Влюбленное черное сердце

Бесхвостому, впрочем, совсем не понравилась идея оставлять мальчика жить с ними. Он вернулся вечером, и застал Даника играющим в его плейстейшен. Бесхвостый ничего не сказал, только хмуро посмотрел на Пономарева. Потом, когда Даник отправился спать, – а лег он очень рано, поскольку выспаться как следует в парке ему не удалось, - Бесхвостый, бросившись на софу и открыв себе банку пива, стал ставить на плейстейшен пароль. - Какая тебе разница? – не вытерпев, вполголоса спросил Пономарев. – У нас тут ничего нет, кроме этого черепа и еще каких-то фотографий, но на ноуте тоже стоит пароль. - Никакой, - все так же мрачно ответил Бесхвостый. – Но если что пойдет не так, то я ему первый сверну шею. Услышав это, Яна поежилась. Временами Бесхвостый становился страшным, и, если бы она не знала его ближе, то это впечатление сильно повлияло бы на нее, заставив впредь держаться от него подальше. Вася тоже смотрел на него удивленно, хотя спорить не стал; и все же, Яне было бы проще понять Андрея, чем ему. Этот дом был для Бесхвостого таким же убежищем, как для нее. Утром Даник был каким-то притихшим. Он спустился вниз, когда Яна уже заканчивала завтракать и торопилась на пары. Бесхвостый с Пономаревым тоже собирались куда-то с утра, хотя и не особо спешили, и кухня теперь казалась непривычно людной. - Ну что, как спалось? – учтиво спросил Пономарев. Он жарил блины. Мальчик ничего не ответил, просто смирно сел за стол. На нем была майка кого-то из парней, висевшая мешком на плечах. - А где ваш череп? – спустя минуту полного молчания негромко спросил он. - Какой череп… - начал Пономарев, но Бесхвостый хмуро перебил его. - В чулане в кастрюле. Вася быстро и опасливо взглянул на него. Яна почему-то вспомнила, как Андрей сказал, что тот спал со своим первым черепом, и, выходя из кухни, сдавленно хихикнула. Вася метнул взгляд теперь уже в ее сторону, не понимая, что происходит. - А можно… посмотреть? Глаза Даника смотрели как-то затравленно, что было необычным для него. В этот раз Андрей промолчал. - Смотри, - напряженно, но с уступкой разрешил Пономарев. Отрицать нахождение черепа в чулане было уже поздно и не имело никакого смысла. Даник слез со стула и пошел в чулан такой походкой, словно боялся, что они рассматривают сзади его спину. Он быстро взглянул на Яну, которая обувалась в прихожей, тоже не понимая, почему она смеется, и осторожно открыл дверь чулана. Пока он сидел на корточках перед кастрюлей, Яна ушла. Пономарев напряженно жарил блины. Он подкидывал их на сковороде, как в американских сериалах, и ловил сырой стороной вниз. Андрей же пил из своей чашки, внимательно и немного снисходительно наблюдая за Даником. «Что с тобой и чего ты добиваешься?» - как бы спрашивала спина Пономарева, но Андрей презрительно игнорировал это, и Вася нервничал, не догадываясь, что обособленность Бесхвостого – всего лишь результат нахождения в доме постороннего человека. Наконец Даник закрыл крышку, хлопнул дверью чулана и вернулся на свое место. Он выглядел более бодро. - Ну что, посмотрел? – спросил Андрей. - Бля, он же настоящий, да? – растеряв остатки вежливости, быстро спросил Даник. – Откуда вы его взяли? Очевидно, теперь, обдумав все, он не поверил собственной же догадке о том, что это череп убитого человека. Пономарев после этого вопроса испытал некоторое облегчение. - Ладно, это череп из морга. Мы его украли, но нас могут запалить, поэтому лучше помалкивай об этом, ясно? В глазах Даника отразилось понимание. Он, видимо, не был особо чист в уголовном плане. - Ага, ясно. Круто. Но нахуя? - Просто для прикола, - на его языке ответил Пономарев. Даник совсем воодушевился. - Череп, мазафака, череп, мазафака, череп! – явно переиначивая строчку из какого-то репа, затараторил он. - Череп, мазафака, череп, мазафака, череп! Совершая паломничество к чайнику за еще одной чашкой чая, Бесхвостый одной рукой ткнул его носом в стол, и Даник перестал, по крайней мере, размахивать