Песня на двоих. Альтернативная история

В мире, где клятвы не стоят вообще ничего. Где обязательства — пустой звук. Где обещания даются лишь для того, чтобы их нарушать, было бы славно устроить так, чтобы слова обрели былое значение и мощь. (Чак Паланик) Тяжелым душевным наказанием является раскаяние после поступка. (Публий Сир) Габриэль сидел на жестком, неудобном стуле для допрашиваемых и прислушивался к себе, стараясь выглядеть спокойным. Он был неплохим психологом, и честно отдавал себе отчет в том, что представляет собой недурной объект для анализа - а еще для давления и шантажа, особенно, если знать, что творится сейчас у него в голове. Хотя, похоже, всё самое плохое с Габриэлем уже произошло… И от этого сознания становилось легче. В самом деле - чего ему бояться? Смерти? Он мистралиец или нет?! Он и так уже много раз был на волосок от смерти, когда объявил войну убийцам своей семьи. И то, что ему тогда удалось скрыться, было лишь случаем… Судьба подарила ему эти несколько лет - только и всего. Он мужчина и не имеет права бояться. Мужчина, хоть и не такой, как все... спасибо дальнему эльфийскому предку, чтоб ему чесалось всю жизнь, сволочи! Но ведь дель Рохо никогда никого не обижал своей любовью. Не навязывал ее и не совершал насилия! Главное, чтобы удалось то, что он задумал… Эта мысль пришла к нему почти сразу после того, как он потребовал закрытого процесса, упомянув об интересах третьего лица - и получил согласие. И пусть "третьего лица" уже нет в живых - Габриэль сделает всё, чтобы на него не упала тень. Он должен! "Огненная клятва" - так просто! Сказанное под этим заклятьем оспорить нельзя. Просто потому, что... нельзя! Кто под Клятвой солжет - будет гореть. Долго, мучительно - пока не произнесет правду вместо лжи. Всё-таки хорошо, что он в свое время хорошо учился и много читал по истории магии. Выход был прост и надежен - показания, данные под Огненной Клятвой, считались истинными, и были гораздо более весомыми, чем показания свидетелей. Ведь свидетель может солгать! Маг, правда, не знал, что будет, если он станет недоговаривать, но на этот риск он обязан пойти. Потому что того, кому он писал письма, он называть не хотел. Разве только если не будет другого выхода... и все равно лучше молчать! Только бы добиться своего... убедить их, ведь полицейским тоже выгодны показания, которые нельзя оспорить… Габриэль со стыдом чувствовал, что внутри у него что-то мелко дрожит... или это просто сердце колотится слишком быстро? Сейчас всё зависит от решения этих людей. От инспектора с усталым лицом боевого офицера - он был Габриэлю даже симпатичен. От молодой магички... Она держалась в стороне и время от времени начинала разглядывать дель Рохо с интересом исследователя, словно он был каким-то хитрым механизмом или неизвестным науке животным. Но главным, наверное, сейчас для Габриэля был маг-оперативник Гридган - лысоватый крепыш с обманчиво ленивым выражением лица. Но сначала к нему подошла магичка и сделала несколько ловких пассов вокруг головы арестованного. Осторожно подошла и с некоторой опаской - это он чувствовал. Смешная! Он же в полиарге... И никогда не мог бы себе позволить ударить женщину! - Структура ауры идентична слепку, полученному при расшифровке заклинания, снятого с Мигеля Эстрено, - сообщила девушка. - Автор - перед нами. Габриэль с трудом подавил желание привстать и иронически поклониться в ответ на признание его “заслуг”. Что ж - мэтресса избавила его от последних сомнений и желания что-либо отрицать. Мигель, значит… Тот юноша-художник… Габриэль вспомнил искреннюю доброжелательность, с которой Мигель отвечал ему, и совесть, которая давно исподволь грызла его, гордо подняла голову и выпрямилась. Мигель ведь не был ни в чем виноват. Он был хорошим человеком. И, кстати, его соотечественником… Хотя почему “был”? Ведь этот мерзкий… скалозуб сказал Габриэлю, что оба живы! Хвала Небу! Он не стал убийцей… И полицейские при аресте сказали “покушение”, а не “убийство”. Только бы они оба выздоровели! И Мигель, и этот… который убийца и маргинал, по словам Артуро… Ведь врал же, скорее всего - признайся себе честно, Габриэль дель Рохо! - Я хочу дать признательные показания, - медленно