Песня на двоих. Альтернативная история

- Не будьте естественны, — говорил он актерам. — На сцене не место этому. Здесь всё — притворство. Но извольте казаться естественными. (Уильям Сомерсет Моэм. “Театр”) С тем, кто свои заблужденья возвел в правоту, Лучше не спорь, нелегко исцелить слепоту. Сердце такого подобно кривому зерцалу: Все исказит и в ничто превратит красоту. (Саади) Коллектив Погорелого театра был взбудоражен. Шутка ли - покушение! Почти, можно сказать, на такого же, как они. На артиста, на барда... На собрата по ремеслу... Ну, не совсем на собрата. Но всё-таки! Впрочем, даже самая наивная девчушка из кордебалета, похоже, не сомневалась, что покушение это связано с личностью самого Артуро и с его прошлым. А может, и с настоящим - вдруг кому-то очень не по вкусу близость маэстро Сан-Барреда к маэстрине Ольге? Да и странное какое-то покушение. И не убили, и не ограбили... Как ни прискорбно, но сочувствующих пострадавшему Артуро было как-то на удивление мало... Тарьен, добрая душа, спрашивал у маэстро Карлоса: насколько сильно пострадал мистралиец, не нужна ли какая-то помощь? Пожалуй, он и сам не знал, как тут можно помочь, но тем не менее был готов. Бернарда де Анхелес тоже выражала сочувствие и возмущение плохой работой полиции. А то, понимаете ли, на улицах убивают средь бела дня! Руис сдержанно заметил, что ему Даэн-Рисс дотоле казался спокойным городом, в котором нет места разгулу преступности... Орнелла вполголоса язвительно заявила, что попытка развлечься на стороне, минуя законную супругу или сожительницу, бывает чревата сюрпризами. Тем дело и кончилось. Работа пошла своим чередом. В небольшом закутке у окна меж кладовкой и коридором места было немного, но, как говорят хины: истинный танцор может показать себя, даже если места хватит лишь улечься козе. Тем более, что плясать Мигель и не собирался! Главное - чтоб никто не увидел, подумал юноша. А то объясняй потом, что бежать за целителем, врачующим душевные хвори, было не нужно... "...Стоим на одной ноге, в руке держим "веер", делаем им легкие движения... Второй ногой "зовем"..." Подумав, Мигель приподнял ногу, и, надеясь, что не ошибается, сделал носком несколько движений - примерно, как делают рукой, когда кого-то зовут... Что до воображаемого веера, его с успехом заменяла раскрытая на нужной страничке книга. К некоторому его удивлению, стоять, взмахивая ногой, оказалось не так уж трудно. Продолжая выполнять движение, юноша заглянул в книгу. "Меняем опорную ногу". Меняем? Как? Прыжком, как делают артисты кордебалета? Мигель огляделся, прикидывая, обо что он стукнется, если упадет. Ну, или что разобьет. Вроде ничего такого страшного, хотя падать, конечно, не хотелось... Прыжок почти получился - если не считать того, что Мигель потерял равновесие и запрыгал на одной ноге, отчаянно размахивая руками, словно крыльями, и цитируя мысленно некоторые высказывания Кантора, слабо относящиеся к театру. Со стороны происходящее, должно быть, наводило на мысли об аисте, внезапно укушенном за ногу. Книга чуть не выскочила из руки и не улетела в другой конец коридора. Кстати, что там дальше-то? С диким трудом вернув себе равновесие, юноша пробежал взглядом нужную страницу - хорошо, заранее заложил пальцем, а то ищи... "...свободной от "веера" рукой зовем партнера, продолжая движения "веером"..." - Бессмертный Бард! - воскликнул за спиной знакомый голос. - Мигель, что это ты тут делаешь? Сеанс хинской магии или пантомима "цапля ловит лягушку"? От неожиданности Мигель вздрогнул и начал заваливаться в сторону - едва успел ухватиться за стену. - Нет, - смущенно пробормотал он, и, сдавшись, утвердился на двух ногах. - Это маэстро Джанетти... Просто я подумал, - добавил юноша, - а вдруг у меня несовершенный... этот... аппарат воплощения? - Оо... - на выразительном лице его старшего друга отобразилась сложная гамма чувств. Добродушная насмешка соседствовала с иронией и неожиданно - с некоторой долей умиления. - Аппарат, говоришь? И в каком месте он несовершенен? Бывший убийца окинул Мигеля взглядом, словно пытаясь разглядеть на теле юноши вышеупомянутое устройство, и весело расхохотался. - Ну... Не знаю... - окончательно смутился Мигель. - Вот, например, маэстро пишет, что нужно всегда ставить ноги под углом в 30 градусов. Понимаешь, мне никогда не приходило в голову обращать внимание... А вдруг я забуду? А зрители заметят? - Наплюй, - решительно ответил Кантор и, протянув руку, взял у Мигеля книгу. - Таак... "Искусство сценического движения."