руками. - Надеюсь, это был какой-нибудь жид, - как вчера, сказал он. - Доподлинно не известно, - с ненатуральной улыбкой ответил Вася. Пока они завтракали, Яна добралась до университета, и ее хорошее с утра настроение неминуемо испортилось. Все вокруг стало пресным, каким было всегда. Сегодня на парах она не увидела многих знакомых, – кто болел, кто прогуливал, - и в аудиториях скапливался неприятный зимний сумрак. В стекло бил промозглый дождь, и всем хотелось спать. Потом к Яне подсела одна из девушек, новая подруга Полины. Девушка была маленькой, с загоревшей после лета кожей и темными волосами, одетая во все серое и оттого похожая на мышь. Ее звали Динарой, и она была потомственной татаркой, но, даже загоревшая, не выглядела южанкой. Динара стала рассказывать о своей кошке, потом о стихах, которые писала. Она, видимо, основательно решила пообщаться. Еще два месяца назад вся эта ситуация, так же, как и сама девушка, понравились бы Яне, но сейчас Дина была ей в тягость. «И что они ко мне липнут? – думала она, стандартно улыбаясь. – Когда нет рядом подружек, находят запасной вариант?». Она прочитала стихотворение Динары. Стихотворение подошло бы четырнадцатилетней девочке, но имело претензию на диванную философию. Кажется, целью предъявления стихотворения было показаться Яне умной. - Очень здорово, - сказала Яна. – Ты молодец. Я вот не умею стихов писать… Потом Динара вспомнила, что у нее нет конспекта, а завтра ей нужно пересдавать заваленный зачет. - У тебя его нет? – спросила она. - С собой нет… - А я не могу зайти с тобой домой? Просто я сумку потеряла, и уже не знаю, что мне делать. Никто не дает подучить. Если я вылечу из института, мне конец… «Как мне все это надоело» - подумала Яна, но вслух сказала: - Ну ладно, зайдешь после пар. Ощущая, что их дом превращается в проходной двор, Яна чувствовала себя, как Андрей. Тем не менее, за всю свою жизнь она не научилась как следует отказывать. По дороге Дина иногда с любопытством поглядывала на нее, и Яна начала подозревать, что та чего-то хочет, но не знает, как к этому подступиться. Когда они вышли из метро, Динара спросила: - А что, про Вадима твоего ничего не слышно? - Ничего, - шумно вздохнув, ответила Яна. - Ты прости, наверное, все задолбали с вопросами уже… Яна промолчала, и Динара ничего больше не спросила. Она принялась рассказывать о парне, в которого была влюблена с девятого класса. - Вот, теперь я чувствую себя так же, как ты. Неизвестно, где он, неизвестно, когда мы увидимся… Страницу вконтакте он удалил. Так что я тебя понимаю. Это, знаешь, как будто часть тебя находится где-то далеко… но твой хоть любил тебя… - Он не любил тебя? – неохотно переспросила Яна. - Нет, я же говорю, что он меня отверг… поэтому мы и не общаемся. Она хотела, чтобы Яна разоткровенничалась с ней, но та продолжала молчать и нехотя поддерживала разговор. - Обидно немного, знаешь… Отдаешь свое сердце одному человеку – только одному… Думаешь, что можешь все ради него, и вот знаешь, что он – единственный, что никто больше не нужен… А он растаптывает тебя ногами. Но ты же кусочек души уже отдала как бы, назад ты его никогда не вернешь… Он в тебе, но этого не знает. И ты просто так страдаешь…всю жизнь. - Ну, не всю жизнь, - возразила Яна. – Найдешь со временем себе другого. - Никого я не найду, - очень минорно ответила Динара. – Он единственный, понимаешь? Вот как ты думаешь… Она продолжала свои рассуждения, но Яна никак не думала. Ей были даже в какой-то степени противны полумечтательные псевдоглубокие дамские разговоры об отношениях. Они казались ей слишком приторными, хотя Яна сама удивлялась этому впечатлению. «Ты ничего не знаешь о любви, - думала Яна. – Или я ничего не знаю о ней…». Вскоре разговор перескочил на еду, снова на кошек (это было вечной темой), и любовь была забыта. Когда они пришли домой, Яна быстро разулась, и, пока Динара копалась в прихожей, заглянула в кухню. Там Даник каким-то образом играл в