Отражение

      «...О себе: Парень. Семнадцать лет. Не жена..».       - Тьфу ты.       Эд тихонько выругался, скомкал листок и швырнул его в дальний угол своей захламлённой комнаты. Парень вот уже второй час усердно грыз кончик карандаша и пытался выдавить из себя хоть какое-то подобие биографии.       «Надо им на конкурс… Ну да, ну да. Хрено-с два им надо! Эдуард, хочешь поучаствовать в конкурсе? Ну конечно хочешь! Тебя ведь и не спрашивали!..».       Вспомнив короткий, но весьма содержательный разговор с учителем литературы, Эд ещё сильнее сжал стержень несчастного карандаша в зубах и усердно запыхтел, стараясь сосредоточиться, но в голову ничего цензурного не приходило.       - Вот чёрт! - он всплеснул руками и карандаш улетел в открытое окно, - Ну почему я настолько бездарен?!       - Э-э-эдик, ты спать собираешься?!! - гневно пронеслось по квартире.       «Эдик» распахнул дверь, ведущую в его логово и крикнул:       - Сплю я уже! Сплю!!       Хлоп!       Эдуард закрыл дверь, кинул на стол пустой блокнот-черновик и принялся стягивать с себя одежду. Лето было уже совсем тёплое, но в тоже время обманчивое и коварное. Кажется вот, звёзды светят, ветерок гуляет… а на утро проснёшься с сопливым и при том забитым носом. Хотя и в такой погоде тоже есть своя прелесть.       В дверь сдержано постучали, как раз в тот момент, когда Эд расстёгивал ширинку. Да, поза весьма комичная… особенно тогда, когда к тебе в комнату вламывается младший брат.       - Эд…       - Ал!       Эдуард матюгнулся и показал брату кулак.       - Какого чёрта?!       - Поговорить хотел.       - В без пятнадцати два?!       - Эд.       Парень вынужденно сдался, и, застегнув ширинку, сел на краешек кровати выразительно глянув на Алекса, одарив его бездной презрения вперемешку с негодованием. Алекс пожал плечами, и, упав в кресло, начал:       - Эд, у меня проблемы…       - Да ладно, Кэп, - перебил его Эд, одарив Ала взглядом "Ну давай, порази меня".       - Эд, Вика…       - Так! Стоп! Опять ты про неё? Да пошла она! Ал, ты что ещё веришь ей?       - Эд, она…       - Стерва! Вот кто она! Да она же тебя уже второй раз вокруг пальца обводит, а ты и рад стараться!       - Эд…       - Сколько можно за ней бегать, Алекс?! Ты что, собачка какая-то?!       - Эд!       Эдуард пристыжено заткнулся и демонстративно уставился в окно. Конечно, пейзаж его не особо интересовал, но это всяко лучше, чем смотреть в глаза младшего брата, полные укоризны и обиды.       - Эд она…       - Ал, послушай, - тихо прошептал Эдуард, не отрывая напряженного взгляда от окна, – Она тебя не достойна. Она не та, кем кажется. Она… она делает всё это только для того, что бы… что бы стать ко мне ближе. Понимаешь, брат, ко мне. Она… она всего лишь использует тебя. Пожалуйста. Пока не поздно, - парень отвёл взгляд от окна и сжал кулаки, – Ал, прости.       - Иди ты, - сквозь стиснутые от боли зубы бросил Алекс, и молнией выскочил из комнаты.       ...       Где-то на улице громко и проникновенно завыла бездомная сука, получившая ботинком по морде… Эд       Ночью, как это и бывает по классике жанра, мне снились кошмары. А с учетом того, какое у меня больное воображение... Вы можете себе представить, что это было? Мне снилось нечто… упоротое? Да так вроде и есть. Иначе, как можно назвать смешного придурка-коротышку с золотыми глазами, который был похож на меня как две капли воды? А в добавку ко всему… я пил молоко… Я МОЛОКО ПИЛ! Да такое и в кошмарах выглядит не лучше пытки. До сих пор выворачивает, при одной мысли об этом.       Я почесал тыкву, сонно зевнул и начал искать взглядом часы. На кухню уже манил запах свежих блинчиков с мёдом. Видимо тётя сегодня добрая, и за вчерашнее получать будет больнее. Тряпкой по шее, однако, не предел мечтаний.       Я аккуратно сполз с кровати, наскоро оделся, кое-как причесал копну своих русых волос и взглянул на блокнот, так и не тронутый ручкой. Ну, что ж поделать, если я такой ленивый и притом бездарный? Распахнув двери, я ещё раз сладко зевнул и направился на кухню, где уже вовсю хлопотала тётя Маруся. Женщина она была знатная, красотой особой не отличалась, плюшками любила в молодости побаловаться, вот и выросла такая здоровая и полная. А уж лицо, мамочка! Как она бездарно красилась! Да сам Адольф Гитлер от лицезрения сего зрелища в обморок хлопнется. Огненно-рыжая копна волос, ярко-красная помада, жирный контур подводки для глаз, создающий эффект "блестящих фингалов"... бр! Жуть одним словом.       