Неучтенный фактор

      Карась понял, что совершил глупость – вероятно, последнюю в своей жизни – когда разглядел возглавляющего стаю мутанта. Он-то думал, что досаждающие свободовцам кабаны не отличаются от тех, что на Свалке – ну свиньи, ну клыкастые, но не чудовища же, просто дикие.       Вожак был огромен. От традиционных для чернобыльских кабанов четырех ушей у него сохранились одни огрызки. А лишенная шерсти, покрытая язвами морда заросла странными зеленоватыми не то грибами, не то плесенью.       По обе стороны от монструозного мутанта, отставая на полкорпуса, бежали еще двое – чуть меньше и явно моложе. Замыкали процессию самки. Уступая самцам в размерах они, тем не менее, на порядок превосходили всех кабаних, что Карась когда-либо видел.       И вся эта злобная щетинистая дурь мчалась сейчас прямо на него!       Мишка инстинктивно попятился. И вдруг ему представилось, как одобрительно и слегка насмешливо кивает Лукаш; как Макс, ухмыляясь, хлопает его по плечу… Как Гаечка целует в щеку под удивленными взглядами остальных – уже – соклановцев.       Незамысловатые мечты выбили из сознания парня предательскую, но такую разумную мысль залезть на дерево или спрятаться на чердаке одного из домов. Он поднял автомат, выпустил по мутантам короткую очередь.       Вожак даже не притормозил. Но сталкера заметил. Теперь он время от времени не по-кабаньи взрыкивал, будто подбадривая своих. Стадо отвечало ему согласным ревом. И слышалась в этих звуках настолько осознанная ненависть, что Карась испугался всерьез. Вцепился в автомат, паля по тварям, уже не считая патронов. Руки дрожали, ствол норовил уйти в сторону. Мутанты шли на таран.       Когда между Мишкой и кабанами осталось едва ли больше пятидесяти метров, с противоположной от базы стороны раздался хлопок. Вожак дернулся, из бока его брызнул тонкий фонтанчик крови. Он припал на правое переднее колено, проехал несколько метров на пузе, вскочил. Следующий выстрел неизвестного благодетеля пришелся в кабанью морду - снес к чертям полчелюсти. Но даже это зверя не остановило. Третья пуля попала в голову. Вожак рыкнул, взрыл носом землю, кувыркнулся, сбивая Мишку с ног. Придавил к земле неподъемным грузом.       Стадо, лишившись главной ударной силы, распалось, проскочило мимо. Кабанихи остановились, захрюкали растеряно. Но двое самцов уже разворачивались, собираясь разорвать обездвиженного сталкера.       Черный силуэт вдруг соткался из воздуха, встал между Карасем и мутантами. Парень от такого поворота слегка завис, уставился на пропыленную, потертую кромку плаща, не зная, что делать – ну не стрелять же человеку в спину.       Человек тем временем неуловимым движением вогнал нож в шею одному из кабанов. По самую рукоятку. Монстр завизжал, рванулся вперед, ничего не соображая от боли. Добил его выстрел все того же неизвестного снайпера.       Второму мутанту повезло больше – сталкер в плаще всего лишь пнул его в бок, как шавку дворовую. Кабан покачнулся, сделал круг, и, не снижая скорости, припустил в обратную сторону, уводя за собой самок.       Мишка выдохнул. Все это он наблюдал урывками, в просветы между чужими берцами и полами плаща.       Мужик в черном развернулся, и Карась удивленно ойкнул, узнавая в неожиданном спасителе своего приятеля Димку. Который, если верить свободовцам, был никем иным, как Черным Сталкером.       - Парень, ты дурак? – спросил он, присев рядом.       - Рэд, не наезжай, - раздался второй голос. Видимо, того самого снайпера, что упокоил вожака и добил раненого зверя. Мишка его не видел – огромная кабанья туша закрывала весь обзор. Впрочем, тот вскоре сам подошел. И оказался улыбающимся, одетым в новую «Зарю» Юрием Семецким.       - Ну дела… - выдохнул Карась, переводя взгляд с одного на другого. – Жалко фотоаппарата нет.       Дима фыркнул. Семецкий улыбнулся.       Они без особых усилий спихнули с Мишки дохлого кабана.       Обнаружилось, что вожак его все-таки задел. Видимо, на излете вспорол клыком штанину вместе с бедром. А потом придавил рану собственным телом. Но сейчас из нее ручьем хлынула кровь. Ее было так много, что Карась испугался. Боли он совершенно не чувствовал. Как и ног.       Рэд вдавил ладонь ему в бедро. Руки у него оказались горячие и очень сильные.       - Эй! – возмутился Мишка, когда Семецкий расстегнул на нем ремень. Тот не обратил внимания, выдернул из шлевок, тут же свернул на ноге в самозатягивающуюся конструкцию. Кровотечение вроде бы остановилось.       - Все? – с улыбкой спросил он у Димы. Тот покачал головой. – А что еще-то?       Рэд молча ткнул пальцем в небо.       Будто дождавшись условного сигнала, оно лопнуло, на мгновение осветив все вокруг мертвенно-белым светом. Грянул гром. Именно грянул – так, что от раскатистого треска у Карася заложило уши и перехватило дыхание.       - Что? Что случилось? – ему стало страшно. Подобный страх испытывают больные, над которыми начинают молча и сурово переглядываться хирурги – мол, не жилец.       - Выброс, - сообщил Семецкий.       Мишка глянул в небо и похолодел – тучи стремительно приобретали насыщенный багровый оттенок. До базы ему не дойти. Никто не знает, где он. А сквозь дома в деревне впору макароны отбрасывать – одни дыры остались.       – Спрячь его, - услышал он голос Вечного Сталкера.       - Тоже решил погеройствовать? – проворчал Дима.       - А есть выбор? – тот пожал плечами: - Мне-то - сам знаешь… А пацану хана.        Рэд тяжело вздохнул, но спорить не стал. Времени не было. Он поднял Карася за шкирку и куда-то потащил. Как оказалось – в ближайшую избушку. В полу, под квадратным люком обнаружился черный зев погреба. Дима опустил Мишку вниз и держал на весу, пока тот не сообразил вцепиться в лестницу.       - Повиси минут пять, - сказал напоследок. - Даже не пытайся выбраться.       Карася обступила непроглядная тьма.       И тут он вспомнил, о чем предупреждал Макс – все погреба в деревне у базы давно и надежно завалило.       Не было здесь никакого укрытия. Не должно было быть.