Непростая жизнь Кучики Бьякуи

Беспомощность – отвратительное чувство. Но беспомощность отчаяния еще можно как-то объяснить даже самому себе. А вот беспомощно наблюдать, как мир вокруг тебя крутится в безумном водовороте – такого с ним еще не было. Он привык контролировать не только собственные чувства, но и чувства окружающих его людей, а тут с удивлением обнаружил, что она ему неподвластна. И всегда была неподвластна, если хорошо подумать. Ему оставалось только молчать и смотреть – как она блистает на маленьких аристократических приемах, как все уже почти откровенно ждут ее назначения лейтенантом, как она с Соде но Шираюки танцует четвертый танец – Ледяной Туман. Она улыбалась ему – спокойной и отстраненной улыбкой. Она желала ему доброго утра, хорошего дня, спокойной ночи. Она вела себя безупречно – и мучила его несказанно. Кучики Бьякуя чувствовал себя беспомощным. Он хотел сорвать с нее эту спокойную маску, смять губы поцелуями… Он не хотел быть нежным, он хотел доказать ей, всему Сейретею и себе самому, что она принадлежит ему. Но она ему не принадлежала, а при мысли о том, что она примет его ласки с таким же спокойным достоинством – а мысль о том, что она может ему отказать, даже не приходила в голову – он остывал лучше, чем если бы его холодной водой окатило. Бьякуя чувствовал себя больным. Как в детстве, когда он подхватывал простуду, а няня поила его пряно пахнущим чаем и гладила по голове. Она была ему нужна. Он хотел ее и телом, и сердцем, и боялся назвать то чувство, которое привязало его к ней, тем единственным словом, которое передавало всю глубину его боли, нежности и беспомощности. «Посмотри на меня», - надменный спокойный взгляд скользит по ней. «Дотронься до меня» - рука касается чашки. «Поцелуй меня» - тонкие губы сжимаются крепче. Бьякуя молчит. И за холодным спокойным взглядом скрывается больше тоски, чем если бы он умолял. Но она не смотрит ему в глаза. Он сам научил ее этому когда-то, а Кучики Бьякуя был очень хорошим учителем. Он плохо спит по ночам. Пустая постель, ставшая уже привычной за долгие годы одиночества, вдруг превращается в пыточное ложе. Он представляет себе, как опустил бы на эту постель – ее. Он больше не мучается угрызениями совести, не чувствует, что предает свою умершую жену. Мертвым – прошлое, живым – настоящее. Кто бы мог подумать, что Кучики Бьякуя такой циник? Он все еще мучается ревнивыми сомнениями. Куросаки, Абарай, Укитаке… Их так много - тех, кому нравится его женщина. Он хочет поставить свое клеймо на ее теле, так, чтобы они видели, что она – только его. Внешне он все так же холоден и невозмутим. Разве что Ренджи может заметить его усталость, но он никому не скажет. И не станет спрашивать ни о чем Рукию – к чему? Абараи Ренджи никогда не был провидцем и никогда не был особенно проницателен, но этого и не нужно. И так понятно, что капитан Кучики неспособен сделать счастливой такую женщину, как Рукия.