Я деликатно присел на краешек стула и начал ждать, когда же она снизойдет до меня, дабы шлёпнуть хорошенько тряпкой по шее. Только вот события почему-то разворачивались не по предполагаемому мною сценарию, а совсем странно и непредсказуемо. То она тарелку с блинами передо мной поставит, то миску с вареньем, то кружку с компотом. Я сразу начал подозревать, что что-то тут не так, ну не может старая Фрекен Бок в один миг превратиться в Золушку. Это ж какой принц её должен был поцеловать, и главное, в какое место?       Я старался вести себя как можно непринуждённей, но честно сказать, я что ни есть ОФИГЕЛ. Обычно я, рас**здяй, лоботряс и шило-в-заднице, всегда был тётушке противен. Куда уж мне до Ала, доброго, милого и ути-бозе-мой? Верно, как до Москвы пешком. Тётя всегда мне это говорила прямым текстом, а тут... Нет, явно что-то не так. И вообще, появилось такое впечатление, что я попал в другой мир.       - Гм, тётя Маруся, - аккуратно начал я, в очередной раз стащив горячий блинчик с тарелки, – А где Алекс?       Тётя, как мне показалось, замялась и сгорбилась.       - Ну, - так же аккуратно проговорила она, – Он уже ушёл в школу.       - Да-а-а? – протянул я, прищурившись, – А сегодня разве не воскресенье?       Тётя замялась ещё больше, безмолвно подкинула на тарелку новый блин и посмотрела на меня такими честными глазами, что кот из мультика «Шрек» обзавидуется.       - Где Алекс? - уже с нажимом переспросил я, сжав кулаки.       - Он ушёл куда-то на улицу, - промямлила в ответ тётя и развернулась к плите.       У меня появилось непреодолимое желание зарычать, аки пёсик, и кинуться на неё. Но, я пока ещё в своём уме. Да и завещание ещё не написал.       - Тогда, я тоже пойду гулять.       Я развернулся (с набитым пузом это немного неудобно, однако) и направился в коридор. Вслед мне полетели маты и проклятья, вперемешку с сюсюканьем и улюлюканьем. Но это взбесило меня ещё больше и я как танк попёр на улицу твёрдым, неумолимым шагом. Споткнувшись о ступеньку, я нервно выругался и отряхнувшись пошёл дальше. Кто-кто, а я уже знал, где Алекс. И знал, что я ему надеру, когда встречу. Говорил ведь идиоту!       Бах!       - Твою ж мать, - я потёр ушибленный лоб и заскрежетал зубами, – Ну вот, только шишки мне и не хватало. Ёлки-палки.       Бах!       Пнув ногой входную дверь, я выскочил из квартиры и стремительно понёсся вниз по лестнице. Если бы не мой тренер, то я бы наверное спустя три этажа уже был в нокауте. Благо мне повезло, и на спортивную форму я никогда не жаловался (спасибо Ирине Алексеевне), так что все девять этажей вниз я пропорхал, как мотылек, и вылетел на улицу со скоростью света. В глаза тут же ударило яркое полуденное солнце, заставляя поморщиться, прикрыв глаза рукой.       - Что б тебя приподняло и хлопнуло! – выругался я, и поспешил перебежать в тенёк, под высокую, зелёную липу, растущую около подъезда.       "Так. И что дальше? М? Вот и у меня никаких идей".       Разочарованно пнув ногой ствол дерева , я застонал от резкой боли и тут же (как же иначе, с моим-то везением) стукнулся затылком об то же многострадальное растение.       - Ну что за…       Я медленно осел на землю, проскользив спиной по стволу, и вновь поморщился.       "Чёрт возьми, да не тело, а минное поле какое-то! То копчик, то нога, то затылок".       Не зная, какую конечность жалеть первой, я откинулся на спину и задумался. Нет, не о боевых ранениях, а об Алексе. С одной из верхних веток тут же услужливо спорхнула ворона, своим звонким «Кар», заставившая меня вздрогнуть.       - Да, Эд, - тихо прошептал я, когда птица скрылась за ближайшей многоэтажкой, – Такими темпами жалеть тебе скоро надо будет головку.       В кармане джинсов неожиданно что-то подозрительно завибрировало, а в голове тут же всплыло запоздавшее: «Чёрт! Телефон не вырубил!».       - Эм… Алло?       - Эд, это Серый.       Я едва слышно скрипнул зубами.       - Я уже понял. Чего надо?       - Чего ж так грубо-то?       - Алекс?       - Да.       Я напрягся и сжал кулаки, про себя уже в сотый раз ,поклявшись, навалять ему (Алексу) как следует.       - Где?       - В парке.       - Когда?       - Через час сможешь?       - А через пол? – аккуратно спросил я и внимательно прислушался (Серый по-видимому тяжело вздохнул).       - По рукам, - после пятисекундной паузы согласился он и бросил трубку.       Я наконец свободно вздохнул и кинул старенькую «Nokia» в мусорное ведро. И что ж вы думаете? Вишнёвая «Mazda», в которую врезалась моя измученная годами мобилка, тут же завыла.       - Та-а-ак, - протянул я вставая, – Надо делать ноги.       И я в буквальном смысле «смылся» с места преступления, аки вольный ветер. Ноги несли меня так быстро, что я порой не успевал ориентироваться в пространстве и врезался в прохожих. Но даже этот факт не смог меня остановить, ибо жить пока ещё хотелось. Рано мне умирать, в мои неполные семнадцать.