... Упражнение 4. Стоим на одной ноге. Правой рукой зовем, левой рукой прогоняем, поднятой ногой отталкиваем. Все три движения выполняются одновременно. По сигналу - прыжком смена опорной ноги. Нога - зовет, одна рука прогоняет, другая угрожает. - Вот-вот! Диего, ну скажи, как можно ногой ЗВАТЬ?! - недоумевающе вопросил Мигель. - Мда, прогонять ногой - оно как-то способнее, пожалуй... - скептически заметил Кантор и, закрыв книгу, ласково провел рукой по обложке. - Надо же! И меня в свое время мама заставляла это всё читать и повторять... Тут он замолчал. - Твоя мама хотела, чтоб ты стал актером? - живо воскликнул Мигель. - Хотела, да. Давным-давно, - ответил Диего явно через силу. Мигель прикусил язык. Спрашивать, почему Кантор при своем явном таланте начал актерскую карьеру только сейчас, явно не следовало. А кроме того, юноша ведь даже не знал, жива ли мать Диего... - Диего, а тебя случаем не допрашивали по поводу Артуро? - поспешно спросил Мигель, чтобы что-то сказать. - Да было дело... - проворчал Кантор. - А тебя? Вот же бедный маэстро - то морду ему бьют, то и вовсе убить хотят... Как жестоки люди! - усмехнулся он, довольно похоже изобразив жалостливое женское кудахтанье. - Ну, говорят, что он легко ранен и уже ходит, - заметил юный мистралиец. Прощать он был не склонен. - А меня... нет, не спрашивали, - сказал он почти с сожалением. - Хм, - задумчиво протянул Кантор. - Ну и хорошо. А то мало ли... ваша ссора и вообще. - Диего! Но полиция может подумать... Ну... Что у тебя было куда больше оснований... - прямо назвать маэстрину Ольгу Мигель не отважился. - Она и думает, - усмехнулся Кантор. - К тому же раненый сам меня назвал. Вроде как он меня узнал... - Что? Но это же вранье! Вот сволочь! - После речей о "бандитах" Мигель совершенно перестал уважать маэстро Артуро, но такая подлость просто не укладывалась в голове. Подумать только, этот... даже покушение на себя, любимого, сумел использовать в собственных гнусных целях! Попытался опорочить соперника перед женщиной! - Маэстрина никогда не поверит в это! - убежденно проговорил юноша. - Хотел бы я быть так же уверен, как ты, - уронил Диего, - ну да ладно! Хватит об этом! Ты сейчас куда? - Домой, наверное, - пожал плечами Мигель. - Я думал сегодня еще пару раз отработать монолог. Хоть маэстро Карлос и сказал, что было неплохо, но я же вижу... Это все донья Бернарда! Она великолепная актриса, с ней кто угодно был бы рад работать. Но я же не могу допустить, чтоб она и на спектакле вытягивала сцену на себе, как сегодня! - Ну... всю сцену она не вытягивала, это ты зря, - возразил бард. - Но, возможно, тут можно было бы использовать ещё несколько оттенков... - задумчиво проговорил он. - Я бы мог попробовать тебе показать, если хочешь... только вот дома жрать у меня нечего, и придется вначале заглянуть куда-нибудь в лавку. Хватит уже тут сидеть. Пойдешь со мной? - А... я тебе не помешаю? Может быть, у тебя были другие планы? - вежливо поинтересовался Мигель, втайне надеясь на отрицательный ответ. - Были, - невесело ответил Кантор. - Но это покушение всё поломало. Добро бы ещё оно было удачным! И оба вздохнули. * * * Колокольчик входной двери зазвенел радостно и жизнеутверждающе. Так, по крайней мере, показалось Ольге. Она чуть ли не вприпрыжку побежала отворять, стараясь не думать о том, что - да, она рада любому отвлечению и почти любому визитеру... только бы не эта висящая в воздухе обида, болезнь, активная жалость