плейстейшен. - Тебе Андрей разрешил? – полушепотом спросила Яна. - Зиг хайль! – вместо приветствия выкрикнул Даник, поглощенный игрой. Яна, как мамочка, закатила глаза к потолку, что вызвало у мальчика смешливую улыбку. - Еще раз ты это скажешь, - с расстановкой начала она, - я… - Ой, привет, - раздался за ее спиной голос Динары. Она лучезарно улыбалась. Даник на миг поднял голову, но эпатировать незнакомого человека ему было уже некогда, если он не хотел проиграть. - Пойдем, - поспешила увести ее Яна. Они стали подниматься по лестнице. - Это кто, твой брат? – расспрашивала Динара. - Э-э-э, нет. Просто мальчик, он тут тоже живет. - Забавный, - сказала Динара так, словно это слово вытянули из нее клещами. Они зашли в Янину комнату, и та принялась искать в тумбочке нужный конспект. Там был полный беспорядок – множество случайных предметов, кое-как засунутых в ящик. Динара присела на кровать, где лежала перевернутая книга с примятыми страницами, и взглянула на обложку. - «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», - прочитала она вслух. – Никогда бы не взялась за книгу с таким длинным названием. Вообще, не знаю, как люди читают книги. Я пыталась заставлять себя, но не могу. Начинаю засыпать. А чего она такая грязная? Яна на миг подняла глаза от ящика, но потом снова опустила их. Она слегка ревновала каждого чужого человека к любой вещи в этом доме, а в особенности – к вещи Пономарева с Бесхвостым. Книга относилась к этой последней категории, но отбирать ее сейчас было бы странно и глупо. - Кофе пролила, - ответила она. - И что, тебе интересно это читать? Парни до сих пор зачем-то подсовывали ей книги про убийства, и Яна, читая эту, уже ожидала увидеть развязку, в которой кто-нибудь кого-нибудь убьет. Еще и поэтому ей не хотелось, чтобы Динара трогала эту книгу. - Немного скучно, - ответила она. – Но читать можно. - И ты много читаешь? - Не очень. Только если мне мои соседи что-нибудь рекомендуют. - А кто твои соседи?.. Яна на миг запнулась. - Тут живут. Два парня и этот мальчик. - Ага, - вдруг сказала Динара так, словно ей что-то становилось понятно. – Что за два парня? - Просто парни. Она посмотрела на Яну так пристально, что та поспешно разогнулась. - Слушай, я не знаю, где эта тетрадь, - нетерпеливо сказала Яна. – Честно, найти не могу. - А это не она? – полюбопытствовала Динара, выуживая из-за кровати толстую темно-зеленую тетрадь, откуда посыпались закладки. - Эм, да, - смущенно ответила Яна. – Тогда забирай. Динара положила тетрадь на колени, но уходить не собралась. - Хочешь, чаю принесу? – предложила Яна, не зная, что дальше делать. Динара охотно согласилась, и Яна вышла, закрыв за собой дверь. Когда она спустилась по лестнице в кухню и поставила чайник на огонь, Даник оглянулся на нее и спросил: - Ушла эта, серая? - Нет. Еще нет. - А кто она вообще? Твоя подружка? - Да, - нервно ответила Яна. – Вот будем чай пить. - А мне кажется, что нет, - с насмешкой ответил Даник. - Тебе кажется. Следи за чайником, прошу, - поспешно ретируясь оттуда, бросила Яна. Она чувствовала себя не в своей тарелке, и это было крайне неприятное чувство. Остановившись на лестнице, Яна хотела сесть ненадолго, чтобы оттянуть момент встречи с Динарой, но вспомнила, как сидела так же перед убийством Вадима, и одернула себя. «Выпьем чаю, а потом она уберется, - сказала себе Яна. – Не знаю, что ей нужно, но ничего плохого она тоже не делает». Когда она вернулась, Динара смотрела в окно на улицу. Яне захотелось оттолкнуть ее, чтобы она перестала там стоять. - Я поставила чайник, принесу чуть позже, - сказала Яна вместо этого, натягивая улыбку. - Слушай, ты разве не скучаешь по Вадиму? – неожиданно спросила Динара. - Это, конечно, не мое дело, но… - Конечно, скучаю. Дина повернулась к ней, чуть щурясь, будто пыталась прикинуть, о чем Яна думает. - Просто знаешь, как-то странно, - обыденным тоном продолжала она. – Такое ощущение, что все вокруг переживают больше, чем ты. Нет, не