и четко сказал мистралиец. - И я хочу дать их под “Огненной клятвой”. Маги, обсуждающие что-то вполголоса, разом замолчали и уставились на Габриэля, словно он вдруг оброс шерстью или превратился в кентавра. Инспектор же, явно не разбирающийся в магии настолько хорошо, поднял глаза от бумаг и, хмыкнув, в свою очередь с интересом взглянул на магов. - Что? Вы шутите, мэтр? Это невозможно! - наконец произнес маг-оперативник. - Почему? - высокомерно удивился Габриэль. - Разве законы Ортана не позволяют ее использование? - Позволяют… не знаю. Наверное. Но это же древняя история! Это заклятие уже лет триста не используют в судебной практике! - Ну и что? “Кодекс Огня” не является запрещенным, - упорствовал дель Рохо. - И я не верю, что в вашей полицейской библиотеке нет книги с этим заклятьем! - Ну есть, конечно… но… - Так принесите! - нетерпеливо воскликнул Габриэль. - Ритуал простой. Девушка вполне может его провести… “Если ты сам боишься или не хочешь…” - подумал дель Рохо. - Постойте, вы серьезно? - не выдержала Ильса. - Вы с ума сошли? - Я похож на шутника? - поднял бровь подозреваемый. - Сейчас, в моем положении? - Может быть, мне кто-нибудь объяснит, о чем идет речь?! - воскликнул инспектор, отложив бумаги и переводя взгляд с Габриэля на Ильсу и другого мага. - Что за Огненная клятва такая? К сожалению, в магическом колледже я не обучался! - О, Аластайр, а про эту клятву и дипломированные маги не все знают! - Ильса улыбнулась инспектору и присела рядом. - Это факультатив был по истории магии… А мне преподаватель нравился, поэтому я его посещала! - Мэтр, а вам ордалию [ордалия - “божий суд”, способ формального доказывания виновности/невиновности обвиняемого при помощи испытания раскаленным железом, огнем, водой, и т. д.] с раскаленным железом не устроить? - лениво осведомился оперативник. - Тоже древность почтенная. - Можно и ордалию, - невозмутимо возразил Габриэль. - Вот только боги порой склонны к шуткам, а показания под Огненной Клятвой имеют неоспоримую силу! - Ну вы даете, мэтр, - произнес Аластайр. - Ильса, может быть, расскажешь мне про эту Огненную Клятву? И почему ее не используют, если сказанное под ней… настолько неоспоримо? - Потому что наше просвещенное время считает испытание Огненной Клятвой чрезмерно жестоким. Варварством, в общем. Где-то одного порядка с ордалиями. - Логика человеческая! - не выдержал Габриэль. - Мэтресса, наше просвещенное время годами терпело Кастель Милагро, а Клятва - почему-то варварство! - Обвиняемого заключают в огненное кольцо, реагирующее на попытку произнести ложное свидетельство, - пояснил Гридган. - Собственно, реагирует-то оно даже не на слова, а на мысли. Если допрашиваемый даже просто подумает о том, чтобы солгать, кольцо начинает сжиматься. Произнесешь ложь вслух - сжимается окончательно и превращает лжеца в факел. Не убивает, нет. Просто воспроизводит ощущения. Будешь гореть, пока не скажешь правду. Фактически - пытка. - А ожоги оставляет настоящие или воображаемые? - уточнил Аластайр. - Воображаемые. А вот болевой шок может оказаться вполне настоящим. - Вот как, - задумчиво протянул инспектор. - Для мага, контролирующего заклятие, это совершенно безопасно, - высокомерно проговорил Габриэль. “Я ведь тогда был почти уверен, что в конце концов попаду в Кастель Милагро! И даже прикидывал, как именно в тюрьме можно покончить с собой…” - подумал мистралиец. - “Ожог… Подумаешь! Тем более, что лгать-то я и не собираюсь!” - А знаете, я, пожалуй, не против, - проговорил Аластайр. - Ведь вопросы… подозреваемому могу задавать и я, не являясь магом? - Можете, - важно ответствовал Грид. - Задавать вопросы может кто угодно. Главное - насколько правдивы будут ответы… - Вы уверены? - обратилась к Габриэлю Ильса. Она встала со своего места и подошла к арестованному магу. - Вы действительно этого хотите? Подумайте… Девушка обхватила себя руками, как будто ей было холодно. Темные глаза смотрели серьезно и… участливо? Не очень-то надейся на участие, Габриэль дель Рохо. Это полиция. А для тебя главное - спасти письма… Всё остальное уже не так важно. - Я уверен, - ответил он, глядя в глаза магички, и усмехнулся одним углом рта. - Я ведь не собираюсь