к себе! На пороге стояла Готарда Ла Фей - ее кухарка и домоправительница. Всё такая же пухленькая, уютная и аккуратная. Как Ольга могла забыть, что Готарда сегодня возвращается?! Та уезжала на несколько дней, кажется, заболел у нее там кто-то... Вот здорово, что она вернулась! Как вовремя! - Ой! Готарда! - пискнула Ольга в порыве радости. - Проходите скорей... - Здравствуйте, маэстрина, - приветливо поздоровалась кухарка, снимая плащ. - Я сейчас встретила тут вашу соседку сверху, эту милую девочку, Зинь, она мне рассказала, что у вас случилось. Ужас! Бедный монсир Артуро! Что творится в нашем городе! И куда только смотрит полиция? Стреляют средь бела дня... Этак скоро приличному человеку уже и на улицу нельзя будет выйти! - Готарда повесила плащ и решительно обернулась к Ольге: - Сегодня так уж получилось, что я приготовлю вам только ужин и что-нибудь на завтра. Но завтра приду опять, пораньше. Не возражайте, вам же нужна помощь? - Конечно… Вы так вовремя, Тарда! - искренне выдохнула Ольга. - И ужина у нас путного нет... и вообще. Что значило это "вообще", она не стала пояснять, но, похоже, Тарде это было и не нужно. Сочувственно покачав головой, кухарка решительно направилась на кухню, задержавшись лишь у открытой двери в комнату Артуро. - Маэстро! Здравствуйте! Как вы себя чувствуете? - Как я могу себя чувствовать? - иронично усмехнулся раненый. - Лучше всех! Да мне и вообще повезло, как считает его высочество, так что и говорить об этом не стоит... Возможно, ему бы больше понравилось, если бы стрелявший в меня довел дело до конца. - Артуро, ну что ты такое говоришь! - всплеснула руками Ольга. - Элмар всего-навсего сказал, что рана не тяжелая. - Чужая рана... она не болит, - грустно усмехнулся Артуро. - Что, опять? - испугалась Ольга. - Тебе же сделали обезболивание. - Так это сейчас! - пессимистично отозвался Артуро. - А ночью что будет, когда закончится действие магии? А может, и раньше... - прошептал он, но Ольга услышала. - Артуро, хороший мой... - успокаивающе, как с ребенком, заговорила она, входя в комнату. - Я вам помогу! - улыбнулась Тарда. - Сейчас заварим чайку из травок, и будет маэстро Артуро спать спокойно и сладко, а о боли и не вспомнит. И без всякой магии. - Ой, а у меня, кажется, нет ничего... ну, лечебного, - расстроилась Ольга. - Давайте, я сейчас сбегаю в аптеку... - Не нужно никуда бежать. - Готарда заговорщицки подмигнула ей, взяла за руку и решительно потащила за собой на кухню. - Маэстрина, вы не поверите, сколько всего полезного можно сделать из трав, в которых люди обычно видят всего лишь приправу к мясу! - Правда? Разве у меня тут есть что-то для такого случая? - слабо улыбнулась Ольга. - Кое-что я видела в прошлый раз. А если чего-то недостанет, посмотрим в моих запасах. - И что, правда поможет? - спросила Ольга с надеждой. - И он будет нормально спать, без боли? Она вспомнила, как однажды не могла спать из-за больного зуба. А ведь огнестрельная-то рана - это намного хуже! Нет, она всё-таки - черствая дрянь... А может быть, поэтому и Диего от нее ушел тогда? - Давайте я помогу, - попросила она Тарду, мучаясь раскаянием. Но та ее не поддержала: - Нет уж, маэстрина, садитесь лучше тут в уголок, и стульчик такой удобный, как нарочно, и вы отдохнете, и я вам не помешаю, и вы мне не помешаете... Говоря это, она аккуратно подвязала фартук, извлекла откуда-то - Ольга даже толком и не рассмотрела, откуда - какие-то кулечки и мешочки, и принялась священнодействовать. Спокойный, ласковый голос Тарды журчал, как ручеек, утешал и успокаивал, несмотря на то, что Ольга почти и не слышала слов. Они проходили мимо сознания, почти не улавливаясь им. Наверное, это было невежливо, но мадам ла Фей, кажется, и не ожидала от Ольги ответа. - Ну вот, оно и готово... Ольга, наконец, опомнилась и метнулась за чашкой. Отвар, в отличие от обычных лекарств, приятно пах какими-то ароматными травами. А еще мерещился слабый аромат корицы. - А вы меня научите? - внезапно спросила