подумай ничего такого, просто интересно. Может, ты привыкла скрывать свои чувства? - Да, вроде того, - напряженно следя за ней, ответила Яна. Внезапные разговоры о Вадиме ее особенно не радовали. - Понятно. Но ты можешь не скрывать их передо мной. Если хочешь, конечно. Если бы со мной такое произошло… я просто с ума сошла… Хотя со мной примерно это и было, когда… ну, помнишь… Яна подтвердила, что помнит, ведь историю о неразделенной любви она прослушала всего двадцать минут назад. - Как-то странно пропал Вадим, да?.. Говорят, он довел тебя до остановки. И ты это помнишь? - Конечно, помню. Я уже рассказывала следователю. - Тебя допрашивали? - Да. Я сказала, как он довел меня, и что я делала потом. Ничего страшного, хотя я немного боялась, - рассказала Яна, пытаясь добавить в свою речь большее эмоций и перестать отвечать односложно. - А чего боялась-то? – уточнила Динара. - Ну, не знаю… - растерялась Яна, в свою очередь, подходя к окну. Ее пальцы стали теребить край сдвинутой в сторону занавески. - Нет, ну правда? - Слушай, я не хочу об этом говорить, - не выдержала она. – Мне немного неприятно. Он был моим парнем, все-таки. - Понимаю, понимаю… «Черта с два ты понимаешь» - вдруг озлобленно подумала Яна. Ей хотелось прямо сейчас выставить Динару на улицу с ее расспросами. Ничего, что касалось Вадима, не могло касаться ее. - Слушай, последний вопрос. Я просто живу там, наверху, в трех кварталах от института. - Ну, и что? - В тот день я шла домой, и мне показалось, – просто показалось, - что вы вместе зашли в трамвай. Ну, я как раз видела, как он тебя доводит, и потом вы вместе туда сели. Пальцы Яны замерли. Ее парализовало. Нужно было что-то ответить, но Яна не могла придумать, что на это сказать. Она повернулась к Динаре, раскрыла рот, но так и не произнесла ни звука. Это выражение заставило ту стать предельно серьезной. Кажется, Динара сама не ожидала, что этот вопрос так заденет Яну, и это привело ее в настороженное недоумение. - Ты что, не сказала об этом полиции? - Нет, - наконец выдавила Яна. – Но это тебя не касается. - Почему? – нахмурившись, спросила Дина. Яна почувствовала, что разговор попахивает плохой развязкой. - Послушай, ко мне должен кое-кто прийти. Наверное, чайник не успеет вскипеть. Прости, правда, я совсем забыла… Это была какая-то несусветная чушь, и Динара прекрасно это видела. - Стой, почему ты не сказала полиции, что он поехал с тобой? Ты что, догадываешься, куда он исчез? - Я ни о чем не догадываюсь! – срывающимся голосом выкрикнула Яна. – Это мое личное дело, поняла? - Но это могло помочь следствию, - не сдавалась Динара. – Ты должна была сказать, если что-то знаешь… - Я не хочу помогать следствию. Я ничего не знаю, - выдала Яна, и только потом поняла, что именно сказала. «Я не хочу помогать следствию» - с усмешкой повторила про себя она, решая, что терять уже нечего, и от этого становясь равнодушно-усталой. - Хорошо, Дина, иди домой, прошу тебя, - раздраженно и в лоб сказала она. Дина встала с кровати, но все-таки не ушла. - А я знаю, почему ты не хочешь об этом говорить, - вдруг заявила она. Яна посмотрела на нее исподлобья, ожидая продолжения. – Я уверена, я уверена, что ты его не любила. - Я любила его, - зло возразила Яна. – Он был моим парнем. - А я вот почему-то так не думаю. Я вот уверена, что у тебя просто был другой. Высказав эту идею, Динара победно посмотрела на нее. «Какая же ты дура» - подумала Яна, но ничего не сказала. Ей было просто лень что-нибудь возражать. - И вполне возможно, что это был кто-то из тех, кто тут с тобой живет. Поэтому вы поссорились с Вадимом. - Мы не ссорились с Вадимом. - Зачем тогда ты села с ним в электричку? - Ты устроила мне допрос? – холодно поинтересовалась Яна. - Нет, просто я считаю, - и давно считаю, - что ты зря не сказала правды. Что бы между вами не произошло, это все не так важно, как ты думаешь. И ты должна была рассказать об этом следствию. Если ты этого не сделала, это доказывает, что