лгать… * * * - Ильса, а полиарг снимать надо? - озадаченно спросил инспектор, окидывая взглядом подвал полицейского участка, до этого представлявшийся ему скучным и не заслуживающим внимания местом. Мысль о древних способах дознания внезапно придала помещению вид живописный, внушительный, наводящий на мысли о славном прошлом ведомства господина Флавиуса. Не хватало разве что факелов на стенах, но их с успехом заменили два желтоватых от старости осветительных шара. Еще бы цепи и дыбу - и совсем хорошо. Особенно удачно дополнял интерьер валявшийся в противоположном темном углу на деревянных нарах сверток с манекеном для следственных экспериментов, ни дать ни взять - труп невезучего подследственного. Еще и нога из-под мешковины торчит... - Не обязательно, - пожала плечами Ильса. - Обряд создавался для всех, не только для магов. Совершенно никакой разницы, может дающий показания пользоваться магией, или нет. - Круг рисовать как для вызова демона? - уточнил маг-оперативник. - Грид, не позорься! Для вызова демона не круг рисуют… - Да шучу я… - Гридган явно нервничал, и это было неудивительно. Интересно, что сделают с полицейскими, у которых подозреваемый сгорел во время допроса, подумал Аластайр. Ну или не сгорел, а помер от шока - неприятностей от этого меньше не станет. Разве что… уборки меньше. Пепел выметать не надо... Инспектор хмыкнул, - даже как-то неловко стало от собственного цинизма. Но в этом подвале всё было каким-то… ненастоящим! Или, наоборот, слишком настоящим? Арестованный маг стоял у стены, скрестив на груди руки в полиарговых наручниках, и с интересом наблюдал, как Ильса и Гридган чертят многоугольник, справляясь с лежащей на столе книгой. “Вот ведь зараза хладнокровная!” - подумал инспектор почти с восхищением. Ему было неуютно. Поэтому Аластайр сел за стол, пододвинул к себе листы дела дель Рохо и постарался не замечать окружающей обстановки... Ильса и Грид тем временем закончили свою магическую фигуру. Мэтр дель Рохо осведомился, где встать, и встал - как статуя короля Дейнара Реформатора, полного великих дум. Ильса привычным Аластайру жестом вскинула руки, перебрав незримые струны. Арестованный на миг поморщился. Видимо, ощутил ментальное воздействие. Линии рисунка на полу засветились - сперва пламя казалось чуть синеватым, потом, усиливаясь, приобрело вид обычного огня. Оранжевые язычки поднимались над полом где-то на две ладони. - Назовите свое имя! - велела Ильса. Маг на несколько мгновений задумался. Огненное кольцо вымахнуло по колено и медленно поползло к центру, к его ногам. - Ну что вы делаете! Зачем! - вскрикнула Ильса. - Габриэль дель Рохо, - произнес мистралиец. Огонь опал и отхлынул к прежней границе. - Вы соображаете, что творите? - возмутилась маг-эксперт. - Тест, мэтресса, - невинно пояснил кабальеро. - Надо же было проверить правильность работы заклинания. - А что он сделал? - поинтересовался Аластайр. - Вы задумались о том, чтобы произнести другое имя, мэтр? - обратилась Ильса к подозреваемому. - Да, - подтвердил мистралиец. Пламя не дрогнуло. - А может, не надо больше экспериментов?! - нервно произнес Аластайр. “Кажется, у меня слишком богатое воображение”, - подумал он. Объятая пламенем фигура мистралийца представилась ему ну очень зримо. - А может, по уху дать, если опять вздумает так шутить? - предложил Гридган. - Меня чуть Кондратий не хватил. - Лучше не будем терять время и приступим к допросу, - отрезала Ильса. - Ал, пиши протокол... Или лучше ты, Грид? - У меня почерк плохой, - проворчал маг. - Почему-то я так и думал, - усмехнулся Аластайр. - Дон Габриэль! Вы проживаете в квартале Пляшущих Огней, в Вилочном переулке, и оказываете магические услуги? - Совершенно верно. Оказываю… услуги… - медленно проговорил Габриэль. Пламя дрогнуло, словно на него подули, и снова выправилось. - Но вас, насколько я понимаю, интересует моя недавняя… услуга, оказанная дону Артуро де Сан-Барреда? - вдруг взял инициативу в свои руки допрашиваемый. - Именно, - кивнул Аластайр. - И поподробнее, пожалуйста. - По его просьбе я составил заклинание подчинения, которое было затем наложено мной на Мигеля Эстрено. - Просьба была чем-то подкреплена? - Просьба! - едко усмехнулся