***
На протяжении трех лет Стэн всегда был где-то рядом. Его можно было застать у входа или в холле Управления, но Матильда предпочитала наблюдать издалека, осторожно и не слишком часто. В самом здании он редко задерживался, а разузнать, куда он ездит по делам, было рискованно. Также не удалось выяснить, где же он живет. Но видимая близость цели создавала приятное ощущение, что можно в любой момент протянуть руку и сорвать сладкий плод мщения. По иронии судьбы, у Матильды даже появилась возможность оценить его высказывание о предпочтении жизнелюбивых людей в качестве жертв. В один прекрасный день, наблюдая в бинокль площадь перед Управлением, она увидела мерзавца веселым, хоть и слегка хромым, и прогуливающимся в обществе незнакомки. Судя по совершенно очарованному виду, молодая женщина явно не понимала, с кем имеет дело. А судя по виду Стэна, он что-то принял. Матильда поморщилась от неприятных воспоминаний. «Если он ее убьет, то она сама виновата», - подумала девушка. Душа ее кипела от возмущения и ненависти. Будь в руках снайперская винтовка, застрелила бы на месте. Обоих. Одного – за брата и Леона, за то, что жив и даже счастлив, другую – за то, что дура. Ну, что же, тем приятнее будет отнять у него жизнь. Матильда уже придумала план, разделалась с учебой – сдала годовые тесты на отлично, и тут… Стэн пропал. Она поняла это через неделю безрезультатных наблюдений у Управления. Сначала Матильда решила, что он ушел в отпуск, но через месяц с лишним поняла, что это слишком для такого спеца. Мир разом померк, дни полетели без счета, было чувство, словно дно ушло из-под ног. Будь это время учебным, она прогуливала бы занятия, просиживая дни напролет напротив Управления, но кто-то хранил ее от таких опрометчивых поступков. Леон на небе, не иначе. Она впервые по-настоящему дурела от бездействия. Не зная, куда себя деть, Матильда согласилась съездить вечером в город погулять с компанией сверстников, впервые в жизни. Но разговор не заладился: ее шуток не понимали, ответы игнорировали, и она довольно быстро поняла, что может исчезнуть совершенно незаметно. Она чувствовала себя настолько бессмысленно и тоскливо, что выбить это состояние можно было только клин клином. Навестить, например, их последнее с Леоном жилище. Интересно, кто там живет теперь? Помнит ли кто тот роковой день? Матильда получила ответы на свои вопросы у приветливой пожилой женщины из числа жильцов. Оказывается, там долго вспоминали о террористе, который взял в заложники девочку, а когда понял, что храбрый коп его если не поймает, то точно застрелит, взорвал полдома. – Ни себе, ни людям! – подытожила женщина и добавила, чуть не плача: – Полицейского жалко. Жить бы и жить… А девочку больше никто не видел, представляешь? – Полицейский жив и здоров, – успокоила ее Матильда. – А девочка умерла. Она совершила две роковые ошибки: потратила чуть больше денег на прогулку и прошлась до памятного дома пешком, надеясь сэкономить деньги на проезд. В итоге к тому моменту, когда Матильда подходила к нужной остановке, в переулках разлилась довольно густая сумеречная синева, и это нагоняло двойную порцию тоски и отчаянья. Она не плакала с самой попытки убить Стэна, но то было от раздражения и злобы, а сейчас глаза жгли обычные горькие слезы беспомощности и обиды. Всерьез не восприняли, она одинока, зря потратила время и деньги, добираться теперь с приключениями, даже слухи могут пойти… А главное, никто не знает правды о Леоне, а она даже не может открыть всем глаза и покарать его убийцу… – Мисс Ландо, могу ли я чем-нибудь помочь? Матильда не сразу вспомнила, где она слышала этот голос, а вспомнив, удивилась. И посмотрела на обратившегося. Агент Уилсон смотрел на нее поверх опущенного стекла машины, жесткое лицо его изображало подобие сочувствия, но тон обещал серьезный разговор. А он, пожалуй, постарше Стэна. Интересно, как он ее нашел? Ах, да, она всегда садится на этой остановке. Надо бы разнообразить привычки.***
