Дождь

      Возможно, я совершила глупость, но сейчас я нахожусь в центре Вирджинии в компании неизвестных мне людей, пью текилу, закусывая лаймом, сидя в караоке-баре.       Мне хочется напиться. Очень хочется. Последний месяц для меня был как в аду: я приходила на съёмочную площадку, ловила на себе осуждающие взгляды коллег Данилы по фильму. Особенно меня недолюбливала Ольга. Странно, но я думала, что в жизни она не такая стерва. Первое, что сделала эта женщина — это заявила во всеуслышание, что я не пара для Данилы, и ему следовало бы найти девушку постарше и поумнее. Ну, знаете, такого отношения я к себе не потерплю, а тем более, я девушка из далёкой провинции, ну я и звезданула ей по физиономии и сделала себя врагом народа номер один.       С Зои я и вовсе старалась не пересекаться, ибо, если я увижу, как она в очередной раз заигрывает с Данилой, при всём при этом утверждая, что у неё есть парень, я просто не сдержусь, вцеплюсь ей в волосы, и протащу до самых Курильских островов через континент.       Решив, что пора завязывать, я встала из-за стойки, чтобы направиться обратно в отель, как увидела в дверях бара Данилу. Его разъярённый взгляд не предвещал ничего хорошего. Он был похож на быка на корриде, а роль красной тряпки досталась мне.       Блин, что делать-то? Бежать? Ага, а потом огрести вдвойне — нет уж, спасибо. Мой взгляд метался по залу в поисках укрытия, пока Данила шёл сквозь толпу ко мне. Первое, что попалось мне на глаза — это только что освободившаяся сцена, на которой пару минут драл глотку какой-то пьяница.       Пулей я проскочила к бармену, попросив поставить песню "The Pretty Reckless — Everybody wants something from me". К счастью, он нашёл эту песню быстрее, чем я успела вскочить на сцену, и услышать одобрительный свист в свою сторону. Со сцены только сейчас я увидела, что Даня пришёл не один, а в компании Ольги, Зои и ещё какого-то парня. Я так и не удосужилась запомнить людей, с которыми он работает. Нет мне до них дела.       — Все чего-то хотят от меня, — произнесла я в микрофон, на удивление, мой голос был твёрдым. Заиграла гитара, затем вступили барабаны и, либо алкоголь ударил мне в голову, либо, я конкретно звезданулась, но я начала двигаться в такт музыке. Рок-музыке.              Take a piece of my life — Возьми часть моей жизни       Take a piece of my soul — Возьми часть моей души       Take a piece of my face — Возьми часть моего лица       So can never grow old — Я никогда не постарею       And take of my world — И прихвати часть моего мира       Take a piece of my heart — Возьми часть моего сердца       Take a piece of my brain — Возьми часть моего мозга       So I can never be smart — Я никогда не поумнею              Everybody wants to see me down — Все хотят видеть моё падение       With my body on the dirty ground — С моим телом на грязной земле       Everybody wants — Все хотят...              I want you to abuse me, use me — Я хочу, чтобы ты перестал издеваться надо мной, использовать.       Shut up and do me — Заткнись, и действуй       Couse everybody wants something from me — Потому что все чего-то хотят от меня       Grab me, stab me, go on and have me, — Схвати, ударь, пойди и возьми меня.       Couse everybody Wants something from me.       Everybody wants something from me!              Я опустила микрофон на сцену с таким грохотом, что раздался тот противный звук, когда обычно пытаются наладить соединение с залом. Под громкий свист я сошла со сцены, и нагло протиснулась между Данилой с Ольгой, и вышла из бара. Холодный ветер ударил по лицу, будто пощёчина. Почему всё начинается с такой романтики, а заканчивается такой жопой? Почему нельзя продлить эту чёртову эйфорию?! Почему я так любою его, что готова бросить всё — уехать на другой континент вслед за ним?!       — Я над тобой не издеваюсь, — его голос заставил мурашки бегать по моему телу, — Ты сама себя накручиваешь.       — У меня нет настроения слушать твои очередные упрёки по поводу Зои и Ольги, — я даже не обернулась, — С меня хватит, завтра я улетаю в Москву.       — С ума сошла? — его голос мягкий, чувствуются нотки смеха, но мне не до него. Я не могу так больше, — Думаешь, я тебя отпущу? — он обнимает мои плечи, и мне сразу становится тепло. Это то необъяснимое чувство, которое накрывает с головой.       — Я просидела с тобой в этой чёртовой Америке месяц. Один грёбанный месяц, и знаешь сколько в свой адрес я получила хмыков, ироничных ремарок, и откровенного хамства? Да ни один человек такого давления не выдержит! А всё из-за трёх причин: ТЫ, ТЫ, и ТЫ! — я кричала, не помня себя от ярости, слёзы хлынули градом из глаз. Его руки ещё крепче обняли меня, и притянули к себе. Я пыталась вырваться, но он ещё теснее сжал меня, что я едва не задохнулась.       — Тихо, успокойся, — шептал он мне на ухо, — Перестань дрожать, я никому не позволю так обращаться с тобой, слышишь? — он развернул моё лицо к себе, и заставил посмотреть в свои глаза, — Запомни: я тебя люблю. И никуда не отпущу, никому не отдам, поняла меня? — я кивнула, и вцепилась в отворот его куртки.       — Пошли домой, — произнёс он, и поймав такси, мы направились в отель.              

