***
На следующий день снова пришлось бегать от антифанфиков. Мало того, что меня объявили в розыск и назначили награду за поимку и доставку в медпункт для получения прививки, — так же не получившая чип под кожу Кортни их не так интересовала, ведь про её участие в «Электрическом Мятеже» управление лагеря не знало — так ещё Дэса, — тоже участника той операции — пропустившего свой осмотр, который должен был состояться ещё утром. Добавили в чёртов список. Теперь мы с ним вместе отсиживались в самой чаще леса и обсуждали ближайшее будущее. И будущее это было отнюдь не светлым. Многие в этом проклятом лагере чувствовали, что надвигается буря — скоро разразится гром, и тогда случится нечто страшное. Но что именно произойдет, не знал никто. Одни считали, это будет проведение на нас негуманных опытов; другие твердили, нас просто всех перестреляют; третьи склонялись к тому, что нам отрежут языки и превратят в подобие безгласых из «Голодных Игр». Единого мнения не было, но никакая из перспектив меня ни капельки не радовала. А значит, нужно было срочно искать Таню и валить отсюда. Нет, это не трусливое бегство. Просто я не вижу смысла оставаться здесь, если только находясь на свободе, я смогу помочь остальным фикрайтерам. А если я могу что-то сделать, чтобы улучшить положение фикбуковцев, то нужно это делать. Ни секунды не колеблясь. «Ради общего блага», — как говорил Дамблдор. Хоть я и не очень люблю достопочтенного Альбуса Персиваля Вульфрика Брайана, но в данной ситуации я с ним согласна. Да и наша весёлая компания, судя по тому, что о нас говорят, потихоньку-полегоньку становится этаким знаменем мятежа и свободы. Нужно соответствовать! — Слушай, Джен, может, хватит о будущем? — Дэс как бы незаметно приобнял меня за плечи. — Поговорим о чём-нибудь приятном. — А давай я тебе одну классную вещь покажу. — Давай, — согласился парень. В его глазах сверкнул огонёк любопытства. Я подошла к дереву, у которого ветки были расположены достаточно близко к земле, и вскарабкалась на нижнюю ветку; жестом сказала Дэсу забираться ко мне. Тот обречённо вздохнул, но уже через две минуты сидел рядом со мной. Перебираясь с ветки на ветку, мы вскоре оказались почти на самой верхушке высоченного дерева. Наш сук был немного выше той самой серой стены, которая удерживала нас в лагере, не пускала домой. Там, на свободе, вдалеке виднелись горы, — наверно, Кавказ — их вершины были покрыты снегом, а совсем рядом клубились облака. От гор нас отделял бескрайний лес. Зелёный, дремучий. И свободный. Там были такие же деревья как тут, такие же птицы. Но воздух там был совершенно иной. Нет, химический состав был тот же, но в лагере не было того духа свободы. Здесь нам спокойно не давал вдохнуть поводок, то и дело затягиваемый потуже правительством. Я восторженно выдохнула, в районе моего плеча послышался такой же выдох Дэса. — Интересно, как там, за стеной? Прошло меньше двух месяцев, но я уже почти не помню дома, — произнёс слизеринец. — Не знаю, — я повернулась к парню. — Наверно, там либо активно поливают нас грязью, чтобы превратить во врагов народа, либо пытаются заставить людей забыть про то, как правительство отняло их детей, сестёр, братьев, мужей, жён… А ещё там мой дом. Мама, наверно, готовит ужин, папа смотрит новости, брат играет в компьютер, а кот, свернувшись в какую-нибудь букву Зю, спит в кресле. Как же мне всего этого не хватает… Я замолчала и посмотрела в глаза собеседнику. Повисла тишина. Не напряжённая, не неловкая, а какая-то лёгкая. И тут я заметила, что парень прикрыл глаза и потянулся своими губами к моим. Я буквально мгновение шокировано смотрела на слизеринца, осознавая происходящее, но потом опомнилась. Резко отстранилась и холодно произнесла: — Нам пора возвращаться в лагерь. И стала потихоньку спускаться. Дэс неуклюже — он всё ещё плохо лазал по деревьям — последовал за мной. Смотреть на слизеринца не хотелось. То, что только что чуть не случилось, меня не радовало. Нет, мне Дэс, конечно, нравился, но как друг. Я не воспринимала его, как парня. Не воспринимала от слова «совсем». Конечно, он был милым и симпатичным, но котята, щенята и прочие зверушки тоже могут похвастаться этими качествами, но мы же не целуемся с ними из-за этого. Ну, зачем, зачем он это сделал? Мы же и общаться нормально теперь не сможем. Он наверняка обиделся на меня. И что делать? Я не хочу терять друга, да и шансов на успешный побег у нас будет больше, если между нами не будет никаких трений. А из-за слизеринца эти самые трения нам обеспечены. Значит, нужно срочно мириться с этим балбесом. Или же делать вид, что ничего не произошло. Пожалуй, второй вариант мне нравится больше.***
В лагерь мы вернулись, когда уже стемнело. Вскоре к нам присоединился и Кот — его осмотр тоже был сегодня, и, естественно, он на него не явился. Ужин у костра — была неизменная уха — прошёл, как обычно, только мы с Дэсом не разговаривали. Никто, кроме Поляны этого не заметил, но от подруги удалось отмахнуться обычным «Ничего не случилось, просто я устала». А завтра нас ждал новый день, новый медосмотр и новые приключения.