Подберите ему тоже что-нибудь, — не отрываясь от милой болтовни с консультантками, бросил вокалист. — В смысле? — ошарашено затормозил Лап. — С моей одеждой всё в порядке! — Ой, прости… — пришёл в себя брюнет. — Я по привычке. — Какой привычке? — не понял старшеклассник. Койра что-то неразборчиво пробормотал, потом махнул рукой и исчез, наконец, в примерочной. Лап ещё некоторое время размышлял на тему таинственной «привычки», а потом отвлёкся на вышедшего музыканта. Второй раз за день в голове пронеслось «красивый», совершенно не смутив, что такое определение он даёт парню. А потом так громко, заливисто и грустно у блондина заурчал живот… … — Ненавижу есть в машине, — брюнет откусил купленный сэндвич и поморщился. — Если ели бы там, то от машины остался бы только каркас, да, маленькая? — Лап погладил счастливую, но немного уставшую от дороги обезьянку по голове. — До сих пор не понимаю, как она умудрилась открыть бардачок, — поёрзал на кресле Койра и вытащил откуда-то из-под себя брелок от ключей и медиатор. — Да ещё всё так растащить… — Я же предупреждал, надо было взять её ф фобой, — на последних словах парень укусил гамбургер, да так «удачно», что по джинсам расплылось пятно соуса. — Ходячее несчастье, — покачал головой музыкант и выудил откуда-то из-под сидения упаковку салфеток. — Зато сытое, — беззаботно улыбнулся Лап. … — Правда можно? — удивился блондин. — Конечно! Через несколько минут уже начнётся девятичасовое выступление. К сожалению, пока без нашей маленькой путешественницы, — директор щёлкнул по голове счастливую обезьянку. — Но будьте уверены, через пару репетиций она снова будет дарить радость детям. И спасибо вам ещё раз за то, что проделали такой длинный путь! — Не за что. И мы, пожалуй, не останемся, спасибо. Или останемся… — вздохнул Койра, увидев поникшее лицо старшеклассника. Шимпанзе радостно взвизгнула, ловко ухватилась одной лапкой за шею Лапа, второй – за шею музыканта, крепко обнимая их и пытаясь выразить всю свою любовь и благодарность. — Не переживай, мы ещё обязательно увидимся! — заверил её школьник, а второй парень ласково улыбнулся и кивнул. … — А воздушные гимнасты какие! Нет, ты это видел?! — Да. — Круто-круто-круто! — на каждом «круто» Лап подпрыгивал. — Я был уверен, что уже вырос из этого возраста, но клоун был действительно смешным! Правда же? — Правда. И мерзким. — Койра! — Что?! — взорвался, наконец, брюнет. — Я ненавижу клоунов – это раз, время уже двенадцать ночи – это два, у меня болит нога – это три! Достаточно пунктов или ещё сто привести, чтобы ты от меня отстал? — Нет, три вполне достаточно, благодарю, — сухо ответил блондин, моментально изменившись в лице. — Эй… Лап. Лап! Детский сад… Отлично, хочешь молчать – молчи, и вообще… — договорить брюнету помешала хлопнувшая дверь машины. Задняя. Музыкант повернулся спиной к автомобилю и закрыл глаза. Последние несколько дней его всё выводило из себя. Начиная с приезда этого Скира и заканчивая свиданием мальчишки и Тая. Да ещё и дурацкая путаница в магазине… В какой-то момент Койра вдруг воспринял старшеклассника, как одного из тех пассий, что у него были. Которых он одевал, кормил и трахал по ночам. Нет, Лап ему таких вовсе не напоминал, просто сработали какие-то рефлексы. Однако осадок в виде чувства вины остался. А теперь двойной, стоило только вспомнить, как потухли из-за резких слов карие глаза. И с ночлегом нужно было что-то решать. В таком состоянии и настроении он привезёт только бездыханное тельце, а не Лапа – если они не разобьются, то тот просто умрёт от инфаркта. Школьник вздрогнул, когда дверь у водительского сидения открылась, но Койра лишь взял свою сумку, и снова послышался хлопок. Наверное, он всё-таки перегнул палку. Конечно, было обидно, но и брюнета можно понять – усталость от дороги и боль совершенно не располагают к хорошему настроению. За стеклом что-то засветилось, отвлекая Лапа от койрооправданий. Насколько блондин смог разглядеть, парень копался в планшете, зелёный отсвет которого, отражающийся в стёклах очков, напоминал программу с картами городов. — Поедем в гостиницу, — через пару минут объявил водитель, садясь в машину. — Но у меня нет… — В городе отдашь. На этом разговор затух так же внезапно, как и начался. Лап промолчал весь следующий час, угрюмо наблюдая, как Койра колесит по незнакомым улицам, в поисках отеля, а потом разговаривает с портье насчёт свободных комнат. Город не был курортным, что радовало, поэтому свободных мест оказалось навалом. Школьник, опять же молча, взял протянутую карточку-ключ от своей комнаты и поплёлся за чуть прихрамывающим