Октябрь 2014.       Я набираю номер на телефоне, и прислоняю аппарат к уху. Гудок, второй, третий.       — Привет, — боже, как приятно слышать его голос.       — Угадай, где я? — я озиралась по сторонам около МДТ. Что-то мешало мне зайти внутрь. Что-то останавливало.       — Дома?       — Ну, можно сказать и так. Я в Питере. Около МДТ. Стою перед главным входом, и не могу зайти, потому что мои ноги уже окоченели от холода, — я не успела договорить, как в дверях появился Данила. Вот это скорость! Он что, Бэтмен?       Не знаю, что мной руководило, но ноги сами понесли меня на несусветной скорости к нему в объятия.       — Ты... ты как тут? — прошептал он мне в ухо, — Знай я, что ты едешь, я бы встретил тебя. Почему не предупредила?       — Сюрпрайз, — я улыбнулась, — Это тебе за Нижний. Ты тогда тоже, помнится, явился без приглашения, — я сощурилась.       — Тогда квиты, — он улыбнулся, — Пойдём вовнутрь, здесь холодно, — мы зашли в холл театра, знакомый мне с последнего визита на премьере «Вишнёвого сада».       — Ты работаешь? Может, я отвлекаю? Тогда я пойду...       — Одно слово: заткнись, — мы прошли в зал, где, судя по всему, шла репетиция. Какое-то смешанное чувство — наблюдать за действием на сцене, когда актёры без сценических костюмов и грима. Наверное, это необычно для меня, потому что я не связана с этим миром. Я понятия не имею, как всё это делается, и как это происходит.       — Господа, знакомьтесь, это Вика — девушка, о которой я вам рассказывал, — я покосилась на него с выпученными глазами.              Рассказывал?! Что он наплёл им про меня?!              На меня смотрели как на какого-то единорога. Первой оживилась женщина с мелко завитыми волосами. На вид ей было лет тридцать — тридцать пять, в тёмных джинсах, простой футболке, поверх которой тёплый белый джемпер.       — Ну, наконец-то, — она подошла ко мне, — Рада с вами познакомиться, я — Ксения, — она пожала мою руку, я не смогла произнести ни слова, — Дань, ты чего так запугал девочку-то? Ты посмотри — она бледная вся.       — Да я её не пугал, — начал оправдываться Данила, — Мы только с улицы, там такой дубак.       — Эй, я, вообще-то, здесь, — мой голос хриплый, — Могу сама за себя ответить, — я посмотрела на него с осуждением.       — О, да девочка с характером, — Ксения засмеялась, — Хотя с виду скромница каких поискать.       — Иногда, да, — я усмехнулась, — У вас вроде как репетиция, я, может, пойду?       — Ты шутишь? Дань, она шутит? — она повернулась к Даниле, он пожал плечами, — Этот олух, наконец, нашёл себе девушку, и даже соизволил позвать её в театр, а она хочет убежать. Нехорошо.       — Ладно, остаюсь, — я засмеялась.       — Вот так то лучше, — она поднялась на сцену, — Ну что, продолжим? — действие продолжилось, но я мало что поняла из постановки, которую они разыгрывали. Сказать честно, я вообще мало смыслю в пьесах, и я нетеатральный гурман.              — Тебе есть у кого остаться? — мы шли вдоль по улице Рубинштейна, чинно прогуливаясь по тротуару.       — Думаю, я найду себе ночлег, — а я ведь дурында та ещё. Так снесло голову, что даже не успела забронировать элементарный номер хотя бы в хостеле.       — Найдёшь, или уже нашла? — допытывался Данила. Бляха муха, если хочешь затащить меня к себе в кровать-так и скажи, чего тянуть?!       — Найду, — буркнула я.       — Считай, уже нашла. Будешь ночевать у меня, и никаких возражений, — я было хотела открыть рот, чтобы начать возмущаться, но тут же закрыла его, — Что хотела сказать?       — Хотела возмутиться, но передумала.       — Почему?       — Кто откажется от бесплатного ночлега в чужом городе?— он улыбнулся, — Да, да, во мне живёт маленький еврей, который бережёт кошелёк как зеницу ока, — тут он расхохотался.       — Кстати, чего ты там наплёл в театре, что они смотрели на меня как на какого-то эльфа?       — Да ничего особенного, — мы остановились у чёрной «Ауди».       — Только не говори, что это твоя, — я покосилась на машину.       — Это — моя, — он открыл переднюю дверцу, — Садись, — я на секунду зависла.       — Почему припаркована так далеко от театра?       — Шифруюсь, — я села в машину. Учитывая, что недавно я прочитала «50 оттенков серого», мой мозг уже рисует такие картины — просто ууухх.       — Ты без багажа? — спросил он, подозрительно глядя на рюкзак, который я положила на заднее сиденье.       — Я взяла с собой только сменную одежду, — ответила я.       — Ты надолго? — он завёл двигатель, и машина приятно заурчала.       — Дня на два — три.       — А потом куда? — мы выехали на шоссе.       — Не знаю, — я пожала плечами. Я действительно не знала, что мне дальше делать, — Остаться здесь я не могу — ещё не закончила институт, да и, к тому же, осталось всего-то год.       — Год? — переспросил он, — Сколько тебе лет?       — Двадцать, — ответила я, и увидела, как у него заходили жевалки, — Что-то не так?       — Ты же ещё ребёнок, — произнёс он сквозь зубы.       — Чего?! — вскрикнула я, — Ребёнок?! Да даже юридически я уже не ребёнок!       — Прости, не то хотел сказать, — он закрыл и открыл глаза.       До его дома мы ехали молча — а это где-то час.       Мы остановились возле обычной девятиэтажки, только здесь было огрождение в виде кованного забора с причудливыми узорами. Мне уже не хотелось идти к нему. Всякое желание пропало после того, как он обозвал меня ребёнком. Ну-ну, милый, посмотрим, кто из нас ребёнок.