ты не так сильно скучаешь по Вадиму, что ты не хочешь, чтобы он возвращался. - Какая ты умная, - едко заметила Яна. – Может, я и не хочу, чтобы он возвращался. И что мне теперь сделать? Динара блеснула глазами. Она была потрясена. - Вот оно как, - проговорила она. – Я так и думала с самого начала. Когда мой Сережа удалил свою страницу, я была просто в ужасе. И я сразу заметила, что что-то тут не так, что ты как-то мало переживаешь. - Что дальше? – поторопила ее Яна. - А дальше то, что ты должна рассказать все, что знаешь. Хотя бы мне. И мне больно, что ты мне так не доверяешь, и что ты не понимаешь, что я хочу только добра. Пойми, что у меня были ситуации похуже. Одну я уже рассказала тебе. И, между прочим, это было моей тайной, о которой мало кто знает… Яна почувствовала, то это бормотание окончательно вывело ее из себя. В следующую минуту она круто развернулась, схватила с подоконника полную окурок стеклянную пепельницу, оставленную Пономаревым, когда они с Андреем сидели в ее комнате, и швырнула ею в Динару. Пепельница ударила в висок, перебив ее монолог, и заставила согнуться в три погибели, хватаясь за кровать. В воздухе мелькнула дуга посыпавшихся на пол окурков. Динара вскрикнула от пронзительной боли и неожиданности. Ее дыхание сбилось, в голосе послышались подступающие слезы. -Ай, ай, ай… Ты больная… Что ты делаешь?.. Яна увидела, как на покрывало ее кровати шлепаются огромные капли крови. Кровь заливала маленькие ручки Динары. - Прости меня… Зачем же швырять… Господи, мне больно… Моя голова… Зачем сразу швырять?.. Она плакала оттого, что у нее раскалывалась от боли голова, все еще цепляясь за края кровати, и пытаясь выпрямиться и встать. Динара ждала, что Яна поможет ей, начнет извиняться, но та ничего не делала, и смотрела на нее со своего места с тем же равнодушно-раздраженным видом. - Дина, иди домой, - снова сказала ей Яна. Это звучало уже как нетерпеливый и враждебный приказ. - Хорошо… хорошо… - сквозь слезы забормотала Динара, отступая назад. Кровь заливала ей глаза, и она ничего не видела перед собой. – Только не кидай в меня… Прости, правда, прости… Ты ненормальная… Даже отступая, она продолжала надеяться, что Яна придет в себя и поможет ей. Но Яна только спокойно смотрела, как она закрывает за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Яна только слегка пошевелила пальцами, разминая их непонятно зачем. Пол и кровать были заляпаны кровью, всюду валялись пепел и бычки. «Слава богу, она ушла» - с облегчением подумала Яна, затем подняла один из бычков, взяла с подоконника зажигалку, и, взобравшись с ногами на кровать, попыталась курить. Странная меланхолия навалилась на нее. Сквозь окно проникал такой необычно яркий для осени свет, что можно было подумать, будто там, за окном, лето. Ей захотелось помастурбировать, но только на мгновение – непонятно, на кровь ли, на абсурдность ли этого мира или на собственные, кардинально неправильные и неоправданные действия. Она почувствовала, что давно зажимает руку между колен, и убрала ее оттуда. Мастурбация все еще казалась ей чем-то постыдным, как будто с двенадцати лет ничего не изменилось. - It’s a question of lust… it’s a question of trust… - медленно пропела она. Это была песня, которую она слышала только один раз, в подвале, когда умер Вася Черевко. - It’s a question of not letting what we’ve build up… Дверь открылась, и на пороге показался Даник. Он хотел что-то сказать, но вместо этого, глядя на заляпанный кровью пол, только протянул: - Э-э-э… Яна чуть подобрала ноги и выкинула слабо тлеющий бычок, но тут же, глядя на него, снова расслабилась. Ее взгляд был более ласковым, чем пятнадцать минут назад. Этот взгляд спрашивал у Даника, что ему нужно. - Там чайник вскипел, - все еще пялясь на кровь, доложил мальчик. Яна махнула рукой, показывая, что чайник ее больше не интересует. – А что тут было? Драка, или что? - Ничего особенного, - покачала головой Яна. – Иди, играй в плейстейшен, Даник.