дель Рохо. - Это был шантаж. Артуро Сен-Барреда получил в свое распоряжение мои личные бумаги, и угрожал разглашением сведений, могущих опорочить репутацию третьего лица. - Не вашу? - На мою мне в данном случае плевать. Пламя горело удивительно ровно, даже почти не колеблясь. - То есть, вы были готовы способствовать совершению убийства… ради репутации третьего лица? - Да. Ради него я был готов убить. Хотя, признаюсь честно, с куда большей радостью я убил бы самого Артуро, но обстоятельства сложились иначе. - Кстати о господине Артуро, - решил воспользоваться случаем Аластайр. - Это не вы покушались на него? - Нет, - спокойно возразил маг. - Хотя в тот день он был у меня. Аластайр посмотрел на магическое пламя, которое казалось ленивым и обманчиво спокойным. - А он не говорил, кто же на него покушался? Может, хотел отомстить? - Когда я перевязывал Артуро рану, он ругался, поминал какую-то “сумасшедшую девку” и сетовал, что не помнит, кто такой Федерико де Льяно. Похоже на кровную месть, если угодно знать мое мнение. Но сам он мстить не собирался. По крайней мере - этой женщине. - Такой галантный кабальеро? - удивился инспектор. - Не в том дело. Насколько я могу судить, Сан-Барреда решил использовать это покушение, чтобы насолить некоему Кантору. Судя по обрывочным фразам, Артуро намеревался обвинить именно его. - Дурак! - возмутился Гридган. - И сволочь. - Совершенно с вами согласен, мэтр. - Он так сильно ненавидел этого… Кантора? - Не то слово, инспектор, он меня достал своей ненавистью к нему. - Интересно, за что, - негромко проговорил инспектор, хорошо помнивший, как он с потерпевшим пил кофе на маленькой кухне. Вопрос, пожалуй, не подразумевал ответа, но Габриэль проговорил: - Женщина… И не только. Думаю, прежде всего зависть. - Что ж, давайте вернемся к последнему покушению на сеньора Фуэнтеса, - скучным голосом произнес Аластайр. - Кому принадлежала идея использовать его друга Мигеля Эстрено? - Артуро, - словно выплюнул Габриэль ненавистное имя. - Он специально прочел пьесу, которую они репетируют - и передал мне фразу, которая должна была сработать, как спусковой крючок… Там, на сцене. Рано или поздно. - Вы ведь не были знакомы с Мигелем Эстрено? - Не был. - Тогда как же вы его нашли? - Проследил от театра, где он бывает. Внешность считал из сознания Артуро. Просто попросил его представить себе. Это несложно. - А почему же вы тогда не выяснили местонахождение своих бумаг? - спросила Ильса. - Тем же способом? Если Сан-Барреда позволял вам получать информацию таким образом? - Артуро не знает. Он отдал письма матери и сам не представляет, куда она их дела. - Письма? Это были письма? Чьи? - спросил Аластайр. - Мои. - Вы писали Артуро? - Нет! Зачем бы я стал… - А кому же? Лицо мистралийского мага стало напряженным и жестким. Пламя угрожающе колыхнулось… кольцо стало медленно сжиматься. - Ответа не будет! - отрывисто бросил Габриэль дель Рохо, заставив огненное кольцо замереть. - Имя адресата не имеет отношения к делу. Я даю показания только чтобы сохранить его в тайне. Вы обещали мне! - Письма касались политики? - Нет. Никакой политики, я клянусь! - живо воскликнул маг. Аластайр посмотрел на пламя. Оно снова было ровным и спокойным. - Ну ладно, - проворчал он. - Ильса, Грид... вы хотите задать еще какие-то вопросы подозреваемому? - Да нет, пожалуй, - лениво протянул маг. - Я, наверное, тоже... Хотя нет! - отозвалась девушка. - Скажите... а вы внушали Мигелю Эстрено, что он после выстрела должен покончить с собой? - Нет... Только выстрелить в этого... Кантора, - тихо ответил Габриэль и добавил неожиданно: - Мне очень жаль. Ильса развела руки, словно пытаясь обхватить очерченное кругом пространство, и резко встряхнула кистями, ни дать ни взять - стряхивая с пальцев нити, ведущие марионеток. Вид у нее был усталый. Пламя погасло, все и разом, словно залитое водой. - Ты молодец! - сказал Аластайр и, встав из-за стола, взял Ильсу под руку. Покосился на Грида - вот же скотина! Мог бы и помочь… А Ильса смотрела на Габриэля. Сеньор дель Рохо пошатнулся и опустился на пол там же, где стоял, словно его не держали ноги. И как-то беспомощно, почти по-детски, повторил: - Мне правда очень жаль…