Ольга. - Конечно же, научу! - Тарда всплеснула руками и заговорила с жаром: - Вот только не сегодня. Нет-нет, маэстрина, и не просите! Я же вижу, как вы устали и огорчены! А еда, с вашего позволения, она покоя душевного требует, и желания, да, чтобы хотелось покушать, да ещё и угостить кого-нибудь... А что касаемо отваров всяких укрепляющих да целебных - тут и подавно, а вы устали и грустите, не получится у нас с вами сейчас, не надо, вот в другой раз - с премногим удовольствием! А сейчас - отдыхайте, посидите тут со мной, не сочтите за навязчивость. Или к маэстро загляните... Ох, помню, когда муж мой болел - таково жалобно стонал, я даже думала - помрет, а всего лишь лихорадка была, да несильная совсем... ох, мужики - они болеть-то любят! - лукаво покосилась она на Ольгу. Ольга вздохнула. Почему-то все вокруг были убеждены, что с Артуро не случилось ничего страшного. Ну конечно, ему же не в сердце попали, не голову пробили, и кровь уже давно перестала течь... а если бы у него было что-то посерьезнее? Заставило бы это того же Мафея помочь раненому не с тем жестким любопытством, а с искренним сочувствием и мягкостью, которыми он обладал когда-то? Может, просто Артуро все не любят - из-за его отца? Но почему? Это несправедливо! Даже если полковник Сен-Барреда и был мерзавцем, но ведь ни Мафею, ни Элмару лично он сделал ничего дурного. Так за что же страдать Артуро? С этими мыслями Ольга взяла отвар и понесла в комнату. - Это что? - Артуро покосился в чашку. Не с подозрением, скорее - с тоской больного, которому велят выпить нечто противное, но, как утверждают, полезное. - Лекарственный отвар. Обезболивающее. - Надо же, а на вкус неплохо, - заметил раненый, пробуя напиток. - Как мистралийский фруктовый чай. - Его взгляд сделался ностальгически-печальным. - Помню, когда мы жили в Арборино... давно, я еще был маленьким... нам наша кухарка, Хасинта, заваривала что-то такое. Каждое утро. Как это все-таки ужасно, подумала Ольга. Лишиться всего: семьи, родины, уважения окружающих... Причем, не по своей вине! - Ольга, ты прости меня... - виновато проговорил Артуро, поднимая на нее взгляд и протягивая пустую чашку. - Ты так обо мне заботишься, а я совсем тебя замучил. - Ой, Артуро, ну что ты! - ахнула девушка, чмокнув возлюбленного в лоб. - Да я же... Да ничего! Разве я не понимаю? - И, к тому же, я действительно не должен был говорить так про... Про Кантора. - Кажется, Артуро решил удивлять ее снова и снова. - Но, пойми - я просто ума не приложу, кто еще здесь, в Ортане, может желать мне зла! Он выглядел таким растерянным, несчастным и виноватым, что Ольга с радостью простила ему все прегрешения. Все-таки Артуро хороший парень, хоть и не без специфических национальных закидонов. А что любит временами поныть, вызывая к себе сочувствие... Поневоле станешь нытиком, если для всех ты заранее - сволочь, и никто более, просто потому что ты - это ты, и твоя фамилия Сен-Барреда... Старательно настраивать себя на сочувствие не приходилось - оно было совершенно искренним. Наверное, на кухню Ольга вышла с очень опечаленным лицом, потому что добродушная повариха понимающе улыбнулась: - Я знаю, как поднять вам настроение, маэстрина! - улыбнулась Готарда. - "Чучо"! Если уж мой "Чучо" не сможет вас развеселить, останется обращаться лишь к Богам! - К-какой Чучо? - опешила Ольга. Вот уж чего она никак не ожидала - это того, что домоправительница возьмется ее с кем-то знакомить. Причем, судя по имени - очередным мистралийцем! Зачем он ей? Тут с теми, что есть, разобраться бы! - "Чезар де Айон", - кивнула Готарда. - Это яблочный пирог, его назвали в честь графа де Айон, который впервые подал этот десерт королю Ринальдо Красивому, когда тот останавливался в его замке. Для торжественных случаев "Чезар де Айон" украшают взбитыми сливками и пропитывают особым винным соусом, но чаще готовят без этих изысков, и тогда называют просто "Чучо". - А... - с облегчением вздохнула Ольга. - Конечно, обойдемся без взбитых