музыкантом. Последнее обстоятельство снова заставило парня заняться оправданием брюнета. Правда – про себя. По крайней мере, до тех пор, пока дверь за худощавой спиной не захлопнулась. — Вот что за идиот?! Мог бы сказать, что устал, что нога сильно болит и вообще… Не умер бы я без этого шоу! Так нет, надо мучиться несколько часов среди шумной толпы, терпеть, маяться, а потом рычать на меня, словно ненормальный! Интересно, что у него с ногой? А если вывихнул?.. Да нет, он тогда бы куда больше хромал. Или нет?.. Может, пойти спросить? Конечно, Лап, давай, разбуди его ещё. А если не спит? Хм… … Тук-тук-тук. — Что ещё?!! — Извини, я просто… Ты… пьёшь?! — Нет, просто так держу бутылку коньяка в руке. Медитирую на неё. — Но ты же за рулём! — Лап поражённо уставился на брюнета. — Что, тебя и посреди ночи надо куда-то везти? — огрызнулся тот. — Нет… Можно войти? — Ты и так уже почти вошёл, — Койра махнул перебинтованной рукой, отвернулся и сделал пару шагов вглубь номера, по пути прикладываясь к горлышку бутылки. Блондин поёжился. Видимо, вокалист дошёл до точки кипения. А ещё было такое ощущение, что Койра пьёт жидкую дерзость, словно не алкоголь в его крови, а злость. — Как ты? — старшеклассник всё-таки перешагнул порог и зашёл в комнату, как две капли воды похожую на его собственную. — Херово. — Ясно. Поговорим? — О том, как ты обжимался с нашим красноволосым красавчиком? — Хотя бы об этом, раз тебя эта тема так тревожит. — Да нихрена не тревожит! — брюнет резко развернулся и взмахнул бутылкой, расплёскивая янтарную жидкость. — А Тай клёво целуется, да? Слууушай… Так это что получается – у нас с тобой непрямой поцелуй был? Ты лизался с этим самураем, а он тем же вечером меня «утешал», круууто… — ядовито улыбнулся музыкант. Лап поджал губы и закрыл глаза. Если он сейчас ответит на выпад, то цель прихода канет в небытие. «Я просто должен осмотреть его ногу. И убраться отсюда поскорее…» — Чего только в жизни не случается! — ответил блондин как ни в чём не бывало. — Слушай, как твоя но… — И не говори! — перебил музыкант, сделав очередной глоток. — Вот помню, мы как-то с Таем в клубе одного мальчика вдвоём нагнули, так на утро тоже удивлялись, до чего жизнь порой разнообразная! «Спокойно. Нога. Нужно посмотреть его ногу и руку перевязать заново». — Даа… Хорошенький был мальчишка, смазливый. Таю именно такие нравятся, которые на баб похожи, — ухмыльнулся брюнет. — Койра… — А хочешь, я вам с красноволосым устрою романтический ужин при свечах? Это же отличная идея! Даже сыграю что-нибудь сопливое и в спальню родителей провожу, на шёлковые простыни, — продолжал исходить на яд музыкант. — А может, хочешь со мной поужинать? Мы вот с Таем всегда всё поровну делили, а тут ты с ним целовался, а со мной – нет. Как-то не справедливо… Или давайте втроём, а? — Заткнись!!! — не вытерпел парень. — Интересно, что в тебе такого, что друг мой даже про сиськи любимые позабыл? Расскажешь, чем нашего донжуана подкупил? Каким таким умением? Хотя ему всё хорошо, что выглядит мило… — Заткнись сейчас же! — Лап бросился на Койру, выбивая злополучную бутылку из здоровой руки и с силой вцепляясь в больную ладонь. — Не смей так про него говорить! Знал бы он, какого ты о нём мнения… — О, защитничек нашёлся, — зашипел брюнет, освобождая ноющую руку из захвата и краем глаза отмечая, как грязная ткань бинта пропитывается кровью. — Он тебе и про гейские замашки самураев, наверное, рассказал? Хочешь его в наставники, а? — Ещё одно слово, и я выбью тебе парочку зубов! — Попробуй, лисёныш! — сверкнул глазами Койра. А Лапу хотелось плакать, драться и сдохнуть одновременно. Он пару секунд вглядывался в ледяные голубые глаза, а потом выплюнул музыканту в лицо: — Скотина ты. Ненавижу. Непрямой поцелуй говоришь? — блондин вытер тыльной стороной губы. — Меня сейчас не выворачивает наизнанку только потому, что жаль съеденный гамбургер. Ни один человек в здравом уме не захочет целовать такого морального урода, как ты! Парень метко пнул зарвавшегося собеседника по больной ноге и тут же отскочил к двери. Через мгновение Койра скрючивался от боли уже в одиночестве.

***

Это были самые невыносимые пять часов в его жизни. Затылок брюнета так и притягивал взгляд, но Лап каждый раз огромным усилием воли заставлял себя отвернуться. Кипящий гнев уже почти отпустил, перейдя в ровно горящую злость на этого идиота. Какой-то частью сознания блондин, конечно, понимал, что сам не лучше, но эмоции пока не давали трезво взглянуть на ситуацию. Единственное, чего хотелось – просто вернуться домой и забыть об этой поездке. И желательно, о Койре тоже.