Дождь

      Октябрь 2014.       Выйдя из машины, я поёжилась от холода. Оглядывая дома вокруг, я невольно улыбнулась — вид выходит прямо на Крестовский парк и Неву.       — Ты чего? — я повернулась на голос Данилы.       — Вид красивый, — ответила я, — Ты здесь живёшь? — я кивнула на дом за забором.       — Да, — он как-то виновато улыбнулся.       — Воу, — я вздёрнула бровь, — Не хило так.       — Она съёмная.       — Ты даже не представляешь, как это двусмысленно прозвучало, — мы разом засмеялись.       — Пошли, — он подал мне руку, и я уверенно схватилась за неё.       Подойдя к лифту, я резко ее отпустила. Помню, было мне лет 8, застряла я как-то в лифте, пока поднималась домой. Просидела там часа три с выключенным светом. С тех пор, даже у сестры в Москве на 16-й этаж поднимаюсь только по лестнице.       Данила нажал на кнопку вызова лифта, а я судорожно искала глазами лестницу.       — Виик, — протянул он. Я резко развернулась, — Да что с тобой? Ты какая-то потерянная.       — Здесь есть лестница? — я оглядывалась по сторонам.       — Ты боишься лифта?       — Неееет, — протянула я, — Меня просто интересует пожарная безопасность дома, — да-да, во мне сарказма на целый голосарий.       — Не бойся, мы нормально доедем до 7-го этажа, — тут двери лифта открылись, и меня впихнули в кабинку.       — Когда так говорят, обычно случается что-то... — мы двинулись, и не проехали и пары секунд, как лифт остановился.       -Да рёбанный йод! — выругалась я, и стукнула кулаком по стальной стенке.       — Тихо-тихо, — Данила взял мои руки, сжатые в кулаки, в свои большие и тёплые ладони, — Сейчас вызовем диспетчера, и всё будет хорошо, ок?       — Говорила, надо идти по лестнице, так нет же, — буркнула я. Чувствовала, как меня начинает бить дрожь.       Данила нажал кнопку, но ответа не последовало.       — Должно быть, отошёл, — он пожал плечами, — Подождём немного.       — Чего?! Подождём?! Козловский, вытащи меня из этой чёртовой коробки, или я не знаю, что я сделаю! — крикнула я, затем зажала рот рукой. Меня прошиб пот, и становилось трудно дышать. Помня о том, что нужно вдыхать носом, и выдыхать ртом, я пыталась кое-как дышать, но выходило у меня хреново.       — Так, давай без паники, — он взял моё лицо в свои руки, — Дыши, слышишь? — его голос звенел в ушах, такой мягкий, и успокаивающий, — Давай, вдох носом, — я послушно вдохнула, — Выдыхай через рот, — я выдохнула, как он велел, — Ещё раз, — я проделала это снова, — Закрой глаза, — я снова сделала то, что он просит, хотя при этом, мне было как-то неловко.       Я по инерции подалась вперёд, и вцепилась в его пальто, руки притянули его ближе к себе.       -Эй, ты что творишь, маленькая? — раздался его голос, я открыла глаза, и подняла голову: его лицо было в паре миллиметров от меня. Его губы прошептали по моим губам:       — Доказываю тебе, что я не маленькая, — я смело потянулась к его губам, проводя рукой по спине. Секунда — и я целую его. Он не отталкивает, и не отвечает. Чёрт, чувствую себя полной дурой. На кой ляд я это сделала?! А, нет, не зря, Данила несмело проводит рукой по бедру, сквозь куртку, длиной до коленки, это плохо чувствуется, но всё же! Он отвечает на поцелуй, его язык проникает в мой рот, проводит по щеке, словно исследует территорию. Боже ж мой, какие мы нежные!       Вторая рука ложится на талию, и притягивает к себе.              Я перевернулась набок, и обняла Данилу. Слышать, как он едва посапывает во сне — это просто... не знаю, как объяснить... Вот, когда любишь человека — все недостатки становятся невидимыми, или превращаются в плюсы, без которых ты не можешь его представить.       Целую его в щёку, через секунду там появляется ямочка. Спускаюсь ниже, и целую в шею, дальше — в плечо, провожу носом по нему, вдыхая родной запах.       — Ммм, какое доброе утро, — я поднимаю глаза, и встречаюсь с сонными, каре-зелёными глазами Данилы. Улыбаюсь, и закусываю губу.       — Доброе, Дань, — тянусь к его губам, и ворую лёгкий поцелуй. Хочу, чтобы такие моменты продолжались дольше пяти минут. И тут, как всегда, звонит мобильный.       — Не отвечай, — шепчу я, утыкаясь носом в его шею.       — Это Райли, я должен ответить, — сказал он. Райли Стивенсон — режиссёр, и по совместительству будильник. Ни одно долбанное утро в этой долбанной стране не обходится без его звонка.       — Я слушаю, — он встал с кровати, и натянул штаны, — Да... Нет... Подожди, а.... Ладно.... Хорошо... Скоро приеду.       Я сижу на кровати, сложив руки на груди, и смотрю, как Даня ходит взад-вперёд, попутно надевая на себя футболку, ищет глазами что-то, показывает на пол у кровати. Нагибаюсь, и кидаю ему сандали. Продолжая дальше говорить по телефону, он пытается их поймать, но я такой меткий стрелок, что один попадает ему по лбу.       Прикрываю рот рукой и тихо ржу, он хмурится, но затем улыбается.       — Да, хорошо, я буду через десять минут, — он кладёт трубку, — Ты, ворошиловский стрелок, давай одевайся, и поехали на съёмочную площадку.       — Дань, я не поеду, — я складываю руки на груди, — С меня хватит. Ноги моей там больше не будет.       Он молчит, и я чувствую себя виноватой. О боги, да когда же это кончится? Я уже хочу домой, в родную Россию.       — Хорошо, — бросает он едко, и надевает футболку, — Что будешь делать целый день?       — Я уж найду, чем себя развлечь, поверь мне, — я встаю в кровати, и Данила приподнимает брови. Стоит ли говорить, что я в одних трусах и майке? Думаю, по его взгляду, и тому, как он сглотнул, можно сделать вывод.              Спустя час, я еду в такси по городу к аллее славы. Ну а что? Быть в Лос-Анджелесе, и не сходить на аллею славы, это как быть в Питере, и не посетить Эрмитаж.       Блуждая по улице, я решила зайти в магазин, и купить себе какой-нибудь банальный сувенир. Деньги я взяла с собой свои, но мистер Козловский сказал, что почувствует себя полным идиотом, если допустит, чтобы я платила за свой билет. Стоит говорить, сколько времени мы с ним спорили? Нет, лучше не надо.       Смотря на полки с какими-то непонятными статуэтками и различной всякой всячиной из мира кино, я решила прикупить себе хлопушку.       — Вот так встреча, — раздался голос сзади меня. Я обернулась, и увидела своего ночного гостя.       — Эээ... привет, — я опешила, не зная, что сказать, и решила включить дурочку.       — Адам.       — Да, точно, Адам, — я натянула улыбку на лицо, — Как дела?       — Всё хорошо, — он пожал плечами, — Кстати, я до сих пор не знаю, как тебя зовут, — как-то виновато произнёс он.       — Викки, — я протянула руку, он пожал её.       — Вот так просто? Викки?       — А что ещё? — я искренне удивилась. Было совсем не понятно, чего он хочет от меня?       — Просто хотел узнать, что ты тут делаешь, — он примирительно поднял руки.       — Сувенир покупаю, скоро уезжаем.       — Куда?       — Обратно в Россию. Признаться честно, я скучаю по родной стране.       — Понимаю, — кивнул он, — Однажды учился в Москве по обмену, это было ещё в школе. Безумно скучал по родным, по Детройту.       — Ты вырос в Детройте? — он опять кивнул, — Боже, какими судьбами тебя занесло в LA?       — Решил попробовать стать актёром: ходил на кастинги, снимался в рекламе, были какие-то эпизодические роли, но дальше пока не заходит.       — Всё впереди, Москва не сразу строилась, — я улыбнулась, а он округлил глаза, — Хорошее русское выражение, когда нужно немного подождать.       — Наверно, — мы подошли к кассе. Мне пробили хлопушку, и положив её в рюкзак, мы вышли из магазинчика.       — Помимо Голливуда, в Лос-Анджелесе есть что-нибудь интересное? — я посмотрела по сторонам: мимо проходили люди, кучи туристов просто сновали туда-сюда.       — Есть здесь хорошие места, — он подмигнул.       — Эй-эй, не надо так делать, — я указала пальцем на его глаза.       — Что?       — Заигрывать, у меня есть любимый мужчина.       — Да я даже не собирался.       — Вот и хорошо.