сливок. У меня и обычных-то сливок сейчас дома нету... И я отнюдь не Ринальдо. Тем более Красивый, - усмехнулась она. - Ну что вы, маэстрина, вам грех жаловаться, - дипломатично возразила Готарда. - Хотела б я быть такой же стройной, как вы! Но займемся нашим Чучо... Если не трудно, разомните немного сливочного масла. К счастью, масло нашлось. Как и яблоки, которые - вот удача! - оказались подходящего сорта. Ольга невольно вспомнила, как недовольно кривился Артуро - кислые, дескать, в рот не взять... Возможно, потому яблоки и уцелели до сегодняшнего дня. - А знаете, маэстрина, что на яблоках можно гадать? - с улыбкой спросила Тарда, намывая блестящие зеленые бока фруктов. - Не слышала, - пожала плечами Ольга. - На кофе гадают. На чаинках. На картах. - И на яблоках! - заверила повариха. - Яблоки - они мудрые... Их Мааль-Бли любит! Я вам сейчас покажу. Выберите одно! - Ой... - смутилась Ольга, подыскивая вежливую причину для отказа. - Не "ой". Выбирайте, выбирайте! Сами выбирайте, надо то яблочко взять, что приглянется - подумайте, какое на вас смотрит, не самое большое, а то что понравится... - Ну, ладно... - Ольга скептически оглядела яблоки и ткнула в первое попавшееся. - Сложите-ка ладошки лодочкой. Ну, вроде как воду из ручья зачерпываете, - проговорила Тарда, со странной осторожностью опуская выбранное яблоко в получившийся ковшик. Оно было крепкое, розовобокое и в капельках, словно его сорвали с дерева ранним утром. - Вы, маэстрина, яблочко-то в руках погрейте, покатайте! Мне не говорите ничего, вы у него, у яблока, спрашивайте! Ольга послушно сжала в ладонях яблоко. Первую явившуюся на ум несуразную мысль - спросить мудрый фрукт о Диего - она решительно отмела. Нет уж. Пора взглянуть правде в глаза. Хватит цепляться за сказку, причем давно закончившуюся! У Диего теперь своя жизнь, у нее - своя. Об этом и спрашивать надо. О своей жизни. Как-то все сложится теперь? Не с беглым героем войны и не с великим бардом. С обычным хорошим, хоть и не без недостатков, как все люди, парнем. С Артуро. - Вот сейчас и посмотрим... - Готарда ловко вырезала ломтик яблока. Критически поджала губы и покачала головой. Ольга сунулась ей под руку и расстроенно уставилась на ломтик - он был источен ходами, причем из одного нахально выглядывал отъевшийся червяк. * * * * * ...Догорал вечер, ласковый и ароматный - из окна пахло чем-то таким теплым и уютным. Нагретой за день землей, листьями, а ещё, кажется, откуда-то принесло запах кофе... Где-то сидел со своею чашкой другой полуночник. Бард, наверное... Когда-то давно, в другой жизни, у Ольги порой возникала смутная тоска и желание выйти на улицу, куда угодно - просто так! - и смотреть в звездное небо, и слушать ночные шорохи, и пытаться угадать, что же творится сейчас вон за тем бессонным окном? Да уж... погуляла она по улице знатно... когда-то. И где та романтика? То, о чем мечталось? Это она тут сейчас сопит рядом, раскинув действительно красивые и густые кудри по по подушке? Не было это похоже на сбывшуюся мечту. Ну никак. "Может, я сама стала какой-то унылой", - подумалось ей. "А подобное тянется к подобному? Нет?" А пошло оно всё. Она устала. В конце концов, у нее тоже был тяжелый день. Вот говорила же ей когда-то однокурсница - чушь это, все эти гадания! А она-то... дура. Кофе, яблоко... ещё по вельбе погадай... жаль, картошки тут нету. А то ведь по картофельным глазкам можно было бы столько узнать! Море информации! Нет. Она точно дура. Девушка немного грустно усмехнулась, вспомнив, как они с Тардой уставились на яблочного жителя, а потом служанка с неожиданной хитрецой вдруг спросила: "Это именно то, чего вы ожидали, маэстрина?" И что тут ответишь? "Примерно", - сказала тогда Ольга. А и вправду - чего она, собственно ждала? Девушка тихо улеглась, не заметив, что Артуро, едва она опустилась на подушку и повернулась на бок, открыл глаза. Выражение его лица сейчас мало соответствовало кроткому всепрощению. Правда, страдающим оно тоже не было.