Они зашли в кафе вроде того, что держал Тони, и Матильда допустила, что у этого заведения тоже есть секреты – не зря же они так удачно попали, что отдаленный столик в углу с приятным светом как раз пустовал. От предложения перекусить за счет Уилсона она тактично отказалась – мало ли, придется потом бесплатно работать на него за эти случайные харчи. Главное было не выдать при знакомстве, что она уже видела его раньше и более менее представляла себе, кто он такой. Матильда отметила, что сидеть напротив Уилсона за столом ей более комфортно, чем на соседнем сидении в машине. Зарождающимся чутьем она расценивала его мимолетные взгляды на свои коленки как неприятные. – Мисс Ландо, – начал Уилсон с ноткой печали, не выбивающейся, однако, из его официального стиля. – Примите мои запоздалые соболезнования. Представляю, как вам тяжело вспоминать те события, и прошу прощения за то, что вынужден напомнить о них… – Прошло три года, – ответила Матильда, отмечая, что речь идет явно о ее семье, расстрелянной людьми Стэна. – Время лечит, мне стало легче говорить об этом, и я могу слушать вас без оговорок. Как это произошло? Рассказывайте все, в подробностях, я выдержу. – О, это было ужасно. – Уилсон поморщился, словно увидел перед собой место преступления. – Злоумышленник выбил замок выстрелом из ружья, он шел по коридору, убивая всех, кто попадался ему на пути. Его первой жертвой стала женщина в ванной. – Агент сделал паузу и проследил за реакцией Матильды, та кивнула. – Дальше он догнал молодую девушку и застрелил ее выстрелом в спину. После этого глава семьи побежал к выходу, а преступник выхватил револьвер, и расстрелял его, опять-таки, в спину, добив тремя выстрелами в упор. У него кончились патроны, он достал пистолет-пулемет и расстрелял выбежавшего в коридор мальчика. При упоминании мальчика Матильда чуть моргнула, справляясь с жжением в глазах, и сдержалась – все-таки она морально приготовилась. – Продолжайте, мистер Уилсон. Со мной все в порядке. – На этом самое страшное заканчивается и начинается суть дела, – хищно оскалившись, с готовностью сообщил агент. – Мы нашли человека, расправившегося с вашей семьей. На стол легла фотография, озадачившая Матильду. Она была немного мутная, явно официальная. Судя по засвеченному блику, оригинал висел за стеклом. И точно не на стенде «Их разыскивает полиция», уж скорее на доске почета. Запечатлен на ней был хмурый, но, судя по виду, не злобный молодой мужик. Бесцветные волосы, светлые глаза. До впечатления полного уныния не хватало только двухдневной щетины, однако он был гладко выбрит, а его форма была застегнута на все пуговицы. За мгновение до того, как Матильда до конца осознала, кто это, Уилсон озвучил: – Его зовут Норман Стэнсфилд. Он оборотень в погонах, сделал карьеру в полиции, обзавелся связями. Так просто его не взять. Мы долго расследовали это дело, это был бы глухарь, если бы мы не попытались найти вас. Теперь благодаря вашим показаниям мы можем упечь его за решетку навсегда. А в тюрьме не любят бывших копов, даже продажных. Думаю, вас удовлетворит такой исход дела. Нам нужны только ваши показания. После того, как он сядет, вас не потревожат. Под выжидающим взглядом Уилсона Матильда соображала, что же делать. Она догадывалась, что весь разговор придет к Стэну, но вот так… Она хотела расплаты для него, но она хотела сделать это тихо, лично, адресно, а тут ей предлагали поучаствовать на подпевках в шоу имени Уилсона или еще кого-то. Сгноить убийцу в тюрьме, конечно, более жестокий вариант, чем просто застрелить или зарезать, но… Там он будет, как горошина в пироге, и она никогда не сможет его достать, чтобы даже сказать, кто и за что помог его туда упрятать… Нет, даже не в этом дело… Дело в этих моментах близости к жертве, ее дыхании, биении жизни, которая в твоей власти. Что можно позволить себе каприз и не причинить вреда… – Прошло много времени, – как можно решительнее начала излагать свою позицию Матильда. Уилсон при этом всем видом продемонстрировал непонимание ответа, отличного от «да» и «я согласна». – К тому же, у отца было ружье, он мог оказать сопротивление, что могло повлечь жертвы среди полицейских. И полицейский был не один, наверняка не вся вина на нем. Уилсон не подавал виду, но надо было ему показать, что официальную-то версию гибели своей семьи она знает. – Так ответ «нет», мисс Ландо? – холодно спросил агент. – Мне надо подумать, – уклончиво ответила Матильда, разглядывая фотографию. Предвосхищая обвинения в нерешительности, она заверила: – Впереди учеба и важные экзамены, мне надо вспомнить, насколько этот человек виноват передо мной, и прикинуть, когда я смогу вам помочь. Все-таки это была наполовину чужая мне семья. Как я могу связаться с вами? – Я сам найду вас, – многозначительно ответил агент. Матильда не могла расстаться с изображением Стэна, точно с какой-то диковиной: оно было, точно дверца в его жизнь, откуда он всегда будет смотреть на нее. И девушка позволила себе наглость. – Можно, я откопирую фото и верну вам при встрече? – Забирайте, – махнул рукой Уилсон. Матильда поблагодарила агента за эту любезность, но от того, чтобы он ее подвез, отказалась. Не хватало еще влезать в долги и слушать потом сплетни о себе в раздевалке.